Принуждение

      «Аппарат вызываемого абонента выключен…»       Умный засранец, отключил телефон! Знал, что получив его истеричную тираду, Ван Ибо оборвёт ему все линии, пытаясь донести свой гнев.       Сяо Чжань, чёрт бы тебя побрал! Осторожный и вёрткий, как заяц. Помахал хвостом перед львом и шмыгнул в кусты.       Голос оператора сносил Ибо крышу, бесил до усрачки. Он раз за разом сбрасывал и снова набирал, пока быстро шёл по коридору, чья сверкающая белизна слепила глаза. Хотелось треснуть телефоном о стену, разбить, как тот в туалете, когда поранил руку и отрезвел от боли и вида крови.       Сброс. Вызов. «Аппарат вызываемого абонента выключен…».       Сколько раз он уже набрал? Десять? Двадцать? Интересно, Сяо Чжань гипнотизирует выключенный телефон или преспокойно занялся своими делами?       Скоро Ван Ибо это выяснит.       Назвав адрес, он сел на заднее сидение, спрятался за тонированными стёклами, продолжая остервенело сжимать нагревшийся кусок пластика в ладони. Пусть Сяо Чжань глядя в глаза повторит всю ту белиберду, которую написал. Про правильное и нужное, про несерьёзное и временное. Про невесту, наследство, компанию, обязательства, что-то ещё… Ван Ибо не помнил дословно, а перечитывать не стал. Его моментально закоротило, затрясло, и ноги тут же понесли прочь из конференц-зала прямо в разгар презентации с последними согласившимися иметь с ним дело инвесторами.       К дьяволу, пусть всё горит огнём. Без Сяо Чжаня не будет жизни.       Пусть только попробует не открыть дверь. Ван Ибо вышибет её. Через балкон залезет. С вертолёта на тросе спустится. Что угодно. Только бы он был дома… Только бы не наделал глупостей. Сердце билось как бешеное, но Ибо отгонял мрачные мысли.       Кретин, какой же кретин! Правильный, загоняющийся. Включил «заднюю»? Правда, подумал, что можно написать «давай прекратим…» и всё? Ван Ибо благополучно слит в унитаз и забыт? А он самонадеянный, этот Сяо Чжань.       Пропетляв по вечерним улицам, автомобиль остановился в знакомом дворе. Свет в нужных окнах горел, но сам ли он дома, или сбагрил кому-нибудь ключи? Ибо замер на мгновение, пытаясь унять панику, а следом в окне спальне появился знакомый до дрожи силуэт.       Ван Ибо выдохнул с облегчением. Прекрасно, этот дурак дома. Неужели, и правда, такой беспечный? Может, просто нарывался? Если действительно хотел вычеркнуть Ибо из жизни, нужно было писать с вокзала или из аэропорта.       Только Ван Ибо всё равно его нашёл бы. Просто чуть дольше провозился, чуть острее придумал наказание. А теперь никуда Сяо Чжань от него не денется.       Телохранители осмотрели двор и кивнули «всё чисто».       — Ждать не надо, я заночую здесь. Подайте машину утром, — отдав приказ холодным тоном, Ибо проследовал к запасному выходу.       В лифте он прокашлялся, настраивая голосовой аппарат на сухие жёсткие интонации. А потом замолотил кулаком в квартиру со всей силы. Если Сяо Чжань через пять секунд не откроет, добавит ноги.       Раз. Два. Три. Четыре.       — Ты что, сдурел? Все соседи теперь в курсе, что ты заявился! — выпалил Сяо Чжань, распахивая дверь.       Такой уютный и домашний. В свободных фланелевых брюках с ромбическим рисунком и немного растянутой футболке с длинным рукавом. Тоже с каким-то убогим принтом. Футболка к тому же коротковата — кусочек впалого живота, в объятьях тазобедренных косточек, оказался оголён. И густая дорожка, уходящая от пупка вниз. Этого кусочка оказалось достаточно, чтобы возбудиться.       Ван Ибо оттолкнул Сяо Чжаня и переступил порог. Захлопнул дверь, запер на два оборота. Снял ботинки, повесил пиджак на вешалку.       — Признаю твою фантазию. Так оригинально мне ещё никто не писал, что хочет меня видеть, — усмехнулся Ибо, не отводя строгого взгляда.       Сяо Чжань смешался и отступил. Ибо быстро понял, почему. Его веки припухли и до сих пор не избавились от красноты.       Где-то внутри укоризненно кольнуло. Наверняка, подобное решение далось Сяо Чжаню нелегко, от большого отчаяния. А Ибо ведь мог его успокоить, но прагматичная сторона заставила повременить, дождаться результата, а не давать пустых надежд.       — Не хотел я тебя видеть! — вспыхнул Сяо Чжань. — Я же доходчиво написал. Зачем ты приехал?       — А я непонятливый. Повтори! — Ван Ибо удовлетворённо хмыкнул на то, каким убийственно жёстким получился его голос, и как всем телом содрогнулся Сяо Чжань. И как немедленно попытался взять себя в руки:       — Я не попугай, не твоя игрушка и не один из твоих подчинённых! Сказал один раз, достаточно, — он распрямил плечи и вытянул спину, зная, что так разница в росте заметнее.       Смелый глупый зайчонок. Но безумно милый. Такого бы завалить и затрахать, чтобы вся дурь из головы выветрилась. И Сяо Чжань, похоже, тоже об этом подумал, уж чересчур жадно оглядел фигуру внезапно нагрянувшего вечернего гостя.       Успеется, сначала надо вправить ему мозги.       Ван Ибо наступательным шагом довёл Сяо Чжаня до стены. Из крошечной кухоньки тянуло запахом щедро приправленной специями еды, а ещё каким-то травяным чаем. Ван Ибо в жизни не определил бы, что в составе, он «предпочитал» чёрный кофе без сахара. Потому что руководителю его уровня положено такой пить. И никого не заботило, что на самом деле Ибо любил со сливками и карамельным сиропом.       А ещё он с детства не ел таких ароматных пышных булочек, какие увидел сейчас на тарелке. Выглядели они так, будто их только что достали из печи. У Ван Ибо моментально набрался полный рот слюны.       Короткий коридор закончился неожиданно. Отсюда можно было оценить уютную, домашнюю обстановку скромной квартирки. Диван напротив телевизора, одноцветный пушистый ковёр и письменный стол с выключенным ноутбуком. От пестроты и многообразия книжных корешков в шкафу рябило в глазах. Визуальный шум и аляповатость — этого было так много в квартире Сяо Чжаня, но именно это и придавало ей уют и тепло. Гораздо больший и подкупающий, чем строгие линии комнат собственного дома, таких огромных, что даже не согревались. Комнат, где высокооплачиваемый дизайнер подобрал каждый бездушный и отстранённый элемент.       И тут через открытую дверь спальни Ибо заметил обчищенные полки шкафов, а на кровати — наполовину упакованный чемодан.       — Далеко собрался? — выдохнул он, сдвинул брови и сурово посмотрел на поджавшегося Сяо Чжаня. Но голос подвёл его на следующей фразе: — От меня?       Сяо Чжань шумно выдохнул и отвернул голову. Молчал, зараза, как шпион на допросе. Но ответа и не требовалось. Ибо понимал, что сам виноват, он не делился с ним планами, а его парень, сходя с ума от безысходности, решил проблему сам. Методом самоустранения.       Ибо не подумал, как его помолвка выглядела со стороны. Будто он, чистенький и непогрешимый, вернулся в любящую семью, пока Сяо Чжань тут на стенку лез. Ибо сжал кулаки, потому что затряслись руки. Ему до смерти захотелось обнять Сяо Чжаня, прижать к себе, попросить прощения за то, что устраивал всё так долго. Он чуть не потерял этого дурака. Но нельзя сейчас поддаваться сантиментам…       — Собственно, к лучшему. Но об этом позже. Вернёмся к насущному вопросу, — за момент слабости он отыгрался жёстким голосом. — Итак, повторяй, что ты там написал! Все сообщения. Слово в слово.       Сяо Чжань перекосился. Так всегда было, когда ему жутко не хотелось что-то делать, но приходилось из чувства долга. Когда он уже смирялся с неизбежным, оставалось лишь подавить последние проблески внутреннего протеста.       Он хотел юркнуть в комнату, наверное, к спасительному чемодану, но замер, пришпиленный строгим взглядом. Можно было, по традициям лучших шаблонов, замкнуть его в пространство рук, но всё равно не получилось бы нависнуть над этой дылдой. Ван Ибо доминировал глазами, а ещё голосом.       — Предупреждаю, не заговоришь, будет хуже, — Ибо сделал ещё шаг, подходя вплотную, но не дотрагиваясь.       — Хуже? — спросил Сяо Чжань, словно с надеждой. Словно жаждал этого наказания. Похоже, он и сам это понял, потому что расправил плечи и поджал губы. — Хорошо, раз настаиваешь, я скажу вслух. «Ибо, всё сложилось не в нашу пользу. Я считаю, нам следует…».       Ван Ибо одобрительно кивнул, взялся за борта его домашних штанов и потянул их вниз вместе с бельём.       — Ты что творишь? — в панике воскликнул Сяо Чжань, расширившимися глазами глядя на присевшего перед ним на колени Ибо.       — Продолжай! — велел тот и без лишних разговоров взял в рот.       Сяо Чжань продемонстрировал чудеса выдержки. Не застонал в голос, как обычно, не подался бёдрами в горячий рот. Даже его член встал только наполовину, просто поразительно! Но не оттолкнул, не вырвался, не сказал и слова против. Наверное, потому, что сильно-сильно прикусил губу, чтобы не вскрикнуть.       Колени задрожали от неожиданной, но приятной ласки, а кулаки сжались до побелевших костяшек. Какая прекрасная картина! Ван Ибо даже в первую секунду подумал, что этот кулак, как на том интервью, прилетит ему в лицо, и, чтобы обезопасить себя, подался вперёд, вжимаясь носом в пах. Теперь Сяо Чжань задумается. Опасно бить человека, у которого во рту твой член.       Быстро твердеющий кстати. Ван Ибо уже задыхался от того, как распирало горло, но не мог отклониться, одурманенный терпким запахом возбуждения, заворожённый видом густых волос, дорожкой спускающихся от пупка к лобку. Когда терпеть стало тяжело, он скользнул назад, а потом резко вперёд, поднимая взгляд. А потом больно ущипнул нежную кожу под коленкой, что означало: «продолжай».       И Сяо Чжань заговорил срывающимся голосом, делая заминки, чтобы шумно вдохнуть, сглотнуть или перевести дыхание:       — «Нам следует остановиться. Прекратить это… пока не поздно». А-ах… «У тебя есть… обязательства. Я не хочу, чтобы по моей вине… ты лишился всего: наследства, семьи, личной жизни…» Ибо, о, боги! Хватит, это неправильно… Ай!       Полный затаённого восторга возглас перешёл в сокрушённое страдание, когда Ван Ибо царапнул по головке зубами, перед тем как выпустить. Бездна, и когда этот твердолобый Сяо Чжань поймёт, что добровольное заклание — хреновый вариант. Ведь для того, чтобы быть счастливым, нужно просто себе это позволить.       — Не помню таких слов. Больше не отступай от текста, — велел он, снова насаживаясь ртом. Пробежался языком, сильно всосал, причмокнул.       — Проклятье, — выдохнул Сяо Чжань и дальше, набрав воздуха в лёгкие, выпалил почти без запинки: — «Не хочу рушить твой авторитет и репутацию. Не хочу вставать между тобой и родными. Уверен, ты обретёшь счастье с невестой…» О-о-о…       Сяо Чжань замолотил в стену под натиском Ибо, запрокинул голову, выгнул спину дугой. Он сглотнул так резко, что издал прерывистый звук и забился, захлёбываясь эмоциями. Мышцы на шее натянулись, сам он превратился в оголённый нерв.       Вот, уже лучше, а то слишком гладко заговорил. Ван Ибо ускорился, а потом замедлился, сильно втягивая щёки и плотно скользя. Потребовался секретный приём распылить мысли. Ибо сглотнул с членом во рту, пощекотал языком бороздку, обвёл головку по кругу и надавил на устье с таким напором, будто хотел войти внутрь.       Сам чуть не помешался от мысли заполнить Сяо Чжаня на самом деле. Поэтому огладил бедра, приласкал мошонку и скользнул дальше, к горячим упругим ягодицам. Сяо Чжань охнул и сильнее развёл ноги, поддаваясь властному указанию собственности. Ибо задумался, не расползутся ли голые стопы Сяо Чжаня по скользкому паркету, поэтому немедленно припечатал их коленями. Да, это некомфортно и, пожалуй, больно, поэтому он с мысленной усмешкой, надавил сильнее.       — Ибо, мы не должны! Остановись пожалуйста, — застонал Сяо Чжань.       И внезапно Ибо послушался. Не просто остановился, а выпустил член изо рта и внимательно посмотрел снизу вверх, ожидая, что будет дальше.       Как он и предполагал, когда выполнили то, о чем он просил, но чего на самом деле не хотел, Сяо Чжань не смог скрыть разочарованного удивления. Просто ломался, делая вид, что принимает вынужденную ласку, заставляет себя. Так проще, так легче. Не признавать, что готов позволить делать с собой всё, что угодно.       — Заканчивай, — приказал Ван Ибо.       Получилось мягче, чем он рассчитывал из-за проскочившей хрипотцы. Но он знал, как Сяо Чжань обожает эту перемену голоса, считает её до безобразия сексуальной. Что ж, сегодня всё для тебя, господин Сяо.       Тот вздрогнул, его член дёрнулся, словно действительно собирался кончить по приказу.       — Давай, сейчас моя любимая часть. А я, так и быть, тебе помогу, — ухмыльнулся Ван Ибо и, открыв рот, максимально высунул язык, будто случайно задел головку.       А потом, раскачивая головой, принялся водить ею по мокрому от слюны, трепещущему языку. Естественно, не забыв добавить «кнута»: нарочито проезжаясь коленями по стопам, ощущая все тонкие косточки. Интересно, на сколько хватит Сяо Чжаня? Когда он сдастся? Ибо терпеливый, он подождёт.       — «Не жертвуй блестящим будущим… ради временного удовольствия». Боги, Ибо, ты же просто мной манипулируешь! Это неправильно. Ты знаешь, как действуешь на меня…       Ван Ибо не ответил, для этого ему пришлось бы прервать своё порочное занятие. Он продолжал методично двигать головой, и, как следствие, потемневшей головкой по мокрому упруго толкающемуся навстречу языку. С кончика на пол капала слюна, но Ибо не замечал, не отрывая гипнотизирующего взгляда и с удовлетворением отмечая, как всё сильнее дрожит Сяо Чжань, недополучающий ласку. Ему было мало, безумно мало!       Одно это грело самолюбие Ибо, он даже забыл про собственный член, больно упирающийся в ширинку брюк. И на хрена он надел такие узкие? Кто же знал, что именно сегодня Сяо Чжань вздумает накатать ему прощальное послание?       Но стоило вспомнить о собственном возбуждении, как в паху закололо. Брови Ван Ибо дрогнули, он качнул бёдрами, а потом потянулся к замку и расстегнул брюки.       — Что ты делаешь? — чуть не вскричал Сяо Чжань и забился как в припадке, когда Ван Ибо с жарким облегчением выдохнул на его член. Диким голодным взглядом он впился в руку, которой Ибо лениво наглаживал себя. — Ты мерзавец и маленький говнюк! Совершенно невыносимый! Знаешь, как я тебя ненавижу? Придушить готов! И убью, если ты сейчас же не возьмёшь в рот целиком!       Сяо Чжань проговорил это с отчаянием, как доведённый до края человек. Обречённый, признающий превосходство буйствующей стихии и не способный ей сопротивляться.       Стоило ему это произнести, Ван Ибо немедленно сомкнул губы вокруг члена, заглатывая так глубоко, как мог. В конце концов, он же не изверг, пытать любимого. Да и челюсть уже сводило держать рот открытым. Он даже перестал замечать собственный стояк, отдавая всё внимание Сяо Чжаню. Лишь прихватил своей смазки, чтобы влажными пальцами проникнуть между его мягких, как булочки, ягодиц.       Сяо Чжань больше не сдерживал стонов. Он вцепился в волосы Ван Ибо, придержал его голову и перенял инициативу. Ибо подстроился быстро, позволив ему двигаться. Его теперь больше занимало скольжение в тесной заднице, то, как пальцы проталкивались глубже стараниями самого Сяо Чжаня. Как он подавался в рот, а на возвратном движении сильнее насаживался. И стонал, бездна, так музыкально и громко, что все соседи, наверное, уже затыкали уши и прибавляли громкости своих телевизоров. То ли ещё будет, концерт только начался.       — Я ведь правда хотел, как лучше. Ты снова всё усложнил, — выдохнул Сяо Чжань.       Какого хрена? На пробившийся голос разума Ибо ответил жёстко: вонзил пальцы до упора и согнул внутри, притираясь о горячую стенку.       Сяо Чжань вскрикнул и завалился вперёд. Он точно упал бы, не подставь Ибо руку. Придержав его, он отклонился, а после встал на ноги.       — Это становится травмоопасным, — он наклонил голову к плечу, потом к другому, пока не хрустнула шея. — Ты так и не научился контролировать себя, когда заводишься.       Сяо Чжань вцепился в его плечи, собираясь притянуть и запустить руку ему в штаны, но Ибо отвернул голову и с силой вжал Сяо Чжаня в стену, не позволяя двигаться и касаться себя. Тот хныкнул и снова попытался распустить руки. Тогда Ван Ибо перехватил его запястья и поднял высоко над головой.       — Нет, ты не заслужил! Я ещё не услышал главных слов.       — Каких? — испуг в тёмных глазах стал беспредельным.       Ибо сглотнул, потому что эта ласково укутывающая тьма в его взгляде давно поглотила сердце, бережно и надёжно сокрыла на дне океана.       — Подумай, если осталось чем. Если ещё не весь мозг просрал, — коварно усмехнулся он, на что Сяо Чжань скорчил гримасу.       И вот ведь неугомонный, толкнулся бёдрами, прижимаясь низом живота. Кто тут ещё кем манипулирует? Ван Ибо чуть не отпустил его, но вовремя поймал импульс тела и сжал пальцы сильнее, до онемения. А чтобы он уж наверняка не мог двигаться, припечатал телом к стене. А потом медленно наклонился.       Сяо Чжань с готовностью подставил губы, отзываясь томным всхлипом, но, хрена с два, Ибо толкнул его носом в щёку, вынуждая повернуть голову.       Вид его шеи сильнее разгонял кровь. Бросило в жар, и Ван Ибо решил, что пора раздеваться. Одной рукой расстёгивать пуговицы рубашки выходило медленно и не очень-то ладно. Но он нашёл, чем себе занять: скользил горячим прерывистым дыханием по длинной тонкой шее, упивался яростной дрожью изнемогающего Сяо Чжаня.       Жутко хотелось вжаться губами, засосать чувствительную нежную кожу, полюбоваться на оставленную метку принадлежности. А потом прикусить угол челюсти, вырисовать языком узоры на потрясающих скулах, и наконец втолкнуться между вожделеющих губ, заставить шире открыть рот, подчиниться, отдаться.       Ван Ибо еле справлялся с собой, пока, проявляя чудеса ловкости, стаскивал рубашку, а после брюки. С издевательским удовольствием потирался о Сяо Чжаня, оставляя на одежде вязкие струйки.       — Бессердечный, — выдавил тот глухо. — Дай прикоснуться к тебе! Пожалуйста… Или сам… Поцелуй, укуси, что угодно! Только сделай…       — Что угодно? Исчезнуть из твоей жизни, устроит? Почему нет, ты же сам просил, — ухмыльнулся Ван Ибо, когда Сяо Чжань отчаянно замотал головой.       — Я написал не то, чего хотел на самом деле, — признание далось ему непросто, но, смущённый и смешавшийся, он выглядел таким красивым, что Ибо оттаял.       Но тут же внутренне одёрнул себя. Если не дожать сейчас, подобная выходка может повториться. Придётся начинать урок сначала. Нет, он должен проявить строгость, сдержать порыв. Хотя сейчас до смерти хотелось наплевать на всё, до хруста костей обнять гибкого чувствительного Сяо Чжаня, страстно поцеловать, а после грубо взять прямо в коридоре.       Но сказанное настолько понравилось Ван Ибо, что он ослабил хватку на запястьях, а в качестве поощрения и стимулирования мозговых процессов, принялся водить пальцем по мокрой разбухшей головке его члена.       Сяо Чжань всхлипнул и выгнулся всем телом. Когда он так откликался на его незамысловатые и резкие ласки, как на самые нежные и сладкие, режим суперконтроля давал сбой. Поэтому Ибо наклонился и коснулся языком приоткрытых губ. Обвёл их по контуру, лизнул яркую родинку, потом мягкую часть губ, надавливая и скользя внутрь. Сяо Чжань рвано выдохнул и потянулся, ухватить и засосать язык. А когда, Ван Ибо, естественно, отклонился, то с изнемогающим стоном стукнулся затылком о стену.       Его руки по-прежнему находились над головой, они похолодели и дрожали от слабости. Ибо уже не сжимал их, только придерживал, но Сяо Чжань не опускал.       Он наказывал себя сам.       — И чего же ты хочешь? — почти шёпотом спросил Ибо, замирая над его губами.       — Тебя в своей жизни. Всего целиком, — так искренне и жарко всхлипнул Сяо Чжань, что отзвук навылет прошил грудь.       Сил сдерживаться не осталось. Ван Ибо закинул его руки себе на плечи и вжался в жаждущие губы, яростно раздвигая их языком.       Сяо Чжань откликнулся громким визжащим стоном. Когда ему дали полный доступ к телу, он немедленно впечатал так приятно холодящие ладони в горячую спину, сдавил Ибо так сильно, что стало нечем дышать, а во тьме перед глазами заплясала радужная дымка. Но нехватка воздуха казалась такой мелочью по сравнению с тем, как пылко обнимал Сяо Чжань, как тёрся об него и с какой жадностью отдавался поцелуям. Точно хренов пылесос до болезненного покалывания засасывал язык, неистово дёргал за волосы, а в следующий момент мял ягодицы, словно не знал, за что схватиться в первую очередь.       А когда умудрился втиснуть между ними руку и сжать его член, Ибо и сам не сдержался. Гулко простонав, рывком оторвал Сяо Чжаня от стены и затащил в гостиную. Где сначала споткнулся о выставленную коробку с обувью, потом — о припаркованные возле дивана тапочки. Пришлось прервать поцелуй, чтобы смачно выругаться, а заодно стащить наконец с Сяо Чжаня эту нелепую футболку, а после и штаны, страшно хрустнувшие по шву.       Чувствуя, что до спальни не дотерпит, он толкнул Сяо Чжаня к дивану, но тот внезапно потянул в другую сторону. Ибо догадался, что тот искал в контейнере с лекарствами и, сыто ухмыльнувшись, принялся мешать.       Целуя так, что перед глазами сверкали звёзды, а из груди рвались безумные стоны, Ибо наслаждался тем, как Сяо Чжань на ощупь громил свои запасы. Наконец, дикий распирающий грудь смех вырвался наружу и заставил разомкнуть поцелуй.       — Хватит ржать, лучше помоги, — сердито зашипел Сяо Чжань. — Куда она делась? А вот, нашёл! — Он вынул из аптечки флакончик смазки, резинкой сцепленный с лентой презервативов.       — Твою мать, ты бы ещё скотчем обмотал! — прыснул Ван Ибо.       — В следующий раз тебя скотчем примотаю. К стулу.       — Тогда всё придётся делать самому.       — Допиздишься! — Сяо Чжань показал язык, и на этом чудесном моменте выдержке Ван Ибо пришёл окончательный и бесповоротный конец. Он поволок Сяо Чжаня к дивану.       Целуясь, как бешеные, и трогая друг друга везде, они упали на подушки. Сяо Чжань втолкнул флакончик Ибо в пальцы и нетерпеливо развёл ноги.       — Признайся, ты захотел этого, как только увидел меня на пороге? — Ибо облизал губы и сглотнул пересохшим горлом, погружаясь пальцами в горячее нутро. Как хорошо, что он начал растягивать его ещё в коридоре, сейчас процесс шёл быстрее.       Сяо Чжань сжался, чем глубже затянул в себя пальцы, и шумно выдохнул.       — Заткнись уже, самовлюблённый паршивец! Иначе я снова начну думать.       — Ничего, я найду способ прервать твою истерику, — хмыкнул Ван Ибо, резче вталкивая пальцы.       Сяо Чжань согнул свою бесконечную ногу и приподнял таз, поддаваясь ласке. Его развратные стоны, острые коленки и бархатная скользкая глубина сводили Ван Ибо с ума.       — Перевернись и встань на колени, — велел он, берясь за фольгированный квадратик.       Во взгляде Сяо Чжаня пронеслось бурное негодование наравне с неистовым возбуждением. Да, Ибо не шутил про «прочистить мозги». Так будет глубоко и пронзительно. Так Сяо Чжань быстро перестанет не то, что соображать — сознавать себя. Останутся только чувства и инстинкты.       Стукнув Ибо по бедру и пробурчав «вертит мной, как хочет», Сяо Чжань послушно сменил положение. Ибо не сдержался, сильно сжал аппетитные ягодицы и погладил растянутый покрасневший вход. Сяо Чжань расставил колени шире и обернулся через плечо, собираясь сказать очередную колкость. В этот момент Ибо надорвал фольгу, но вдруг, повинуясь внезапной мысли, отбросил её в сторону.       — Трудные случаи требуют серьёзных методов, как считаешь? Я чист, не переживай, — проговорил он, ехидно улыбаясь одной стороной губ, а Сяо Чжань протяжно застонал, утыкаясь в подушку.       Но отлёживаться Ван Ибо ему не позволил. Размазав по члену излишки смазки, он крепко взялся за бёдра и медленно заполнил его до упора.       Сяо Чжань шумно втянул носом воздух и сжался так сильно, что, казалось, член не сдвинется ни на миллиметр, захваченный жаркими нежными стенками. Ибо безумно хотелось немедленно скользнуть назад и толчком вернуться. Но он сглотнул и замер.       Сяо Чжань задышал, расслабляясь, а потом шевельнул бёдрами.       — Ибо, ты внутри. Хватит прохлаждаться, двигайся, — выплюнул он сквозь зубы и задушил вскрик, когда Ван Ибо тут же поддал снизу.       Он вышел почти полностью и засадил резко и глубоко. Чтобы Сяо Чжаня не протащило по дивану, придержал за талию, надавливая на заманчивый изгиб поясницы.       Сяо Чжань так сильно вцепился в подушку, что даже не понял, как просунул её под живот, а сам упал на согнутые локти. Ван Ибо немедленно воспользовался вскинутой задницей и принялся яростно вколачиваться.       У Сяо Чжаня дрожали и разъезжались ноги, и Ибо согнул свою, фиксируя и плотнее натягивая его на себя. Такое положение вызывало нестерпимо яркие ощущения. Ибо кусал губы, чтобы не стонать громко, а Сяо Чжань, вдавленный грудью в диван, не сдерживался, вскрикивал, ругался, скулил, но не просил медленнее и нежнее.       Сейчас, раскрытый до предела, он содрогался всем телом на глубокие мерные толчки и безостановочно повторял имя Ибо, пока тот с силой пружинил о его ягодицы. Член скользил так плотно и хорошо, так сладко пульсировал в горячей и влажной глубине, что Ибо раскалывало от двух противоположных чувств. Безумно хотелось излиться и упасть мокрым животом на спину Сяо Чжаня. Но и кончать так быстро не хотелось.       Поэтому Ибо остановился, перехватил Сяо Чжаня под грудью и, потянув, усадил на колени. Так можно продержаться ещё какое-то время. Если, конечно, Сяо Чжань не начнёт на нём бесноваться.       Но увидев, какой тот размякший, какой у него поплывший взгляд, Ибо понял: не начнёт. И не сдержав лёгкого злорадства, приподнял Сяо Чжаня за талию и опустил на себя.       — Я внутри. Хватит прохлаждаться, — сказал он, слизнув пот с разгорячённой кожи и поддав снизу.       Сяо Чжань тихо ойкнул и наконец начал двигаться. Он приподнимался невысоко, но каждый раз опускался резко, принимая до конца, проезжаясь задницей по бёдрам. Но быстро устал в таком ритме, поэтому упёрся ногами в пол, отклонился вперёд и заелозил, чтобы лучше ощутить член внутри.       Ван Ибо хотелось целовать мягкие губы, но вместо этого ему достались твёрдые лопатки и узкие плечи. Что тоже было неплохо. Ибо обхватил тонкую талию, прижался мокрым лбом к влажной спине, а после лизнул выступающие позвонки. Сяо Чжань вздрогнул, как от раскалённого тавра и сел плотнее. Ибо протолкнул стопы ему под пятки и потянул на себя. Добрался до позвонка на шее и со смаком прикусил его.       Сяо Чжань застонал и задрожал, насаженный до предела. Опрокинутый на грудь он мог только ёрзать, и тогда ритм перенял Ибо, толкаясь на глубине. Сяо Чжань раскрыл бёдра, и Ибо взялся за его горячий влажный член. Быстро задвигал рукой, но сбился.       Сяо Чжань обхватил его ладонью и помог с ритмом. Выгнулся, откидывая голову, и прикрыл глаза. Ибо видел его аккуратный кадык, длинные подрагивающие от наслаждения ресницы, спутанную чёлку и соблазнительный треугольник из родинок. Самая яркая привлекала внимание к распахнутым губам, исторгающим завораживающие стоны.       И когда Ибо засмотрелся на них, его неожиданно накрыло жаркой волной. «Хорошо» превратилось в «превосходно» за неуловимую секунду. Зрение затуманилось, изображение дрогнуло, в животе завертелся вихрь, и Ибо кончил глубоко внутри, сильнее раскачивая на себе Сяо Чжаня. Почувствовал ли он? Понравилось ли?       Ибо так пробрало до безумия. Захотелось моментально расслабиться, но Сяо Чжань ещё не дошёл до края, и Ибо собирался подарить ему незабываемый полёт.       Легко смахнув его руку, он принялся за него с методичностью метронома. Сяо Чжань уже одной ногой шагнул за край, поэтому через пару секунд заметался в ошеломительном оргазме. Он любил завершать аккуратно, поэтому сейчас Ибо с нарочитой мстительностью направлял так, чтобы основательно заляпать живот и грудь. Ещё один поучительный урок.       — Не чувствую ног. И, кажется, спины тоже, — прохрипел Сяо Чжань, с трудом распрямляясь, отчего сильно надавил на бёдра Ибо.       — Вставай уже, — зашипел тот, подталкивая его вверх. — Нет, подожди! — он схватил его за ягодицы и уставился на покрасневший анус в белёсых потёках.       — Пусти, мне срочно надо в душ! — возмутился Сяо Чжань и качнул бёдрами. — Течёт так… холодно.       — Зато выглядит горячо!       — Покажешь? — ухмыльнулся через плечо Сяо Чжань.       — К зеркалу, что ли, тебя подвести? — съехидничал Ибо, хотя, само собой, понял с первого раза: — Хочешь поменяться? А смелости хватит?       — Думаешь, я с тобой не справлюсь?       — С собой сначала справься.       Сяо Чжань засопел, пристыженный. Ван Ибо поднялся.       — Ну, и что ты понял в итоге?       — Что ты манипулятор и тиран, — буркнул Сяо Чжань, тем не менее позволяя обхватить себя за талию и притянуть.       — Ответ неверный. Последняя попытка. Думай, что говоришь, — пригрозил Ибо, слизывая каплю с плеча. Сяо Чжань выдохнул, смиряясь с неизбежностью.       — Самый невозможный, но самый нужный мне человек. Я повёл себя как дебил. Слишком много всего навалилось, я хотел, как лучше…       — Лучше для кого? — запальчиво отозвался Ибо. — Наверное, для моего папочки, моей так называемой невесты, и для миллионов посторонних людей. Но не для нас с тобой. Ты что, забыл, что сказал мне на площади? Что будешь рядом, что бы ни случилось. Никогда не бросишь. И что? На первом же повороте прокололся!       — Прости, — Сяо Чжань виновато закусил губу.       — Ты просто в очередной раз хотел удостовериться, что я выберу тебя. И несмотря на то, что ты порой тот ещё гондон, я буду выбирать тебя снова и снова. В каждой новой жизни, в каждой Вселенной, я найду тебя на том балконе. Мне плевать на наследство, корпорацию, и как ты написал «блестящее будущее». Потому что ты, тупоголовый баран, и есть моё будущее. Как ты этого до сих пор не понял?       Ибо ещё не договорил, а глаза Сяо Чжаня уже покраснели. Может, Ибо всё-таки слишком жёстко с ним? Пусть Сяо Чжань иногда трахает ему мозги, но это же его любимый, и Ибо готов простить ему всё. Даже то, что тот хотел выкинуть его из своей жизни.       — Я понял, раз и навсегда понял, правда! Больше никуда от тебя не денусь, железно обещаю. Вместе до конца, каким бы он ни оказался! Потому что я до смерти тебя люблю! — шмыгнул носом Сяо Чжань.       Ибо хотел привычно усмехнуться, но не смог — его сумасбродный парень смотрел с лёгким волнением и беспредельной нежностью. И эта искренность подхватила Ибо и унесла. Когда он очнулся, то понял, что терзает сладкие податливые губы, а его собственные дрожат и жарко выдыхают: «люблю, люблю». Да и щёки почему-то оказались мокры, а Сяо Чжань смотрел на него, сияя от радости.       Это казалось маленьким абсурдом. Перепачканные, пережившие нервное потрясение, они не могли сейчас перестать касаться друг друга, боялись отпустить даже на секунду.       Но вскоре поцелуи начали мешать, эмоции улеглись, и наружу прорвались другие инстинкты. Когда у Ибо заурчало в животе, он стукнул Сяо Чжаня в плечо.       — Какой же ты всё-таки твердолобый придурок.       — Сам такой, — тот немедленно ответил тычком в грудь. — Проверим, у кого твёрже лоб?       — Честно говоря, я проверил бы, что у тебя на кухне. Где-то там булочки прохлаждались.       — Идём, накормлю, — с готовностью отозвался Сяо Чжань. — Я и чай вкусный заварил. С мятой, чабрецом и лимоном. Пьёшь такой?       — Понятия не имею, — слегка смешался Ван Ибо и широко улыбнулся: — Сейчас выясним.