Глава 10
Я не могла никак унять дрожь в руках от нахлынувших воспоминаний, которые заезженной киноплёнкой бесконтрольно прокручивались у меня в голове. Словно снежная лавина обрушилась на меня с головой и не дает выбраться из-под неё, не даёт сделать спокойный, глубокий вдох. Охотники сидели вокруг меня в гостиной и терпеливо ждали пока я успокоюсь, уложу по полочкам всё произошедшее в голове и смогу произнести хоть слово. Кирпич протянул мне кружку с травяным чаем, отдававшей большой дозой пустырника, извинившись за то, что кофе закончилось. Док укутал меня в плед, как маленького ребенка. Я пыталась протестовать, ведь всё ещё была вся в крови и грязной одежде, но спорить с этим парнем было бесполезно. — Я не знаю с чего начать, — призналась шепотом, покусывая подушечки пальцев. Бес присел передо мной на колени и заглянул в мои глаза. Это был один из его взглядов, так редко являвшихся миру, в которых читалась одна теплота, что согревала не хуже пледа с горячим чаем. — Тебе необязательно делать это сегодня, — мягко произнес он. С момента моего возвращения с охоты, я не узнавала Беса. Он не проявлял ни малейшего признака на агрессию и гадских шуточек в мою сторону тоже не наблюдалось. За что была ему благодарна, ведь сейчас, я больше походила на какой-то ходячий труп, нежели на достойного соперника для его подколов. Может в этом охотнике, в самом глубине, еще была душа? Или мне просто хотелось в это верить, ведь при одном взгляде на Беса, я начинала задыхаться. Мне хотелось только его. Остаться с ним наедине, прижаться к его широкой груди и выплакаться на ней как подобает. Особенно сейчас. Но я ни за что не признаюсь об этом в слух, особенно ему. Сжав кружку сильнее в руках, я гасила в себе порыв, разрыдаться вновь. Ведь сильные девочки не плачут. По крайней мере у всех на виду. — В общем…***
Проводить вечера субботы в доме подруги стали некой традицией уже на протяжении многих лет. Обычно мы проводили время в комнате Марии, но в этот раз в нашем распоряжении был целый дом, так как её родители-бизнесмены улетели в командировку. Мы расположились на первом этаже в большой гостиной, обложив себя огромным количеством пиццы. Я шла с кухни к девочкам с полным подносом напитков, когда услышала недовольный голосок хозяйки дома. — Да ну не-е-ет. Я в этом участвовать не собираюсь, —запротестовала Мария, откидывая свои густые и длинные до безобразия русые волосы назад. — Вечно тебя надо на всё уговаривать! — говорила Эмма, раскладывая на полу спиритическую доску. – Мы давно хотели что-нибудь прикольное попробовать. — Попробовать «прикольное» — это вызвать стриптизеров, к примеру, а не вызывать духов. Тем более я в них не верю. — Извини, Мари, сегодня без них, — я протянула подругам по слабоалкогольному коктейлю, — Ты же знаешь, что Лиззи не умеет держать язык за зубами и всё расскажет нашим предкам, чем мы занимаемся на наших ночевках. Но, детка, обещаю, что закажу тебе стриптизёра на твой День рождения. — Заметано, — Мария засеяла, как новогодняя гирлянда, попивая свой напиток, развалившись в кресле. — А когда твоя сестра придет? — Скоро, — сказала я, усаживаясь на пол рядом с Эммой. — И, возможно, она побудет с нами недолго. — Ты не подумай, мы любим твою сестру, но с чего ей с нами, с пенсионерами тусоваться? — спросила чуть замешкавшись Эмма. — Так, тебе больше мохито я не наливаю. Чего ты нас в пенсионеры то записала? Нам всего по двадцать три года. Как бы я не старалась уже который раз перевести всё шутку, девочки все равно оставались недовольны, что им придётся быть няньками на этот вечер, хоть и говорили обратное. Но с самого утра меня не покидало чувство, что сестра должна быть рядом сегодня. И мне пришлось ей даже приврать, что девочки по ней соскучились и хотят видеть. — Она права. Мы ведем себя уже как бабки. Вечер субботы, а мы сидим дома. — Мария, не ной. Это лишь на одни выходные, пока наши с Лиззи родители не вернуться из отпуска. — Вот мы, в её шестнадцать лет проводили свой отдых куда веселее, — Мария мечтательно закатила глаза, и Эмма поддержала её довольным фырканьем, вздергивая свой курносый нос. О наших подростковых вечеринках слагали легенды. Но такие истории нельзя было рассказывать ни младшим сёстрам, ни будущим детям и надеюсь, что они уйдут со мной в могилу. — Ты же знаешь, что она у меня домашняя, но ей скучно уже который день дома одной, — раздался звонок в дверь, — Я открою, — сказала я, вставая со своего места. Только я успела повернуть ручку двери, как на меня налетело маленькое рыжее торнадо из объятий. — Приветики, — раздался звонкий голос моей младшей сестренки. Пока она старательно пыталась уложить свои волосы перед зеркалом в более-менее прилежный вид, я окинула её полностью взглядом: футболка с одной стороны в пыли, на джинсах свежая дырка из которой погладывается маленькая ранка, на руках царапины. Кто-то явно опять упал с велосипеда. Это маленькое рыжеволосое счастье была вечным магнитом по притягиванию проблем. Как-бы мне не хотелось рассмеяться её неуклюжести, но почему-то рядом с ней у меня включался какой-то родительский датчик, и я строгим голос произнесла: — Ты задержалась. — Да, извини, делала дубликат ключей. — Еще один?! — Этот последний, клянусь. Больше ключи я не потеряю. — она долго копалась в своей сумки, а после вытащила связку. — Смотри какой смешной брелок я на них повесила, — сестра протянула мне ключи, на которых висела небольшая фигурка со славной мордашкой обезьянки. — Пусть они пока побудут у меня, — сказала я, убирая ключи в задний карман джинсов, — Так есть шанс, то ты попадешь сегодня домой. Пошли. Подруги встретили Лиззи добродушными улыбками. Мы все сели на пол вокруг спиритической доски. Даже Мария, цокая языком, всё-таки приняла нашу игру и присоединилась к нам, правда не одна, а уже с третьим или четвертым коктейлем за вечер. — Знаете, девочки, а обстановка у вас тут достаточно накаляющая. Все эти свечи вокруг, полумрак. У меня аж мурашки побежали, — призналась Лиззи. — А, по-моему, очень романтишшно ик ой, — Мария расплылась в счастливой пьяненькой улыбке. — Алиша, признайся, ты все это придумала? — сестра многозначительно посмотрела на меня. — Что? Нет. Это всё Эмма. И почему сразу я то? — Потому что тебя вечно тянет на всю эту мистическую ерунду, и ты не раз предсказывала, что произойдет, предостерегая меня от чего-то плохого. И все как единый болванчик утвердительно закивали на её слова. — У меня просто хорошо развит инстинкт самосохранения и за себя, и за тебя. — Твоя сестра права, — вторила ей Эмма, завязывая свои кудряшки в небрежный хвостик, — ты иногда словно в будущее заглядываешь и не раз нас вытягивала из какой-нибудь передряги, благодаря своему предчувствию. А еще ты рыжая, словно правда ведьма, — залилась подруга смехом. — Рыжих ведьм сжигали в средневековье ик. — Ой, да ну вас. А ты хорош, присасываться к стакану, — забрав у Марии выпивку, я положила свои руки на планшетку - указатель, как это сделали остальные. — О, дух этого дома мы вызываем тебя… — начала Эмма. — Хи-хи-хи. — Заткнись Мария, всю атмосферу портишь, — шикнула я на подругу. — Дух этого дома, мы обращаемся к тебе, дай знак, что ты здесь. По спине пробежал холодок, словно мне подули за ворот футболки. Я могла убедить себя из-за разыгравшейся фантазии, что мне всё это причудилось, только взглянув на стену, где тени от горящий свечей начали плясать быстрее, поняла, что в комнате действительно начал гулять ветер. Что-то мне это не нравится. Идея с детской игрой уже перестала казаться мне хорошей. — Ну-у видимо это не наше, ничего не происходит, — я старалась скрыть в своем голосе волнение. — Алиша, не нуди. Надо еще раз попробовать. Эмма прочистила свое горло и повторила свои слова еще два раза. С каждой минутой в комнате становилось холоднее. Взглянув на лица подруг, что оставались спокойными и лишь заинтересованно поглядывали на доску, сложилось впечатление, что это замечала только я одна. Плохое предчувствие, которое зародилось еще недавно внизу живота, теперь стучало в голову и молило услышать его. Указатель медленно повело в сторону и остановился. — Кто это сделал? — пропищала Лиззи. Но никто не был в силе произнести и слова. Я моргнула несколько раз. Да нет, это мне всё причудилось. Наверняка Мария решила над нами подшутить. Это было в её духе. Но взглянув на неё, увидела, что подруга сама сидела со стеклянным взглядом и еле дышала. Когда стрелка начала двигаться вновь, мы все быстро убрали руки от неё, и она остановилась, но лишь на мгновение, а после начала быстро ездить и крутиться как воланчик по всей доске. — Эмма, останови это! – закричала я. — Почему я?! — Ты всё это начала! Не надо было лезть туда, в чём мы не разбираемся. — Да прекратите вы обе орать! — влезла Мария. Воздух вокруг начал накаляться, мои пальцы странно покалывало, будто я касалась чего-то, что проводит ток. Мой взгляд упал на Лиззи, пока подруги начали кричать друг на друга. Та сидела ни живая, ни мертвая, совсем бледная и не сводила взгляд с крутящегося указателя. Моей сестренке было страшно, я ощущала страшную потребность её защитить, сама, не понимая от чего. Девочки продолжали препираться всё громче и громче. Подскочив на ноги, я закричала: — Заткнулись все! Пламя свеч погасло разом и в этот момент раздался звон бьющегося стекла над нами – огромной люстры. Я машинально прикрыла голову руками, но почувствовала, как несколько небольших осколков резануло по рукам. Секундная тишина в которой было слышно лишь тяжёлое дыхание, и в коридоре зажегся свет, немного освещая нашу комнату. — Твою мать… Это что вообще было? — Эмма стояла в коридоре тяжело дыша, держась за выключатель. Даже не посмотрев на свои порезы, которые уже начали жечь, я метнулась к Лиззи, падая перед ней на колени. — Ты так? Она подняла на меня свое кукольное личико с красными от слёз глазами и на щеке которого красовался ровный порез. Он был не глубокий, но начинался почти от самого глаза и доходил до конца подбородка. — Блять. Мы идем домой. Схватив сестру за руку, потащила её к выходу, ступая аккуратно, обходя битое стекло. Дернув за ручку двери, я остолбенела от неожиданности, а потом от ужаса, что вселял человек передо мной. Сначала я увидела ярко-голубые глаза, они будто светились в темноте, но от одного его взгляда пробирал мороз по коже, в них словно застыл сам ад. Высокий мужчина средних лет с вьющимися короткими волосами, стоял в проеме двери. Его хищный оскал, а улыбкой назвать это было нельзя, не сулил ничего хорошего. — Дамы, вы уже уходите? — он сделал шаг вперед, загоняя меня обратно в дом. — Ой, девочки, вы все-таки заказали стриптиз. Когда успели? – прокричала из комнаты Мария. Я пятилась назад, прижимая к своей спине Лиззи и не сводила взгляд с непрошенного гостя и вспоминая, что лежит у меня на пути, чтобы можно использовать для самообороны. — Кто вы такой и что вы здесь делаете? – смелости в этот момент я удивилась сама себе. Из проёма появились Мария с Эммой и их улыбки тут же погасли, стоило им увидеть мужчину, что источал недобрые намерения, пусть и голосок с его словами были сладки. — Я Юлиан, — он прокручивал зубами зубочистку, осматривая с ног до головы каждую из нас. — И кто же из вас мне нужен… Подруги попытались обратно проскочить в комнату, но стоило мужчине поднять руку, как те застыли на месте как куклы, слегка подрагивая всем телом. Я почувствовала, как сестра прижалась еще сильнее ко мне, требуя защиты, хотя я сама боялась не меньше и не понимала, что нам делать. — Пожалуй, я возьму всех, — довольная мимолетная улыбка озарила лицо Юлиана. Через дверь вошли пятеро огромных мужчин. Последнее, что помню, как один из них приблизился к нам и замахнулся рукой над моей головой. Резкая боль ударила в голову, и я погружалась в темноту под плач сестры.***
Множество голосов вокруг, они давят мне на голову тяжелым грузом. Звон в ушах не дает сосредоточиться, все тело болело, словно его избивали палками. Перед глазами плыло, невозможно было сосредоточить взгляд, одни сплошные мерцающие огоньки и силуэты. Облизав пересохшие губы, почувствовала отвратительный металлический вкус крови, от которого тошнило. Похоже, нижняя губа была рассечена, от того и щипала. Когда черные точки постепенно отступили, я пришла в полный ужас. Мы находились посреди ночи на каком-то поле заросшей пшеницей, которое освещало лишь немногочисленное число факелов. Кровь застыла в жилах, когда я осознала, что не могу пошевелиться: запястья и щиколотки были привязаны к деревянной высокой балке, а ноги упирались на огромное количество дров. Я быстро начала оглядываться, пытаясь понять, что происходит. Страх овладел мной полностью, сковал железными цепями, не хуже, чем ремни, что жгли кожу при каждом трении. Мои подруги были привязаны к точно такой же конструкции, только находились мы на расстоянии нескольких ярдов друг от друга. Все это напоминало будущий костер, персональный для каждой – маленькая личная смерть. При возникновении в голове последнего слова, стало тяжело дышать. Сердце стучало где-то по середине горла. Эмма и Лиззи рыдали навзрыд, только голова Мария безвольно была опрокинута вниз. Ещё, похоже, не пришла в себя. Я попыталась пошевелить конечностями, но ремни только сильнее впивались в кожу, доставляя дикую боль. — Пожалуйста! Отпустите нас! — кричала Эмма, — Вы хотите денег? Мои родители богатые люди, они заплатят, — она хотела добавить что-то ещё, ещё один аргумент на спасение, но его не нашлось. — Пожалуйста! — Что вы хотите, чертовы сектанты? — я тоже хотела кричать, но горло настолько пересохло, что получилось лишь прохрипеть. — О, еще одна рыженькая проснулась, — протянул Юлиан, выйдя из темноты, откидывая назад подол своего чёрного кожаного пальто в пол, чтобы тот не мешал. — Мы не сектанты, дорогуша. Его глаза, казалось сверкнули в полумраке, как у дикого кота, а по довольной полуулыбке было понятно, что мужчина наслаждался тем, что творилось вокруг. Он словно всасывал в себя наш страх, которым были пропитаны мили вокруг нас, становясь от этого только сильнее и увереннее. Всё происходящее теряло смысл. Даже самые сумасшедшие люди, чей разум не поддавался никакому объяснению, имели свою цель, а действие смысл. Вопросов миллион: как и почему? Но время играло против нас. Вот шестёрка Юлиана подкидывает ещё дров к ногам Марии, закрепляя конструкцию. И казалось, что больше ничего не имеет сути, нет жажды бороться, остаётся только смириться. Но даже самые жестокие преступники и насильники, имеют право на последнее слово. — Тогда зачем вам всё это? — голос тверд, без намёка на истерику и это понравилось мерзавцу. — Мне не нужно всё. Мне нужна лишь одна из вас, та, что останется в живых. После его слов девочки зарыдали еще громче. Я не понимала, как еще сама держусь и не впадаю в истерику. Но сейчас во мне кипела только злоба, которую я с удовольствием вылила бы на этом мужике, расцарапав ему лицо. Но я сожалела лишь об одном. О том, что именно сегодня со мной оказалась рядом Лиззи. Её не должно быть тут. Она не должна была видеть этот ужас и чувствовать, как смерть с лицом Юлиана, щекочет пятки. Юлиан приблизился ко мне. Их сооружение было сделано так, что позволило мне немного возвышаться и мужчина смотрел на меня снизу-вверх. — Раз ты тут самая адекватная, то поговорю с тобой. Надо убить время до полуночи, — он деловито сложил руки в карманы. – Дорогуша, я колдун, причём очень древний. Примерно 150 лет назад один провидиц предсказал, что на землю придет Кровавая ведьма, чья сила затмит всех остальных ведьм и колдунов. Да придет к нам Кровавая ведьма, да содрогнётся земля там, где она ступает, да прольется кровавый дождь от слёз её врагов. — Что за брехня?!Ты мне сказки тут решил пересказать? — я не выдержала и буквально плюнула на него. Жаль, что промахнулась. Лучше слушать тишину, чем бредни сумасшедшего. — Молчать! Его голос пронесся эхом по всей поляне. Я попыталась закричать на него в ответ, только сделать этого не смогла. Мой рот словно склеили, ничего кроме мычания выдать не получалось. — Так вот, — продолжил он. — Пророчество гласит, что вожак, взявший эту ведьму в жёны, с помощью неё, будет самым могущественным правителем, но не только своего народа. Он завоюет весь мир. И такова воля судьбы, что моя миссия состоит в том, чтобы найти Кровавую ведьму и доставить её Жениху. Я не только древний, но и сильный колдун и мне было несколько знамений, которые указали где, и когда Кровавая ведьма себя проявит. Только вот незадача, — он театрально надул губы, как ребёнок, — придя туда, я обнаруживаю четырех человеческих девиц. Но не велика беда, та сила, что одна из вас выплеснула незадолго до нашего прихода, точно меня убедила, что находка совсем рядом. Удивительно, как не переродившаяся ведьма смогла издать такой мощный заряд силы. И мне жутко интересно кто из вас окажется той самой ведьмой, — Юлиан взглянул на часы. — Еще совсем немного. — Ты сумасшедший! — я радовалась тому, что могла снова говорить. — Знаешь, я немного расстроюсь, если ведьмой окажется кто-то из них, — он показал пальцем в сторону моих девочек, — А ты бойкая, с характером, есть в тебе некая перчинка, мне это нравится, — Юлиан развернулся ко мне спиной и зашагал прочь, — Поджигай. Один из качков взял факел и начал поджигать дрова у ног Марии, которая так и не пришла в себя. В этот момент я даже ей позавидовала, что она не увидит этот хаос и возможно ничего не почувствует. Из глаз брызнули слезы. Такие горячие. Они стянули кожу на лице, где проходила дорожка от мокрого следа. Вот такая нас ждет смерть: глупая, мучительная. Мы сгорим заживо для какого-то сатанинского обряда. Огонь быстро охватил всю конструкцию Марии и её саму. Я отвернулась не в силах смотреть, как пламя пожирает подругу. Она даже не шелохнулась, всё еще не придя в себя. Это сон, кошмар. Это не может быть реальностью. Я молилась, чтобы это оказалось так и мечтала проснуться, когда этот тип двинулся к Эмме. Та кричала, пыталась извиваться, но это было бесполезно. Она мотала головой из стороны в сторону, пытаясь раскачать балку. Так отчаянно, но бесполезно. Ей этого сделать не удалось, лишь еще несколько лишних раз ударилась затылком о деревянную поверхность. Но эта боль от удара была ни с чем, по сравнению с той, что она испытает через несколько секунд. Когда огонь добрался до её ног, она больше не плакала. Она орала до разрыва связок. Я следующая. Всего пару минут и огонь сначала ласково обдаст жаром кончики пальцев, но уже вскоре поглотит моё тело целиком. Задыхаясь от ужаса, я обернулась к сестре. Рыжая куколка, стояла с зажмуренными глазами. Мое сердце обливалось кровью. Это моя вина. Это моя вина. Моя вина. И от этого было больнее всего. Ведь это я позвала её посидеть с нами, устроить девичник. Лиззи здесь из-за меня. Разорвите меня на кусочки, оставляя в сознании, проедьтесь по мне бульдозером, дробя кости в порошок, только отпустите её. Огромный мужчина с факелом в руках уже поднес огонь к моей опоре. — Лиззи, — мой голос дрожал, а горло сжалось совсем, когда она посмотрела на меня заплаканными глазами, — Я люблю тебя. Не смотри. Ноги почувствовали жар. Огонь быстро распространялся вокруг меня. Горячо. Я стою на углях, которые с каждой секундой разгораются сильнее. Я хотела терпеть, я пыталась терпеть, лишь бы сестра не слышала, как можно дольше насколько это больно. Не в силах больше противостоять этому - из меня вырвался крик. Огонь накрыл меня полностью, прожигая каждую клеточку во мне. Одежда, что была слабым препятствием между кожей и языками пламени, вспыхнула моментально. Тело извивалось в беспорядочных конвульсиях, пытаясь вырваться из этого плена. Голова ударялась об дерево, новая боль на секунду заглушала старую. От громких криков вокруг, мне казалось, что из ушей сейчас пойдет кровь. Огонь пролез под самую кожу, поедая изнутри. Больно. Как же было больно. Я задыхалась в своих рыданиях вперемешку с едким дымом. Не хватало воздуха. И вот плач перерос в кашель. Больно. Я сейчас буквально выплюну собственные лёгкие. Больше не могу, как же я устала. Хочется умереть. Просто закрыть глаза и больше никогда не проснуться. Я молилась, чтобы этот кошмар быстрее закончился и с ужасом ждала момента, когда увижу, что мое тело начинает покрываться волдырями и чернеть. Но этого не происходило. Огонь бил по моей коже, словно кнут, но со временем, его языки пламени нежно начали ласкать мою кожу, обдувая её лишь теплом. Я сошла с ума и, наверное, уже в аду. Время шло, боль отступала. Мои легкие наполнялись чёрным дымом с осевшим на стенках пеплом, заставляя отключиться от недостатка кислорода. И вот свобода. Маленький рай без боли и шума. Но не успев насладиться этим ощущением, как я очнулась от того, что кто-то начал трясти меня за плечи. Я пыталась сфокусировать взгляд. Передо мной был мой самый страшный кошмар – Юлиан. — Ну здравствуй, Кровавая ведьма. Лицо этого кретина расплылось в широкой улыбке, а глаза смотрели с огромной долей благоговения. Первое, что я осознала, что больше не была привязана и лежала просто в сгустке пепла и обгорелых деревяшек. Я попыталась встать и броситься на Юлиана, но амбал быстро схватил меня и завёл до ноющей боли мне руки за спину. Откашлявшись от дыма, я поняла, что совсем голая. Но чувство стыда не успело захватить меня полностью, да и не имело сейчас никакого значения, потому что в нос ударил запах горелого мяса. Он противно ощущался на языке, что хотелось сплюнуть. Я замотала головой, пока мой взгляд не упал на место, где была моя сестра. А точнее то, что от неё осталось: маленькое обугленное тельце болталось всё еще прикованное к балке. Одежда сгорела, кожи почти нет, чёрные кости, полностью в саже – моя сестра. Во мне всё загорелось вновь, словно огонь вспыхнул вокруг меня с новой силой, только его не было - это была я. Кровь закипела от ярости, глаза горели, а тело распирало от чего-то сильного, мощного, что просилось, рвалось наружу. — НЕЕЕЕЕЕТ! Мой крик был наполнен злобой и отчаянием. Мощной волной он отбросил и повалил всех присутствующих на землю, раскидав их как кегли шаром для боулинга. Резь во всем теле пронзила меня маленькими шипами, которые вонзались глубже. Я закричала вновь до потери в голосе, согнувшись пополам, ударяя кулаками по пыльной земле. Не знаю сколько прошло времени, как пришла в себя, но картина вокруг напоминала фильм ужасов. Четыре тлеющих костра, к трем из которых были привязаны черные угольки, похожих очертанием на человеческие тела. По поляне в полной отключке разбросаны шестеро мужчин. У кого-то из них текла кровь из глаз, у кого-то из носа, ушей. Я судорожно глотала воздух, в котором всё еще стоял запах жареного мяса. Живот скрутило и содержимое желудка просилось наружу. Поборов рвотный рефлекс, побежала. Без оглядки, сама не знаю куда, лишь бы подальше от этого места. От слез, что застелили полностью глаза дымкой, я не видела ничего, лишь по насыщенному запаху хвои и иголкам под ногами, поняла, что в лесу. Бежать. Только вперед. Шишки впиваются в ступни. Больно. Бежать. В голове стояли крики девочек. Бежать. Огонь, дикий жар вокруг. Бежать. В последнюю секунду поняла, что ногой зацепилась за корягу, и уже летела лицом вниз. Удар. Боль. Темнота.