It Don’t Mean a Thing (If It Ain’t Got That Swing)

Билли сидел на диване в гостиной дома Жана-Люка Пикара и пытался унять дрожь в руках. Доктор Крашер осмотрела его и сказала, что ничего такого, чего не исправишь отдыхом и постельным режимом, с ним не случилось, но это не означало, что Билли чувствовал себя лучше прямо сейчас. Разбитый нос по-прежнему напоминал о себе, а тянущая боль в пояснице предвещала кровь в моче на ближайшие несколько дней. Но ничего из этого не шло в сравнение с происходящим у него в голове. Ему было страшно. Осознание того, насколько сильно они с Дейтой рисковали всё это время, накатило ошеломляющей волной. И в довершение всего, после произошедшего, он чувствовал себя грязным. Чужое презрение пристало к коже, как машинное масло. От осознания того, как его видят нормальные люди, к горлу подкатывала тошнота. Захотел лёгких денег нравится его член нравится как он тебя трахает. Это было несправедливо, так ужасно несправедливо, упрощено, опошлено. Билли знал это, и всё-таки чувствовал себя ужасно. Он нуждался в присутствии Дейты, потому что, если кто и мог его понять и утешить, так это Дейта. Однако, Дейта ещё не приехал, и здесь был только мистер Пикар, который сидел в кресле напротив, и всем своим видом выражал неодобрение. — Жан-Люк, сделай лицо попроще, — бросила Беверли, вошедшая в комнату с чаем. — Мальчик натерпелся достаточно и без твоего устрашающего присутствия. Одну кружку она отдала Пикару, а вторую вручила Билли, и тот тихо поблагодарил её, вдохнув аромат бергамота. — Я говорил Дейте, что этим закончится, — упрямо проворчал Пикар. — Дейта тоже имеет право на личную жизнь, — Беверли повернулась к нему и вытерла о бёдра без того чистые ладони. — Ты не можешь требовать, чтобы он отказался от всего и жил одним только вашим делом. — Личная жизнь Дейты однажды доведёт его до могилы, — ответил Пикар. — Или до тюрьмы. Беверли вздохнула, осуждающе посмотрев на него. — Тебе никогда не приходило в голову, что Дейта может предпочесть короткую и полную жизнь длинной и пустой? — спросила она. Даже если Жан-Люк собирался ответить, ему не пришлось, поскольку за окном раздался шум двигателя. Машина подъехала к дому, мотор заглушили и следом послышался хлопок с чувством закрытой дверцы. Это мог быть только один человек. Дейта появился на пороге гостиной через примечательно короткий отрезок времени, обвёл глазами присутствующих и устремился к дивану, на котором сидел Райкер. — Как ты? — спросил он, опустившись рядом и заключив Билли в объятия. — Доктор Крашер сказала, что жить буду, — ответил Билли, положив голову ему на плечо и неуверенно ответив на объятия, ощущая странную неловкость от проявления привязанности на глазах у Пикара. Ему захотелось разрыдаться. Руки Дейты дарили ощущение безопасности и комфорта, и стоило ему хоть немного расслабиться, нервное напряжение прошедшего дня мгновенно устремилось наружу. — Зови меня Беверли, Уилл, — мягко сказала Крашер в попытке разрядить обстановку. Дейта с благодарностью посмотрел на неё, а затем перевёл взгляд на Пикара, явно ожидавшего от него какого-то вступления. — Давай, скажи, что ты был прав, — Дейта отпустил Билли и откинулся на спинку дивана, закинув ногу на ногу и нахально приподняв подбородок. — Я был прав, — Пикар вскинул бровь. — И я этого никогда не отрицал, — Дейта холодно прищурился. Он был готов защищаться даже от друзей, если бы это понадобилось. — Но что намного важнее прямо сейчас, так это откуда они взяли наводку. Удалось что-нибудь выяснить? Пикар вздохнул и отхлебнул из кружки, прежде чем заговорить. — У нас есть пара источников в полиции, так что кое-что узнать действительно удалось, — сообщил он. — Это как-то связано с Кивасом Фаджо. Кто-то из его людей что-то видел или слышал. Что-то такое, чего достаточно, чтобы сделать обоснованные предположения, но недостаточно, чтобы закрыть вас обоих на основании одних показаний. Есть идеи? — он обвёл их взглядом. Дейта приподнял брови, принявшись перебирать в памяти события и ситуации, но его прервал голос Райкера. — Блондинка из бара, — задумчиво проговорил тот. — Что? — Пикар посмотрел на него, Дейта тоже повернулся. — В тот раз, когда Дейта привёл меня в Предприятие, — объяснил Билли. — Когда у вас была встреча с Фаджо и тем итальянцем. Пока вы все разговаривали наверху, я был в баре с этой странной негритянкой, Гайнан. Я не сказал ничего такого, но её вопросы… Там сидела странная женщина с такой, — Билли руками изобразил пышную шевелюру вокруг своей головы, — объёмной причёской и шрамом на подбородке. Она ушла вслед за Фаджо, и, возможно, слышала о чём мы говорили с Гайнан. Пикар задумчиво нахмурился. — Это может быть то, что нам нужно, — в итоге сказал он. — О чём именно вы с Гайнан говорили? — Она спросила, являюсь ли я другом Дейты, — Билли пожал плечами. — А потом ещё было что-то о том, почему я так из-за этого переживаю и всё в таком духе. Ничего однозначного, — сказал он, посмотрев сначала на Дейту, потом на Пикара. Дейта ободряюще сжал его плечо. — Если это так, то инцидент можно считать исчерпанным, — задумчиво сказал Жан-Люк. — Им не удалось выбить признание из мистера… — он дёрнул уголком губ, вспоминая имя, — Райкера, и они не рискнут затевать судебное разбирательство со всеми нашими юристами, не имея даже определённых доказательств на руках. — Однако, я боюсь, что у произошедшего есть более мрачное значение, — заметил Дейта. Пикар посмотрел на него. Впервые за этот вечер без осуждения или недовольства. — Война началась, — согласился он.