Broken by society

— Эймс… Что ты тут делаешь? Первая реакция — шок. — Мэй сказала, что нам нужно поговорить. — Мэй? Что? О чем? Вторая реакция — непонимание, смятение. — Да, мы с ней переписывались какое-то время, и она объяснила, что нам нужно встретиться. — Переписывались? Третья реакция — агрессия. То, чего Пайнс боялась больше всего. Ярость, направленная не только на бывшую девушку, но и на саму шатенку. — Переписывались, значит? — зло прошипела Нортвест, поворачиваясь к подруге лицом. Мэйбл громко сглотнула, пытаясь унять дрожь в руках: — Пас, я могу все… — С тобой мы поговорим чуть позже, — холодно заключила девушка. — А ты, — вновь повернулась к Эми. — Убирайся нахуй отсюда. Кажется, мы договаривались, что не появляемся больше в жизнях друг друга. Не так ли, Эймс? — имя, что раннее было наполнено нежностью и любовью, сейчас звучало из тех же самых уст словно смертный приговор. — Пас, я думаю Мэй права, нам нужно поговорить, — чуть нахмурившись и достаточно тихо произнесла гостья. — Меня, блять, не волнует, что ты там думаешь. Я уже сказала: убирайся отсюда и больше никогда не появляйся на моих глазах, иначе я тебя убью. Эми вздрогнула, увидев в серых глазах настоящий садизм, желание сделать больно, отомстить, поэтому невольно отступила на шаг назад. — Я… Я буду здесь еще пару недель. Если передумаешь — напиши. Она быстрым шагом ретировалась из этой квартиры, а позже из самого дома, в попытке контролировать слезы, бегущие по щекам. Она сама не понимала почему плачет. Увидела, что сломала кому-то жизнь? Винит себя? По мнению Нортвест, ей должно быть куда хуже. Пасифика же закрыла входную дверь и медленно повернулась к подруге, все еще сидящей на диване. Мэйбл, следя за всей этой ситуацией, сделала для себя парочку не самых хороших выводов. Во-первых, она выбрала не то время для этой встречи. А во-вторых, кажется сейчас произойдет неплохая ссора. Блондинка не могла отрицать, что почувствовала себя вновь слишком уязвимой рядом с бывшей девушкой. Спустя годы у нее появился барьер. Внешне он проявлялся в макияже, одежде, аксессуарах… Но ничего из этого сейчас не было, так как она привыкла, что может доверять Пайнс. Но в этот момент, когда они встретились глазами впервые за такой долгий срок… Она была доверчива, уязвима. И это было очень больно. — Так вот, значит, что ты от меня скрывала. Шатенка робко кивает, не рискуя говорить. — Зачем? — Я хотела помочь… — Получилось? — голос становится более грубым. Злость переливается через края. — Скажи мне, дорогая, получилось, блять? Она подходит ближе, Мэй отползает чуть дальше. — Прости… Я не думала, что все так получится. — Не думала? Ты знала из-за кого я стала такой. Ты знала из-за кого разрушилась моя жизнь. И ты привела этого человека сюда. Если бы Том был жив, а я пригласила бы его сюда, то ты бы спокойно поговорила с ним? Это сравнение ввело девушку в ступор. Она никогда не сравнивала их бывших. — Я признаю, что поступила неправильно, переписываясь с ней за твоей спиной. Но и ты должна понимать, что я делала это не из злых побуждений. — Должна? Я тебе еще что-то должна, блядь? Ты связалась с той, кто убил меня… За моей спиной… Я, блять, доверяла тебе! — блондинка невольно переходила на крик. — Это не повод менять свое отношение ко мне, — невозмутимо продолжала Мэй. — Я знаю, что совершила ошибку, но я лишь хотела… — Прекрати. — Что? — Прекрати делать вид, что тебе не плевать на меня. — С чего ты взяла, что это так? — недоумевала шатенка. — Хах, ты и сама этого не понимаешь, — злой смешок. — Ты прикидываешься добренькой, прикрываешь свой эгоизм синдромом спасателя, хотя на самом деле тебе абсолютно поебать на чужие проблемы! Ты специально привязываешься к чужим проблемам, чтобы не разбираться со своими. Ты эгоистка, Мэйбл Пайнс! Было заметно, что слова задели девушку: — Ты так не думаешь. Ты просто злишься. — Да, я зла, — искренне. — Но это не значит, что я вру. И, честно, меня все это устраивало. Устраивало до тех пор, пока ты не сделала этот шаг. Ты позвала ее сюда… Ко мне… Чего ты хотела добиться? Чтобы мне стало больно, и я включила эмоции? Неа, иди нахуй. Или таким способом ты хотела мне показать, что заигралась, и пора бы мне отъебаться? А вот тут и в Пайнс начала подниматься злоба: — Даже не смей говорить, что все это было игрой. Я доверилась тебе! Игра не стоит таких ставок! — Только не наша, — усмехается. — В нашей игре ставка — жизнь. Когда же ты уже поймешь, дорогая? — намеренно тихо, но в глазах полыхает огонь. — Наши дороги сходятся лишь для того, чтобы кто-то из нас умер. Мы не выживем. Мы не сможем помочь друг другу! — Теперь ты начнешь мне ебать мозги по этому поводу, да? — фыркает. — Ты тоже кое-чего не понимаешь. Мне абсолютно похуй, если я, блять, умру! Да, может ты и права, что я делаю это из эгоизма, но это не отменяет того, что я могу помочь тебе или кому-то еще. Ты просто, сука, боишься начать жить нормально. Ты не хочешь забыть всю ту боль, потому что боишься вновь пережить ее. Тобой, бесстрашной Пасификой Нортвест, всегда управляет страх. А ты, словно собачонка, следуешь за ним. Блондинка задохнулась от возмущения: — А не пойти ли тебе нахуй? — Ты даже боишься признать это! — Мэй зло засмеялась. — Снова и снова, одни и те же грабли, детка. — Прекращай переводить стрелки. Мы еще с тобой не закончили. — Не закончили? — наигранное удивление. — Давай же, выкладывай, что еще хочешь сказать. Может, что-то еще о Томе? Что это моя вина? Что я слишком слабая, раз не смогла уйти от него? — комната насквозь пропиталась сильными эмоциями, захлестывая девушек с головой и мешая адекватно соображать. — Что это, блять, моя вина, что мной манипулировали, меня унижали, избивали и насиловали? Безумие в карих глазах лишь больше подливало масло в огонь. — Я не буду подтверждать твою ненависть к себе же. Я имею в виду Смерть. Ты ведь даже не планируешь избавляться от нее. Ничего, что это как бы галлюцинация, с которой ты разговариваешь? У тебя серьезные психологические проблемы, на которые ты забила хуй! Мэйбл как-то странно передернуло, а безумие в ее глазах сменилось ненормальной сталью: — Не смей так говорить о ней, — холодно. — Ты и не представляешь, сколько раз она спасала меня от смерти. — Больше, чем подталкивала к ней? — издевается. — Да ладно, дорогая, пора бы просто признать, что такая слабая тварь как ты просто не может позволить себе отказаться от той, кто всегда рядом. — Переключаемся на личности, да? — смешок. — Личности? Уточнишь, на какую переключилась я? У тебя же их так много… И ты не прекращаешь мне об этом напоминать. Знала бы ты, как это меня заебало. — Тебя заебало? А меня разве не заебало твое поведение? Ведешь себя как последняя сука и мразь. Постоянно под кайфом, а когда у тебя ломка, то ты можешь и убить. Ахуенно я однако устроилась. — Это было твое решение. — И твой выбор, — скрещивает руки на груди. — Какого хуя мы выбрали все это? Если тебе что-то не нравится, ты, блядь, можешь просто уйти в любой момент. С хера ли ты держишься за меня? Ты и сама не знаешь, верно? А вот я знаю. — Так просвети же меня, о моя госпожа, — ухмыляется. — Давай же, скажи что-нибудь интересное, а то уж больно скучно становится с тобой разговаривать. — Тебе не хватает эмоций, и ты питаешься моими, потому что это ты можешь контролировать, в отличие от своих собственных. Так забавно видеть, как ты считаешь себя сильной, хотя просто запрещаешь себе чувствовать. Запрещать что-то гораздо легче, чем контролировать. И ты знаешь, как с этим бороться, просто не хочешь признавать. Ты врешь сама себе, Пасифика. И опять же, почему? — пауза. Видит, что блондинка не хочет слышать ответ. — Потому что ты чувствуешь. — Заткнись. — Нет уж, — близняшка смеется, вставая с дивана. — Ты сама попросила сказать что-нибудь новенькое. Так, блять, слушай, — Мэй подходит почти вплотную. — Ты чувствуешь что-то постоянно и это тебя убивает, потому что ты не понимаешь свои эмоции. Ты пытаешься их погасить с помощью алкоголя и наркоты, но это не то что не всегда действует, но еще и недолго. Ты ищешь стабильности в то время как настоящая ты ищет адреналина. Вот поэтому ты здесь. Поэтому ты остаешься со мной. И именно поэтому ты сейчас выслушиваешь все это, а не уходишь. — Ты не можешь этого знать, — по-змеиному шипит Нортвест. — Могу и знаю, — самодовольно. — Есть что сказать? Или так и будешь стоять и слушать правду, которой боишься? Либо можешь уйти, драматично хлопнув дверью, — шатенка ухмыльнулась и села обратно на диван, продолжая смотреть подруге в глаза. — Мне абсолютно похуй, как ты и сказала. Мэй не ожидала, что блондинка уйдет. Она не ожидала, что с хлопком двери вся ее ярость исчезнет. Она не ожидала, что полностью упадет на спину и закроет лицо руками, осознавая, что только что сделала. Она не ожидала… — Блять. — Ты все правильно сделала, дорогая. А вот и Смерть тут как тут. На этот раз даже прогонять ее не хочется — Правда? — Да. У нее были закрыты глаза, а сейчас она знает правду. Может, поумнеет. — А кстати да. С хуя ли это я гружусь? Нажраться, что ли? — Поддерживаю.

***

      Мэйбл Пайнс давно не пила так много. И уже слишком давно огромное количество алкоголя не смешивалось с кровью. Примерно с… Со смерти Тома? Именно. Также давно столько эмоций разом не охватывали ее. Прошло много времени с тех пор, когда она искренне хотела сделать больно человеку. Но в такие моменты она могла себя остановить. Перед глазами появлялся знакомый парень и смеялся, повторяя: «Ты стала такой же, как я…». Это помогало остановиться. Но, видимо, не сегодня.       Если посмотреть с этой стороны, то Мэй даже рада, что Нортвест ушла. Она не могла контролировать себя. Не могла знать, что еще могла бы сказать. А так, она все обдумает, успокоится и вернется.       Нет, те слова были правдой. Просто такое стоит говорить в более мягкой форме и не так прямолинейно. — Не хочешь пойти в ванную? Пятна же останутся, — рационально заметила Смерть, наблюдая как алые капли впитываются в деревянную поверхность стола, а кухонный нож летит куда-то на пол, пачкая также и ковер. Холодное оружие в чужой, вновь израненной руке, заменяется очередным бокалом виски. — Похуй, — пьяно фыркает шатенка. — Абсолютно похуй. Поебать. Вообще. Да уж… Давно я не была такой пьяной. Я и забыла, как это ахуенно. О-о-о, я же типа болею. Можно завтра в школу не идти и еще раз так набухаться. — Думаю, с похмелья ты не захочешь этого повторять, дорогая. — Значит, не стоит ждать похмелья, — с умным видом произнесла Пайнс. — Будем пить всю ночь, утро, день и вечер. Тогда плохо не будет. Логично? Логично. Как раз повод опустошить мои запасы отменного виски, — девушка ненадолго замолчала. — Знаешь, за что я благодарна Тому? Он приучил меня к хорошей выпивке и научил разбираться в ней. — Ну да, за это стоит быть благодарной, — с сарказмом согласилась галлюцинация. — А вообще, я много кому благодарна. Например, если убрать из этого списка Билла, так как он просто лапочка и мое солнышко…. Ахахахаа иронично, учитывая, что он демон, разрушающий целые галактики. Так, я отвлеклась, — снова становится серьезной. Ну смотри, Зак. Несмотря на все, он заступился за меня перед Томом. Пускай он потом и сдох из-за этого, но это уже не мои проблемы. — Тогда ты так не считала. — Тогда я была тупой маленькой девочкой с тягой винить себя во всем, — злой ответ. — Продолжим. Джи. Ох, какой же он ахуенный друг. Опять же, несмотря на всю хуйню, благодаря ему я знаю, как спасать людей от передоза. — Сомнительная причина для благодарности. — Да похуй. С Нортвест, думаю, мне это понадобится. Также, он всегда составлял мне приятную компанию. С ним было ахуенно бухать. И кстати, даже когда мы переспали, это все равно было ахуенно. Мне понравилось. Не супер нежно, конечно, как я мечтала, но хотя бы обошлось без крови. После этих слов Пайнс посмотрела на свою руку. Кровь уже почти свернулась. Мэй недовольно поморщилась. Порез был слишком широким и неровным из-за кухонного ножа. Она привыкла делать красивые эстетичные порезы аккуратным лезвием. Ну, большинство из них. — И, конечно же, Том. Он показал мне каков настоящий мир, настоящие люди. Он изменил меня. Теперь мне не сделают больно так легко, как это было тогда. А вообще, мне же, видимо, похуй на все, как сказала Пас. — Все еще думаешь об этом? — Конечно думаю, — фыркает. — Может, в чем-то она и права. Может, я реально лишь прикрываюсь синдромом спасателя, чтобы выглядеть хорошей. — Может. — Ну и хуй с этим. Быть эгоистом — это хорошо. — Согласна. — Мне непривычно слышать, как ты соглашаешься с моим мнением. — Наконец-то ты начала говорить правильные вещи, поэтому и соглашаюсь. — Возможно. Сейчас мне гораздо легче. — Это хорошо. — Ага… Это нормально, что мне так легко без нее? — Да, потому что она лишь портит твою жизнь. — Ты так думаешь? — Она не понимает тебя, дорогая. Даже не пытается понять. Только я могу это сделать. Только я останусь с тобой навсегда. — Думаешь, она не вернется? — Надеюсь на это. Я устала смотреть, как эта девчонка разрушает тебя. — Но я хотела ей помочь. — Она не твоя ответственность. — Может ты и права, — кивнула шатенка, осушая бокал. — Бля, жаль, что ты не можешь выпить со мной. — Почему же? — удивление. — Секунду. Действительно, проходит лишь секунда по меркам пьяного мозга, прежде чем Смерть вновь появляется на своем месте, но на этот раз с бокалом красного вина. — А что ты раньше так не делала? — недоумение. Галлюцинация лишь пожимает плечами и, пригубив напиток, спрашивает: — Почему ты заступилась за меня? Мэй задумывается, вспоминая. — Она была не в праве что-либо говорить про тебя. Она тебя не знает, а я знаю. Ты не так уж и плоха. Благодаря тебе я хотя бы сейчас не в психушке. — Ты бы туда и не попала. — Ну-у-у-у… Даже если бы и попала, то скорее всего бы убила себя. Находиться там среди этих ненормальных, так еще и овощей, — шатенка поежилась. — Нет, спасибо. Слушай, а почему ты выглядишь именно так? — Хм… Понятия не имею. Меня сделало твое подсознание. — А, точно. Постоянно забываю об этом. Ты кажешься такой реальной, словно я могу дотронуться до тебя. — Попробуй. Мэйбл нахмурилась. Она протянула руку, чтобы коснуться пальцами чужой ладони. Через все тело будто бы прошел электрический разряд. — Я чувствую… — шокированно. — Ты холодная. — Как и ты. — Да, именно, — словно в трансе согласилась она, вновь опрокидывая в себя алкоголь. — Это точно не игра пьяного мозга? — Ты сможешь узнать это, когда протрезвеешь. — Учитывая, сколько у меня алкоголя, я либо не протрезвею в течении недели, либо никогда этого не вспомню. — Тогда я напомню тебе. — Точно? — взгляд ребенка, полный надежды. — Обещаю, — ухмыляется Смерть. — Спасибо. Давай выпьем за это. — Не торопись ты так, у нас еще много времени. — Да-а-а, времени у нас полно! Последнее, что помнит Пайнс, это как она уже лежит в своей постели, а ее укрывают одеялом. Пас? Но прикосновение мертвых ледяных рук отгоняет эти мысли, поселяя в душе неприятный осадок. Девушка проваливается в сон, стараясь не замечать могильный запах в комнате и острый взгляд, направленный на нее.