Беда

Конец заснеженного февраля и весь слякотный март Ткачев проводит в больнице. Сначала все силы уходят просто на то, чтобы выжить. Затем, когда наконец приходит в себя и открывает глаза, приходится сражаться со страшной слабостью и приступами дикой боли. В этот момент даже не особо интересно, что произошло и что будет дальше – лишь бы, как можно дольше действовали обезболивающие или снотворное. Потом, чуть окрепнув, понимает, что поврежденный позвоночник, если и не сделал его инвалидом, то все равно еще потребуются долгие месяцы трудной реабилитации. И самое страшное – на службе в органах теперь можно, скорее всего, ставить жирный крест… Оглушительная апатия накрывает беспощадно и плотно блокируя окружающий мир, на периферии которого мелькают врачи и медсестры, мама, друзья, сослуживцы… Он постоянно окружен вниманием и заботой, постоянно его кто-то навещает и что-то рассказывает, но все это как-то не нужно и неважно. И еще… как оказалось, в его жизни к 33 годам не было ничего и никого, чтобы хотелось жить любой ценой… Мама смогла пробыть с ним лишь короткий срок, потому что своей престарелой сестре она явно была нужнее. Да и никогда эта женщина особо не баловала его ни своей лаской, ни вниманием. Так получилось – сначала злился и ревновал, а потом понял, что уже ничего не изменишь и все есть, как есть. У Ромыча с Измайловой своя семья и заботы. А у него… У него нет ничего – ни детей, ни жены, ни любимой женщины… Была когда-то Катя, но любил ли он ее по-настоящему? Сейчас было много времени, чтобы думать и вспоминать, и он не мог ответить на этот вопрос. Лишь понимал, что не меньшую боль, чем боль от потери Кати, ему причинила в свое время страшная правда о том, кто это сделал… Тогда одновременно со злостью пришло ощущение, что рухнул целый мир и если уж даже она, Ирина Сергеевна, оказалась такой…и способной на такое…то, что говорить о других… Зимина… Паша обвел взглядом палату, впервые обращая внимание - на одноместное размещение, на бережное и вежливое обращение с ним всего персонала, на слишком хорошую для «больничной» еду, на все увеличивающийся список реабилитационных процедур, на практически неограниченное время для посещений, и еще на быстрый бесперебойный интернет, телевизор со множеством каналов, живые цветы на окнах, и множество сосен за окном… Черт возьми, в какой он вообще больнице?! Чувствуя, как внутри все замирает, Паша осторожно потянулся к телефону. - Ромыч, будет время зайти сегодня? Разговор есть… - Ткач, ну а чем ты недоволен? Ты бы че предпочел лежать большой в палате обыкновенного госпиталя? Я там лежал и честно тебе скажу – ничего хорошего! - Так не в этом дело! Ты же понимаешь… какие это деньжищи! Я же никогда с ней не расплачусь! – Паша поморщился – то ли от боли, то ли потому что представил себе ту сумму, которую почему-то потратила на него начальница. - Ткач, хватает выеживаться. Да и потом, мне кажется, она как-то это…сделала от чистого сердца что-ли… вряд ли, она с тебя потом долг будет требовать. - От чистого чего?! – мрачно ухмыльнулся Паша. – Ты точно о Зиминой? - Да, опять завелся ты. Не успокоился еще? Мне вот показалось, что она реально за тебя переживает. И, кстати, в ту ночь, когда нас с тобой подорвали, она тоже в больницу прибежала и в обморок там же грохнулась. Причем так капитально, что врачи ее сутки под капельницами продержали. А может она к тебе этого… ну, неравнодушна? Ты ничего такого не замечал раньше, а, Ткач? - Чего? – Паша прильнувший к бутылке с водой, поперхнулся. – Обалдел что-ли совсем?! - А что, старая для тебя? - Причем здесь… и вообще…, - Ткачев побледнел и затем пошел красными пятнами, так что Савицкий аж немного встревожился. – Я же… А она… Это ж Зимина! - Типа вообще не женщина? – Савицкого ситуация явно забавляла. – Ну, а как же долг, Ткач? Денег то у тебя таких все равно нет. - Почему не жен…, - Ткачев запнулся и тут же разозлился. – Почему мы вообще об этом говорим?! Ты что мне предлагаешь? Я тебе кто?! - Все! Все! Ухожу! Савицкий быстро скрылся за дверью, а Паша, доковыляв до окна, уставился на растекающийся по стеклу дождь. Флешбеками прошедшие годы – первое появление в отделе, разборки с префектом, поиски денег Карпова, палачи, выстрел в Олега на свалке, покушение на Ирину, ужесточение политики на земле, первые собрания, расстрел отдела, убийство Лаптева, гибель Кати…, правда, отчаянье и перерезанные тормоза, разборки в подвале, когда понял, что не прощает, но принимает, ее внезапная слабость на пасеке, отстранение и возвращение… Этой женщины в его судьбе было больше, чем кого-либо другого… и вот теперь…опять… только для чего это все? На службу ему все равно не вернутся… для чего она старается? Тратит деньги? Для чего эта странная забота? Пытается загладить вину за то, что сделала с Катей? Чувствуя, как к горлу подступает тошнота, Ткачев тяжело подошел к шкафу. Он найдет способ отсюда сбежать – от себя, от всех, от нее…