***
Родители Дениса — семидесятидвухлетний Алексей Львович и семидесятилетняя Татьяна Георгиевна — уже двадцать три года жили в Лондоне. После Ельцинского переворота, более известного как «Расстрел Белого дома», они, как и многие другие знакомые и близкие, поняли, что настало время эмигрировать заграницу. Выбор пал на Англию только по одной причине — Алексею Львовичу предложили занять должность хранителя одного из местных музеев Лондона. Отец Дениса, на тот момент историк с почти тридцатилетним стажем, согласился не раздумывая. И, продав всю недвижимость, помимо квартиры своей матери в Питере, он покинул пост декана факультета истории СПбГУ и в девяносто седьмом окончательно уехал с женой в Англию, о чём, к слову, никто из них ни разу не пожалел. Денис же отказался ехать с родителями, в тот год он как раз открывал на окраине Москвы своё первое придорожное кафе, которое и проложило начало его успешному ресторанному бизнесу. Как только чёрный Мустанг шестьдесят девятого года остановился напротив четырёхэтажного террасного дома из красного кирпича, Вера неожиданно поняла, что назад дороги нет. С самого утра она нервничала из-за предстоящего знакомства с родителями Дениса. Тот, конечно, пытался успокоить её, заверив, что все с нетерпением ждут их приезда, но и от этого легче Вере не стало. Открыв железную кованную калитку, Денис уверенно шёл к дому родителей, Вера, в свою очередь, боязливо плелась за ним. Едва они подошли к двери, на пороге появилась пожилая женщина невысокого роста с седыми волосами до плеч. Одета она была в чёрные шерстяные брюки высокой посадки, в которые была заправлена зелёная хлопковая рубашка с цветочным принтом, застёгнутая до шеи. — Денис, — произнесла она с тёплой улыбкой, первым делом приветствуя горячими объятиями сына, которого не видела уже месяц. Как только женщина отстранилась от Дениса, её внимание моментально переключилось на скромно стоящую в стороне Веру. — Добрый день, — продолжая улыбаться, женщина протянула руку, — Вы, должно быть, Вера? — Добрый день, да, — улыбнувшись в ответ, Вера пожала её маленькую морщинистую руку. — Меня зовут Татьяна Георгиевна. Рада с Вами познакомиться. — И я. — Так, — произнесла женщина, хлопнув в ладоши, — быстро в дом, будем пить чай. Веру удивила мягкость, доброта и какая-то неописуемая любовь, которой веяло от матери Дениса. В этот момент ей стало как-то одиноко. Она вспомнила руки своей покойной матери — такие тёплые и такие родные, которых, временами, ей до боли не хватало. Вере было восемнадцать, когда не стало её матери. Рак мозга, обнаруженный на поздней стадии, забрал её слишком рано и неожиданно. Войдя в дом, Вера, по привычке, наклонилась, чтобы снять свои кожаные ботинки, но как только это заметила Татьяна Георгиевна, она сразу же сказала: — Верочка, что Вы, не разувайтесь. Здесь никто не разувается. — Да, точно, — кашлянула чистоплотная Вера, которая не переносила, когда кто-то ходил в уличной обуви по её квартире. — Lucy, — развернувшись к коридору, крикнула Татьяна Георгиевна, — can you come here for a mo, please? — Люси это домработница, — объяснил Денис, помогая Вере снять пальто. Когда в прихожую вышла стройная женщина средних лет, она сначала поприветствовала только что прибывшую пару, затем повернулась к Татьяне Георгиевне. — Lucy, please escort our guest to the living room, — вытянув руку в сторону Веры, сказала мать Дениса. — Sure, Tanvi, — кивнула Люси, подзывая гостью за собой. — Здесь все зовут меня Танви, — пояснила Татьяна Георгиевна, — так что не пугайтесь. Вы пока устраивайтесь, а мы с Денисом буквально на минутку отойдём, — развернувшись, женщина вместе с сыном двинулась в сторону кухни, но затем она, как будто что-то забыв, остановилась и снова окликнула Веру. — Совсем забыла, Вы говорите по-английски? — Да, немного. — Отлично, тогда если Вам что-то понадобится, смело просите Люси. Улыбнувшись, Вера перед уходом растеряно посмотрела на Дениса, который ответил ей кивком в стиле «всё в порядке, не переживай». — Что случилось? — плотно закрыв дверь на кухне, спросила Татьяна Георгиевна. — Что за проблема, которую ты не хотел обсуждать по телефону? Присев на край стола, Денис взял большое зелёное яблоко с серебряного блюда. Его родители не знали о том, что бывший тесть собирается судиться с ним. Он хотел потянуть время и разобраться самостоятельно. Не вышло. — Если коротко, — начал Денис, — то Лыткин намерен лишить меня родительских прав и забрать Алису к себе, — опустив голову, он нервно крутил яблоко в руках. — Всё ясно, — вздохнула Татьяна Георгиевна. Её совсем не удивила эта новость. Она так же, как и Денис, прекрасно знала характер Лыткина и его мысли по поводу постоянного проживания Алисы в Англии. Отношения с бывшим родственником у Драгункиных старших были в разы лучше, чем у Дениса. Иногда они даже общались по видеосвязи, когда родители Иры звонили Алисе. — Что ты думаешь делать? — спустя небольшую паузу спросила женщина. — Буду говорить с Алисой. Нужно как-то убедить её поехать к ним до Нового Года. И если у меня получится, то на мою сторону перейдёт Лена, а с её помощью мне будет легче бороться с Лыткиным. — Хорошо, — грустным тоном произнесла Татьяна Георгиевна и, подойдя к сыну, положила ладонь на его плечо. — Ты голодный? Я специально сделала к вашему приезду твою любимую курицу по-французски*. Денис улыбнулся, положив щёку на руку матери. — А где отец? — спросил он, поднимаясь на ноги. Доставая телефон из джинс, Денис, не заметив, зацепил небольшой чёрный мешочек и выронил его из кармана прямо к ногам матери. — Он уехал с друзьями на охоту, но к ужину обязательно будет, — объяснила женщина, наклоняясь к полу. — Что это? — нахмурившись, спросила она. Денис, который набирал ответное сообщение для Зои, моментально замер, переведя взгляд на руки матери. Убрав телефон обратно в карман, он забрал мешочек. — Это Ирин медальон и браслет, — ответил Денис, положив украшения на ладонь,— его я для Алисы привёз. А медальон Лена просила закопать на могиле Иры. — Ты знаешь, — заговорила Татьяна Георгиевна, опускаясь на стул, — она мне снилась несколько дней назад. Я сидела в кабинете, вязала и смотрела новости. Вдруг поворачиваю голову к двери, а там Ира стоит и смотрит на меня, — сделав паузу, она поправила салфетки на столе. — Что странно, — задумчиво продолжила Татьяна Георгиевна, — на ней было надето платье с вашей помолвки, может помнишь, лиловое такое в горошек. А я ещё сижу и думаю: «так они же его вином залили, а пятна нет». Денис усмехнулся. Он помнил тот ночной круиз по Темзе до Гринвича, в котором они испортили платье, да так сильно, что в итоге его пришлось выбросить. — И вот я смотрю на неё, — снова заговорила женщина, оторвав Дениса от очередного потока воспоминаний, — глазами хлопаю, а сказать ничего не могу. Она, значит, обходит стол, садится напротив меня и так грустно говорит: «Татьяна Георгиевна, что-то мне пирожков Ваших захотелось, может напечёте? А я Вас у себя подожду пока. Как сделаете, приносите». Я когда проснулась, сразу же кинулась тесто делать, и как приготовила, повезла ей на могилку. Лёша мне говорит, ерунда, не переживай, тоскует она и всё. А мне ты знаешь, не по себе как-то. Мы же с Алисой ходим к ней каждую неделю, тоска тут не причем. — Мам, не накручивай себя. Это всего лишь сон. — Конечно, сынок, конечно, — тяжело вздохнула она. — Но знаешь, я вот сейчас подумала и поняла, что неспроста это. Может, она предупредить хотела. Не знаю. Но сам подумай, не может это быть обычным совпадением: сначала сон, потом приезжаешь ты и говоришь про Лыткина. Денис не верил ни в вещие сны, ни в приметы. И связи здесь никакой он не видел. Но он всё равно промолчал, зная, что бесполезно спорить с матерью и переубеждать её, навязывая ей свои убеждения. — Ладно, пойдём к Вере, а то она подумает, что мы её тут обсуждаем, — улыбнулся Денис, направляясь к двери. — Подожди, — остановила его Татьяна Георгиевна. — Она знает об Ирине? А то у нас тут фотографии её везде, да и вдруг кто заговорит о ней. — Всё хорошо, мам. Она знает.***
Весь вечер, сидя за круглым столом с семьёй Дениса, Вера слушала истории Алексея Львовича. Драгункин старший, как она успела заметит, был безумно общительным человеком. Он почти два часа без умолку рассказывал сначала о знакомстве с женой и его научной работе в музее, затем о детстве сына. Вера была не против узнать Дениса ещё и с этой стороны, поэтому она покорно сидела, улыбаясь каждый раз, когда речь заходила о его юношеских проделках. К моменту, когда на стол подали пудинг из ванильных сухарей с финиками на десерт, вниманием Веры полностью завладела Алиса. Девочка, следуя примеру своего деда, увлекла её уже своими школьными историями. Вера узнала, что в классе Алисы происходит самая настоящая Санта-Барбара, со своими интригами и заговорами. Её однокласснице Джанет понравился мальчик по имени Рик, но оказалось, что тот уже встречается с другой девочкой, Лиззи, из параллельного класса. Джанет, решив, что свою судьбу упускать ей никак нельзя, подговорила одного знакомого из того самого параллельного класса, чтобы он пустил слух, сказав, что у Рика, помимо Лиззи, есть ещё несколько поклонниц, которым он отвечает взаимностью. Лиззи, едва услышав об этом, сразу же переключилась на другого своего одноклассника, бросив Рика. И как только Джанет узнала, что настал её звёздный час, она моментально начала забрасывать беднягу Рика любовными посланиями. В итоге все старания Джанет пошли насмарку, ведь её родители приняли решение переехать в другой район, из-за чего десятилетней интриганке пришлось сменить школу. — И ты учишься в четвёртом классе? — окончательно во всём запутавшись, уточнила Вера, подливая Алисе ещё немного чая. — Да, — кивнула девочка, с большим удовольствием поедая яблочные сконы с джемом и маслом. — Сериал какой-то, — улыбнулась Вера, заботливо стряхнув крошки с подбородка Алисы. — Верочка, — на другом конце стола заговорила Татьяна Георгиевна, — а Вы уже бывали в Англии? — спросила она, передавая мужу карамельный сироп для пудинга. — Нет. Я первый раз здесь. — Тогда Денис просто обязан познакомить Вас с местными достопримечательностями. — Вы знаете, — начала Вера с энтузиазмом в голосе, — я бы очень хотела сходить в Британский музей, а ещё в музей Мадам Тюссо, и обязательно в Национальную Галерею. После этих слов последовала гробовая тишина. Денис, поставив чашку с чаем на стол, переглянулся с родителями, лица которых помрачнели. — Я что-то не так сказала? — нахмурилась Вера, вопросительно посмотрев на Дениса. — Нет, что Вы, всё хорошо, — быстро ответила Татьяна Георгиевна за сына, — обязательно сходите. Эти места в первую очередь достойны внимания. Если хотите, я могу Вам составить компанию. Выдавив улыбку в ответ, Вера переключилась на свой недоеденный десерт, но думать о странном поведении Дениса и его родителей не перестала. Расспрашивать прямо за столом было невежливо, поэтому все свои вопросы она решила приберечь до того момента, когда они с Денисом останутся вдвоём.***
Ближе к восьми все стали потихоньку разбредаться по своим делам. Денис, оставив Веру в компании матери, ушёл с Алисой в её комнату. Ему хотелось поговорить с дочерью наедине, и вообще провести этот вечер только с ней. Устроившись на полу небольшой мансардной комнаты, оба, сидя друг напротив друга, приняли позу йога. Алиса предложила поиграть в скрабл. Денис, конечно же, не возражал. Он стал бы играть с дочерью во что угодно, даже в куклы или дочки-матери. Выложив очередное слово, Алиса с серьёзным лицом записала на бумажке под своим именем очки, затем с радостью объявила, что лидирует. — Ты, хитрюга, мухлюешь, — говорил Денис, думая над своим словом. — Я каждый раз тебе проигрываю. — Просто у меня талант, — заявила Алиса, гордо приподняв подбородок. — Ну да, конечно. Составив на доске короткое и единственно возможное из имеющихся косточек слово «head», Денис взял карандаш и тоже записал очки. Когда настала очередь Алисы, он молча смотрел на неё, не зная, как сказать про переезд. Но, неожиданно вспомнив про браслет Иры, Денис понял, с чего начать. — У меня для тебя кое-что есть, — говорил он, извлекая из кармана чёрный мешочек. — Подарок? — улыбнулась Алиса, отложив в сторону подставку для косточек с буквами. — Почти. Этот браслет, когда-то очень давно сплела мама. — Откуда он у тебя? — спросила девочка, с благоговением в глазах рассматривая украшение. — Лёся** дала мне. — Ты виделся с Лёсей? — Да, вчера. Она по тебе очень скучает. И дедушка тоже. Не хочешь съездить к ним? — спросил Денис, помогая дочери надеть браслет. Алиса, пожав плечами, ненадолго задумалась. — Хочу. Но как же я поеду? У меня столько дел. А ещё мы с бабушкой посадили у мамы Морозник. Он зацветёт как раз к Рождеству. За ним надо ухаживать. — Вы с бабушкой молодцы, — одобрительно кивнул Денис, поправив её немного растрёпанную чёлку. — Послушай, ты же у меня уже взрослая? — спросил он. — Да, — уверенным тоном ответила Алиса. — И я могу говорить с тобой начистоту, ничего не скрывая? — Конечно. — Ты ведь знаешь, что у нас с дедушкой Колей немного сложные отношения. И сейчас наступило такое время, когда все сложности разом вылезли наружу. А так как он по тебе очень скучает, ему хочется видеть тебя чаще, поэтому он… — Денис замолчал, не зная, как продолжить. — Он хочет забрать меня? — почти моментально догадалась Алиса, договорив за отца. — Да. И боюсь, он может забрать тебя навсегда. Но у нас с тобой есть возможность обхитрить его. — Как? — спросила девочка, пересаживаясь ближе к отцу. — Если ты сейчас согласишься поехать со мной в Москву, — говорил Денис, обняв дочь за плечо, — и останешься там до января, тогда дедушка не станет забирать тебя насовсем. — Но ведь до января почти целых два месяца, — грустным тоном произнесла Алиса. — А как же школа? Как же мои занятия по сольфеджо? А мама как? — Ну со школой и твоим учителем по сольфеджо я договорюсь. А мама… — замолчав, Денис прижался щекой к её виску, — к ней пока будет ходить бабушка. Она будет ухаживать за цветами и носить ей твои конфеты. — Нет. Я так не хочу. — Малыш, послушай, — продолжил Денис. Он намеревался во что бы то ни стало уговорить дочь, — если сейчас ты не согласишься, то потом дедушка просто заберёт тебя насовсем, и ты больше вообще не сможешь вернуться в Лондон. — Дедушка так не сделает! — рассердилась Алиса, отстранившись. — Он меня любит. — Конечно любит, поэтому он и хочет тебя забрать. — Как это? — насупилась она. — Когда любят не обижают. — Понимаешь, любовь она выражается по-разному. Через объятия, поцелуи, добрые слова, заботу. Но бывает так, что приходится ради любви причинять боль даже своим самым близким. Алиса не ответила, переведя взгляд на браслет. — Пообещай мне хорошенько обдумать то, что я только что тебе сказал, — говорил Денис, заглядывая ей в глаза. — Я обещаю.