Потерянные

— Маш, вы с Рассхальтом, составите нам пару во время мазурки? — спрашивает Инеж, перебирая документы, пока девушка удлиняет юбку её платья. — Да, без проблем, займи тогда место поближе — Только он хромает — Инеж, я танцую всю свою жизнь, за кого ты меня держишь? — немного недовольно откликается и откидывает волосы со лба каэлка, осматривая свою работу, — иди сюда, как тебе длина? — То что нужно! Спасибо! — Инеж с блеском в глазах осматривает работу. — Тогда одевайся и вперёд! Каз будет в восторге, не переживай — Называй его Иоганном — Да, прости, — сулийка покусывает губы, смотря куда-то сквозь подругу, — Инеж, — та сжимает ей руку, подходя ближе, — ты же сама видела его, всё будет хорошо — Всё будет хорошо, — эхом откликается Инеж, обнимая Марью и прикрывая глаза. Она права, все эти два года Инеж упорно отказывалась верить, что он умер, Каз просто не мог сдаться так легко. Она его знала, но не знала, что случилось тогда. Её не было три месяца, в письмах не было ничего примечательного, она их все перечитала прежде, чем бросить в костёр, когда гостила у родителей год назад. Ничего. Но из-за этого «ничего» Каз лишился Отбросов и был вынужден бежать. Где он был? Почему не явился раньше? Что с ним стало? Изменился ли он? Почему взял это имя и фамилию? Ни на один вопрос она не может ответить даже примерно, такого раньше не было. Только тогда, когда она увидела его в карете пару дней назад, Инеж осознала насколько всё стало запутано, сколько вопросов стоит между ними теперь. Она бросила всё, потому что родители убедили её, что лучше забыть обо всём, уехать. «Время вылечит», — любила повторять мама, но Инеж считала это ложью. Время просто уходило, создавая вокруг ореол одиночества, окружая человека надёжной бронёй. В первый раз девушка убедилась в этом, когда они с Казом поцеловались. Не время, а упорство и активные попытки всё исправить позволили им довериться друг другу после всего. Доверится, коснуться, позволить заглянуть гораздо глубже, чем следует и вылечить. Она задыхается при мысли о том, что время смогло или сможет кого-то из них вылечить от их чувств, она видела его взгляд, он очень редко дарил ей такие взгляды. Она позволит ему вновь излечить её. Излечить от слёз, от чувства вины, съедающего изнутри. Один день и всё сложилось бы иначе, один день. Позволит. Они справятся со всем вместе. Девушка решительно трясёт головой: — Хорошего вечера!

***

Невысокий мужчина-сулиец, немного полноватый, с добродушной улыбкой, в светлом костюме приветствует её, легко целуя кисть руки: — Инеж! Вы сегодня прекрасны как никогда! — Благодарю, Халиф, — Инеж мягко улыбается. Хозяин дома никогда не переходит грани их рабочих отношений, относится к ней исключительно с уважением. Инеж это ценит и отвечает тем же. — Очень рад, что Вы решили наконец развеяться, сегодня только высший свет! — Приятно слышать, я увидела несколько новых имён в списках — Там вроде только одно новое, этот, как его, Ритвельд. Я с ним встретился пару недель назад, он богат и у нас намечается хорошая сделка, я не мог не пригласить. Помнится он даже интересовался вами и отрицательно покачал головой, когда я предупредил, что вы не танцуете — Его удача, — немного ехидно улыбается девушка, стараясь звучать как можно равнодушнее, — я заметила ещё мисс Бруклин и мисс Лостредж, их давно не было — Ах, да, ну они не новые, мы пока что восстановили наши отношения, — Инеж кивает. Она и так это знает. Часы бьют шесть часов, пора приветствовать гостей. Бал начнётся через час, а пока пора развлекать народ. Губы на этот раз сами собой растягиваются в улыбку, но с голосом приходится бороться, он плохо поддаётся, звучит неровно. К тому же она вздрагивает при появлении каждого нового лица. Но он, видимо, опять издевается в своей привычной манере. Она держится. Ждёт. Долго. Нестерпимо долго. Сегодня она ловит непривычно много восхищенных взглядов, машинально отвечая на комплименты. Раньше она бы уже несколько раз вспомнила о том, где находится нож, и продумала, где с кем можно встретиться и напомнить о том, что она не очередная вещица в витрине сексшопа. Однако их взгляды ничто, перед тем, которым он смотрел на неё из повозки. Для них она очередная, а для него единственная. Инеж ждёт. Часы бьют семь часов, программа начнётся с полонеза. Халиф объявляет о начале. Он составляет пары. Инеж решительно отказывается от нескольких партнёров. Ждёт. Пары выстраиваются в линию. Ей кажется, что она уже ничего не слышит, кроме собственного сердцебиения. Где ты, Бреккер? Хозяин озадачено смотрит на девушку и на ждущих гостей, но тут дверь растворяется и в ней появляется тёмный силуэт мужчины, резко контрастирующий с остальными светлыми фигурами в зале, он слегка припадает на одну ногу. — Прошу прощения, не опоздал? — уголки губ едва приподнимаются, он наклоняет голову в знак приветствия. — Господин, Ритвельд! — Халиф улыбается и широким шагом идёт ему навстречу, едва оборачиваясь на Инеж. Девушка застывает на месте, всматриваясь в его фигуру: широкие плечи, спортивное телосложение, темные глаза, острые скулы, пару волосков выбиваются из идеальной прически под шляпой. Такой же. Мой. Она сжимает руки в кулаки и всё же произносит: — Иоганн, Иоганн Ритвельд — Иоганн Ритвельд, я уже думал, что вы не почтите нас своим присутствием! — он крепко сжимает ему руку и трясёт её. — Как я мог, к сожалению, меня задержали некоторые дела. — Ничего страшного, у меня для вас как раз есть пара, — ведёт он его через всю залу в начало колонны, куда уже переместилась сулийка, — Инеж Гафа, служит у меня уже больше года, очень достойная девушка, — парень не слушает остальные слова торговца, замирая на месте как и Инеж парой минутами ранее. Она здесь. Стоит перед ним, выпрямившись, едва приподняв подбородок, изящное платье подчёркивает фигуру, волосы, собранные в хвост, открывают шею. Святые, она выглядит даже лучше, чем в его снах, лучше, чем пару дней назад в магазине. Каз медленно сглатывает, чувствуя как кровь приливает к голове. — Не сомневаюсь, — кидает он хозяину, не уверенный, что впопад, но тот замолкает и занимает своё место. Он наконец решается и переводит взгляд на её лицо. Как же он скучал по этим острым изящным чертам, по её карамельной коже, блеску в глазах. Она смотрит немного недоверчиво, но весело, открыто, с каким-то вызовом. Каз чувствует как сердцебиение ускоряется, нет, он больше не в силах бороться с самим собой. К черту всех вокруг. Он сдаётся, позволяя себе улыбнуться по-человечески, наверное, впервые за все свои двадцать семь лет так открыто на публике, вслед за этим уголки её губ тоже плывут вверх. Он крепко зажмуривает глаза сглатывает и наконец отмирает, уходя в право и перенося вес на правую ногу под музыку. Кивает головой, она начинает двигаться, делая это гораздо легче, шаг влево, поклон, он протягивает руку и замирает, когда она касается его. Живая. Их пальцы машинально переплетаются. Он ловит её взгляд, в глазах стоят слёзы, он крепче сжимает её ладонь, ещё чуть-чуть и он расклеится сам. Он расправляет плечи, она тут же повторяет движение, поднимая подбородок ещё выше. Я готова бороться. Семь шагов, начиная с правой ноги, они учатся, вспоминая какого это — ощущать опору рядом с собой, позволять касаться друг друга. Девушка плавно движется по кругу, пружиня, словно проваливаясь в бездну и возвращаясь на поверхность. Он направляет, ведёт через мглу к солнцу, о котором сам только слышал когда-то в прошлой жизни. Они движутся вдоль залы. Расцепляют руки. Нет, ему совершенно этого не хочется, не хочется снова становится напротив и стоять в миллиметрах от её плеча, не соприкасаясь с ним. Снова. Они кружатся, цепляясь за спасительные темно-карие глаза. Миллиметры. Снова. Шаг навстречу, Каз вытягивает руку в перчатке вверх, она прислоняет к нему свою правую, расправляя пальцы веером — на безымянном кольцо. Каз на секунду забывает как дышать, замедляя темп танца, изучая её ладонь. Это то самое кольцо, которое он заказывал для неё у фабрикатора ещё в Кеттрдаме, до всего. Он переводит взгляд на девушку, она улыбается, мокрая дорожка от слезинки остаётся на щеке, она всё помнит, никогда не забывала, ждала. Они меняют руки, кружась дальше, её ладонь снова в его, семь шагов и они разделяются. Долго. Невыносимо. И вот они снова рядом, круг, поклон — номер окончен. Девушка в последний раз наклоняется, кидает взгляд и выпрямляется, принимая более естественное положение. — Привет, — слова звучат как-то до безумия глупо и странно. Он смеётся, наклонив голову. — Инеж, — он тоже не знает, что сказать. Всё как-то слишком странно. Они как будто видят друг друга и впервые и как будто знают друг друга всю жизнь, как будто они не разлучались на чудовищные 732 дня. Ситуацию спасает Халиф, подходящий к Казу, он уводит его за карточный стол, Инеж перекидывается с ним взглядом, едва сдерживая смех, он с пол оборота улыбается и подмигивает ей. Девушка разворачивается, закрывая лот ладонью и смеётся, стараясь не привлечь ненужное внимание. Лида подходит к подруге, отмечая светящееся лицо девушки. — Всё в порядке? — Замечательно, — всё ещё со смехом говорит Инеж, уводя девушку к стене. Мазурка перед ужином также обязательна, и сулийка в паре слов знакомит Каза с Машей и её партнёром, чтобы он ориентировался в танце, прямо перед ним, так как Халиф никак не отпускает парня, в руках которого игральная колода лежит как родная и подкидывает ему слишком хорошие комбинации. Они становятся по разные стороны зала, раздаётся музыка. Инеж не успевает задаться вопросом, когда Бреккер научился так искусно танцевать, как он, подпрыгивая, не хуже остальных, уже оказывается рядом, она снова чувствует кожу плотных черных перчаток под своей ладонью, его сильная рука уверенно ведёт её вперёд. — Как ваша игра продвигается? — Лучше некуда — Пускай филя думает, что он на шаг впереди, — он кивает, кидая ей свой привычный насмешливый взгляд, от которого по телу бегут мурашки. Живой. Рядом. Тут он сильнее сжимает её пальцы, они начинают снова подпрыгивать, уже вставая в линию с другими парами. Они меняются местами, она легко крутится вокруг своей оси, не отпуская его руки. Четыре шага вперёд, назад, снова вперёд, после чего они расходятся и кружат вокруг друг друга, снова сцепляют руки и отрываются от пола. Его движения уже замедляются, она окидывает Бреккера обеспокоенным взглядом, он лишь мотает головой и кивает на её ногу, где был прикреплен нож, переводя тему. Заметил. Он всегда всё замечает. Четыре прыжка и он притягивает её за талию к себе, ведя по кругу: — Я всегда начеку, за твоей спиной, — шепчет девушка ему в губы, он ухмыляется. — Надеюсь ты уже отказалась от мысли нападать на бедного калеку? — Что-то это калека совсем не выглядит бедным, — он слегка приседает, пружиня на месте, — не смей становится на колено, — кидает она ему на ухо, уходя в противоположную сторону, она ловит лукавый взгляд Марьи, делает один круг вокруг Расхельта и снова возвращается к своему партнёру. — Беспокоишься всё же за калеку, — смеясь выдавливает он, сулийка одаривает его предупреждающим взглядом и выходит вперёд, изящно исполняя пару прыжков. Каз выглядит вполне гармонично на фоне остальных, выделывая одиночные пируэты, единственное, он не меняет ногу, опираясь только на правую во всех элементах, дабы не свалится. Они соединяются в четверки и заканчивают танец. Когда он вновь прижимает её к себе за талию, она отчётливо чувствует его сбившееся дыхание, однако он всё же легко приподнимает её над полом и эффектно опускается на правое колено в самом конце. Инеж присаживается, стараясь не переносить вес на его больную ногу и сразу же с силой тянет его наверх как только стихает музыка. — Ты как? — Бывало хуже — Ты сегодня без трости, — в ответ он притягивает её к себе, шепча на ухо: — Сокровище моего сердца, тут как минимум пять представителей полиции, ты думаешь я настолько хочу дополнительных неприятностей, — он проговаривает это, а потом замолкает, но не отстраняется, дышит тяжело, щекоча шею, невесомо касаясь мочки уха. Девушка чувствует его вес, служа ему опорой. Она не подумала об этом, их тут даже восемь. Она опускает взгляд, а когда он пытается отстраниться, невольно прижимается ближе, проводя руками по широкой спине мужчины в черном пиджаке. Он пахнет хвоей и кедром. Сглатывает ком в горле. Находит силы. Отстраняется. Холодно. Пусто. — Ужин стынет, — тихо произносит девушка, легко натягивая шляпу ему на глаза. — Инеж! — голос звучит возмущенно, она смеётся, вспоминая этот тон, рассматривает головной убор. — Почему ты купил эту шляпу? — Мой обширный гардероб, к сожалению, сохранился не весь, а мне показалось, что она тебе понравилась, да и подходит к твоему платью — Зачем ты следил за мной? Нельзя было появиться по нормальному? — Не Призраку Кеттердамам, отрицающему существование дверей, мне об этом говорить, — язвит, уходит от вопроса. — Я серьёзно, Каз — Я боялся, — тихо произносит он, непроизвольно обводя пальцем кольцо на её, она с нескрываемым ужасом смотрит на него. — Ты серьёзно? Думаешь после стольких лет? — он сжимает губы и отводит взгляд. — Инеж, мистер Ритвельд, присоединяйтесь к нам, — Маша улыбается и машет подруге. Инеж опускает голову, а потом снова обнимает его. Мягко. Нежно. Успокаивающе. Им ещё о многом нужно будет поговорить. Они переплетают пальцы и наконец подходят ко столу. Стрелки часов плавно подплывают к 22-м, последний вальс. Каз легко обхватывает кисть руки девушки, привлекая её к себе. Вторая рука его ложится на её лопатку, он чувствует как она отклоняется назад, опираясь на его руку. От Инеж идёт такой же лёгкий запах шампанского, как и от него. Дорогое шампанское смешивается с лёгким запахом лаванды, исходящим от волос девушки, дурманя голову. Они не смотрят друг на друга, энергично кружась по зале в такт музыки. Это сложно. Нестерпимо. Он чувствует её учащенное сердцебиение, чувствует как вздымается грудь, дыхание щекочет шею, с каждой секундой лишая мужчину благоразумия. Его пальцы легко поглаживают её лопатку через тонкую ткань платья. Он слышит рваный вздох с её стороны, её пальцы крепче сжимают его предплечье. Она резко подаётся вперёд, прижимаясь к нему всем телом, он сжимает челюсть, вслушиваясь в ритм музыки и шум толпы. Круг. Ещё один. Температура в зале становится невыносимо высокой. Жарко. Он уже давно не тонет. Он задыхается. Он хочет большего. Он ловит взгляд Инеж. Она тоже. Музыка прерывается, поклон, бал окончен.