Как в книге

В Токио никогда, даже в самые холодные зимы, не выпадало столько снега, как на Хоккайдо, и теперь, на второй год жизни здесь, Мэй с уверенностью может сказать, что низкая температура для него не проблема. Легкая изморозь на окнах по утрам, пар изо рта и хрусткая ледяная крошка под ногами — ему нравится все это, и, как верно подмечает пресса, его внешность отлично подходит местному колориту. — Смотри, — он сует под нос Масатоши экран телефона. — Они начали называть меня Северным принцем. И принцем, и королем Мэй уже побывал в школе, но взрослый спорт — совершенно другой мир, и теперь ему заново приходится завоевывать титулы. Радует, что журналисты мыслят в верном направлении, выбирая для него никнеймы. — Я видел статью, — кивает Масатоши, возвращаясь к шнуровке кроссовок. — Там вообще много хорошего про тебя. После этого сезона ты в любимчиках у газет. — Разве со мной может быть иначе? — горделиво вздергивает нос Мэй, засовывая телефон в карман джинс. Масатоши заканчивает с кроссовками и отвечает, только когда поднимается на ноги. Они стоят в десяти сантиметрах друг от друга, потому что прихожая их новой совместной квартиры, которую они начали снимать три недели назад, крошечная, но Мэя все устраивает — и расстояние, и то, каким взглядом на него смотрит Масатоши. Хотя, если это не прекратится прямо сейчас, они точно опоздают на вечеринку, устроенную одним из сокомандников. — Еще как может, — со вздохом говорит Масатоши, но в противовес словам наклоняется, чтобы коротко поцеловать Мэя в губы. — Они еще не до конца выяснили, какой ты бываешь задницей. Пошли. — Для разнообразия мог бы просто меня похвалить, — бубнит Мэй и хватает его за грудки куртки, когда он собирается отстраниться. — Мне же подходит прозвище «Северный принц»? Скажи, что подходит. — Мэй, мы и так опаздываем, — пытается отвертеться Масатоши, но он не на того напал. Мэй умеет добиваться своего и знает, как сделать это с минимальными затратами сил и времени. — Скажи, — упрямо требует он, глядя в глаза. — Я все равно не отпущу, пока ты не согласишься, что из меня отличный принц. Давай, Маса, это несложно, сделай мне приятно. — Мэй, — выразительный взгляд и постное выражение лица не срабатывают, поэтому Масатоши предсказуемо сдается. — Ладно. Тебе идет. Доволен? Теперь пошли. Но Мэй не доволен. Он не отпускает, а наоборот тянет Масатоши ближе, заставляя наклониться, и уже сам прижимается к его губам, параллельно раздумывая, а может, ну ее, эту вечеринку?.. И похоже, мысли Масатоши движутся в том же направлении, потому что спустя пару секунд Мэй чувствует чужие руки у себя на пояснице, а язык на губах. Это вызывает улыбку. — Только не начинай, — предупреждающе бормочет ему Масатоши между поцелуями, но это большой вопрос, кто тут начинает, а главное — продолжает. — Сам не начинай, — в ответ хмыкает Мэй, опуская ладони Масатоши на задницу, потому что как-то нечестно, что лапают одного его. Однако все не заходит слишком далеко — совместными стараниями они находят силы остановиться и, поправив сбившуюся одежду, все же выходят из квартиры. На улице вечереет. Мэй втягивает голову, ежась от порывов ветра, пока они с Масатоши молча идут к машине. В лицо летит мелкий колючий снег, но даже он не может стереть улыбку с лица, потому что не смотря на погоду и температуру Мэю очень тепло. За два года на Хоккайдо ему вообще еще ни разу не было по-настоящему холодно, и он отлично знает, в чем секрет.