Одержимость

Лань Чжань пришёл в себя посреди Пристани Лотосов. Последнее, что он помнил, он умирал. Должен был умереть. Однако не умер. Лань Ванцзи посмотрел на свои грязные руки с заметно отросшими ногтями, более походившими сейчас на когти, затем — на свои босые ноги. Заметил, что его одежды изорваны и покрыты грязью и кровью. Поднеся руку к груди, Ванцзи ощутил, что смертельная рана на ней никуда не делась, однако ни боли, ни слабости он не испытывал. Напротив, был бодр и полон сил. Он прислушался к течению духовной энергии по меридианам. Вместо привычной светлой ци по ним теперь бежала тёмная. Значит, он всё-таки умер. Ванцзи столько усилий приложил, чтобы вернуть Вэй Ина с тёмного пути, а теперь и сам стал тёмной тварью. Неудивительно, что от него в ужасе разбегались адепты ордена Юньмэн Цзян. Некоторые из них лежали на земле с травмами разной степени тяжести. Стена одного из зданий была проломлена, терраса другого — разбита в мелкие щепки. Неужели всё это сделал он? Что ещё он успел натворить? В этот момент звуки флейты смолкли, и Лань Чжань встретился глазами с Лань Сичэнем. Тот смотрел на него так, словно Ванцзи всё ещё оставался его любимым младшим братом. Старший брат снял с себя и протянул Ванцзи свою мантию. Стоявший неподалёку с тёмной печатью в одной руке и чёрной флейтой — в другой Вэй Ин внимательно за ними наблюдал. Теперь понятно, почему Ванцзи стал лютым мертвецом, несмотря на ритуалы очищения, совершённые над ним в детстве. Наверное Вэй Ин всё же его любит, раз не захотел с ним расставаться. Когда к Вэй Ину со словами благодарности за приведенного в чувства брата подбежала Вэнь Цин, Лань Чжаню стало ясно, что Вэй Ин поднял не одного его, а старший брат помог вернуть души обоим лютым мертвецам. Вот только странно, почему Вэй Ин не хочет отпускать Лань Сичэня. Лань Чжань, понятно, останется теперь с Вэй Ином и будет его защищать, но старший брат нужен своему ордену. Чтобы его вид стал менее непристойным, Лань Чжань накинул на себя мантию брата, и тотчас же ощутил жжение от покрывавшей её защитной вышивки. Ну, да, он же теперь и есть нечисть, от которой нужно защищать членов ордена Гусу Лань. Старший брат спокойно отреагировал на слова Вэй Ина о том, что тот не собирается его отпускать, подошёл к Ванцзи и попытался его обнять. Лань Чжань инстинктивно отшатнулся. — Ванцзи, ты не узнаёшь меня? — обеспокоенно спросил Сичэнь. — Узнаю. Грязный, — пояснил Лань Чжань. Скрипучий хриплый голос, вырвавшийся из его горла, показался чужим. Брату, определённо, теперь не место рядом с ним, сколь бы ни были они близки в прошлом. Ванцзи обязательно скажет об этом Вэй Ину, но сначала нужно привести себя в порядок. Он поднёс руки к голове, чтобы поправить лобную ленту. Её там не оказалось. Ах, да, он же снял её, чтобы связать руки Вэй Ина. Ванцзи посмотрел на его запястья. Взгляд Вэй Ина сделался тяжёлым. Однако Лань Чжань не отвёл глаз и направился в его сторону. — Где я могу помыться? — спросил он. — В реке, — криво усмехнулся Вэй Ин. В реке, так в реке. Лань Чжань отыскал взглядом мостки и направился туда. — Молодой господин Вэй, — с укоризной произнёс за его спиной старший брат. — Цзэу-цзюнь, чем это хуже ваших холодных источников? — раздался ответ Вэй Ина. Лань Чжань зашёл в воду по шею и принялся смывать с себя грязь. Вроде бы отмылся, но привести в хоть сколько-нибудь пристойный вид ханьфу не удалось. — Лань Чжань, ты, что, там утонул? — отвлёк его от мыслей, где бы раздобыть подходящее верхнее платье, голос Вэй Ина. — Иди сюда. Тело подчинилось ещё до того, как Лань Чжань успел решить, следует ли ему торопиться на этот зов. Удивляясь этому странному явлению, он последовал за Вэй Ином. Вода стекала с одежд Лань Чжаня, оставляя за ним мокрый след, однако казалось, что никому до этого не было дела. Когда они вошли в комнату, заполненную обрывками бумаг, странными приспособлениями и артефактами, валявшимися на всех горизонтальных поверхностях, включая постель, Лань Чжань понял, что это была спальня, она же, мастерская Вэй Ина. — Мне нужна чистая одежда, — озвучил свою первейшую потребность Лань Чжань. Открыв стоявший в углу комнаты сундук, Вэй Ин вытащил оттуда первое попавшееся чёрное ханьфу и бросил его Ванцзи. — У меня есть только такие. Лань Чжань не стал возражать. Вряд ли он в своём нынешнем состоянии сможет появиться в Гусу, а значит, белые одежды на нём теперь неуместны. Он поискал глазами ширму, однако в покоях Вэй Усяня таковой не оказалось. — Что такое, Лань Чжань, неужели ты меня стесняешься? А ведь такой раскованный был, когда раздевался передо мной у себя в цзинши, — в голосе Вэй Ина звучало веселье, однако его взгляд оставался холодным. — Неужели память отшибло? — Нет, — Лань Чжань и сам не знал, на какой из вопросов он ответил. Он прекрасно помнил всё, что случилось той ночью, как и то, что до этого ужасно стеснялся Вэй Ина и боялся, что по реакции его тела и шрамам на спине тот сможет узнать обуревавшие его чувства. Но сейчас он стеснялся, разве что, раны на груди, которая лишала его облик безупречности. Поэтому отвернулся перед тем, как начать снимать с себя мокрые одежды. — Так не пойдёт, — сказал Вэй Ин и рывком развернул его лицом к себе. — Смотри мне в глаза и выполняй всё, что я тебе прикажу. — Сними одежду и встань передо мной на колени. Наверняка Лань Чжань бы покраснел, если бы мёртвым была всё ещё доступна такая способность. Что-то было не так — он не хотел сейчас подчиняться Вэй Ину, но тело не слушалось и выполняло данные ему команды. — Не так! Встань, как те обрезанные рукава в книге, которую я тебе подсунул в библиотеке, — тон Вэй Ина стал властным. — Бесстыдство, — констатировал Лань Чжань, принимая колено-локтевую позу и выпячивая кверху зад. — Не большее, чем связывать меня своей лентой и насиловать, — отрезал Вэй Ин. — Жаль, что мёртвые не могут испытывать боли. Потому что я хотел бы, чтобы ты ощутил всё то, что чувствовал я, оказавшись тогда в твоей власти. И чтобы ты ощущал это каждый день, покуда мне не надоест, — говоря это, он распахнул своё ханьфу и приспустил нижние штаны, обнажая возбуждённый член. — Ванцзи хотел помочь Вэй Ину очиститься от тёмной энергии, ведь парное совершенствование… — попытался оправдаться Лань Чжань. — Какое, к гуям, парное совершенствование, когда у меня нет золотого ядра! — перебил его Вэй Ин, и, опустившись на колени позади него, вогнал ему в задний проход свой член. Эта новость была поистине ошеломляющей, настолько, что затмевала собой даже поступок Вэй Ина, превращая незаслуженное унижение и надругательство над всем, во что свято верил Ванцзи, в справедливое возмездие. Нет золотого ядра. Стало быть, у Вэй Ина не было иного выхода, кроме как встать на тёмный путь, если он хотел оставаться заклинателем. Значит, его поступок в глазах Вэй Ина действительно был изнасилованием и причинил вред его телу и рассудку, а если так, то Лань Чжань и правда должен понести наказание и искупить свою вину. Потерявшие эластичность мышцы и внутренности не желали растягиваться, что делало проникновение тугим, тем более, что Вэй Ин не потрудился подготовить Лань Ванцзи и не стал пользоваться маслом. Чувствуя, как худые, но сильные руки вцепились в его бёдра, не позволяя отстраниться, Лань Чжань осознал всю тяжесть своего проступка. Наверняка, он причинил тогда Вэй Ину много боли и унижения. Сейчас же тело Ванцзи оказалось в безраздельной власти Вэй Ина и сотрясалось от ритмичных толчков, а душа — от беззвучных рыданий из-за сожалений о своём непростительном поступке. Когда Вэй Ин наполнил его своим семенем и затих, Лань Чжань сказал: — Каждый день, так каждый день. Всё, что захочет Вэй Ин. — Помолчав немного, добавил: — Только отпусти моего брата. — Так и знал, что ты покоряешься мне лишь ради его свободы, — заключил Вэй Ин. — Старший брат ни в чём не виноват. — Конечно, особенно в том, что, придя сюда в прошлый раз, привёл с собой целое войско, — фыркнул Вэй Ин. — Что ты с ними сделал? — испытываемый Ванцзи страх за близких прорвался в вопросе, однако вряд ли Вэй Ин смог понять это по его всё ещё хриплому голосу. — Я? Ничего. А вот ты был непобедим. Положил старого зануду и других старых пердунов не пощадил, — мечтательно ответил Вэй Ин. Похоже, после весенних игр он был в благодушном настроении. А вот настроение Лань Ванцзи ухудшалось всё сильнее. Он осознал, что не только причинил вред Вэй Ину, столкнув его в пропасть безумия, на краю которой тот балансировал уже давно, но и стал причиной гибели дяди и старейшин родного клана. Старший брат наверняка должен был ненавидеть его за это. Зачем же он явился сюда снова? — Скольких я убил? — поинтересовался Лань Чжань. — Я не считал. Лучше спроси у Цзэу-цзюня, — отмахнулся Вэй Ин. — Я могу с ним поговорить? — Ванцзи было очень стыдно, однако он испытывал непреодолимую потребность повиниться перед братом и узнать, насколько всё плохо. — Только после того, как ты пройдёшь со мной по всей Пристани Лотосов, с руками, связанными твоей лобной лентой, и, преклонив колени, попросишь прощения у всех адептов ордена Юньмэн Цзян, которым ты сегодня нанёс травмы, — ответил Вэй Ин, явно рассчитывая на то, что Лань Чжань возмутится такому требованию. Но Ванцзи лишь спросил: — Когда я могу приступить? — Завтра. А сейчас я снова хочу тебя взять. Только теперь ты должен будешь лежать на спине, разведя в стороны колени, и смотреть мне в лицо. А ещё ты должен будешь говорить мне, что чувствуешь. — Ты же знаешь, мёртвые ничего не чувствуют, — напомнил Лань Чжань. — Не ощущает тело, но душа-то наверняка что-то чувствует. Я хочу знать, что творится в твоей. Ну, же, Лань Чжань, расскажи мне, как ты меня ненавидишь, как тебе противно от того, что я сейчас с тобой делаю. Лань Ванцзи принял требуемую позу и, посмотрев Вэй Ину в глаза, ответил: — Никогда не ненавидел Вэй Ина. — Хочешь сказать, что мучил меня от великой любви? — резко рассмеялся ему в лицо Вэй Усянь. — Неправильно понимал. Не умел говорить. Прости, — Лань Чжань ещё многое хотел бы сказать, но слова застревали в горле не только по причине того, что лютым мертвецам тяжело даётся обычная человеческая речь. — Очень мне нужно сейчас твоё «прости»… — разозлился Вэй Ин от того, что месть, мысль о которой он так лелеял, снова оказалась отнюдь не такой сладкой, как ему того хотелось. — Твоё дело сейчас принимать мой член так, как мне заблагорассудится. — Ванцзи примет всё… — говоря это, Лань Чжань не подозревал, что Вэй Ин тотчас же заставит его облизывать свой член, который только что был у него внутри, не затруднив себя перед этим хотя бы частичным омовением.