Потерянные

Маркус Грид, то и дело оглядываясь, выходит из особняка и заскакивает в свой экипаж. Он постукивает пальцами по колену в ожидании спутника. По количеству охраны вокруг он явно выигрывает, но неприятные ощущения после отвратительного обеда не дают покоя. Доржиев не подал ни малейшего признака того, что как-то замешан в уничтожении его урожая, оцениваемого на 600 тысяч крюге. По количеству юрды его плантации составляли сильную конкуренцию и было бы логично, если Халиф оказался к этому причастен, однако обвинять его в том, что он натравил насекомых на его огород при свидетелях было в высочайшей степени глупо. Мужчина надеялся выставить его несостоятельным перед Лостреджем, разбив тем самым угрожающую образоваться коалицию, но казалось она укреплялась на глазах. Грида до сих пор не покидает чувство, что оба торговца просто смеялись над ним, однако последнее слово он намерен всё же оставить за собой. Пара капель снотворного вместе со смесью, стимулирующей сердечные приступы, и дело будет в шляпе. За это он и обожает яды — всё чисто и изящно, а главное, если препарат сделан качественно, то найти концы становится невозможным. Немного припугнуть ни Халифа, ни Лостреджа не помешает. Однако больше всего мужчину беспокоит другое обстоятельство, он не успел переговорить с Нэнси, хотя сидел напротив на протяжении всей трапезы. Командир сегодня явно была не в духе: молчала, сверлила его взглядом и то и дело улыбалась Лостреджу. Только во время обеда она вытянула у него из рук препарат и подсыпала в соседнюю тарелку, где сидела одна из служанок. Жест странный, с самого начала они находились в хороших отношениях, та часто помогала натолкнуть Халифа на более выгодные для них сделки, если тоже считала их таковыми. И только перед самым уходом она сунула ему в руки бумажку с информацией, что на неделе в городе появился некий Ритвельд, который явно ведёт дела не в пользу Грида и который явно придёт за его шкурой, если он не исчезнет из этого города как можно скорее. Ему кажется, что это манипуляция, что она просто сменила сторону и теперь пытается избавиться от ненужных людей, восстанавливая отношения с Лостреджем, который вместе со своими братьями покинул их группировку сразу после смерти первого командира. «Грязные Руки свернёт тебе шею, один уже поплатился своей жизнью, а другой свободой» — намёк очевиден, но мужчина не верит, что тот парень смог выжить, он всё сделал чисто. Конечно, тревожные звоночки в виде внезапной смерти двух, потом ещё четырёх их членов, то от сердечного приступа, то от внезапного кровоизлияния в мозг приходили на протяжении года, несколько человек пропали среди бело дня, но Грид сам понимал, что слишком многим перешёл дорогу, а сводить всё к одному человеку безрассудно, хоть и всё сделано без малейшей улики. Грид знает, что в особенности первые его преступления были сделаны грязно и за них его может ждать час расплаты, но то было идеально выверенным и точно исполненным, Отбросы исчезли в водах Истиноморя как будто их никогда и не существовало. Странную игру развязывает Нэнси, но он не против ней поучаствовать и в полне не против выиграть. Двое слуг наконец заносят Лостреджа в его повозку, и Маркус Грид приказывает трогаться. Сосед двигается тяжело и сильно кашляет, разваливаясь на сидении, под глазами залегли темные круги — странно, это явно признаки сильнейшего отравления, однако точно не его рук дело. После его препарата жертв обычно клонит в сон, пульс ускоряется, сердечный приступ — максимум, что может случиться и то при условии слабого здоровья, которого у этого человека нет. Однако сейчас Грида больше беспокоит собственная безопасность, он спешит поскорее выбраться от сюда. Проехав около полукилометра мужчина начинает успокаиваться и высовывается из повозки, подзывая командиров обоих охранников, чётко едущих по их следу: — Да, господин? — Свободны, оба, — он неопределенно взмахивает рукой. — Простите, но я не вам служу, — отвечает наёмник Лостреджа, когда другой отъезжает. — Езжайте к жене, предупредите, чтобы сильно не беспокоилась, оставьте пару человек, — кивает сосед хрипло. — Мы не долго-то до больницы? — Лостредж прищуривается, осматривая соседа. — Скоро-скоро, — проговаривает тот, даже не удосуживаясь посмотреть в окно. Однако со временем Гриду уже в серьёз не нравится этот надрывистый кашель всё чаще и чаще сотрясающий соседа. Он задумывается над тем, что может стоит заглянуть в больницу — препарат не должен был подействовать таким образом, а он не хочет быть ответственным за смерть купца в своей карете. — Что ты хочешь? — выдаёт Лостредж, прерывая молчание. — Не суй нос не в свои дела, — цедит Грид, все его благородные намерения тут же улетучиваются, — думаешь если вы ушли от нас, запасясь нехилой суммой, то можете нарушать старые соглашения? Так дела не делают! — А с чего ты это решил? Нэнси предлагает хорошую сделку, ручаясь за исполнение самолично, или у тебя хватит ума перейти ей дорогу? — Уже хватило, — хмуро кидает мужчина. — Ибрагим! — вот тут Грид начинает хохотать, — думаешь, я бы позволил твоим охранникам остаться один на один с нами? — он смотрит в лицо другому с нахальной усмешкой, однако в этот момент коляска подпрыгивает, словно на корню дерева и она медленно сползает с его лица. — Что-то идёт не по плану? — скалится второй, когда Грид бросается к окну. — Лес! — нервно выдаёт он, дёргая ручку, и осознавая огромную скорость с которой они несутся. — Что ты намерен делать?! — Маркус Грид шарит в поисках револьверов, однако потом досадливо вытряхивает из рукава нож. — А ты чтобы делал на моём месте? — Лостредж заходится в очередном приступе кашля, — я теперь не могу шевелится, это же твоя щедрая рука сыпанула мне в тарелку эту дрянь, — Грид не может сдержать усмешки, они работали вместе около трёх лет, тот слишком хорошо знает его методы. — Не стоит меня недооценивать, Нэнси не зря приближает к себе людей, тебе стоит прислушаться к тому, что говорят в городе, остановите! — повозка послушно останавливается. — Тебе ли не знать насколько это ненадёжный источник? — голос звучит иронично, но мужчину уже начинает бить мелкая дрожь, он сильнее сжимает последнее оружие. — Если ты сейчас вспорешь мне брюхо, то твои милейшие родители последует в могилу прямо за мной, — он говорит медленно, прерываясь, чтобы отдышаться и насладиться эффектом своих слов, — а если сейчас же дашь мне противоядие и выметешься из города, то я соизволю сделать так, что ты уедешь не один, — Лостредж кривится и кивает на окно, — можешь выглянуть на улицу, — другой трясущейся рукой одёргивает занавески и выглядывает — пусто. — Придурок, там никого нет, — Грид разражается нервным смехом, чувствуя как груз спадает с его плеч, позволяя двигаться расскованей. Лостредж хмурится и тяжело выпрямляется, устремляя свой взгляд наружу — лесная чаща: высокие сосны, ели, дубы, ни намёка на его наёмников. Вдруг он чувствует сильную боль в груди, сознание затуманивается и на этом он падает навзничь, непроизвольно открывая дверь и вываливаясь наружу. Вороны с криком разлетаются в разные стороны. — Какого дьявола! — Грид кидается к купцу, обуреваемый волной вдруг вновь накатившей паники. В лесу темно, хотя время только около пяти вечера. Вылезти из кареты ему не дают — чья-то теплая нежная рука с силой хватает его запястье и его собственный нож окрашивается его кровью. Две колющие раны — острая боль в районе живота. Мужчина опускается на пол повозки, всё ещё упрямо ища глазами виновника, не вынимая нож, дабы не стимулировать кровотечение. Тонкая женская фигура выдергивает нож, отбрасывая его подальше, и выпрямляется прямо над ним, в её руках его револьверы, она быстрым движением выхватывает ещё несколько спрятанных ножей из его одежды: — Нэнси, я не… — жалобно мямлит он, поднимая руки. Его грубо цепляют за рубашку и вытаскивают из повозки, Грид испуганно хватается за ворот рубашки, оттягивая его обратно и глотает воздух ртом. — Может меня ты узнаешь лучше? — голос как скрежет металла, темный костюм с иголочки, острое лицо со шрамами, темные глаза блестят каким-то животным остервенением. — Не может быть! — Всё в этом мире может быть! Кажется два года назад ты детально мог меня описать, а или ещё одного человека, может его ты вспомнишь лучше? — Грид чувствует как что-то острое прислоняется его шее, нападающий держит в руках трость. — Земенец, под два метра ростом, лучший стрелок Кеттердама, помнишь этот город? Ты редко туда наведывался и предпочитал действовать через посредников, — шипит парень. — Не надо! Я не… — Твоего босса звали Элинор, — хищная улыбка расплывается на этом бледном лице, он перемещает трость и надавливает на одну из ран. — Фахи! Джесспер! — взвывает купец, — а ты… ты… Бре… — О, смотрю вспоминаешь! Я вот признаюсь, упустил тебя вначале из виду, но ты можешь сказать спасибо одному из твоих никчёмных отравителей, — Грид опять охает, когда трескается один из его суставов на руке, — второе доверенное лицо Элинора после его женушки, думал ты так просто от меня скроешься? — Я…я…ты не должен был… — Разочарую, — строит притворно грустное лицо парень, — канальные крысы слишком живучие существа, чтобы их убил обычный яд, а вот ты, — Гриду кажется, что это шипение пробирается ему под кожу, затем он чувствует как его потащили по земле. Вдруг земля под спиной исчезает и он ощущает запах сырости. Осознание приходит только когда на него начинает сверху сыпаться земля. — Нет! Нет! Ты не посмеешь, меня будут искать! — истошный крик — последняя тщетная попытка. — Ни один из них не был похоронен, ни один! — доносится яростный голос откуда-то сверху. — Я тебе делаю услугу, ты сможешь умереть с мыслью, что твоё тело не набухнет в водах Истиноморя и не превратиться в отвратительную массу, запах который разнесётся по Кеттердаму! Ты будешь медленно и спокойно гнить в этой земле, как и полагается людям твоего статуса! Грид кричит, две темные фигуры закапывают его извивающееся внизу тело. Медленно, методично, не оставив ни одной улики. Идеально.

***

Почти сразу они покидают это место, маскируя следы и не перекидываясь не единым словом. Парень чувствует как ему становится немного легче от выплеска эмоций, чувствует что его тень одобряет его действия. Он идёт медленно, тяжело опираясь на трость, перелезая через поваленные стволы деревьев. Нога болит, но он идёт, понимая, что это единственное, что он может сейчас делать. Просто идти, заметая следы, просто собираться, подавляя обволакивающее ощущение трупов, прислоняющихся к его коже, вид размокшей плоти, вид измученных и раненных товарищей, убегающих, поджав хвосты, из Клёпки. Волны редко бывали такими сильными. Они выходят на опушку и солнечный свет действует отрезвляюще, он сосредотачивается, выстраивая маршрут до своего жилья, отвлекаясь от воспоминаний. Что-то не так. Девушка легко кладёт руку ему на плечо, он вздрагивает. Она пытается отстраниться, но он слышит как она пошатывается, ухватываясь за ткань его пальто. — Мне наверное тоже что-то подсыпали, я не могу дальше идти — я сейчас отключусь, юрда не помогает, — дыхание сбившееся, слова вылетают тише обычного. Он оборачивается, а девушка без сил прислоняется к его спине. Сердце неестественно сильно бьётся. Дело дрянь. — Ещё пятнадцать минут, потерпи