Беда

Зотов нахмурился, когда от его слов Зимина дернулась и жутко побледнела. С тех пор, как Ирина Сергеевна в буквальном смысле подхватила выпавшее из рук Карпова «знамя» и встала, что называется, с нынешним начоперов плечом к плечу, он проникался к этой женщине все большим и большим уважением. И даже, кажется, еще чем-то большим… Порой у него – жесткого циника и нахала - что-то странно сжималось внутри то ли от тревоги, то ли от жалости, то ли от какой прифигевшей нежности. Полковник стойко выдерживала то, что не под силу многим мужикам, но при этом умудрялась не растерять свою, как оказалось, трогательную женственность. Это было открытие – невероятное, прикольное и пугающее, ведь, в конце концов, от нее многое зависело, в том числе сейчас и его собственная жизнь… В отделе он этого не замечал – там была только стерва начальница в погонах. Но теперь они стали часто общаться вне казенных стен, и Михаил вдруг четко увидел: хрупкие плечи и тонкие запястья, упругие локоны с ванильным ароматом, грустную и очень редкую улыбку, постоянную усталость во взгляде и такую явную и такую беспомощную тревогу в голосе при каждом разговоре с сыном… Даже как-то привычно язвить и подкалывать хотелось все меньше и меньше. - Зотов, нет! Ты с ума сошел! Ни Ткачев, ни Минаева ничего не должны знать! - Ну, уж извините, Ирина Сергеевна. В этом вы сами виноваты. Нечего было тащить этого попа в Москву. Ткачев у вашего дома терся и срисовал вас, а потом проследил за ним. Сюрприз, правда? - Черт, - Зимина сдержалась, чтобы не выругаться более цветастее. – А Минаева? - Ну, это вообще отдельный разговор. Ее, я так понимаю, напряг мой конфликт с Щукиным, она стала копать, наблюдать, а кое-кто у нас сейчас вообще же бдительность потерял. Ирин Сергеевна, вы что творите вообще? Может вам отдохнуть? - Было бы время на отдых, - полковник устало прикрыла глаза, раздраженно брякнула ложкой, так что тонкий фарфор чашки издал протяжный жалобный звук. –Что она знает? Как догадалась? - Знает немного, но будет копать дальше. Она ж не успокоится. Приперлась ко мне и учинила допрос, представляете, как я оху… удивился? Если коротко - она хочет вам...нам помогать. - Нет! - Ирина еще раз долбанула ложкой о край блюдца. И все-таки выругалась. - ....! Зотов пожал плечами и как-то напрягся, а потом тихо продолжил. – Они оба к вам относятся по-особенному... Ну с Ткачевым все понятно. А вот Минаева… Я так и не мог понять, пока случайно не наткнулся на вот это. Зимина решила не уточнять, что начоперов такое «понятно» насчет Ткачева, и подозрительно уставилась на конверт, который извлек из кармана пиджака Михаил. - Как вы знаете после смерти Карпова, его несостоявшаяся жена унесла из квартиры все ценное. Поэтому мне осталось разгребать то, что, по ее мнению, особой ценности не представляло и я наткнулся вот на это. Майор осторожно вытряхнул на стол с десяток фотографий и Ирина почувствовала, как воздух словно сгустился в легких. Фотографии, которым уже лет 15, а то и больше… Старшие лейтенанты, капитаны, майоры… Еще не накрытые тенью многочисленных смертей, еще живые… Настоящие искренние улыбки, горящие глаза… А у нее такая смешная челка – совсем девчонка… И Стас хранил эти снимки – все эти годы….Хранил… Жестокий циник с ухмылкой матерого волка… хранил свои главные сокровища… - Минаева, конечно, никогда не видела эти фотки, но интуитивно знает, какой вы были. В каком-то смысле вы – ее идеал для подражания. Только вот не знаю, стоит ли ей… Зотов споткнулся на слове, когда начальница подняла на него глаза и криво усмехнулась. - А я оказывается недооценивала уровень твоей жестокости, Миша… - А с каких пор вы обижаетесь на правду, Ирина Сергеевна? – мгновенно парировал майор, пытаясь скрыть свое замешательство. Меньше всего он хотел ее обидеть, но, как всегда, получилось то, что получилось. - А я и не обижаюсь. – Ирина Сергеевна уже взяла себя в руки и вернула прежнюю холодность в голосе и во взгляде. – И действительно считаю, что ей не стоит. Поэтому найди какое-нибудь очень безопасное место где-нибудь очень далеко отсюда. И мы спрячем там Ткачева и Минаеву. Я больше не хочу никого впутывать. Эта история неизвестно чем закончится. - А как мы объясним их отсутствие? - Да очень просто. Ткачев типа поедет в новую реабилитационную клинику. А Минаева… я придумаю… Главное ее обезопасить. Уже на выходе из кафе Зотов остановил ее вопросом, который прозвучал, как выстрел в спину. - Ну, а вам то это зачем было, Ирина Сергеевна? Неужели вы не боитесь? Ответила почти не задумавшись, хотя голос опять чуть слышно сбился. - Наоборот, мне это нравится. - Нравится? Прищурилась. Так, словно собиралась произвести ответный выстрел. - Кому как не тебе понимать это, Миша? Желание делать что-то, чтобы хоть ненадолго почувствовать себя живым и нужным... И еще.. Люди на высоких должностях, в форме, при бабках, которые унижают и издеваются над детьми. Ты же ненавидишь таких больше, чем любой нормальный человек. Потому что таким был и есть твой отец. Это твоя детская травма, от которой ты никак не избавишься… С удовлетворением отметила, как побледнел подчиненный и как у него задергался кадык. В самое сердце! - Ну, Ирина Сергеевна, мне по жестокости с вами не сравнится. - И правильно, - Зимина все-таки улыбнулась. Впервые за все время разговора. – Все-таки я здесь начальник.