* * *
13 мая 1994 года
«Вечеринка начиналась забойно, однако поводом к ней стало не самое кайфовое событие. Эшли в следующем месяце должна была уехать в другой город, поскольку хотела поступать в художественное училище. Нам было обидно отпускать эту безбашенную девчонку, но стоять на пути её будущего и мечты как-то совсем не круто. Выпить за её удачу было необходимо, да и когда в следующий раз выйдет собраться всей компанией — неизвестно…»
Быстрое клацанье по клавиатуре не умолкало уже целый час, но вот рука потянулась к стакану с водой, чтобы промочить горло, а вторая — к лицу, поправляя очки. Через секунду всё возобновилось. Если бы не стук в дверь, то мысленный поток мог продолжаться до самого утра. — Тодд, сынок, мы с отцом поехали к бабушке Розе, так что будь лапочкой, полей цветы. — Да, мам, — немного в нос сказал кучерявый Моррисон. Как только хлопнула входная дверь в квартиру, Тодд встал с компьютерного кресла и направился к подоконнику. Лейка была полная, поэтому послушный сын сразу выполнил поручение, увлажнив почву пятилистным растениям, которые стояли на полу под совсем не греющими ультрафиолетовыми лучами. Закончив плёвое дело, Моррисон вытащил из ящика в столе небольшой мешочек, куда сложил обработанный неделю назад урожай. Сегодня у Ларри намечалась вечеринка, и как-то некультурно было приходить с пустыми руками.* * *
— Либо ты придурок, либо у тебя есть лишние зубы, — негодовала Эшли, сосредоточенно крася ногти на журнальном столике. — А я виноват, что они первые начали наезжать? — развёл руками Ларри. — Может они и первые, но теперь будешь ходить с этой синячиной неделю так точно. — Ну, это лучше, чем со сломанной рукой. — И ребром, — уточнил Моррисон. — Я ему так сильно влепил? — без зазрения совести ухмыльнулся Джонсон. — Ну, а нефиг было обгонять меня в очереди. Эшли только пожала плечами. — Ладно, чего встали, тащите уже, что «отстояли» в очереди. Ларри поставил на пол звенящий пакет, а Тодд — хрустящий, наполненный чипсами и другой гадостью. — Так, всё, я закончила. — Спасибо, Эш, — улыбнулся Салли и перевёл взгляд на Джонсона: — Будь другом, открой бутылку, а то ноготочки сохнут, — потряс тот аккуратно выкрашенным чёрным маникюром. — Принцесса не оборзела? — хохотнул металлист, отчеканивая крышку об стол, который, казалось, видел в своей жизни крышек больше, чем рабочих тетрадей. Настало время говорить первый и, вероятнее всего, последний тост. Толкать речь вызвался никто иной, как Ларри. — Дорогая Эшли… — Джонсон, мы не на похоронах, давай веселее, — пихнула девушка говорящего плечом. — Понял, — Ларри запрыгнул на свою кровать ногами, доставая макушкой чуть ли не до потолка. — Наша охренительнейшая миледи! Мы все знаем, что твои золотые руки перерисуют в этом колледже всех Пикассо и Ди Каприо… — Ларри, но Ди Ка… — Тс-с! Так вот, мы тут посуетились с парнями и решили вручить тебе небольшой презент, — металлист подмигнул Тодду, который уже достал из пакета новенький набор профессиональных кисточек. — Ребята… Я даже не знаю, что и сказать! Спасибо! Как вы… — Я помню, как ты жаловалась на свои, из которых уже повылазили все волоски, — скромно пояснил Салли. — Что ж, выпьем за Эшли Кэмпбелл! Надеюсь, забывать старых друзей не войдёт в моду, — завершил тост Джонсон, и ребята звонко чокнулись.* * *
Салли никогда бы не подумал, что провожать близких так трудно, особенно, когда в игре «Правда или Действие» ему загадали просидеть с толстенной книжкой на голове три кона. Под градусом это было проблематично, поэтому Фишер придерживал её руками, делая вид, что так и нужно. Следующий ход был за Джонсоном. — Действие. — Позвони на любой номер и признайся в любви, — сказала Эшли из-под груды своих каштановых волос, перекинутых вперёд на лицо. Кэмпбелл проклинала Ларри за это задание. Невозмутимый Джонсон быстренько вытащил из кармана мобильник и набрал номер. В комнате заиграла мелодия «Смысловой Фальсификации». Все замерли в ожидании. — Чего смотрите? — Сал, у тебя играет телефон, — как бы невзначай подметил Тодд. — Не видишь — у меня руки заняты, — серьёзно сказал Фишер и приподнял книгу чуть выше. — Перезвонят. — Кто-то, похоже, на сегодня всё, — рассмеялась Эшли. Ларри не сдал свои позиции и открыл мобильник друга, приставляя к его уху. — Йоу, это Салли Фишер? Спешу сообщить вам о сегодняшней акции: признайся в любви и получи пивасик в подарок, — Джонсон кашлянул в кулак и тихим басом сказал в трубку: — Чувак, я люблю тебя. По спине Фишера прошли мурашки от того, как трепетно были сказаны эти слова. Даже сквозь затуманенный разум до Салли дошла пугающая искренность слов. Не ускользнул и иронично-печальный взгляд. Ларри вывел это на шутку и забрал недопитое пиво Салли, посчитав, что с таким заторможенным восприятием ему уже хватит. Однако в следующую секунду его намерения были прерваны самым неожиданным образом. — Алло, это Ларри Джонсон? — отложил Фишер книгу в сторону и взял свой телефон. — Акция ещё действует? Тогда… Ларри, я тебя люблю. Это было сказано чётко, но с некой осторожностью, будто Салли тянет на себя и без того тонкую ниточку. Рука с высохшим на ногтях чёрным лаком притянула бутылку обратно. Книга также была возвращена на голубую макушку, поскольку Фишер ответственно подходил к заданию. — Ну вы и придурки, — девушка уже держалась за живот от смеха. — Теперь Салли, — оповестил Тодд, который, похоже, единственный был в состоянии руководить ходом игры. — Правда. Поскольку Ларри был предыдущим, то ему выпала роль того, кто спрашивает. Перебирая в голове всевозможные варианты, ситуация завела его в тупик, но внезапно над ухом что-то шепнуло, а губы невольно начали повторять чужие слова: Почему — Почему… Ты боишься — Ты боишься… Собак — Со-бак… Собак? — осёкся Ларри и переспросил у самого себя. В комнате повисло неловкое молчание, и только Джонсон слышал тихий злорадствующий смех в своей голове. Лицо Салли посерьёзнело, это было видно по его глазам. Он медленно опустил книгу на колени и сказал: — Я не хочу отвечать на этот вопрос. Пьяная голова варила паршиво, и металлист не уловил той грани, когда следует перевести тему. Странный шёпот снова коснулся уха. — Да брось, мы не кусаемся, — хохотнул Ларри. — На самом деле, тебе повезло, тут сидит настоящий ум! Он-то точно знает, как избавиться от фобии. Правда? — ткнул тот плечом Моррисона. — Уверяю, он на этом собаку съел! Эшли прыснула, но попыталась остановить словесную «диарею» друга, лёгким подзатыльником. — Эш, ну ты чего, из-за тебя сейчас всё дело псу под хвост! Тодд приподнял свои очки и сжал переносицу, явно пытаясь сдержать неуместные эмоции, порождённые алкоголем. Всё это походило на абсурд, в котором Салли оставаться не собирался более ни секунды. — Не, ну погоди, куда ты? — Ларри спешно передал закрутку Моррисону, собираясь последовать за вскочившим от злости Салли. — Не надо, я уже, блять, услышал достаточно! — Пусть он остынет, — дёрнула Эшли металлиста за футболку, не давая тому встать. — Ну и пожалуйста, — фыркнул Ларри. Джонсон не мог понять, чувствует он себя так «хуёво» из-за выпитого спиртного или процента угашенности, однако к концу вечера, когда Фишер так и не вернулся, он понял, что именно не давало ему покоя.* * *
Белая раковина холодила руки, которые скользили по ней при попытке опереться. Голова казалась тяжёлой, как и всё тело, которое непонятным образом тянуло вниз, чтобы соприкоснуться с твёрдым кафелем. Дышать через протез стало совсем трудно, от того непослушные пальцы потянулись к ремешкам. Жадно вдыхая воздух лишь на половину присутствующими ноздрями, Салли вцепился размытым взглядом в зеркало ванной комнаты. Каждое утро этот кусок стекла наблюдал изуродованное лицо, будто бы издеваясь. Отражение безумно улыбнулось, приподняло свою чёлку и рассмеялось в голос. Оно стянуло резинки с растрепанных хвостиков, натягивая их до вырванных клочков. — Бред, — снова лёгкий смешок. — Откуда им знать, что я чувствую? Горло сжимало от подступившей ниоткуда тоски. Стук падающих из крана капель раздражал обострённый слух Фишера. Казалось, что он до сих пор слышит их непринуждённый смех. Они ведь смеялись? Слышит их вперемешку с шуршащим голоском, словно помеха на экране утренней новостной передачи. Он уже не понимал, говорили ли это те, кто сидел рядом, или те, кто сидел ещё ближе — в его голове. В этом мире хватает странностей, приходящих извне, особенно в последние года его жизни. Теперь что-то потустороннее являлось лучшим оправданием происходящему, нежели собственная ненормальность. Однако сложно трезво оценивать себя, когда ты не трезв. Тошнота скрутила внезапно, но Салли сдержался, открыв, наконец, этот капающий кран и освежив лицо проточной водой. Мешать алкоголь и травку было плохой затеей. Он никак не мог прийти в чувства, удивляясь, как вообще добрался до своей квартиры. Время перевалило за одиннадцать, на улице совсем стемнело, хоть Салли не мог наблюдать этого, пока стоял возле зеркала и по-прежнему опирался на раковину. Одно неловкое движение — и Фишер потерял равновесие, сталкивая бытовую мелочь с краев умывальника. Смеяться хотелось еще больше. Смеяться от жалости к себе. — Вот какой ты, Салли Фишер. Великий укротитель призраков и остальной хуепоебени! — с иронией произнес парёнь, пытаясь встать, нечаянно сорвав бежевую шторку, которая закрывала ванную. — Хочешь, чтобы я жалел себя? Не дождёшься, — прокряхтел Салли. — Давай, говори, что я бесполезный кусок депрессии вперемешку с дерьмом и неудачами. Мне всё равно. Что? У меня не все дома? Да, мать умерла уже давно, а отец пропадает на работе, так что да, у меня не все дома. А, что ты сказал?! Салли резко дёрнулся, смотря в стену перед собой и нахмурив брови от злости. В ванной никого не было, кроме Фишера и шуршащего голоска, чьи слова отдавались пульсациями в висках. — Теперь тебе смешно? — нащупал Салли под рукой ножницы, упавшие с умывальника. — Ты слишком жалок, чтобы быть реальным, Салли Фишер, — презрительно фыркнул сидящий на полу, подставив остриё параллельно шее.* * *
Противный звонок, дребезжащий на последнем издыхании, оповестил, что началась химия. Но где же Фишер? Именно такой вопрос задавал себе Ларри, продираясь сквозь толпы учеников. Все мысли металлиста были забиты вчерашним вечером. Он чувствовал себя виноватым, потому что наговорил глупостей и явно обидел друга. Извиниться стоило, поэтому Джонсон ждал Салли всё время до первого урока, однако тот, похоже, не собирался появляться вовсе. Химия прошла очень интересно. Нет, серьёзно, Ларри нравилось наблюдать за пустующим рядом местом и гадать, куда запропастился его сосед. В коллекции было около пяти теорий, но ни одна из них ещё не имела подтверждения. Раздумья прервал несдержанный смех Трэвиса, который раскачивался на стуле. Кажется, его развеселила очередная тупость со стороны «одарённого одноклассника». «В семье не без урода», — пробубнил себе под нос Ларри, имея в виду не того парня, над которым потешались. Внезапно Джонсона осенило, что, возможно, Салли пришёл раньше и наткнулся на Трэвиса с его компашкой. «Ну, если эти придурки виноваты в том, что Салла нет… Я им члены поотрываю и засуну в их же задницы». Так он и сделал. Но в мыслях, пока подходил на следующей перемене к «белобрысому ублюдку». — Где Салл, говна ты кусок? — Чего? — обернулся Фелпс. — Я спрашиваю, это вы опять наехали на Салли, что он съебался из школы?! — Ты вообще крышей поехал? — оттолкнул Трэвис вцепившегося Джонсона. — Сдался мне твой сучёныш. Вон он, драпает на задний двор. Ларри одарил собеседника убийственно презрительным взглядом и ломанулся в сторону выхода. С улицы повеяло весенним ароматом и прохладой. Застыв на лестнице, Ларри оглянулся по сторонам, но не сразу увидел фигуру, заворачивающую за угол школы. «Да не может быть, бред какой-то», — думал Джонсон, подбегая к парню и разворачивая того за плечо. — Салли? Глазам было поверить невозможно: синие хвостики пропали. Вместо них были криво состриженные патлы, выкрашенные в чёрный цвет. — Салли, это ты? — потянулся Джонсон к протезу. — Отвали, — Фишер ударил его по руке. Выяснять отношения совсем не хотелось. Салли намеревался поскорее свалить из школы, ведь у него жутко трещала голова. Всю химию он просидел в пустующем спортзале и раздумывал над тем, то ли повиснуть, то ли покачаться на канате. — Что ты сделал… что это такое? — сожалеющим, чуть ли не дрожащим голосом сказал Ларри. Джонсон боготворил эти хвостики, обожал лишний раз творить из них ирокезы или другую чушь, да даже просто любоваться. Их отсутствие едва ли не убивало Ларри. В глазах застыл немой вопрос, однако произнёс Джонсон совсем иное: — Прости, прости меня! Я вёл себя как козёл! Чувак, мне стыдно за свои слова, я не хотел задеть тебя или влезать в личное пространство… И даже если эта причёска тебе в кайф, я соглашусь. Только не подумай, что я тупой эгоист и мне всё равно на тебя. — Да, ты тупой козёл… Но от этого ты не перестанешь быть моим другом, — Салли ещё злился, но от искренности сказанных слов внутри что-то сжалось. Фишер устало улыбнулся под протезом и продолжил: — Ну, бывает, повздорили, забудь уже. А это… — Салли дотронулся до своих чёрных обрезанных волос. — Это просто надо было вчера чуть меньше пить. — Ну ты, бля, даёшь! Я ведь буду скучать по твоей старой причёске. — Быстро отрастёт, ничего. Если бы ты свои отхерачил — это да-а. — Вот доведёшь меня, и с горя налысо побреюсь, — изобразил Джонсон рыдания в дешёвой драме, за что получил тычок в плечо. — Только не выкидывай: неплохая швабра выйдет. — Да иди ты! Они рассмеялись и пошли в обратном направлении. Салли посчитал: не стоит говорить о том, что случилось после вечеринки, а также о том, что он забывает принимать таблетки.