Все как у людей

      Проходит первый учебный месяц. Кроме того, что давление по поводу ЕГЭ становится с каждым днем все сильнее, ничего не меняется. К последней неделе сентября Татьяна Николаевна выполняет свое обещание.       — Как хотите провести урок?       — У нас к вам своеобразное предложение, — издалека начинает Вова, опираясь локтями на парту. — В пяти минутах от нас есть парк, мы собираемся там иногда, чтобы выпить пива.       — Владимир, сбавьте обороты, — Татьяна Николаевна с улыбкой принимает это за шутку.       — Нет, я о другом. У нас есть газировка.       Наташа достает из рюкзака несколько ярких пакетов:       — И зефир.       — И огонь, — Пашка на секунду чиркает зажигалкой. — Люди, у меня для вас божественный дар, идите за мной.       — Мы, естественно, за собой все уберем, — Лиля поддерживает инициативу одноклассников.       — Обещание превыше денег. Я дала слово. Значит, идем в парк.       — Есть, — Вова шлепает ладонью по столу и вместе с пацанами выбегает из класса, чтобы забрать из раздевалки вещи. — Лиля, — он возвращается на секунду, — дай номерок. Захвачу твою джинсовку.       — Держи, — девушка бежать сломя голову не торопится. — Я удивлена, что Вы правда согласились, — она останавливается возле учительского стола. Татьяна Николаевна накидывает пальто.       — Почему? Вы хорошо готовились к урокам. С моей стороны было бы неправильно отказать.       — Наверное, — на выходе бросает ученица.       В парке Вова с телефона включает музыку, и черт знает как, но на удивление кальянный рэп заходит большинству. Лиля достает из портфеля заготовленные длинные шпажки, и поочередно толпа подростков завороженно наблюдает за тем, как зефир покрывается хрустящей корочкой. Татьяна Николаевна располагается на скамейке поодаль.       — Сюда бы пива еще — и вообще сказка, — Вова цепляет на нос черные очки и приобнимает Лилю. Ему нравится строить из себя крутого парня, когда она рядом.       — Вов, не надо. К нам впервые учитель не как к мусору относится.       — Потому что мы и есть не мусор.       Никто из этих молодых амбициозных ребят себя им не считают, но через десять лет кто-то сопьется, кто-то станет отцом с долгами по алиментам, а кто-то и вовсе подастся в политику. Большинство никогда не уедет из города и будет считать Москву обителью зла, заваривать гречку на ужин и смотреть новости об ужасном прогнившем западе.       — Я сейчас, — Лиля выпутывается из объятий и направляется к учительнице. — Не хотите присоединиться? — Лиля протягивает пакет с зефиром.       Татьяна Николаевна отрывается от книги. Она выглядит очень доброжелательной, и на фоне этого серого города, серого неба и серой подростковой жизни особенно яркой.       — Не буду мешать вам. Отдыхайте, общайтесь.       — Ладно, — девушка возвращается к компании, сует Вове пакет и забирает оттуда пару штук зефира. Вскоре она возвращается к учительнице. — Не против, если я посижу с Вами?       — Конечно, — Татьяна Николаевна откладывает свои дела, и, наблюдая за учениками, спрашивает. — Почему Вы не с ними?       — Я только оттуда.       — Нет, вы в принципе кажетесь отстраненной.       — Вам кажется, — Лиля увиливает от ответа и протягивает учительнице зефир. — Угощайтесь.       — Спасибо, — Татьяна Николаевна принимает его и замечает, что ученица рядом не особо горит желанием возвращаться к компании. Лилю, оказывается, очень легко подкупить: она искренне заинтересуется тем, кто проявляет к ней обычное человеческое отношение. — Куда хотите поступать после школы?       — Попробую в Москву, но вряд ли получится. Подам еще в пару городов.       — А здесь пробовать не будете? У нас, насколько знаю, хорошая кафедра психологии.       — Я хочу уехать. Честно говоря, я соглашусь на обучение, даже если это будет библиотечное дело, лишь бы с возможностью получить общежитие.       Этот город, эти люди и вся эта атмосфера съедают весь потенциал. У тех, кто остается здесь, нет будущего. Им приписан шаблонный сценарий: сыграть свадьбу в местном ЗАГСе, завести детей, потому что «пора бы», и познать все русское страдание. Получать пятьдесят на двоих, пытаться одеть ребенка к первому сентября и экономить на всем. Лиля себе такого позволить не может.       — Все правильно. Молодым надо уезжать. Реализовывать свои амбиции, добиваться целей.       — Посмотрим, как все повернется.       Вова зовет Лилю обратно, обещает выключить кальянный рэп, если она вернется, и девушка после пары уговоров соглашается. В конце урока Татьяна Николаевна просит подумать о планах на следующее занятие и возвращается в школу. Вова закидывает портфель на плечо:       — У меня сегодня нет никого дома. Хочешь в гости?       Девушка разрывается между нет и да. С одной стороны, возвращаться домой не хочется, а с другой, Вова наверняка вновь начнет намекать на секс.       — А чем заняться хочешь?       — На твое усмотрение, принцесса, — Вова то и дело норовит коснуться ее, приобнять, поцеловать. Его тактильность в несколько раз превышает Лилину. — Можем сериал посмотреть или просто музыку послушать, чаи погонять.       — Ладно, пойдем.       Комната Вовы — настоящая пацанская берлога с гантелями, оставленными возле кровати, спортивками на спинке стула и голыми сиськами на стене.       — Не обращай на это внимания, — он закрывает руками плакаты, — это еще до тебя было.       Лиля замечает свою фотографию, прикрепленную возле самого изголовья кровати, и находит этот жест милым и странным одновременно. На смятой незаправленной кровати валяются наушники и учебники.       — А у тебя мило. Сразу видно, живет свободный парень.       — Я не свободный вообще-то, у меня девушка есть, — он скидывает все лишнее с постели и накидывает одеяло поверх. — Можешь садиться.       — Спасибо.       — У меня, кстати, есть для тебя подарок. Секунду, — Вова бросается к шкафу, перерывает верхние полки и достает оттуда маленькую прямоугольную коробочку.       Лиля принимает ее с детским восторгом. Ей редко делают сюрпризы.       — Что это?       — Внешний аккумулятор. Твой мобильник вообще зарядку не держит, а я волнуюсь, когда ты поздно возвращаешься домой. Теперь будешь всегда на связи. Он мощный, — Вова щурится, читая описание с коробки.       Лиля разглядывает его с новой стороны: а чего она, собственно, боится? Перед ней парень, влюбленный в нее донельзя, и сам по себе Вова обладает приятной мужской внешностью. Острый соколиный нос с горбинкой, растрепанные темные брови, острые скулы и маленький шрамик на лбу. Подкаченный, осторожный, внимательный — разве рядом с таким стоит трястись о своей девственности? Было бы, о чем переживать.       — Ты такой милый. Спасибо тебе. За подарок и вообще, — Лиля откладывает аккумулятор из его рук и притягивает к себе. Целует с осторожностью, спускается на подбородок.       — Лиля, подожди, — парень аккуратно отстраняется. — Я ни на что не намекаю своим подарком, я готов подождать. У тебя столько времени, сколько нужно.       Лиля наблюдает за его смятением. Всегда бойкий и резкий Вова совершенно теряется перед ней. Девушка снимает футболку:       — Я знаю. Но я хочу этого.       При виде ее полуобнаженного тела парень не в силах подобрать больше ни слова. Вова раскидывает поцелуи по Лилиной шее, спускается на грудь, впервые касается ее рукой, и это движение выстреливает в сердце. Лиля со своей неопытностью пытается разобраться, что к чему.       — Я буду аккуратен. Говори, если я делаю что-то не так, ладно?       Лиля быстро кивает:       — Да. И ты тоже.       Первый Лиличкин секс вызывает только один вопрос — и этим все так восхищаются? Тем, что пусть в первый раз, но приносит только дискомфорт и боль, приправленную неловкостью от собственного обнаженного тела и странными ощущениями. Вова после этого забирает ее в объятия, пока Лиля отчаянно пытается взглядом отыскать свое нижнее белье.       — Тебе понравилось?       — Да. Ты не видишь моей одежды?       — Забей на нее, мама с сестрой вернутся только после семи.       — Мне неудобно в таком виде, — Лиля вытаскивает из-под кровати футболку с трусами. — А тебе?       Вова кладет руки под голову:       — А мне нормально.       Лиля стесняется своего тела и хочет поскорее закрыть его, надеть обратно броню и никому не показываться. Она носит свободную одежду, чтобы скрывать за ней всю неидеальность. В ее юной голове нет ни малейшего представления о том, как должно выглядеть по-настоящему красивое и здоровое женское тело.       — Везет тебе.       Вечером Вова отвозит Лилю домой, и в дороге, между третьим и четвертым светофором, она окончательно охладевает к нему. Что-то внутри отталкивает от него, и бороться с этим чувством не остается желания. Они быстро прощаются в паре домов от Лилиного, и Вова признается, что так, как сегодня, ему еще никогда не было хорошо.       — Я рада. Еще раз спасибо за подарок.       — После такого буду делать их почаще.       — Разоришься ведь.       Парень смущенно почесывает затылок. Перед этой очаровательной красноволосой девушкой он теряет всю свою пацанскую суровость.       — Ты того стоишь.       — Увидимся завтра, — Лиля оставляет на его щеке поцелуй и забегает в подъезд. Первый блин комом, но, говорят, первый секс вообще не бывает приятным.       К следующему уроку биологии одиннадцатиклассники придумывают новую авантюру — зовут Татьяну Николаевну в свободный кабинет информатики и на допотопных компьютерах рисуют письки в пэинте, запускают с «Ютуба» стендапы и подсоединяют тихие колонки, которые нужно придерживать, чтобы они звучали.       — Интересно, в этой школе работает хоть что-нибудь не через жопу, — Паша пережимает тоненькие провода, пока одноклассники угарают над тупыми шутками их ровесника. Татьяна Николаевна просит их быть чуть тише.       — Только повариха тетя Мариночка. Такие у нее булочки. С маком. Просто совершенство наяву, — Вова настолько погружается в воспоминания, что живот начинает предательски урчать.       — Я на месте Лили уже начал бы ревновать.       — Паш, это называется латентный гей, если ты мечтаешь очутиться на месте девочки в отношениях, — Лиля уступает свое место однокласснице и возвращается за включенный компьютер. Остальные продолжают просмотр.       — Не будете против? — позади раздается голос Татьяны Николаевны, и на рефлексе Лиля быстро сворачивает все вкладки. Она терпеть не может, когда подобным образом к ней подкрадываются дома.       Учительница кивает на место рядом. Лиля поднимает брови:       — Конечно. Не обязательно спрашивать.       — С чего это? Вы ведь занимаетесь своими делами. Вдруг я отвлекаю.       Лиля, привыкшая жить в доме, где личное пространство ничего не значит, удивляется такому отношению.       — Не отвлекаете.       — Вот теперь знаю, — Татьяна Николаевна не смотрит и будто нисколько не интересуется, чем занимается ученица в компьютере. Лиле такое в новинку. — Лиля, у вас все хорошо?       — Да. А почему вы спрашиваете?       — Я не первый раз замечаю, что вы отделяетесь от остальных. У вас нет проблем с одноклассниками?       — А, Вы об этом, — от смущения Лиля случайно улыбается, прикладывая ладонь к груди. — Нет, все в порядке. Я просто не люблю сексистский юмор.       — А, понятно. В таком случае рада, что ошиблась, — Татьяна Николаевна собирается уйти, но неведомый интерес вынуждает Лилю за долю секунды найти новую тему.       — А можно узнать, почему вы перешли в нашу школу?       — Все примитивно. Переехала в другой район. Мой предыдущий был не совсем безопасным.       В маленьких и больших городах есть негласные неблагоприятные районы, которые запугивают своей статистикой по пьяным дракам и грабежам. Таким районом в городе Лили считается Пакля — пересечение двух улиц на окраине, где до сих пор стоят деревянные дома многодетных алкашей, полуразобранные кирпичные здания, и орудует малолетняя ауешная шпана.       — Дайте угадаю. Пакля?       — Близко, но нет. Рядом с ним есть Дзержинский, тоже полон элитарного контингента.       — Говорите прямо, там гопники создают свой культ поклонения пиву, плевкам и тупорылым поводам подраться.       — Вы, случайно, не там живете?       — В точку, — Лиля салютует в ответ. — Только в той части, где концентрация этих придурков не такая высокая. И то, стараюсь вечерами не ходить особо.       — Это точно. Будьте осторожнее.       — Странно, что мы с Вами никогда там не пересекались.       — Наш город только кажется маленьким. На самом деле иногда в нем можно встретить кого-то только один раз.       — Прошу, — Лиля шуточно складывает руки в молитве и поднимает взгляд вверх, — пусть это правило сработает с дзержинскими гопниками.       Татьяна Николаевна смеется:       — Ах, Лиля. Если бы оно всегда идеально работало, я бы осталась на прежнем месте работы.       — А, в таком случае даже хорошо, что оно работает как те колонки.       Учительница переводит взгляд на ребят за дальним компьютером:       — Тихо?       — Через жопу, — Лиля ловит на себе слегка укоризненный взгляд, как бы делающий замечание, но решает уточнить. — Я к тому, что классно, что теперь вы работаете здесь.       — Приятно слышать. Я тоже рада.       Татьяна Николаевна возвращается за стол, и вскоре заканчивается урок. По дороге домой Вова рассказывает Лиле про футбольный турнир в субботу и спрашивает, придет ли та посмотреть на него. Девушка под давлением его щенячьего взгляда соглашается, и вообще, будь у нее важное событие — Вова сядет в первых рядах и будет орать ее имя громче всех. В выходные она исполняет свое обещание.