Дневник Одинокого Лета.

      Я не думаю, что всё что стало для меня обычным делом я могу описать здесь, в этом World документе. Всё-таки отчим почему-то имеет к нему доступ. Если вы это читаете, дайте знать, я удалю. Сейчас я сижу в автобусе и на моём плече кто-то мирно посапывает, а я допиваю вторую чашку кофе из дешёвой забегаловки, чтобы не уснуть. Я ещё не купил капли, чтобы мог сразу снизить риск отёчности глаз после сна. Человек мирно посапывает и крепко держит рюкзак. Весь рюкзак был обвешан самодельными значками, которые кстати весели будто на соплях. Ну а чем дальше мы ехали, тем больше я сомневался, что Это вообще проснётся. Я тихонько начал толкать человека, на что услышал ворчание, что-то по типу «Мне на следующей». «Какая мне к чёрту разница на какой ты выходишь?! Я устал, что ты спишь у меня на плече! Слезь с меня и иди домой, чтобы спать там!» - Хотело было сказать я, но вместо этого произнёс: -Да, хорошо. Я вас разбужу. – Это было неосознанно, но человек кивнул и обратно лёг ко мне на плечо. Я смотрел на свои руки. Они были слишком костлявые. А если бы я занялся спортом, они стали более худыми или толстыми? Думаю, что они стали бы более мужественее. Это почему-то нравится девушкам. А может Ей тоже нравится? Ха-ха. Я более, чем уверен, что нет. Ей больше нравится проникать каким-то чудным образом в мои сны и пытаться меня запугать. Может ей нравится смотреть, как я обездвижено кричу и плачу? А после у меня ещё и глаза размером с яблоко. Это конечно странно. Но надо хотя бы найти кого-то похожего. Или попытаться спросить, как её зовут? Хотя. Я пытался это сделать много раз. Сколько дней осознано в этом сне нахожусь, столько у меня было и попыток спросить такое же количество вопросов. Но Она девушка неразговорчивая. Совсем. С моими мыслями не о том я и мой странный путник проехали две остановки. Я срочно начал будить. -Вставайте пожалуйста. Мы проехали две остановки. – Как можно громче пытался я трясти человека. Оказалось, это девушка. Достаточно миловидная и с кудрявыми волосами под капюшоном толстовки. -Правда? – Спросила она и быстро встала. – Как же мне добраться обратно? -Я помогу. Мне тоже надо на ту остановку. Без лишних вопросов она сказала «Веди» и на метро мы доехали до церкви, а до остановки метров 20 пройти. В метро мы разговорились. Оказалось, её бабушка хочет, чтобы она ходила в церковь вместе с ней, пока лето. Но у неё нет особого выбора, так как бабушка стара и ей иногда плохо. Рыжеволосая милашка не хотела идти к остановке, а к церкви, поэтому мы пришли туда вместе. Мой сосед читал в это время молитву, поэтому я просто купил свечки и начал их зажигать. Как ты знаешь, читатель, я не верю в бога, но вся эта процедура с «Зажечь свечку – что-то говорить свечке – смотреть на свечку – капать воском на лампаду – потушить свечку» меня уж слишком завораживает. До ужаса. Так же иногда я сижу вместе с мини-оркестром и слушаю, как они играют. Это тоже довольно красиво, если не слушать голоса Батюшек. Вот так и проходят мои дни на пролёт. Но это девушка и правда стала разнообразием. На несколько дней не было темноты, криков, слёз, после её присутствия. Может быть я выздоровел? Но нет. Одно я заметил точно. В эти разы вместо цветков у неё в руках были два острых, как ножа крестика. Это было и вправду пугающе. Когда она дала мне в руки их, я поцарапался. Во сне это было не так проблематично. Царапка и царапка. Но когда я проснулся, то всё моё одеяло было в крови. Тот самый пораненный палец был прорезан до мяса. Спросонья я не сильно придал этому значение, я испугался, только когда пошёл мыть руки, вода красная. У меня было слишком вопросов. Мне стало страшно. Мне и сейчас страшно. На пальце остался шрам. Я к сожалению, пишу постфактум, так как с бинтом на руке было не очень удобно что-либо делать. Когда за завтракам мама хотела было начать волноваться, я сказал, что порезался бритвой и ничего страшного, и конечно же отчим не удержался от нахальной шутки про, то, что я уже большой мальчик и что-то в этом роде. Я вяло улыбаюсь. Меня правда достают все эти его шутки. Такое ощущение, что он автор «1001 дебильная шутка или как поглумиться над мальчиком, который тебе даже не сын, но ты делаешь вид». Я бы поставил этой книге 0 звёзд и написал бы жалобу. Хоть я и живу в 21 веке, где можно позвонить или написать друзьям, я понял, что у меня их не сильно много. От слова совсем. Кому я господи вру! У меня нет друзей. Я отправлял пару сообщений однокласснику, но тот даже не ответил. Навязываться людям это Её забавы, а не мои. Я слишком гордый для это дребедени. Чёрт! Я забыл сохранить файл. В двух словах: я начал замечать, что этот текстовый файл стал для меня лучшим бесплатным психологом. Может у меня и вправду поехала голова и когда-нибудь я стану самым психическинездоровым автором в моём городке. И бабульки в церкви тогда не будут считать меня слащавым пареньком. И я буду тогда просто Bad boy с большой буквы. Конечно может быть будущий брат или сестра будут боятся меня, но они для меня будут никто, как и, наверное, я для них. Или же они пойдут по моим стопам. Ну что же, тогда мне хотя бы не будет одиноко, наверное. Скоро начнётся служба и мне срочно надо идти туда. Я обещал соседу, что приеду пораньше, чем обычно, так как сегодня чьи-то похороны. Я не сильно люблю всякое такое, но мне сказали, что мне надо будет лишь зажигать свечи и помогать какой-то бабушке, которая чуть не схватила инфаркт от того, что её родственник умер. Так же мне сказали, что мне заплатят в два раза больше. Думаю, это хороший повод. Для меня. Когда я увидел около церкви машину из Загса, я встрепенулся. Последний раз, когда я катался на такой машине это было, когда мы отправляли с мамой папу в последний путь. Я не сильно помню, как это было, так как это было лет 10 назад, но тот же табун мурашек пробежал по всему телу. Внутри здания было несколько семей, а в сумме человек 20. Ко мне подошёл Святой Отец и дал под руку старушку. Она была на столько ниже меня, что, во-первых: мне пришлось стоять пригнувшись. А во-вторых, она не сильно хотела показывать своё лицо. Как минимум не хотела показывать его мне. Но потом по туфлям на бабуле, я узнал её. Это была бабушка той девушки! А где же она сама? ... Когда начали подзывать к гробу я остолбенел. Я сейчас дома и можно сказать, что у меня истерика. В данный момент я решил написать, так как, завтра глаза у меня будут ещё больше. А может мне опять вызовут скорую. А может я просто сейчас заплачу. Я не сильно хорошо переношу смерти, гробы и кладбища. Моя мама тоже, но отец был гробовщиком. Я помню, как он пару раз водил меня к своей маме на кладбище, и я пару раз терял сознание. Сейчас меня настиг детский страх. Когда мы хоронили отца он тоже был в самом дешёвом гробу и в своём самом красивом костюме. Сейчас я вижу в гробу не мужчину, а молодую девушку с двумя крестами в руках. С двумя острыми. С очень острыми крестами в руках. На одном из них была моя кровь. Запёкшаяся кровь. Всё в мире на миг остановилось. Остановился рёв матери покойной, остановилась молитва. Остановился и мой взгляд. Лицо девушки искривилось в мучении. Казалось бы, дня 4 назад, она только уснула у меня на плече, а сейчас я стою над её могилой. Пошёл дождь, а фотка рыжеволосой, жизнерадостной девушки в летнем платье улыбалась, находясь на плите. По завещанию, она просила, чтобы один крест отдали мне после её похорон. Как только мне дали его в руки, я упал в обморок. Нет. Пожалуйста. Она опять мне снится. Но только я сижу на чей-то кровати. Я прикован взглядом к девушке, которая спит, укрывшись одеялом. Она что-то сопит во сне. Мило. Кто-то сел рядом со мной и положил голову мне на плечо. -Знаешь. Я очень ревнива. Очень. – Каждое предложение говорили медленно. Тонкий мелодичный голос. Принадлежал Ей. Она сидела по ту руку, где у меня должен быть шрам, но палец ещё цел. Девушка доверчиво положила голову поудобнее мне на плече, а у меня дыхание перехватило. Покачивая своими грязными ножками она сказала, что-то очень-очень тихо: Запомни. Мы должны быть связаны. Ты был, есть и будешь моим. А не этой рыжеволосой… В этот момент, размахнувшись со всей силы, она врезала крест в мой палец. Мне было безумно больно, я хотел отдёрнуть руку, но дыра, откуда сочилась кровь стала похожа на мою утреннюю царапину. -Ну что ты рыпаешься. Хочешь, чтобы я убила её? -НЕТ! – Очень громко закричал я. Мой голос сорвался, а слёзы полились новым потоком. Я честно молил её, но она слишком самолюбивая. -Оу. Это очень трогательно, что ты защищаешь свою новую подружку. Но. Про убийство был риторический вопрос. И спрашивала я себя. Ты мне не сильно интересен, как советчик в моём хобби. А в прочем… Как её? Убить во сне или же ты её разбудишь, и я убью её наяву? -НИКАК! – Она всё дальше и дальше елозила крестом в моей болячке. -Ну-ну. Такого ответа нет. А! Ну если тебе тяжело разговаривать с крестиком, то я его на время вытащу, но завтра ты его должен забрать. -Хорошо… - Сказал я. – А давай я с ней перестану общаться. Давай я не буду ходить в церковь с ней! Давай я её забуду! Только не убивай её. Прошу. – Я помню этот грёбанный диалог наизусть. Помню каждое её движение, каждое слово, каждый её жест. Помню наизусть, как она встала, как жестом велела подняться, как пригласила меня танцевать, как кружила вокруг меня, а потом сказала. -Если бы я сразу пришла. Прям в тот день. У меня бы не было удовольствия убивать её… -Убей меня! – Перебил я. Это было самым худшим решением в моей жизни. -О нет. Ты и так умрёшь. Я убью тебя за день до твоей смерти! А пока ты станешь беспомощным психом, который бредит мной. Который ходит в церкви и к докторам, а они ему лишь разводят руками. Может Священник и прав. Я покойница. Но будь я жива, я бы сама ускорила твою смерть. Ты меня знаешь. Сам же меня создал. А когда я пришла к твоему отцу за тобой. Он такой «о нет! Он ещё мааааленький! Убей меняяяяя! Я стааааааарый!», ну а мне было без разницы тогда. Ты и вправду был тогда ещё малышом. И я тогда подумала «за 10 лет он успеет прожить жизнь, в 15ое лето от роду заберу-ка я его». Как-то так! А теперь решай! -Я. Я. Я. Я. я. я. я. я. я. – Повторял снова и снова, пока она не дала мне слишком смачную пощёчину. Из носа пошла кровь. -Слабак. Тебе всё объяснять надо?! Она бы и так умерла, дубина. С крыши бы прыгнула. С матерью ссориться часто. Но а я. Делаю ей одолжение. Достаточно хорошее. Если бы она спрыгнула, то на несколько недель осталась бы инвалидом и мучилась бы в агонии. Ну ты слышал, каково это. Но у меня с фантазией туговато. Ну так что. Как убивать будем? Я хотел разреветься. Хотел убежать к маме, как 5ти летний мальчик. Рассказать, что наговорила мне эта плохая тётенька и сказал бы чтобы мама её наказала. Как я смог создать это чудовище?! КАК??? Но Она ещё и добавила. -Оу, я думаю, что ты задаёшься вопросом по типу «Как я создал это прекрасное создание?», а я расскажу. Уж очень долго я хотела с тобой поболтать. Очень. Можно сказать, что я твой друг детства. Думаю, так. Ещё одной моей ошибкой было, что я начал слишком долго вглядываться в лицо покойницы. Странно. Ведь часа два назад я видел её в гробу, и даже не понимал, кто способен на такое. Я убил невинную девушку. Но Она, наверное, пыталась снять вину с меня. Я не уверен. Скорее всего я себе это надумал. Хотел сопоставить её милый голос и её натуру. Ах, да… Что я говорил про ошибку? Она заметила, что я не сильно пытаюсь понять, что она говорит, поэтому… Меня избили. Может просто вырубили, но я помню, что я лежал на полу и кричал. Кричал может от боли, а может просто за компанию с рыжеволосой, которую избивали ногой. Она сжалась, как котёнок, перед выкидыванием в канаву. Он ещё не понимает, что сделал не так, почему и вообще, кто он. Девушка просила о пощаде, но Она смеялась. Она любит играть с жизнью. Она ещё ребёнок. Ребёнок, которого, не научили играть в кукол. Ребёнок, который сам решил себе придумать кукол. Может она садист? – Возможно. Да. – Она садист. Она убийца. Она. Убьёт. Меня Всех. Я устал. Мне слишком плохо. Слова расплываются в глазах. Я расскажу, как попал домой. Позже. Если не умру. Выживу.