Как в книге

— Отлично выглядишь, Маса, — Мэй растягивает губы в улыбке и щёлкает пальцами по бутоньерке, вставленной в петлю пиджака Масатоши. — В этом костюме тебя можно принять не только за бугая-бейсболиста, но и за приличного человека. — Ты тоже бейсболист, идиот, — закатывает глаза Масатоши, но он прекрасно понимает, что Мэй его подкалывает, к тому же у Масатоши сегодня слишком хороший день, чтобы всерьёз злиться или обижаться. У него свадьба. Он жених. Его невеста хотела европейскую церемонию, поэтому Мэй стоит справа от украшенной белыми цветами арки за спиной Масатоши и всей душой ненавидит суку, которая медленно идёт к ним по проходу между двумя рядами стульев, нервно сжимая пальцами букет. Звучит торжественная музыка, родственники умильно утираются платочками, а Мэй держит лицо, потому что давно вырос и знает, что его истерика ни к чему не приведёт. Он прикрывает глаза и на секунду дает волю фантазии. Эта сука хотела европейскую церемонию? Да пожалуйста. В воображении Мэя, когда священник, святой отец или хрен пойми как называть дряхлого деда в чёрной рясе, задаст вопрос, есть ли возражения против союза, Мэй прочистит горло и твёрдо скажет, что, разумеется, есть. Среди родственников и друзей прокатится волна вздохов. Масатоши резко обернётся назад, смотря на Мэя в неподдельном удивлении, и его невеста тоже посмотрит Мэю в глаза. И тогда тот скажет ей всё, что думает. Скажет, что она жалкая и страшная, что Масатоши достоин гораздо большего, чем тихая замухрышка, которую он мог подобрать только из жалости. Сегодняшний день — нелепая случайность, которая никогда не должна была произойти в жизни Масатоши, и великая удача, которой не место в жизни твоей, бесполезная тупая сука. Музыка прерывается и Мэй открывает глаза, крепко сжимая ладони в кулаки. Хорошо, что из-за широкой спины Масатоши он не видит невесту, но вот её голос, произносящий клятву верности, любви и прочей чуши Мэй слышит прекрасно. Ярость, обида и ревность кипят в нём, как раскаленная лава, и уже невозможно держать улыбку, уголки губ сами собой ползут вниз, а злые слёзы наворачиваются на глаза. Мэй ненавидит этот день. Ненавидит себя за то, что позволяет всему этому происходить. Если бы он раньше понял, что Масатоши нужен ему не просто как друг, а как любовник, как возлюбленный, как тот, с кем Мэй готов провести остаток дней, этого всего просто-напросто не случилось бы. Не было бы Масатоши, который сейчас смотрит не на Мэя; счастливой суки, которая дрожащим голосом перечисляет, что будет любить Масатоши до гроба и останется с ним навсегда. Этого не будет. Мэй сглупил, когда отказался от своих зарождающихся в школе чувств, когда отдалился от Масатоши после драфта в команду на другом конце Японии, когда целых полтора года думал, хочет ли чего-то большего, чем дружба, или ему нормально и так, когда судьба свела их в одну профессиональную команду. Столько времени было упущено… Мэй никогда не верил, что Масатоши женится на своей тихой страшненькой девушке. Мэй всегда знал, что ему ничего не будет стоить раз и навсегда вытолкнуть её из жизни Масатоши и забрать его себе. Но потом Масатоши пригласил его шафером на свадьбу, которая должна была состояться через два месяца на берегу океана. И вот прошло два месяца. И вот Мэй здесь. Он не идиот, он не станет срывать свадьбу, потому что это ничем не поможет ему в будущем, в котором сейчас он более чем уверен. Ровно через год этой суки не будет рядом с Масатоши. Мэй покажет ему, чего тот на самом деле заслуживает и что Мэй может ему дать, в отличие от серой мыши, которая даже в белом платье с причёской и макияжем умудряется выглядеть убого. И что только Масатоши в ней нашёл?.. Мэй трет слезящиеся глаза, когда Масатоши, стоя к нему спиной, говорит “согласен” совершенно незаслуживающему этого человеку. Мэй безумно расстроен и чудовищно зол, и хорошо, что его слёзы многие могут принять как переживания за друга. — Так грустишь, что я женился? — хмыкает Масатоши после того, как церемония заканчивается и невеста сваливает бросать подружкам букет в ещё одной идиотской европейской традиции. — Ещё бы, — шмыгает носом Мэй. — Ты только мой, Маса. — Уже нет, — жмёт плечами тот, но Мэй не согласен. Ещё нет, — мысленно поправляет он и вытаскивает бутоньерку из лацкана пиджака Масатоши.