Все как у людей

      Вова часто называет Лилю принцессой и относится к ней с должным трепетом: провожает до дома, запоминает важные даты и принимает капризы. Хулиганское сердце завоевано, и не стрелой — пулей навылет сражено с первых дней знакомства. Как только эта яркая хмурая девушка появляется в классе — Вова меняется на глазах и продолжает подстраиваться под нее до сих пор.       К началу ноября у одиннадцатого «Б» срывается ежегодная поездка в Питер. Обычно они собираются классом и с руководителем выезжают в большой город, бронируют гостевой дом, отрываются все выходные. В этот раз подводит классная, схватив грипп, и все переживания школьники изливают на биологии. Они привыкают к Татьяне Николаевне очень быстро, между ними устанавливается негласное доверие.       — А с другим учителем поехать вы не можете? — она откладывает начатую тему. По атмосфере в классе она понимает, что ребятам надо высказаться.       — Теоретически да, но «кто безвозмездно возьмет на себя ответственность за диких подростков»? — Лиля рисует воздушные кавычки. — Конец цитаты директора.       — Так, а чем обычно вы занимаетесь в поездке?       — Никакого обязалова и экскурсий, — вступает в разговор Пашка. — Арендуем дом, днем гуляем, вечером готовим поесть, слушаем музыку и сидим у костра. И никаких гитар, от них тянет блевать и в петлю.       — Павел, будьте чуть аккуратнее в выражениях.       — Прошу простить мой французский, — он снимает невидимую шляпу. Татьяна Николаевна — одна из немногих учителей, с кем он шутит в позитивном ключе и не хочет заедаться.       — А от учителя что требуется?       Лиля собирает волосы в высокий хвостик. Она постоянно носит на руке пружинистую резинку.       — Особо ничего. Наши билеты куплены, дорогу учителю мы оплатим. Дом тоже арендован. Учитель — в общем-то просто гарантия для наших родителей, что на следующий день нас не будут вытаскивать из Невы.       — Зато честно, — Татьяна Николаевна опускает голову набок. — И когда вы едете, если найдется сопровождающий?       — Вообще должны в следующие выходные, но, скорее всего, будем переносить.       Пашка поднимает указательный палец вверх:       — Потому что историк в минусе, с ним никто не хочет ехать. Трудовик тоже, он пьющий и в кодировке, нам его директор запрещает трогать.       — «Поездку не предлагать, может не отказаться», — цитирует его Вова. Директор школы — очевидно каждому ученику — старый консервативный дед, который лет как двадцать уже не понимает подростков.       — Ясно, — Татьяна Николаевна с улыбкой поправляет волосы. — А моя кандидатура рассматривается?       Ребята заметно оживляются. Лиля оглядывается на одноклассников и задает общий вопрос:       — Вы серьезно? То есть да, конечно, рассматривается.       — Вот и прекрасно. Можете ничего не переносить.       — Вы реально готовы? Типа так просто.       — Питер — красивый город, а я за культурный отдых. И вам, судя по всему, очень нужна эта поездка.       — Позвоню сегодня же своей бабке в деревню и попрошу поставить за Вас свечку, — Паша в восхищении вскидывает руки.       — Спасибо, но я преподаю биологию и верю в науку.       — Принято, даю бабушке отбой.       — Только, — вновь встревает Лиля, — нам нужно успеть оформить вам билет рядом с нами. Этим занимаюсь я. Сможете после урока немного задержаться?       — Конечно.       — Бам, — Пашка шлепает по столу, — Питер, жди нас.       После урока Лиля остается в классе и с непонятным волнением вбивает паспортные данные учительницы в телефон. Татьяне Николаевне всего тридцать четыре, а еще ее фото в паспорте куда удачнее испуганного оленя в документах Лили.       — Есть место здесь, — девушка разворачивает ей карту вагона, — рядом с нами и в самом конце. Там весь плацкарт свободный.       — Давайте второй вариант.       — Точно? Вы не будете нам мешать.       — Нет, пообщайтесь лучше комфортно между собой. К тому же пустой плацкарт до Питера — редкое везение.       — Это уж точно, — Лиля оформляет билеты в несколько нажатий. — Можете дать свою почту? Я отправлю их вам.       — Да, давайте напишу, — Татьяна Николаевна набирает свой адрес и отдает телефон обратно. — Лиля, и деньги за билеты я вам все же отдам.       — Вы чего? Не надо. Вы и так нам помогаете, остальное на нас, — ученица откладывает смартфон. — Спасибо, что вообще согласились. Думаю, эта поездка, и правда, будет нашей последней совместной.       — Не горячитесь так. Может, вы будете видеться после выпуска.       — Сомневаюсь, — Лиля мешкает в дверях. — А вообще кто знает, как жизнь повернется?       — Это да. Она штука непредсказуемая.       — Точно.       Лиля выходит в коридор. В провинциальных городах, где нет четкого представления о будущем, маленькие непредсказуемости создают твою жизнь. За случайными встречами и случайными моментами проживается совершенно случайная жизнь. И поэтому Лиле хочется вырваться отсюда как можно скорее. Она всегда первая берется за организацию этой поездки, потому что ей интересно ездить в другие города и представлять себя в них. К тому же к весне Вова обещает свозить ее в Москву.       Через неделю в пятницу класс собирается вечером на вокзале, и парни громко обсуждают с армянином из шаурмичной, что завернуть в лаваш. Побольше всего, особенного мяса, и залить все соусом — идеальный рецепт, по мнению Вовы и Пашки.       — Интересно, они когда-нибудь не едят? — серчает Наташа, переступая с ноги на ногу. Прошлой ночью ударяют первые морозы, и асфальт покрывается тоненьким льдом.       — Ага, когда спят, — Лиля молится, чтобы во время посадки не было никаких ошибок в паспортах. С ее внимательностью это будет не то чтобы удивительно, но обидно.       — И то, мне кажется, они мечтают о внутривенном введение майонеза при этом.       — Сестра, сестра, срочное переливание, — Вова с огромной шаурмой в руках возвращается к одноклассникам и приобнимает Лилю. Ей в присутствии Татьяны Николаевны это почему-то кажется лишним. — Так, а поезд-то во сколько приезжает?       — Должен быть с минуты на минуту, — не успевает девушка договорить, как объявляют о прибытии их состава.       Школьники поочередно проходят контроль, и Лиля замыкает их цепочку. Ошибок в билетах все-таки не находят. Ребята располагаются в четырех плацкартах подряд, заваривают «Доширак», смеются на весь вагон и ловят несколько замечаний от соседей. Вова включает музыку с телефона, Паша выпрашивает у проводника больше двадцати стаканов, и один за другим таскает одноклассникам чай.       Лиля выглядывает из плацкарта и замечает, что Татьяна Николаевна сидит за чтением книги. Она берет два свободных стакана и покидает плацкарт.       — Лиль, ты куда?       — Я на пару минут, — девушка кивает в сторону последнего купе, и Вова понимает ее без слов. — Это Вам, — Лиля ставит на столик рядом с учительницей узорчатый подстаканник. — Не против компании?       Татьяна Николаевна отрывается от книги:       — Спасибо. Совсем нет.       — Что читаете?       — Биография Светланы Сургановой. Мне нравится ее творчество.       — А кто это?       — Лиля, Вы правда не знаете, кто такая Светлана Сурганова?       Девушка жмет плечами:       — Звучит как имя какой-нибудь поэтессы двадцатого века. Из разряда Марины Цветаевой и Анны Ахматовой.       Татьяна Николаевна с удивлением разглядывает юную девчонку напротив. С другой стороны, ей семнадцать, и молодежь наверняка сейчас слушает что-то другое.       — А Диану Арбенину знаете?       — Разумеется. У меня даже есть парочка ее песен в плейлисте.       — Они со Светланой вместе создали Ночных Снайперов. Потом уже они стали ассоциироваться только с Дианой.       — А почему?       — Обещаю дать Вам почитать книгу, как закончу. Сами узнаете.       — А Вы любите загадки, — Лиля улыбается, ощутив спонтанное приятное чувство внутри. Случайное, непредсказуемое.       — Вам бы о них говорить.       — В каком смысле? — девушка намеревается встать в защитную позу. Подсознание ищет скрытые смыслы.       — Вы для меня самая настоящая девочка-загадка.       Вагон плавно плывет по рельсам, свет приглушен, и в свете проезжающих фонарей Татьяна Николаевна кажется особенно интересной. Лиля впервые обращает внимание на ее изящные женские руки с тоненьким колечком на среднем пальце.       — Я готова поделиться своими секретами в обмен на ваши.       — Так, — Татьяна Николаевна заинтересованно поднимает бровь, — каким образом?       — Сыграем, — Лиля забирается на полку с ногами. — У меня есть приложение с вопросами. Скачивала, чтобы с ребятами сыграть.       — Вопросы, надеюсь, адекватные?       Лиля смущенно выставляет настройки:       — Не волнуйтесь, 18+ и постыдные уже отключаю, — в соседнем окошке появляются игральные кубики, и девушка кладет телефон на стол. — Какое выпадает число — такой открываете вопрос. Ничего, кроме честности.       — Даю слово, — учительница поднимает руку. — Начнете первая?       — Да, — Лиля выбрасывает кости и открывает третий вопрос. — Расскажите о своем партнере. Итак, — она оборачивается назад, и замечает, что Паша без стеснения открывает пиво. Лиля быстро возвращается к Татьяне Николаевне, чтобы ее отвлечь, — Вова Белый… мы встречаемся.       — Это очень заметно.       — Как?       — Молодые люди в вашем возрасте плохо скрывают свои чувства. В этом нет ничего такого, не подумайте. Школьная любовь — это вообще особенный этап в жизни.       — Не думаю, что это любовь, — Лиля отвечает резко и без раздумий. Внутренняя заинтересованность толкает ее сказать это и как бы дать понять, что она может быть свободной в любой момент. Зачем — Лиля и сама не понимает. — Просто интерес.       — Не со стороны Вовы явно, но вы лучше знаете, что и как. Не буду лезть не в свое дело, — Татьяна Николаевна быстро сворачивает тему и делает свой ход. — Расскажите о своем последнем открытии. Хм… наверное, стоит чаще подписывать письма от мужского лица.       — Зачем?       — Я иногда выступаю с докладами в Москве, и обычно на них приходит не очень много людей. Но стоило организатором потерять последнюю букву в моей фамилии и указать, что докладчик Громов Т. Н… полный зал.       — Как по-тупому… я про то, чтобы отдавать кому-то предпочтение просто из-за пола.       — Тем не менее, теперь, если я хочу добиться от организаций, которые не знают меня лично, каких-то действий, то подписываюсь Громовым Т. Н.       — И как результат?       — В моем бывшем подъезде в Дзержинском теперь работает лифт, а еще мой доклад напечатают в научном журнале.       — Классно. Я в первую очередь про Дзержинский, там местные управляющие компании и нахуй спокойно послать могут. Извините.       — Нет, ничего страшного. Вообще так оно и есть. Теперь ваша очередь, — Татьяна Николаевна двигает телефон к ученице.       В начале вагона одноклассники хватают контрольное замечание от дедка из соседнего плацкарта. Лиля готовится свернуть игру, но Татьяна Николаевна кивает:       — Продолжаем?       — А Вы… не пойдете разбираться?       — Я здесь просто ваша гарантия, а вы взрослые люди. Думаю, Паша с Вовой решат проблемы, если они возникнут.       — Хорошо. Мой вопрос.       Они играют практически час, за который Лиля узнает, что Татьяна Николаевна не замужем и из домашних животных предпочитает кошек. Ей нравятся хорошие детективы, взгляд современных подростков на мир и сериал «Секс в большом городе».       — А что в нем особенного?       — В сериале?       — Нет, во взгляде.       Татьяна Николаевна отводит глаза на маленькое поселение за окнами:       — Вы более осознанные, чем то же мое поколение. Понимаете необходимость разговоров и спокойно решаете проблемы, без конфликтов. Мне такой подход близок.       — Это потому что мы открыты новому и жопа не заменяет нам голову, — Лиля отвечает резко, напористо. Эта тема больно задевает ее. Но, когда замечает во взгляде Татьяны Николаевны непонимание, сбавляет обороты. — Простите. Это я не про Вас.       — Проблемы с родителями?       Лиля удивляется вопросу. Он падает в цель, и, по правде, Татьяна Николаевна задает его первая. Вова слушает, Вова жалеет Лилю и всегда готов встать на ее сторону, но он не может понять. А тут человек за пару брошенных фраз вытаскивает ее главные переживания наружу.       — Типа того.       — Хочешь поговорить об этом? — поезд резко тормозит, и по расписанию это получасовая остановка. Ребята с шумом вываливаются на перрон.       — Не хочу грузить Вас.       — Не волнуйся, мне не сложно выслушать тебя. Может, смогу чем-то помочь.       — Это вряд ли. Они непробиваемые дебилы, — Лиля не выбирает выражений. Она не уважает их и говорит об этом честно. Ей не хочется играть в благородство, кидаясь фальшивыми фразами, что родителей надо принимать любыми.       — Расскажешь? — Татьяна Николаевна аккуратно касается руки девушки, и это пробивает ее насквозь. Простая тактильность на редкость не вызывает в ней отвращения, и более того — ей приятно, что эта понимающая женщина напротив проявляет к ней такое внимание.       Вспоминается бабушка. Лиле хочется плакать.       Ей не хватает такого простого общения по душам, чтобы не строить из себя непробиваемую. Татьяна Николаевна слишком четко видит, что яркая девочка перед ней не железная.       — Мы почти не общаемся. Вместе живем, но по отдельности встаем, едим и все остальное, лишь бы не видеться. Мне хочется сказать, что это не ранит, но это не так.       Татьяна Николаевна с осторожностью пересаживается к Лиле. Она хорошо понимает подростков и не будет торопиться. Переходит на ты, убирает субординацию, которая сейчас ни к чему.       — Я понимаю тебя. Это больно.       — И самое сложное, что я ничего не могу с этим сделать. Они не слышат меня, считают, что я много прошу.       «Одета, обута. В доме всегда есть еда. Лиля, чего тебе еще не хватает?»       Отец толкает Лилю в коридор спиной после очередного скандала с матерью. Та выписывает детям затрещины чуть что не то, и только после четырнадцати Лиля начинает отвечать тем же. Лиля тревожится в ожидании ругани, когда совершает самую маленькую ошибку, и больше жить так не может.       — У тебя есть хотя бы своя комната?       — Мы живем в коммуналке. Знаете, которое на пересечении улиц? Бывшее заводское.       — Да, помню.       — Так что какая своя комната? — Лиля делает вдох поглубже, чтобы ненароком не расплакаться. — Нам бы свой туалет.       — Мне очень жаль, что тебе приходится жить в таких условиях, — Татьяна Николаевна наблюдает за Лилей, боясь лишний раз коснуться. — И жаль, что с родителями все так.       — Мне тоже.       — Я могу обнять тебя. Хочешь?       Обычно Лиля сторонится таких моментов, но в этот раз это кажется как нельзя кстати. Она кивает, и Татьяна Николаевна забирает ее в объятия. В них становится ощутимо спокойнее и теплее, и на минуту Лиля даже дает волю эмоциям. Вскоре одноклассники заваливаются обратно в вагон, прячут под сидениями пиво и продолжают выводить окружающих из себя.       — Может, мне позвать Вову сюда? — осторожно интересуется учительница, но Лиля отрицательно мотает головой. — А чаю еще хочешь?       — А посидите со мной немного?       — Хоть всю ночь.       На подходе к плацкарту проводника учительницу останавливает Вова:       — А Лиля у вас?       — Да, скоро придет.       Одноклассники заметно гасятся, когда замечают учительницу.       — Она в порядке?       — Да, мы разговариваем о поступлении.       — Ладно, — Вова возвращается к остальным.       Татьяна Николаевна с наигранным подозрением оглядывает их довольные румяные лица. В плацкарте все перебивает едкий запах «Доширака».       — Пустые бутылки под сидением не оставлять, весь мусор выбросить на вокзале. И давайте немного потише, — кидает она на обратном пути, — там люди ложатся спать.       — Вы точно против инициативы бабки и свечки в церкви за здоровье?       — Точно. Но за мою невнимательность к вашим шалостям здесь можете постараться на контрольной в пятницу.       — Вы будете первой, к кому я реально подготовлюсь, — Пашка явно в ладах с пивом: становится еще веселее и громче.       — Я это ценю.       Татьяна Николаевна уходит на свое место, и спустя полчаса Лиля возвращается к общему веселью. Школьники затихают только к трем ночи, проклятые всеми бабками в вагоне, а на следующее утро отправляются в самую гущу событий.