***
Сегодня была пятница. Вполне обычная. Мэйбл уже по привычке выходит из подъезда, доставая две сигареты. Нортвест, конечно же, стояла у ее дома со стаканчиком черного кофе без сахара. — Утра, — поздоровалась блондинка. — Сколько спала? — вместо приветствия спрашивает шатенка, забирая кофе и отдавая сигарету. — Почти четыре часа, — на удивление честно отвечает Пасифика. Пайнс тяжело вздыхает, но не может не признать, что факт наличия сна — это уже неплохо. — Сегодня ночная смена? — Ага. Так что я к тебе сегодня. — Окей. Они спокойно идут до школы, учатся, а после третьего урока вместе идут курить. Эдвард идет с ними и сильно нервничает, но Мэйбл этого не замечает, в отличие от блондинки. — Что с тобой? — нахмурившись, спрашивает девушка. Оуэн заметно вздрагивает, со страхом смотрит на девушку перед ним, а потом буквально выпаливает: — Не хочешь погулять завтра? Если Нортвест выглядит недоуменной, то на счет шатенки можно было точно сказать, что она в ахуе. Пайнс думала, что эта влюбленность у друга пропала, поэтому была крайне удивлена таким предложением. — Окей, — похуистично отвечает блондинка. Мэй ошеломленно смотрит на нее, не веря в услышанное. Что она блять творит? У нее же ночная смена — Ну, если ты правда не хочешь, то, — огорченно начал Эдвард. — Стоп… Что?! Эм… в смысле, да, классно. Тогда… С легкой усмешкой Нортвест его перебила: — Я тебе напишу позже, а пока не оставишь нас одних, красавчик? Парень заметно покраснел и, кивнув, неловко пошел ко входу, так и не закурив. Девушки пристально следили за его шагами, ждали, пока он скроется в здании школы. И когда его силуэт исчез, Пасифика облокотилась о каменную стену, затянулась, блаженно прикрыв глаза и довольно ухмыльнулась: — Начинай, — разрешила девушка. Мэй фыркнула, всем своим видом показывая, что ей не требуется ничье разрешение, но блондинка не видела этого, все также предпочитая держать глаза закрытыми. — Ты что, блять, творишь? — почему-то именно с этого каждый раз начинала свою речь шатенка. — У тебя ночная смена. Зная тебя, завтра ты нихуя не поспишь после работы, а потом еще и гулять собралась. Тебе настолько похуй на себя? Пайнс чуть вздрогнула, когда пристальный взгляд серых глаз обратился на нее. Пасифика выглядела удивленной, но не менее заинтересованной. — Я думала, ты разозлишься из-за того, что я использую твою собачонку, а не из-за того, что мне плевать на свой организм. Мэйбл молчала. Молчала, потому что поняла свой прокол. Снова проявляет никому не нужную заботу. От волнения она начала сминать ткань свитера, выдерживая долгий зрительный контакт. — Не хочу, чтобы ты потом мне ебала мозги о том, что хочешь спать. Это была слишком бездарная ложь, ведь Нортвест ни разу этого не делала, но в этот раз она промолчала. — В таком случае, я могу назначить встречу на вечер, а после смены завтра прийти к тебе, дабы ты убедилась, что я поспала. Это решение было неожиданно для Мэй. Она думала, что ее просто пошлют нахуй с ее заботой или будут насмехаться, но Пасифика предложила вариант, чтобы шатенка не волновалась. Неужели для нее это что-то значит? Или это просто входит в ее план? — Напиши, когда закончится смена. Я закажу что-нибудь. — Ты не обязана меня кормить, — скривилась девушка. — Роллы или пицца? — мило улыбнулась Пайнс, пропуская слова собеседницы мимо ушей. — Что подешевле, — хмыкнула блондинка, но Мэйбл это не устроило. — Пиццу. Гавайскую. — Гавайскую? — переспросила она, нахмурив брови. — У тебя реально не все в порядке с головой. — Ой, да иди ты. Заказывай, что хочешь, — Нортвест потушила сигарету носком ботинка и быстрыми шагами поспешила удалиться отсюда. — Да, закажу я твою гавайскую пиццу. Просто угараю. Но ее, к сожалению, догнали. — Ну и угарай. Я ухожу. Мэй это не устроило, и она несильно сжала худое запястье, облаченное в черную кожу перчаток. На удивление, ткань оказалась не такой плотной, как выглядела, поэтому шатенка замерла на пару секунд, пальцами чувствуя неровный слой кожи. Это ощущение было ей, в прямом смысле слова, до боли знакомо. Шрамы? — Ты обиделась? — предположила Пайнс. — Нет. — Тогда почему уходишь? Блондинка вздыхает и поворачивается лицом к девушке. На ее губах издевательская усмешка: — Борюсь с желанием тебя поцеловать, чтобы ты заткнулась. Этого хватило, чтобы Мэй вновь в шоке замерла, не понимая, что только что услышала. Она… Что? — Это шутка, Пайнс. Не обольщайся, — усмехается и отрывает руку одноклассницы от своей. — И, урок начнется через пять минут, так что надолго здесь не задерживайся. Шатенка кивает, словно пребывая в трансе. Нортвест уходит, оставляя ее одну. Это было легче, чем я думала. И было бы классно, если бы она реально заказала мне гавайскую. Давно ее не ела Поцеловать?***
Со школы они шли вместе. Одноклассники первое время были удивлены, когда видели их вместе в школе и вне ее, но потом привыкли. Как говорится от ненависти до… Да, именно. До дружбы один шаг. Точно. Мэйбл предпочла отложить ситуацию, произошедшую в дворе школы и порассуждать над ней потом. Вообще, размышлять было не о чем, ведь Нортвест просто пошутила, но она могла сделать это и по-другому, а предпочла этот вариант. Шатенку, если честно, напрягало, что она не почувствовала отвращения, когда та это сказала. После своих прошлых отношений она думала, что слишком отдалилась от всего такого. От милых свиданий, романтичных поцелуев и так далее. Но, может, у нее просто вызывают отвращение парни, а к девушкам это не относится? Но у Пайнс сейчас совершенно не было желания думать о своей ориентации. Особенно, когда они идут к ней домой, а Пасифика что-то увлеченно рассказывает, не замечая, что собеседница летает в облаках. — У тебя были отношения после Гравити Фолз? — внезапно спрашивает девушка. Пасифика хмурится, понимая, что ее все это время не слушали. — Предлагаешь? — усмехается, на что Мэй закатывает глаза. — Не то чтобы отношения. В основном секс на одну ночь. Отношения — это ответственность, обязательства. А мне это нахуй не надо. — Такое чувство, что тебе вообще ничего не надо, — фыркает шатенка. — Первое верное предположение за все это время, Пайнс. Молодец, — Нортвест ухмыляется, заметив, что одноклассница начинает раздражаться. Какое-то время они шли молча, но на этот раз задумчивой выглядела Пасифика. Она хмурила брови, поджимала губы и изредка заинтересованно посматривала на шатенку, словно собиралась что-то спросить, но никак не могла решиться. — Что? — в конце концов не выдержала Мэй. — А тебе что надо? — В смысле? — не поняла девушка. — Что тебе нужно в этой жизни? Какая у тебя цель? Из-за чего ты все еще жива? На удивление, Мэйбл легко могла ответить на эти вопросы. Ей не раз приходилось задумываться об этом. Ведь, у каждого человека должна быть цель, к которой он будет двигаться. Стремиться к высотам, занять высокую должность, завести семью, стать известным или просто путешествовать по миру. Все это помогало оставаться на плаву. Когда у тебя есть план, тебе просто нужно двигаться вперед и следовать его пунктам, собирая все свои силы. Но есть люди, у которых в этой жизни нет ни планов, ни целей. Они просто плывут по течению. Некоторые, живут на полную катушку, делая то, что хочется. Другие же не могут себе этого позволить, но они также и не могут поставить себе точку, к которой будут двигаться. — Не знаю, — пожимает плечами Мэй. — У меня нет цели. Я просто существую. В прошлом году я не раз пыталась умереть, но ничего не вышло, поэтому у меня появилась надежда, что, возможно, впереди меня ждет что-то особенное, что заставит меня ожить. Но надежды — это глупо и наивно, поэтому я просто живу ради дорогих мне людей. — Жить ради других слишком тупо, — фыркает блондинка. — А ты ради чего живешь? Нортвест призадумалась: — Ради моментов. Когда ты бухой в хлам уезжаешь в другой город. Выбираешься из такой ямы, в которой мог и умереть. Знакомишься с людьми, которые внезапно оказываются интереснее, чем ты думал, — она чуть улыбается. — Я знаю, что скорее всего умру из-за алкоголя или наркотиков, но меня это устраивает. Я хочу сделать все, что возможно, чтобы, когда я умерла, знала, что моя жизнь была полной. — Поэтому ты не любишь привязываться к людям, — не вопрос — утверждение. — Не хочешь жить ради кого-то. — Не думаю, что я еще способна на такое. Всегда, когда мы такое говорим, это происходит — Посмотрим. Но ты по любому подохнешь раньше меня. Какие ты цветы любишь? Пасифика поморщилась: — Нахуй цветы. Лучше положи пачку сигарет. Это я оценю. — А мне прямо так нужно твое одобрение? — усмешка. — Если бы не нужно было — ты бы не спросила про цветы, — парирует. — Да иди ты на хуй. — Я лесбиянка, если ты не забыла, дорогая, — ухмыляется. — А мне похуй. Для прохожих эти девушки выглядели весьма забавно. Одна, что была одета слишком легко для этого времени года, была во всем черном и постоянно ухмылялась. Другая же все время сильнее запахивала светлое пальто, скрываясь от ветра и хмурилась, быстро раздражаясь. Но одна мысль случайных свидетелей все же сходилась: И каким образом они смогли стать друзьями?***
Домашнее задание девушки решили оставить на выходные, так как устали за этот день. Мэйбл уговаривала блондинку лечь спать, но та все отнекивалась, поэтому они решили посмотреть фильм по телевизору. Пайнс укуталась в пару пледов, стараясь согреться, и держала в руках кружку чая. Пасифика же устроилась рядом с бокалом колы и пачкой чипсов, которую нашла у хозяйки квартиры в одном из кухонных шкафчиков. Благо, диван был достаточно вместительным для двух человек, так еще и раскладывался. На улице вскоре потемнело, поэтому гостиная окрасилась в темные, более приятные глазу, оттенки. Уютная обстановка позволяла расслабиться обеим. Странно, но они чувствовали себя комфортно в компании друг друга. Мэй не чувствовала угрозы от девушки, что сидела не так далеко от нее. А Пасифика незаметно наслаждалась теплом в груди, растекающимся по всему телу, хотя от холода помещения это не сильно спасало. — Тебя укрыть? — тихо спросила шатенка. — Не-а, — не отрываясь от экрана, отвечала Нортвест. — Уверена? Холодно же. — Мне тепло. Это ты вечно мерзнешь. Раздраженно закатив глаза, Пайнс прикоснулась к руке собеседницы своей, заставляя их обеих вздрогнуть от неожиданности. Но опять же, они не почувствовали отвращения или опасности, словно делали это постоянно. — Не выебывайся, — грубо произнесла Мэйбл и придвинулась чуть ближе, укрывая пледами еще и Пасифику. Та лишь хмыкнула, но не стала ничего делать. Да, она замерзла, но уже привыкла к этому состоянию, поэтому перестала чувствовать холод снаружи, ощущая его только внутри. — Ты же понимаешь, что не сможешь уснуть, если продолжишь пить эту дрянь? — Похуй. — Мне не похуй, — тут же ответила шатенка, забирая наполненный наполовину бокал. — Ты хули творишь? Отдай! — Нортвест наклонилась, чтобы забрать напиток. — Я же сказала «нет»! — Мэй отодвинулась подальше, почти полностью облокачиваясь на подлокотник спиной. — А я сказала «отдай»! — настойчиво продолжила блондинка, сильнее наваливаясь на Пайнс. В общем, закончилось все темным пятном на диване и отборным матом, летящим на пару из двух ртов. — Блять, — выругалась Мэйбл. — Нужно его почистить. — Да похуй. Все равно это когда-нибудь бы случилось. — Я не хочу постоянно пялиться на это пятно и вспоминать тебя, — фыркнула шатенка. — Твоего вечного присутствия хватает. Пасифика пропустила колкости мимо ушей, вставая с дивана: — Где у тебя чистящее средство? — В ванной под раковиной, нижняя полка. Я пока принесу тряпку. Благодаря командной работе, они быстро управились с пятном. Но теперь часть дивана была ощутимо мокрой, а значит, Нортвест не может на нем спать. — Поспишь сегодня в моей кровати. Я все равно не собиралась ложиться. — Окей. Время только перевалило за восемь. Честно говоря, это почти не ощущалось. Любой человек мог бы поклясться, что уже пару часов назад наступила поздняя ночь. За это многие люди не любят зиму. Рано темнеет, а значит, нельзя долго гулять. Также ситуацию портит сильный мороз. Но Мэйбл любит зиму. Ей нравится одеваться в теплые вещи, укрываться по ночам несколькими одеялами, сидеть на кухне с кружкой горячего кофе или чая, наблюдая за красивым падением снежинок. Когда она была ребенком, то любовалась на узоры на окнах, играла в снежки с друзьями, делала снежных ангелов и снеговика вместе с братом. Маленькая Мэйбл Пайнс обожала Новый год и Рождество. Она специально вставала раньше всех, чтобы первой увидеть подарки под елкой. То чувство уюта, когда они всей семьей собирались перед камином, и мама читала им сказки. Все это было настолько волшебным, но сейчас таким далеким. Девушка вспоминает свое детство с печальной улыбкой на губах. Она не любит ностальгировать, так как больше не видит в той девочке себя. Но было время, когда она углублялась в воспоминания и задавалась вопросом «Что со мной стало?». Раньше шатенка винила Тома в этом. В том, что сломалась. Но теперь поняла, что все началось раньше, еще в Гравити Фолз. Когда Билл показал ей реальный мир, а она, как идиотка, не хотела верить и впала в стадию отрицания. Потом она вернулась домой, завела себе друзей, не обращая внимания на осуждение и насмешки общества. Но это все равно давалось тяжело, поэтому Мэй решила убежать от реальности к своему «герою», который показал, что можно заглушать проблемы алкоголем. Люди растут на протяжении всей своей жизни. И, как только заканчивается детство, жизнь начинает их ломать. — Хэй, Пайнс! Шатенка вздрагивает и поворачивает голову. Около нее стоит чуть растрепанная Пасифика, щелкая пальцами перед лицом Мэй. — Наконец-то, — хмыкает блондинка. — Что с тобой? Ты не реагировала ни на что. — А? Да просто задумалась, — отмахнулась девушка. — Ты чего не спишь? Который час? — Десять. Я вышла за водой. Может, ты тоже ляжешь спать? — С тобой? В одну кровать? — Не бойся, не изнасилую, — усмехнулась Нортвест и протянула руку бывшей подруге. Мэйбл с недоверием посмотрела на протянутую ладонь. Кожаные перчатки все еще скрывали бледную кожу, и близняшке это не нравилось. — Лягу, если ты снимешь перчатки. Сказать, что блондинку это удивило, ничего не сказать. Она недоуменно посмотрела на Пайнс, но та отвечала уверенным взглядом карих глаз. — Нахуя? — Ну, тебе же похуй, если я что-то узнаю о тебе, так? — кивок. — Докажи. Она реально берет меня на слабо? Их игра в гляделки длится еще пару минут, прежде чем Пасифика сдается. Мне же похуй. Да, точно. Поебать Она снимает перчатки и выжидающе смотрит на собеседницу: — Довольна? Теперь можем идти спать? Вместо ответа, шатенка протянула свои руки к чужим, переворачивая их на внутреннюю сторону. Как раз не тех местах, где она что-то почувствовала, красовались белые полосы шрамов. Судя по всему, они были сделаны уже давно. Пайнс аккуратно провела по ним пальцем, и по руке Пасифики побежали мурашки. Но руку она не выдергивала даже тогда, когда девушка коснулась других следов, ближе к сгибу локтя. Уколы. Много… Даже слишком Мэйбл не раз видела, как ее знакомые колются. Тот же Джером, например. Но он не очень любил иглы, предпочитая им трубку. У Нортвест же было много следов от шприца, что означало ее любовь к «протыканию» кожи. — Идем? — еще раз спросила блондинка. Мэй еще на пару секунд задержалась взглядом на чужой руке, прежде чем отпустить и кивнуть. Кровать в комнате не была огромной, но спокойно вмещала двух человек. Поэтому девушки легли по разные стороны, не планируя двигаться ближе друг к другу. Одеял хватало с излишком, так что никто не заберет его у другой. — Почему ты не снимаешь свой браслет? — тихо спросила Нортвест. — Не хочу. — Это не ответ. — Я… Я не могу тебе рассказать, — запнувшись, ответила девушка. — Мой ответ породит еще больше вопросов. — Теперь мне стало еще интереснее. Они тихо засмеялись. — Спи. Тебе вставать меньше, чем через два часа. — Знаю, — вздохнула блондинка. — Просто холодно. Если это и удивило Пайнс, то она не подала виду. — Дать еще одно одеяло? — обеспокоенно спросила она. — Не поможет. Холод не снаружи. Он внутри. — Давно? — Год. Мэй стало тяжелее дышать. Она помнит, что было с ней, когда внутри осталась лишь пустота. Она помнит и ее пугает, что это происходит с Пасификой. Ей тогда помог Билл, но у девушки нет такого человека, поэтому придется решать не корень проблемы, а ее симптомы. — Пойдем, — сказала шатенка и встала с кровати. — Что? Куда? — не поняла Нортвест. — Ты хочешь спать? — Нет. — Отлично. Потому что мы идем пить. — Куда? — На кухню. У меня еще осталась текила. — Я думала, ты ее не пьешь. — Не пью, но не могу позволить тебе выпить все. Блондинка понимала, что девушка хочет помочь, но ей не нравилось то, что она знала, как это сделать. Ей не нравилось думать, что если когда-то Мэй была в таком же состоянии, то она смогла выбраться из него. Пасифика была уверена, что пустота — это рай, последняя ступень. У нее уже не было сил шагать выше.