Все как у людей

      Прогулку по культурной столице школьники сворачивают раньше времени, холод пробирает до костей, и Вова с Пашей чуть не влезают в драку с аниматорами на дворцовой площади. Заведенные, готовые махать кулаками, они останавливаются только тогда, когда подходит полиция. Татьяна Николаевна решает с ней вопросы.       — По крайней мере, в этот раз без предложения чая, — Наташа выстраивает маршрут до коттеджа.       — Давайте вести себя адекватнее, в итоге ведь не нам влетит, — Лиля незаметно кивает на учительницу. — Не будем придурками.       — Ладно.       Толпа подростков вваливается в двухэтажный коттедж спустя полтора часа, Пашка с разбега прыгает на кожаный диван:       — Я сплю здесь.       — Там наверху кровати есть, — Наташа снимает пальто. Дом, выбранный ею, по картинкам с сайта она знает от и до. — Избавь нас от своего вида в трусах с утра пораньше.       — Многое теряете.       — Сомневаюсь.       К вечеру одноклассники собираются на кухне, распределяют обязанности и, пока парни тащатся из магазина с полными пакетами, девчонки разогревают духовку.       — Знаете, распределять обязанности весело, все стереотипно и по красоте, но скажу честно, — Лиля выдыхает. — У меня руки растут из жопы, я не умею готовить.       — Мы, думаешь, умеем? Будем импровизировать.       — Я могу помочь, — Татьяна Николаевна наблюдает за тем, как ученицы отчаянно пытаются разобраться в видеоуроке.       — О, нет, не беспокойтесь, мы сами.       — Хорошо, но, девочки, вам нужно поставить пуск на духовке. Вы просто выставили настройки.       — Черт, — Лиля тыкает нужную кнопку, и внутри загорается свет. — Хорошо, первый блин комом, но дальше — лучше.       — Само собой.       Учительница поднимается на второй этаж, и вскоре парни возвращаются с продуктами. Пашка удивляется, насколько большие «Пятерочки» в пригороде Питера, а Вова выдает, что тот флиртует с престарелыми кассиршами, чтобы покупать сигареты без паспорта.       — И как, работает?       Паша довольно поднимает пачку «Бонда», но Вова на заднем плане портит всю картину:       — Нет, конечно. Приходится показывать мой паспорт. А ему просто по приколу заигрывать с ними.       — Любишь браться за старое?       Лилина шутка выстреливает смешками одноклассников. Паша их передразнивает:       — Да, способ неидеальный, но иногда выстреливает.       — Ладно, брат, не оправдывайся, — Вова шлепает его по плечу. — У каждого есть свои странные фетиши, не надо стесняться.       — Я припомню вам это, когда будете стрелять сигареты.       К девяти начинается все веселье. Парни подключают к колонкам переходник, но Наташа вовремя его перехватывает. Никакого кальянного рэпа сегодня. Арина — негласный лидер класса — находит на втором этаже всякие настолки, ребята расстилают на полу «Твистер». С каждой выпитой бутылкой пива игра становится все интереснее. Еще перед поездкой школьники решают, что напиваться никто не будет: Татьяна Николаевна идет им навстречу, и они ответят тем же. Однако пиво в непрозрачные стаканчики все же переливают.       — Татьяна Николаевна? — Лиля стучится в двери ее комнаты. Ребята решают тесниться в оставшихся, оставив учительнице одну полностью свободную. Наташа разрешает Паше спать на диване, но с условием наличия спортивок.       В комнате горит прикроватный ночник. Учительница в кресле листает новостную ленту.       — Да?       — Пойдемте вниз. Мы Вас там ждем.       — Вы уверены, что это нужно? Проведите время в неформальной обстановке.       — Нет, на этот раз Вам не отвертеться, — девушка ныряет вглубь комнаты. В этом слабом свете красноволосая девчонка выглядит особенно красивой. Татьяна Николаевна не может не замечать этого. — Давайте. Пообщаемся, посидим у костра потом.       — Лиля…       — Или мне придется применить тайное оружие.       — Какое?       — Паша.       — Хорошо, пойдемте, — Татьяна Николаевна следует за ученицей вниз. На лестнице Лиля ловит себя на необычном чувстве: ей хочется снова взять эту женщину за руку.       Когда Паша замечает их, то вскакивает с дивана:       — О, Татьяна Николаевна. Нам как раз нужен справедливый судья, иначе мы подеремся скоро.       — Самая эпичная драка на остатках «Твистера», — констатирует Наташа. — Бой не за жизнь, а за право поставить ногу на красный кружочек.       — С таким подходом вам не стоит играть в «Монополию», — Татьяна Николаевна берет бразды правления в свои руки, и веселые, слегка подвыпившие ученики начинают новый раунд. В процессе игры она не может отвести глаз от Лили: что-то цепляет в этой девчонке, когда она искренне хохочет. Все что угодно, но не плачет, сидя в поезде.       — Дожимай его, принцесса, — выбывший из игры Вова поддерживает Лилю, которая остается один на один с Пашкой. Тот изворачивается, нарочно смешит одноклассницу, но та не сдается.       — Лиль, давай ты сейчас сдашься, и мы пойдем разводить костер.       — Я и уступить парню? Выбивайте свои победы честно, — девушка уверенно двигает рукой на нужный цвет.       — С ней такое не сработает, друг. Упрется — не сдвинуть.       Татьяне Николаевне нравится, с каким восхищением и гордостью Вова говорит о Лиле, но в то же время это вызывает смешанные чувства. Паше выпадает невозможное действие, и он падает, утягивая одноклассницу за собой.       — Победа за Лилей.       — Так держать, принцесса!       К часу половина одноклассников расходится по комнатам, вторая с зевотой через слово разговаривает у костра. Вова травит бородатые шутки, Наташа делает фотографии для беседы, и вся атмосфера располагает к откровенным разговорам. Понимая это, Татьяна Николаевна возвращается на второй этаж.       — Предлагаю сыграть в игру. «Я никогда не».       — Мы слишком скучные для нее.       Паша поднимает стакан с пивом:       — Говори за себя, Аришенька. Мне есть, чем поделиться с вами.       — Это что-то противное и связанное с твоим профилем на «Баду»? — Наташа с усмешкой опускает глаза в телефон.       — Так, о нем откуда знаешь?       — Я сижу там. Прости, но мне пришлось отправить твою анкету в аут, не мой типаж.       — Некоторые настолько боятся своих желаний, что упускают лучший экспириенс в жизни.       За всеми этими разговорами Лиля поднимает взгляд на окно комнаты Татьяны Николаевны и замечает ее. В одной майке, готовую ко сну, совершенно простую и обычную. Что-то выстреливает в юное сердце, а что — не разобрать. В конце вечера Лиля выпрашивает у Пашки сигарету, и все расходятся. Вова выбивает им единственную двухместную комнату, и, пока он переодевается, Лиля закуривает.       — Принцесса, вредно ведь.       — Я редко. Только когда очень хочется.       — Все хорошо? Ты всю поездку сама не своя, — Вова приобнимает ее со спины и опускает на плечо подбородок. Лиля чувствует спиной его обнаженный торс.       — Да, просто… дома все как всегда.       — Все будет хорошо.       Лиля решительно больше не может слушать этот универсальный ответ. Когда будет, а самое главное — точно ли будет вообще? За всеми этими расплывчатыми ответами Лиля не понимает, интересно ли Вове вообще, что у нее на душе.       — Да, — она выпутывается из его объятий. — Я пойду, немного посижу на улице. Докурю, чтобы в комнате не вонять.       — Мне не мешает.       — Я знаю.       — Возьми мою куртку.       На ходу Лиля забирает Вовину олимпийку и еле успевает отказаться, когда он предлагает пойти вместе с ней. Она садится на хлипенькие дощатые качели во дворе. Крепкие сигареты не помогают забыться.       — Лиля, не знала, что вы курите, — на крыльце, кутаясь в вязаный кардиган, появляется Татьяна Николаевна.       — Простите, — девушка ищет, куда можно выбросить сигарету, но учительница мотает головой.       — Не переживайте, мы не в школе. Ловить вас за руку я не собираюсь.       — Спасибо. Присядете?       — Пожалуй.       Девушка закидывает ногу на ногу, когда чудесная женщина со звучным именем садится с ней рядом. Лиля отводит руку с сигаретой как можно дальше, чтобы не дымить.       — Не спится?       — Да, сложно засыпаю на новом месте.       — Я тоже, — Лиля стряхивает пепел в промерзшую траву. Ноги в носках и тапках ощутимо мерзнут. — Боюсь, что, когда перееду, первый месяц вообще не буду спать.       — Видите. Вы уже используете «когда» вместо «если».       — Можно просьбу? Татьяна Николаевна, пожалуйста, обращайтесь ко мне на «ты». Хотя бы вне школы.       — Хорошо. Я рада, что ты сегодня повеселилась. Было приятно смотреть на тебя улыбающуюся.       — Правда? — сколько Лиля себя помнит, она всегда стесняется своей улыбки. Комплекс, навязанный семьей, помогает ей выработать специальную улыбку — только для остальных, но сегодня было не до нее.       — Да. Ты очаровательная девочка, тебе идет быть счастливой. Как и остальным.       Разрывается очередная скрепа. Лиля столько мучает свой организм, чтобы быть стройной, что забывает о более интересных вещах — моде на ментальное здоровье, любви к телу и счастье.       — Да, но мне особенно, — отшучивается девушка.       — Даже спорить не буду.       — Я впервые встречаю такого человека, как вы. Звучит, наверное, очень глупо, — она прикладывает руку ко лбу, и от едкого дыма начинают слезиться глаза.       — Почему же?       — А Вы часто получаете комплименты от учениц?       — Какая разница от кого, если искренне? Но, — Татьяна Николаевна ненавязчиво касается руки Лили и тут же одергивает ее, — от тебя особенно приятно.       — Меня цепляет, когда кто-то проявляет ко мне внимание и действительно слушает. Спасибо вам за тот разговор в поезде и вообще… за поездку.       — Надеюсь, ты будешь чуть меньше грустить после этого, — Татьяна Николаевна оглядывается на дом. Во всех комнатах выключен свет. — Прохладно совсем становится. Может, вернемся?       Лиля тушит сигарету о подошву:       — Да, надо бы.       — Куда хотите пойти завтра перед поездом?       — Куда глаза глядят.       Они заходят в дом, и только когда Лиля возвращается в кровать к Вове, в голове все встает на свои места. Какое-то совершенно необъяснимое чувство тянет ее к Татьяне Николаевне, и Лиля не особенно хочет ему сопротивляться. Мысли появляются одна за другой, но она решает отложить их до завтрашнего вечера. Пока не до них.       Наутро школьники кидаются в первый попавшийся трамвай и ведут себя, как дикие, когда попадают в музей уродцев. Вова с Пашкой тыкают пальцем в самые страшные аномалии и убеждают отличницу-Аришу, что это она. Получают замечание от охранника и становятся немного тише, когда сталкиваются в одном зале с Татьяной Николаевной. Лиля привязывается к ней, и весь оставшийся день они проводят в простых разговорах.       — Я вообще из деревни, и мне всегда интересно, как высоко я могу прыгнуть.       — Есть конкретные планы? — Татьяна Николаевна к ней очень внимательна, и этим к себе Лилю может расположить любой, но такая взаимность происходит впервые.       — Иногда мечтаю все бросить и переехать в другую страну. Не знаю, все говорят, что за границей нас никто не ждет, но и в России я не чувствую себя нужной.       — Почему?       — А какие у меня здесь перспективы? Меня на работу будет брать старшее поколение, которое регулярно плюется в моих одногодок. Считает цветные волосы и татуировки отклонением и лупит собственных детей.       — Лиль, а у тебя дома такое практикуется? — Татьяну Николаевну настораживают темы, которые поднимает школьница.       — Смотря что под этим понимается. Я стараюсь редко появляться дома.       У Татьяны Николаевны из-за этой девочки сжимается сердце. Ей хочется помочь, ее хочется защитить, только Лиля продолжает всем видом показывать, что сама со всем справится.       — Это тяжело, наверное.       — Я не парюсь об этом. Говорю же, в жизни больше все равно хорошего. Оно просто не всегда на поверхности. И вообще, давайте о чем-нибудь другом. Вы, например, сами откуда?       — Из Адлера. Переехала сюда, когда поступила в институт. И так привыкла к нашему городу, что решила остаться.       — Променять море на зиму, минус тридцать пять и провинцию? Татьяна Николаевна, а вы мазохист.       — Когда живешь на море, его, по правде, редко видишь. Зарплаты там ничуть не больше, а за время учебы здесь появилось много друзей. Вот и решила остаться.       — И как, не жалеете? — Лиля разглядывает Татьяну Николаевну с удивлением.       Та пожимает плечами:       — Нисколько. Теперь езжу на море как на отдых.       — И бегаете от дзержинских гопников.       — На минуточку, — Татьяна Николаевна улыбается, поднимая указательный палец, — больше нет. Теперь я живу в спокойном районе.       — Везет. А то, знаете, страшно сначала смеяться над ними и прикалываться, а потом однажды проснуться и понять, что ты теперь тоже дзержинский гопник и все эти шуточки про тебя.       — Не переживай, Лиля, тебе им никогда не стать.       — Конечно. На это нужен особый талант, а у меня нет столько слюней, чтобы обхаркать несколько подъездов подряд.       — И, если ты попросишь на улице закурить, вряд ли можно ожидать, что через пару минут ты кого-то отпинаешь.       Лиля усмехается:       — Только если мне не предложат «Кисс» яблочные единичку.       За час до прибытия поезда ребята заваливаются в кофейню и планируют дождаться посадки там, заказывают на оставшиеся деньги поесть, и Пашка строит из себя эстета, выбирая напиток. Татьяна Николаевна держится от школьников поодаль, чтобы никого не смущать. Лиля неизменно садится с ней рядом. Татьяна Николаевна вовсе не против, слушает ее забавные шутки и интересуется, как давно смелая девчонка красит волосы в красный.       — С тринадцати. Бабушка вопреки всем запретам родителей покрасила меня перед первым сентября.       — Кажется, я начинаю догадываться, кем воспитан твой характер.       — В хорошем смысле?       — Разумеется. А какой может быть еще?       Лиля каждый раз готовится обороняться, потому что в действительности не знает, как можно иначе. Обычно ее характеру дают негативные оценки, и все непременно связаны с отцом: «Вся твоя дурь от него, ничего хорошего не можешь взять».       — Спасибо. А ваша семья… она по-прежнему живет в Адлере?       — Да, отец со своими сестрами там держат небольшой гостевой домик. Сдают его в курортный сезон, организуют экскурсии.       — Напомните, что вас здесь держит? — Лиля и не оглядывается на Вову, полностью поглощенная разговорами. А тот, напротив, не сводит с нее глаз и гадает, где опять его косяк и почему Лиличка от него отдаляется.       — Конкретно сейчас я очарована вашим классом. Так что годик еще точно никуда не собираюсь.       — Классно, потому что это взаимно.       К девяти на вокзал подъезжает обратный поезд, и толпа школьников без задних ног раскидывается по вагону. Пашка, самый громкий среди всех, засыпает первый, и количество общего шума снижается вдвое. Школьники разговаривают от силы полчаса, вымотанные поездкой, и только Лиля никак не может перестать ерзать на верхней полке. Спрыгивает вниз, просит Вову поменяться с ней местами.       — Может, просто ляжешь со мной? Я подвинусь.       — Нет, мне неудобно будет. Уступишь?       — Конечно, — парень сонно запрыгивает наверх и через пару секунд свешивает голову. — Лиль, я тебя точно ничем не обидел? Мы всю поездку как чужие.       — Точно. Не переживай, Вов, — она касается его руки, и за окнами проносится громкий грузовой поезд. — Просто мне иногда важно провести время именно так, чтобы потом по тебе соскучиться.       — Это как-то не клеится с нормальными отношениями. Другие девушки не устают от своих парней.       — Ты сомневаешься во мне?       Парень соскакивает к ней обратно, садясь перед Лилей на корточки:       — Нет, принцесса, я тебе доверяю, мне тебя порой просто не хватает.       — Я и так провожу с тобой все свободное время.       Лиля решительно не может понять, в чем интерес проводить со своим партнером двадцать четыре на семь. Она на вторую неделю загорится желанием поскорее сбежать.       — Знаю. Но эта поездка… была тебе так важна. Думал, мы проведем ее вместе.       — Я не могу быть всегда рядом. Мне интересно общаться и с другими людьми, но потом встречаться с тобой. Понимаешь? — Лиля берет его лицо в свои руки, и Вова закрывает глаза. С ее касаниями он забывает обо всем.       — Но ведь у нас все хорошо?       Лиля отводит глаза в конец поезда. Там купе той, которая после этой поездки не выходит из головы. Смелую девочку это совсем не пугает.       — Разумеется. Не надумывай. Поедем завтра кататься?       — А то. У меня как раз остались с поездки деньги, заправлюсь на все.       — Супер. Значит, проведем вместе вечер, — Лиля целует его в нос, и Вова забирается обратно на полку.       До четырех утра сон никак не идет. Лиля пишет интернет-друзьям, слушает музыку и прокручивает в голове разговоры с Татьяной Николаевной. Ее задевает эта внимательность к ней, осторожность и понимание. Словно ей впервые дают без осуждения выговориться. К пяти утра, когда до прибытия остается час, Лиля бросает бессмысленные попытки заснуть и начинает собираться. Не выспавшиеся одноклассники разбредаются по вагону, заваривают «Доширак» и топят сонливость в обжигающем чае. После прибытия они разъезжаются по домам, чтобы оставить вещи и отправиться на второй урок: первая биология отменяется.       — Может, не пойдем сегодня никуда? У меня все уйдут, можем выспаться и кино посмотреть, — Вова помогает Лиле дотащить до автобуса вещи.       Она оглядывается на Татьяну Николаевну, и быстрая мысль выстреливает в голову: Лиле хочется увидеть ее сегодня снова.       — Нет, давай встретимся вечером. Если мои спалят, то прибьют.       — А как они узнают-то? К тому же уроки сегодня такие, что вряд ли кто-то пойдет жаловаться.       — Давай все же вечером.       Лиля мило улыбается ему, а в глазах словно песок. Вова соглашается в невозможности устоять перед ней. Дома Лиля собирает портфель и на секунду опускается на кровать, чтобы прийти в себя. В конце концов, полчаса сна никому не помешают. Будильники остаются по расписанию Питерских поездов с выходных.