***
Пасифика умело избегала мозговой деятельности. Она могла быть пьяна, могла быть под кайфом, или одновременно и то, и то. Может, она боялась думать о Мэй? Может, боялась думать о себе? А может, просто избегала того, чтобы думать? Девушка приняла твердое решение. Обсудила его сама с собой. Но кто сказал, что Пасифика Нортвест сама постоянность? Она боялась передумать. Боялась понять, что совершает ошибку. Боялась представить, что сейчас происходит с ее подругой. Слишком много страхов для той, кто ненавидит бояться, да? Иронично. Но жизнь часто так поступает. Ей кажется это веселым. И попробуй тут не быть фаталистом. Но фатализм — это странная вещь. Словно, мы скидываем всю ответственность за свои действия на вселенную и судьбу. Нормально ли это? Наверное, раз многие верят в это. Забавно, хах. Она не могла сосчитать, сколько раз хотела ей позвонить, написать. Не могла признать, что была готова в любой момент ворваться к ней в квартиру и упасть на колени, извиняясь за все свои поступки и их ссоры. Это было ей не свойственно, но любовь, а уж тем более зависимость сильно меняла людей, даже таких как она. Вообще, блондинка не могла признаться никому, особенно себе, как изменила ее дружба с Пайнс. И она все еще не могла понять в худшую или лучшую сторону. Это было сложно. Это было категорично. Изменения бывают разными и возможно это правильно определять их в такие рамки, как эти, но Нортвест тщательно пыталась выбросить эти мысли из головы. Любые мысли. Ей одновременно нравились и не нравились эти 5 дней. Встаешь, закидываешься, пьешь, спишь, ешь, потому что тебя заставляют, и снова спишь. И так по кругу. Музыка, играющая на всю громкость должна была уже давно заебать соседей. Но они так и не приходили. Ну и пусть. Ничего бы не изменилось. Единственное, возможно у Джи спросили, что в его квартире делает наркоманка-алкоголичка, но да похуй. Парень уже потерял надежду как-либо достучаться до подруги, поэтому лишь следил, чтобы она ела и не было передоза. Такого счастья ему не надо, ну нахуй. За свою молодость ему хватило. Пасифика даже немного сочувствовала ему. Он решил измениться, а тут постоянная драма и такая хуета. Но это его выбор. Если бы хотел — послал нахуй, но Блэк почему-то решил побыть святошей, поэтому продолжал каждое утро ставить рядом с ней кружку воды и таблетку от головы. Может, потом он пожалеет, что не сделал чего-то более радикального, но сейчас брюнет придерживался этой позиции. Как бы вещества и алкоголь не уничтожали сны, Нортвест все же иногда просыпалась от воспоминаний. На этот раз приятных. От ощущения чужих губ на своей коже, от ощущения своих пальцев, которые обволакивала чужая плоть, от звука чужих стонов сквозь реальность. Она скучала, она хотела еще раз почувствовать тепло другого тела. Именно ее тела. Хотела заставить ее стонать громче, закидывать голову назад и закатывать глаза, утопая в блаженстве. Хотела просто обнять, чтобы убедиться, что еще не все разрушено. Они пытались разрушить это вместе. Разными способами. Пасифика пыталась оттолкнуть, чтобы обеспечить безопасность, а у Мэйбл включался режим самообороны, который она переняла у Тома. Девушка не позволяла себе признать, что слова «оппонента» задевали. Она знала на что давить, чувствовала это, и ее реплики причиняли боль, ее ухмылка резала сильнее ножа, а огонь в глазах жег сильнее пекла в Аду. Джерому она не могла в этом признаться, а сама все чаще задумывалась об этом, но пришла к одному единственному выводу. Мы уничтожим друг друга, но я больше не могу отказаться от нее***
Зависимость — хуевая вещь. Словно ты выбираешь из двух зол меньшее. Вместо того, чтобы пережить ломку и жить нормально, они выбирают жить с постоянной болью, которая изредка будет сменятся счастьем. Это можно назвать инстинктом самосохранения. Можно сказать, что так поступают лишь люди, которые слабы духом. Но разве это решит проблему? А можно ли решить проблему, которую не то что не хочешь решать, а в общем не считаешь проблемой? Возможно, эта «проблема» помогает решить более серьезные, как например зависимость от того, что может убить. Возможно, именно из-за этого люди так поступают. Потому что думают так. Потому что верят в это. Потому что, может быть, это и есть так. Пасифика могла точно сказать, что ради этой девчонки, вечно ебущей ей мозг, готова бросить все и всех. Для нее это было новое чувство. Даже с Эми такого не было. И Нортвест не могла объяснить это нормальным языком. Получалось лишь так, как она привыкла. Действиями, которые могли показаться радикальными, неправильными, но блондинка знала, что должна сделать. Ей с детства твердили, что она должна делать. Не может, не следует, а именно должна. Возможно, именно из-за этого она умеет принимать важные решения в критической ситуации крайне быстро, не основываясь ни на своих чувствах, ни на чужих, а руководствуясь лишь мозгом. Многие скажут, что это хорошо, ведь именно мозг анализирует все и принимает решения, но иногда стоит довериться и сердцу, если ты не хочешь сжечь к чертям все мосты. Но здесь была именно критическая ситуация. Пас прекрасно осознавала, что Пайнс хочет разобраться с наркокартелем, несмотря на всю опасность, поэтому требовалось сделать что-то ужасное, что-то радикальное, чтобы отбить у нее это желание. Сейчас у девушки даже мыслей не было о том, о чем думает шатенка. Возможно, продумывает план. Может, просто забила хуй. А вполне вероятно, что она все также продолжает медленно умирать изнутри. Те глаза она не забудет никогда. С расширенными зрачками, полыхающие злостью, и настолько живые, словно только что открылись. Словно все это время это была не она, а лишь некачественная копия. Нортвест думала и о ее галлюцинациях. Точнее одной, которая вызывала не то что страх, скорее настороженность. Возможно, у Мэй серьезные проблемы с психикой, хотя в этом никто не сомневается. Но вдруг у нее шизофрения? И сейчас она совсем одна, совершенно не справляется с этим. Девушка пыталась утопить чувство вины в веществах и алкоголе, но это помогало лишь на время. Ситуация была, мягко говоря, хуевой. Да, мягко. Что делать дальше? Не совершила ли она ошибку? Что, если, когда она вернется, той уже не будет в живых? Пасифика массирует виски и тяжело вздыхает, после чего запивает таблетку водой и включает музыку на полную, ожидая прихода.***
Мэйбл облокачивается на дерево, прячась в его тени. Весенняя жара пришла внезапно, даже короткие шорты и топ не особо от нее спасали, поэтому приходилось часто прикладываться к горлышку бутылки с холодной водой. Девушка еще раз смотрит на время, мысленно считая, насколько подруги уже опаздывают. Это учитывая то, что сама Пайнс опоздала на встречу на десять минут. Наконец вдалеке виднеются знакомые силуэты. — Бля, Мэй, прости, что опоздали, — извинилась Кэнди, обнимая подругу. — Мы сегодня писали пробник по биологии, я забыла предупредить. — Все в порядке, — улыбнулась шатенка. — Может, в кафе зайдем? На улице жара невозможная, а там хотя бы кондёры. — Я только за, — согласилась Грэнда. — Кстати, у меня для вас есть небольшой подарок. Девушки удивились. — Пойдемте, в кафе их отдам.***
Привычное кафе, привычный столик, привычный официант и привычный заказ. Мэйбл даже улыбнулась этому. Наконец-то стабильность, никто не мешает ее рутине. — Показывай уже, — говорит Чиу, как только молодой парень уходит, записав пожелания постоянных посетительниц. Хейз рассмеялась нетерпеливости подруги, но открыла сумку и достала оттуда… — Билеты? — нахмурилась Пайнс. — Да, у меня же соревнования послезавтра, — кивнула Грэнда. — И так как я участвую, то имею право на несколько бесплатных билетов для друзей. Хочу, чтобы вы были там и видели, как я побеждаю. Кэнди улыбнулась: — Ты определенно выиграешь. — А почему их три? — спросила Мэй. — Вообще, я брала их достаточно давно, поэтому думала, что ты захочешь пригласить Пасифику, — объяснила девушка. — Но так как она сейчас неизвестно где, то можешь отдать билет кому-нибудь другому. Близняшка вздрогнула от упоминания имени, которое вызывало противоречивые эмоции: — Думаю, можно пригласить Диппера. Он захочет на это посмотреть. Я позвоню ему вечером. — Отлично. Давно его не видела, — согласилась Хейз. — Кэнди, ты не против? — решила уточнить шатенка. — Нет, все хорошо, — честно ответила она. — Как раз будет повод извиниться перед ним за всю хуйню, что я натворила. Они сидели в кафе до вечера. Болтали, смеялись, в общем, хорошо проводили время. Мэйбл наконец расслабилась, так как Смерть, видимо, решила оставить ее с подругами наедине. Посмотрев в окно, она заметила, что уже потемнело, а это означало, что там уже не так жарко. Тогда у шатенки возникла идея. — Слушайте, может, возьмем по паре коктейлей и посидим в парке? Там уже не печет, погода хорошая. Подруги согласились, поэтому уже меньше чем через час сидели на лавочке на аллеях. Алкоголь приятно расслаблял, музыка тихо играла на фоне, создавая особую атмосферу, которая слишком сильно напоминала об одном вечере, чтобы он не всплыл в памяти.*
— Все в порядке? Пайнс вздрогнула и повернула голову к подруге, позволяя голове все же опуститься на надежное плечо: — Не знаю. Тебе не кажется, что что-то не так? — В плане? — нахмурилась блондинка и уселась поудобнее, обнимая девушку за талию. — Не ебу. Но чувство, что скоро произойдет что-то плохое. — Иногда я и забываю, какой ты параноик, — закатывает глаза. — Все будет хорошо, не волнуйся. Нортвест понимала, что это вряд ли успокоит Мэйбл, поэтому продолжила: — Что самое худшее может произойти? — Смерть родителей, Диппера, Билла, тебя… — Боишься, что я умру? — по-доброму усмехнулась она. — Боюсь, что ты можешь просто уйти. Я не хочу, чтобы ты уходила, — шампанское выветрилось уже давно, но то, что было до этого момента лишь в мыслях, спокойно вырывалось наружу. — Я никуда от тебя не уйду, — заверяет Пасифика, чуть крепче прижимая худое тельце к себе. — Ты не можешь знать, что будет. — Ты права, — кивает. — Поэтому я не обещаю. Но знаешь, я могу пообещать кое-что другое, — Мэйбл заинтересовалась. — Я всегда тебе помогу. Пускай, ты никогда и не покажешь, что у тебя проблемы и тебе плохо, но я всегда это увижу. Так что, обещаю, что я всегда приду тебе на помощь. Даже если ты оттолкнешь меня. — Я не собираюсь тебя отталкивать, — честно призналась шатенка. — Обещаю. — Обещаю, — тихо вторила Нортвест и ее губы мягко коснулись чужого виска.*
Ты же обещала… Так, где ты, когда так нужна? Взгляд карих глаз скользнул наверх и на пару секунд она замерла в страхе, так как галлюцинация оказалась прямо перед ней. В ее глазах огонь, губы искривлены в злобном оскале… Но она пропала также быстро, как и появилась. Только вот облегчения не было, так как на том же месте стоял Джером и недоуменно смотрел на подругу, не понимая такой реакции. — Мистер Блэк, добрый вечер, — тут же встрепенулась Кэнди, пряча бутылку с алкоголем за спину. — Добрый вечер, девушки. Не волнуйтесь, я вас не сдам, — усмехнулся парень. — Мисс Чиу, я надеюсь, вы помните, что завтра у вас консультация по химии. Мисс Хейз, удачи на соревнованиях в воскресенье. Мисс Пайнс, можно вас на пару слов? Мэйбл кивнула, и они отошли. — К чему такая формальность? — поинтересовалась шатенка. — Вы мои ученицы. — Я твоя подруга. — Они об этом знают? — она промолчала. — Как ты? Никаких вестей от Пас? — Неа, — пожимает плечами. — И я в порядке. — Ты жалеешь. — Нет. С чего ты взял? — Это был не вопрос, а утверждение. Ты жалеешь. Но мне интересно, почему именно сейчас? Девушка раздраженно фыркнула и отвернулась, чтобы до крови впиться зубами в нижнюю губу: — Я вспомнила, как обещала ей, что не оттолкну. И сделала это. А сейчас она хуй пойми где, может, вообще лежит где-нибудь в канаве с передозом. Я просто не знаю, что думать, — она вновь смотрит другу в глаза. — И… Со мной что-то происходит. Кажется, еще немного и я буду готова просить о помощи, а ее тут даже нет. Блэк слушал все это с умело скрытым удивлением. Он давно не видел ее такой эмоциональной. — Я могу чем-то помочь? — Найди мне ее. Прошу…***
Девушка поставила остывший ужин в холодильник. Владелец квартиры сильно задерживался, а чтобы веселиться сил не осталось. Она вышла на балкон и закурила, пытаясь, как раньше выключить мысли, но больше это не получалось. — Ты обещала, Пайнс… Знала ли ты, что ошибаешься?