Беда

Зимина наконец-то пришла домой – привычке поздно возвращаться с работы она явно не изменяла. Долго возилась в коридоре и сразу прошла в ванную, затем на кухню - послышались звуки бегущей из крана воды, включенного чайника. И на добрые полчаса воцарилась тишина, так что Паша начал сомневаться, а не уснула ли начальница. И в этот самый миг за дверью спальни послышались шаги. Вдруг в совершенно, как ты думаешь, пустой квартире увидеть кого-то сидящем в темноте на твоей кровати – зрелище, способное у любого вырвать испуганный крик. Ирина Сергеевна и тут оказалась не как все. Она лишь поспешно включила свет, жутко побледнела и не менее жутко выругалась. - Ткачев, ….., какого… ты тут делаешь?! Совсем уже обалдел?! - Здравствуйте, Ирина Сергеевна. - Как все это понимать?! Как ты сюда вообще попал?! У начальницы был строго-возмущенный вид, но тем не менее ее растерянность выдавало то, что она так и застыла в дверях. Паша только хмыкнул. - Вы меня удивляете, Ирина Сергеевна. Как-будто это не с вами мы столько хат вскрыли в разных целях… Поговорить хочу. - И для этого нужно было вламываться ко мне в квартиру и караулить меня в спальне?! Что за цирк?! - Сюрприз. - И он явно удался! Сказал бы, я бы приехала. - А может я сам хотел прийти к вам в гости. Будете? – в руках Ткачева откуда-то материализовалась бутылка коньяка. - Тебе нельзя! Послышалось или действительно опять в ее голосе проскользнула нотка этой странной недозаботы? Да, разве она может о нем заботится? Она же все делает либо на автомате, либо с дальним прицелом, как что-то выгодное для себя. Вот, например, как сейчас… А он – всегда был рядом, готовый исполнить любое поручение, и она знала, что можно доверять. И сам тоже доверял ей… Когда-то… до того, как… Больные воспоминания придали злости и странно погрузили в какую-то приятную горячку. Лишенный всех иных удовольствий, он вдруг почувствовал в этом странную сладость. Перейти грань того, о чем раньше даже и помыслить не мог… Хоть что-то же он себе может позволить! Тем более, что злость на свое состояние странным образом сочеталась со злостью именно на Зимину. Признавать же истинную причину этого Паша не желал - признавать, что вообще-то который месяц о нем заботилась только одна начальница, как-то не хотелось. - Тогда вы выпейте, Ирина Сергеевна. - Спасибо, я не буду. Паша, давай говори, что случилось. Я очень устала, хочу спать и мне завтра рано вставать... - Пейте, Ирина Сергеевна! Ирина с раздражением отпихнула бокал. - Ткачев, правда… хватит цирк устраивать! Давай говори уже, что случилось. Паша грохнул бутылкой о тумбочку и полез в карман куртки. - Вот! Думаю, этого достаточно, чтобы вернуть долг за лечение. Ирина машинально раскрыла руки, опустила вниз глаза и тут же вздрогнула. Пальцы разжались –на кровать и на пол посыпались разноцветные купюры. - Что это? Откуда? - Тачку продал. Этого достаточно? - Ясно…, - тяжело выдохнула, отходя к окну. - Так достаточно этого? Я точной суммы не знаю. Мне не сказали. Вы что молчите то? - Паш, я понимаю, тебе сейчас плохо. Но это не повод делать глупости. И я не понимаю, почему именно меня ты выбрал в качестве объекта, которому хочется отомстить за то, что тебе плохо… - Да потому что вы всегда лезете куда не надо! Думаете, что типа вот все можете исправить своими методами! Типа вот стал Ткачев импотентом, так я ему помогу тем, что под видом медсестер и массажисток ему проституток нагоню. И дорого заплатили, а, Ирин Сергеевна? Ничего лучше не придумали?! А просто не лезть ко мне вы не пробовали?! Вот вы всегда так! Грохнули Катю и матери ее пару миллионов отнесли, типа компенсацию за дочь, да? Исаеву подарили квартиру убитого Терещенко, типа чтобы не очень по другу убивался. Вы думаете вашими деньгами прям все можно исправить?! - Ну, кое-что можно… Он не видел ее лица, а голос показался слишком хриплым. Обернулся, натыкаясь взглядом на подрагивающую спину. - Вы еще поплачьте, блин! - Не дождешься… Мне…просто холодно… А ты… я тебе…действительно помочь хотела… прости, как могла… Паше в голову ударила жаркая волна. Сам не понял, как очутился рядом, стискивая дрожащие плечи и прижимая вплотную к стене. - Помочь? Так помогите… Мне может… вот такая помощь нужна… и именно от вас… Ирина не шелохнулась, пока горячие нетерпеливые пальцы расстегивали пуговицу за пуговицей, а потом жадно смяли бедра и потянулись к молнии на юбке. Лишь только, когда оказалась в одном нижнем белье, бледные щеки отметил рваный румянец. Ткачев на несколько секунд затих, шумно дыша и тесно прижимаясь. Затем отстранился и одним движением отбросил на кровать. Зимина, с каким-то горячечным блеском и вызовом, безотрывно смотрела ему прямо в глаза, чем делала все происходящее еще более нереальным. Ладонями по животу и бедрам – словно раскаленный бархат. Еще несколько движений и она полностью обнажена перед ним. Полковник Ирина Сергеевна Зимина… да, по-настоящему ли это все?.. В голову ударила смесь стыда и дикого возбуждения, когда заскользил по хрупким и плавным изгибам жадными взглядом, руками и губами. Изучая, лаская и сминая… Смесь стыда и дикого…возбуждения? Реальность окончательно поплыла, когда почувствовал на ремне и ниже ее руки, и вдруг, как холодный душ – ее ледяной голос: - Вот, Паша, а наговаривал на себя… Резко встала, и почему-то пошатнувшись, потянулась к своим вещам. Но он не мог ей дать уйти. Не так. Не сейчас. Поймал железной хваткой со спины, наклоняя к темному покрывалу. Перед глазами замелькали ее рыжие волосы, разбросанные вокруг деньги, смятая полковничья форма на полу. В полном молчании – лишь его шумное дыхание и совершенно пошлые характерные звуки животного секса. Ни капли ласки больше, только неудержимое отчаянье… Полное погружение в безумие, которое оборвалось на самом излете. Едва почувствовал, как ее мышцы стали сокращаться, она безжалостно выскользнула..., мгновенно подбирая свою синюю рубашку с тремя звездами, и не оставляя ему ни единого шанса, как кончить на те самые деньги, что он принес… Паша еще приходил в себя, а Зимина уже была в дверях комнаты, с коньяком в руках. - Забери это все с собой. Он долго собиралася, пытаясь прийти в себя и понять, что делать дальше... Ирина сидела на кухне, прижавшись затылком к стене, с бутылкой между голых коленей. Не открывая глаз, попросила. - Не подходи ко мне. Пожалуйста. - Я… - Ты… все уже сказал… и сделал… Уходи.