***
Не могу назвать везением тот факт, что ведьма так и не воплотила свои угрозы в жизнь, вечером того же дня и даже через неделю. Лишь порой, кидала на меня хищные взгляды, будто хочет разорвать, но так ничего и не сделала. Ещё она уже привычно игнорировала все мои попытки на сближение. Она зла и обижена, а что я хотела? Чтобы Пожирательница с улыбкой на лице восприняла мои похождения к Гарри? К тому самому Гарри, которого та страстно желает уничтожить, и тем самым осчастливить своего повелителя. Декабрь мягко вступал в свои права. Первый снег не спешил появляться. Редкие дожди, создающие во дворе мелкие лужицы, присутствовали, в основном же небо заволакивали тяжелые серые тучи, нагоняя тревогу и грусть. По дому и друзьям. В один из таких дней, я решилась на нечто безрассудное. Не знаю, может от недостатка общения я окончательно свихнулась, но собиралась с явным намерением помочь Гарри. Я больше не могла и не хотела сидеть в стороне. Мне было наплевать, какие последствия повлекут за собой мои действия. Проще говоря, я устала бояться и сидеть тихо, словно мышка, которая дышит через раз. От пережитого стресса я ещё больше похудела, синяки под глазами с каждым днем все четче отображались на моем лице, искорёженном болью. Отойдя от зеркала, я лишь покачала головой. И что я надеялась там увидеть? Радость, счастье, здоровый цвет лица и блестящие карие глаза? Все это кануло в бездну, ещё с того дня, как Беллатрикс выкрала меня из Отдела тайн. Накинув теплую серую кофту на плечи, я, оглядев свою каморку в последний раз, аппарировала в тоже самое место, где и оставляла Гарри. Была у меня уверенность, что он не покинул свое убежище, в чем собственно оказалась права. Палатка все ещё стояла и в ней горел свет. И я пошла на этот свет как мотылек, ещё ничего не знающий о том, как изящные крылья превращаются в пепел. Как кожа вздувается от ожогов и противно шипит, не ощущала запах горелой плоти и волос. Стоило мне только пересечь порог палатки, как я встретила глазами Поттера. Уставшего, осунувшегося, но с таким же огнем в глазах, он словно не изменился с нашей последней встречи. За исключением надежды во взгляде зеленых, практических изумрудных омутов. Парень тут же бросился ко мне, крепко обнял, шепча, как он ждал меня. Я тоже очень скучала. Утром следующего дня я уже вовсю изучала книги, которые имелись у Гарри, чтобы хоть как-то понять алгоритм по уничтожению крестражей. И тут, совершенно случайно, мой взгляд зацепился за странный символ, который я встречала и ранее. Такой же знак висел на шее Лавгуда, отца Луны. Как-то он заходил в гости к Сириусу и остальным членам ордена Феникса, тогда я и встретила его в коридоре. Но что он мог означать? Порывшись в справочнике по древним рунам, я обессилено упала на кровать, где лежал Гарри, трогая снитч. — Ничего! — Раздосадованно заявила я и аккуратно положила бесполезный справочник на тумбу. — Этот знак не часть книги, его кто-то нарисовал здесь. — А я всегда думал, что это глаз нарисован. — Тихо произнес Гарри, присматриваясь к знаку. — Его нарисовали чернилами. Кстати, Гермиона, ты была права. — Он показал мне снитч. — Он обладает телесной памятью. Но в свой первый матч я поймал его не рукой, а ртом. — Точно! — Воскликнула я, мысленно ругая себя за то, что забыла такую немаловажную деталь. — Я открываюсь под конец. — Вслух прочла надпись на снитче. — И что это может значить? — Я не знаю. Насчет этого знака, я видел подобный на шее мистера Лавгуда, на свадьбе Флер и Билла. — Гарри задумчиво почесал затылок. — Гермиона, я тут подумал, может, отправимся в Годрикову впадину? — Гарри… — Укоризненно взглянув на друга, шепнула я. — Темный лорд знает, как это место дорого тебе, там он и будет тебя искать в первую очередь. Это слишком рискованно! — Поднявшись с места и спрятав книгу подмышкой, я нахмурилась, так как прекрасно знала характер Поттера. Тот ни за что не отступиться от этой опасной затеи. — Да, но сама посуди, для него это место тоже имеет огромное значение! Возможно, он мог спрятать свой крестраж именно там, где лишился жизни. Гермиона, мы должны попробовать! — Встретив мой негодующий взгляд, он продолжил: — Ну, пожалуйста, Герми… — Ох, ну хорошо! — Наконец сдалась я и вышла из палатки на улицу. В лицо подул холодный ветер, все же зима прочно обосновалась здесь, заставляя прятать замерзающие руки в карманы куртки. — Спасибо! — Крикнул вдогонку зеленоглазый волшебник, наверняка улыбаясь в этот момент.***
Что ж, их вылазка в Годрикову впадину была глупой и безрассудной. Казалось, даже безумная Беллатрикс покрутила бы пальцем у виска, когда узнала, чем они занимаются. Снежинки кружились над их головами, словно в вальсе, увлеченная их рассматриванием, я и не заметила, что Гарри поник, разглядывая местное кладбище. — Как думаешь, они сейчас там? — Глухо произнес Поттер, давясь горечью утраты. — Вполне возможно. — Приняв серьезное выражение лица, я погладила друга по плечу, сочувствуя тому. Он зашагал к воротам кладбища, где находились сотни захоронений усопших волшебников и волшебниц. Я же последовала за ним, не желая оставлять Гарри одного в такой момент. Для более эффективного поиска могилы было принято решение разделиться, но так, чтобы быть в поле зрения друг у друга. Я отошла чуть в сторону от центральных памятников. Стряхнув приличный слой снега с захоронения, я удивленно вскинула бровь. На могильном камне был нарисован тот же символ, что и в книге сказок. — Игнотус Певерил. — Тихо прочла надпись внизу, так вот кому принадлежала эта могила. Фамилия отчего то была мне знакома и крутилась на языке, вызывая едва не жжение, неприятное, колющее чувство переместилось в район сердца. Но как следует обдумать свое состояние мне не дал крик Гарри. Я подошла к другу, который потерянно смотрел на памятник, принадлежавший Джеймсу и Лили Поттер. Зеленоглазый волшебник тихо шмыгнул носом, переживая внутри бурю эмоций, и все они, к несчастью, были негативными. Тяжело вздохнув, разделяя скорбь друга, я наколдовала венок и в утешительном жесте приобняла Гарри, положив голову ему на плечо. — С Рождеством, Гермиона. — Вдруг поздравил меня Поттер, вспомнив о празднике. — И тебя с Рождеством, Гарри. — Тихо ответила я, вспоминая, что это мое первое Рождество вдали от дома и любящих родителей, которые теперь и не знают, что у них есть дочь. Боль в районе груди только усилилась, беспомощно ломая внутренний стержень. Боковым зрением я заметила неизвестную фигуру. Принадлежала она бесспорно женщине преклонных лет в старом тряпье. Седая голова была покрыта теплым платком, а глаза, кажется, глядели на нас, забираясь под кожу. Аккуратно, чтобы не напугать волшебника, я прошептала ему на ухо. — Гарри, там за нами кто-то следит. У церкви. Друг медленно перевел взгляд на старушку, что не спускала с нас внимательного взора. — Вроде бы я знаю, кто это может быть. Гарри повел меня в сторону церкви, желая нагнать уходящую женщину. Мы шли позади неё, я была крайне встревожена желанием друга начать с ней диалог, сейчас безопасность была намного важнее. Но несмотря на мои уговоры, друг решил по своему и мне ничего не оставалось, как шествовать за ним. Глупая затея. Глупая! Глупая! Глупая! Мигало в голове красной лампочкой, оповещающей об угрозе. Все инстинкты обострились разом, заставляя крепче стискивать палочку в руке. — Не нравится мне это! — Шепотом честно призналась я, обхватывая Гарри за руку. — Она знала Дамблдора! — Упрямо заявил волшебник. — Меч Гриффиндора может быть у неё! Смирившись, я пошла вперед, не сразу понимая, что Поттер остановился и заворожено смотрел на разрушенный дом. Сложив два плюс два, я поняла, кому он принадлежал. Именно здесь шестнадцать лет назад, чуть не погиб Гарри. Я поравнялась с другом, желая помочь справиться с горечью утраты, которая ещё раз за этот вечер напомнила о себе. Выскребая внутренности, она рвала все на своем пути. — На этом месте они погибли. — С ненавистью в голосе произнес друг. — На этом месте он убил их! Я резко обернулась, едва не подпрыгнув на месте, потому как старушка подошла к нам практически вплотную и молча стояла, как приведение. От вида её лица становилось жутко, блеклые, словно мертвые глаза глядели прямо в душу, глубокие морщины пересекали лицо, словно порезы. Было в этой женщине нечто странное и пугающее, и я не спешила доверять ей. Внутреннее шестое чувство подсказывало бежать как можно скорее, но ноги будто сделались ватными и не слушались меня. — Вы ведь Батильда, да? — Спросил волшебник, совершенно спокойным тоном, ведь не боялся вовсе. Та кивнула и растянула губы в улыбке, которая не сулила ничего доброго. Она развернулась и пошла вперед, Гарри последовал за ней, с желанием найти меч и уничтожить проклятый крестраж. Женщина привела нас в свое домишко. Здесь было пыльно и пахло сыростью вперемешку с плесенью. В воздухе витал сладковатый аромат, но я не могла понять приятный он или нет. В этом месте было темно и холодно, как же она здесь живет? Думалось мне, пока я изучала пространство вокруг себя, наблюдательность никогда не помешает. Гарри помог ей зажечь свечу и она, в свете огня, была ещё более устрашающей. Но Поттера это едва ли смущало. — Гарри! — Шепнула я, но друг уже поднимался на второй этаж, следуя за старушкой, как мотылек за искоркой огня. Я недовольно закатила глаза и, взяв в руки палочку, произнесла заклинание: — Люмус! — Свет, исходивший от волшебного атрибута, хоть немного, но осветил пространство вокруг меня. Здесь было много старого барахла и ничего полезного. Я двинулась дальше, стараясь внимательно рассмотреть все вещи, небрежно скинутые на полки шкафа.***
Тем временем в Малфой мэноре. Темный лорд величественно восседал на кресле, прикрыв глаза, он кажется даже не дышал, в комнате стояла звенящая тишина. Пожирательница стояла чуть поодаль от своего Хозяина и не смела издать хоть звук. Сейчас темный волшебник был сосредоточен на связи между собой и его змеёй — Нагини. Он отправил её на важное задание, теперь змея обитала в Годриковой впадине, ожидая, когда же мальчишка Поттер наконец сорвется и решит навестить родные края. Кажется, сегодня все должно было закончиться…. Глаза Темного лорда открылись и опасно сверкнули алым свечением. Бескровные губы растянулись в хищном оскале и он перевел свой взор на застывшую в углу Беллатрикс. — Он там. Черные глаза женщины расширились от осознания, что удача наконец повернулась к ним. — Мой Господин, позвольте мне самолично доставить мальчишку к вам. — Прошипела Пожирательница смерти, с желанием смотря на темного волшебника. — Меня радует твоя жертвенность, Беллатрикс! — Произнес он и обхватил свою палочку рукой. — Отправляйся в Годрикову впадину и приведи Поттера ко мне! — Как прикажете, мой лорд! — Слепое счастье обожгло внутренности черноволосой. Она засеменила к дверям, но её остановил вкрадчивый голос за спиной: — Ах, забыл упомянуть, вместе с мальчишкой его грязнокровная подружка. Она уже множество раз сбегала и доказала свою преданность свету, так как она принадлежит тебе, позаботься о надлежащем наказании для мисс Грейнджер. Злость исказила бледное лицо Беллатрикс и она поджала губы, ярость в груди нарастала, напрягая тело, и это напряжение хотелось снять в равной пропорции с тем, чтобы переломать несносной грязнокровке все ребра, насладиться её криком боли, до ужаса сладким. И она получит свое наказание. О, непременно, уж Белла то займется её перевоспитанием.***
Я подняла с полки запыленную книгу, к ней был прикреплен обычный белый листок, он был исписан аккуратным витиеватым почерком. «Дорогая Батти, спасибо за твою помощь! Ты все мне открыла, хотя быть может, и не помнишь об этом. Рита» — Рита Скиттер, Жизнь и обман Альбуса Дамблдора. — Гласила надпись на обложке толстой книги. Положив её на место, я не могла избавиться от гадкого чувства, запах, исходивший из одной комнаты, кружил голову, теперь я поняла, сладковатый запах был вовсе не приятным, так пахла смерть. Так пахло разложившееся тело. Жужжание мух нарастало, и я аккуратно открыла дверь, морально готовя себя к тому, что могу там узреть. Брызги крови были везде. Стены, пол, кровь застыла и на потолке. Желудок отчаянно скрутило, и я брезгливо отшатнулась, понимая, что мы оказались в ловушке. — Гарри! — Громко закричала я, взлетая по ветхой лестнице, прямиком на помощь другу. Поттер отбивался от змеи, в которую внезапно превратилась старушка Бэгшот. Очередной обман, уловка, а ведь я его предупреждала, что ничего доброго нам ждать не следует. Змея была огромных размеров, казалось, она спокойно могла сожрать их обоих и даже не подавиться. Массивность тела пугала и одновременно завораживала. Такая, могла принадлежать только Темному лорду. Она повалила Гарри на пол, обхватывая крепкими кольцами его тело, зло шипела, раскрывая огромную пасть. Волшебник оглушил её валявшимся на полу кирпичом и отполз, но одного удара было явно недостаточно, чтобы дезориентировать её. Тогда я направила палочку прямо на её морду, заклинание трещит, но змее удается отпрыгнуть вперед, заставляя меня прижаться к Гарри всем телом, поднимая его с пола. Она совершает новый маневр и отбрасывает меня от друга, бьюсь об стену, что разлетается в щепки, доски трещат, впиваясь мне в тело. Боль накрывает меня с головой, когда я выдергиваю особо огромный кусок доски, застрявший в моем боку. Кровь быстро пропитывает пальто. Змея нападает на меня, раненую и практически беспомощную, отпихивает меня к углу. Она извивается и снова нападает, вот только я успеваю откатиться в сторону. Змея неудачно приземляется на прогнившие доски и не имея опоры, валится на первый этаж. Мы замираем, практически не дыша. Раздается глухой звук аппарации. Я поднимаю глаза и вижу перед собой Беллатрикс Лестрейндж. Страх бьется изнутри, как схваченная птица в клетке. Нацеливаю палочку, готовая сражаться за Гарри, но реакция ведьмы по прежнему отменная, и она успевает за долю секунды обезоружить меня. — Так-так, кто тут у нас…. Гарри Поттер! — Она поднимает на него палочку и злорадно хохочет. Смаргиваю слезы, понимая, что спасу друга любой ценой. Даже ценой собственной жизни. Свечение в палочке противницы нарастает, и в тот же миг я отталкиваю Гарри, становясь для него живым щитом, заклинание сотрясает мое тело, из последних сил громко кричу. — Беги! Зеленоглазый волшебник аппарирует, исчезая с хлопком. Я же валюсь на пол, и весь мир погружается во мрак.***
Прихожу в себя раньше, чем открываю глаза, чувствую полную разбитость, будто меня хорошенько приложили по голове кирпичом. Бок ужасно саднит. Может я уже умерла? В это хотелось верить все больше, лишь бы не чувствовать эту боль. Не сразу понимаю, что лежу в своей каморке, а надо мной сидит Беллатрикс и сосредоточенно наносит мазь на мои изрезанные руки, вероятно, поранилась от осколков. Понимаю, что гнева Лестрейндж мне точно не избежать, она убьет меня! Подрываюсь, чтобы подняться, но в глазах предательски двоится, а тело само падает обратно на постель. Пожирательница замечает это и зло цыкает, продолжая свое дело. Она раздражена до предела, её выдают губы, она всегда поджимает их от ярости. — Лежи смирно! — Строго говорит Пожирательница смерти, продолжая аккуратно наносить заживляющую мазь. — Ты совсем идиотка?! Зачем ты вмешалась, а если бы я задела тебя чем-то посерьезнее Петрификуса? Я замираю в ступоре от её слов. Ей не плевать на мое здоровье, на мою жизнь в целом. Беллатрикс беспокоилась. Она боялась потерять меня! — Я должна была спасти Гарри! — Упрямо заявляю я. — Беглянка! — Шипит женщина и потуже затягивает бинт на запястьях, до боли, отчего я морщусь, а она довольно выдыхает. — Больше ты не посмеешь сбежать! Молчу, тупо пялясь на столик с различными зельями и мазями. Вопросы встают в голове. — Откуда здесь все это? — Указываю на склянки, спрашиваю я, наблюдая, как Белла складывает их. — Скажи спасибо моей сердобольной сестрице, Цисси слишком мягкая. — Пожирательница недовольно фыркает и отходит от кровати. — Твое спасение, её рук дело, она знатно залатала твою рану. — Она переводит взгляд на бок и я прижимаю к нему руку, он болит, но уже не так сильно, да и кровотечения больше нет. — Тебе стоит быть благодарной. — Спасибо. — Благодарю я одними лишь губами, не в силах даже говорить. — Тебе нужно поесть, я распоряжусь. — Беллатрикс остается равнодушной. Она разворачивается и уходит, оставляя меня наедине со жгучей болью в сердце.***
Февраль. За окном падал снег, мороз рисовал на окне таинственные узоры, погружая в детство, когда я могла часами сидеть и разглядывать эти шедевры. Раны на теле затянулись, но остались рубцы в душе. Я была заперта в каморке вот уже практически два месяца. Еду мне приносила Ленни. Аппарировать я теперь не могла, Беллатрикс постаралась на славу, и теперь сбежать из её особняка было едва ли осуществимой идеей. Оставалось только ждать и надеяться на лучшее. Или же пытаться приблизить это лучшее всеми известными способами. Но способов было немного, точнее сказать, их практически не существовало. Дверь надежно заперта, Белла использовала темную магию, она долго колдовала над ней. Единственное окно также было заколдовано от моих посягательств. Хотелось отчаянно разреветься. Но я каждый раз мужественно брала себя в руки и не позволяла эмоциям взять надо мной верх. Старенькое радио, которое я когда-то починила, было чем то похожим на спасение для меня, по крайней мере, это был единственный путь в мир. Кстати, палочку мне было решено оставить, Беллатрикс расценила мои бесплодные попытки выбраться их этой чертовой комнаты довольно забавными. Да, в её понимании я была чем-то вроде личной зверушки, за которой она могла наблюдать и вдоволь развлекаться, насмехаясь над моим желанием обрести свободу, хотя бы относительную. Порой, она приходила сюда, спрашивала как я поживаю в своей излюбленной ядовито-нахальной манере. — Твой дружок Поттер скоро сдохнет. — Торжествующим тоном оповещала Беллатрикс, смотря мне прямо в глаза. — Мы загнали его в угол, а этот тупица даже ещё ничего и не понял. Глухо сглатываю, но молчу, стараясь дышать равномерно и спокойно, я не дам ей повода для веселья, я не сломаюсь, как бы сильно Белла того не хотела. Никогда. — Потом настанет очередь того рыжего недоумка и его семьи. Темный лорд подумывает устроить прилюдную казнь, чтобы все видели, что бывает с предателями крови. Жалкое отребье! — С чувством ярой защитницы чистокровных отчеканила Лестрейндж. Задело. Её слова про Рона и его прекрасную семью. Там меня каждое лето принимали как родную, на Рождество дарили подарки. Они не заслужили подобного, даже если выступали против режима Темного лорда, будь он неладен. Злость поднялась изнутри и я сверкнула карими глазами. — А грязнокровок какая ждет участь? — Издевательски милым тоном едва не пропела я, с удовлетворением отмечая, как маска восторга от скорой расправы над Уизли треснула на мраморном лице Беллы. Что же это? Испуг? Кажется, темная ведьма потеряла былое самообладание и заметно занервничала от моего вопроса, конечно! Она замолкла и этого хватило, чтобы сорваться с цепи окончательно. — Какая участь постигнет меня? — Срываясь на крик, поинтересовалась я. — Может, ты самолично лишишь меня жизни? Или меня ожидает пожизненное заключение в Азкабане с дементорами? Ах, конечно, этого не случится, я всегда буду где-то под рукой, как послушное и выдрессированное существо, с которым можно провести пару ночей, а потом запереть в подвале. Но мне уже плевать на это, делай что хочешь. Но мне интересно, что же будет с остальными? — Грязнокровка, ты и так уже переступила черту моего терпения, заткнись! — Потребовала Пожирательница смерти, снова заводясь. — Нет! — Резко возразила я. — Я знаю все про ваши выходки. Я знаю, что вы делаете с маглорожденными. Трупы три дня плыли по Черному озеру! Ученики ходили выискивали своих однокурсников, оплакивали их, а потом их тела нашли повешенными на Иве. — Я, подобно сумасшедшей, расхохоталась. — А если бы твоих детей пустили по озеру или на Иве бы повесили?! — Ты забыла, милая, у меня нет детей и нет подобных тупых привязанностей, чтобы сострадать кучке жалких грязнокровок, они как мусор, загрязняют среду, провозглашают свои порядки. Отвратительные ничтожества! — Значит и я ничтожество? Или уже забыла, как трахала отвратительную грязнокровку? Как целовалась с грязью, как прижималась ко мне. Тогда ты о чистоте своей репутации и вовсе не пеклась! — Я взорвалась гневной тирадой, тяжело дыша. Беллатрикс неоднозначно хмыкнула в ответ. — Возможно я была слишком добра к тебе, что ты позволяешь высказывать мне все это, ты поверила в свою значимость. — Нет, это ты поверила в свою значимость, Белла! Поверила в чистоту крови, во все это дерьмо. Мы все люди! Пора бы это уже осознать. Кручу палочку в руках и понимаю, что в данной ситуации она кажется мне бесполезной. Мне не выбраться отсюда, магия не поможет. Радио трещит пустыми волнами. Звук замирает где-то в ушных перепонках и взрывает мозг, медленно выкручивая кости черепа, сдавливая, дробя все мысли. Пустота внутри. Пустота снаружи. Воздуха было мало. Надышаться бы сейчас морозным февральским ветром, да так, чтобы тот, блуждая по горлу попал в сердце, замораживая то навеки вечные. Тогда оно бы перестало болеть. Хочется кричать. Плакать. Разбиться об стены. Но тишина внутри лишь нарастала, безмолвно заполняла собой все пространство. Нужно выйти! Сбежать! Апрель. Весна за окном была в самом разгаре. Шрам на бедре совсем поблек, оставляя после себя мучительное ощущение безысходности. Я прятала лицо в ладонях, вспоминая очередную связь с Беллатрикс. И ведь сама просила её об этом, буквально умоляла. Искренне желала отключиться в её руках. Воспоминания затапливают разум расплавленным свинцом. Веду руку ниже, кладу на шею, покрасневшую от рук Пожирательницы. Белла любила хватать меня за шею или за волосы. Было больно, но это лучше, чем чувствовать пустоту внутри. Никакой нежности, пустой расчет и удовлетворение только её потребностей. Она хотела доминировать, всегда и везде. Я и не сопротивлялась. Её когтистые руки царапали грудь, оставляя там свои метки. Язык Лестрейндж был сладким и острым как кинжал. Я люблю, люблю, люблю…. Пожалуйста, Беллатрикс. — Пожалуйста, Беллатрикс. — Непроизвольно шепчу я, погружаясь в воспоминания с головой. Глаза мои закрыты, я вижу лишь её. Смоляные кудри вызывают щекотку, когда случайно прикасаются к бледным щекам, не видевшим солнца уже около четырех месяцев. Это было почти привычно. Я привыкла? Нет! Нельзя привыкнуть к заточению, к ужасному отношению, и пусть я не сидела в подвале, и меня не пытали, я испытывала невыносимую моральную боль. Отчаяние застилало глаза. Ресницы становились влажными, по щеке скатилась первая слеза. Было время, когда я была практически уверена, что не вынесу ещё хотя бы дня этого тюремного режима. Но каждый раз все повторялось. Но разве мое место здесь? Почему именно я? Почему из всех людей, Беллатрикс выбрала именно меня? Ощущение потерянности каждый раз было все сильнее и сильнее, достигая своего пика, раздирая грудь от беззвучного крика. Состояние безысходности. Жить, дышать, быть абсолютно бесполезной, запертой, униженной и на славу оттраханной. Я не могу так. Не могу. Не хочу. Слезы хлынули с новой силой и пришлось открыть глаза. Нет, я не погибну здесь! Я не сдамся! Не дам им насладиться триумфом от моего проигрыша. Я буду сражаться и сама напишу свою судьбу! Я выберусь отсюда, я обещаю! Обещаю Гарри и Рону, всему магическому миру и прежде всего себе. Я сбегу из этого сладкого плена для себя. В обед, когда Ленни заученным движением отлевитировала мне поднос с моей порцией, я подбежала к ней и схватила за тоненькую ручку. Эльфийка настороженно глянула на меня и нахмурилась. — Помоги мне! — Прошептала я, теша внутри мнимую надежду на спасение, вновь горевшую в моей душе. — Прошу! Но та лишь отдернула ручку. — И не просите! — Заупрямилась Ленни и уже хотела уйти, оставляя меня одну с проваленной миссией, но я не сдаваясь обогнула её. — Пожалуйста, если ты мне не поможешь, мои друзья умрут! Она долго колебалась в своем решении. — Ладно, сделаем это вечером, когда все отправятся на собрание. — Ответила эльфийка, которую я тут же подхватила и крепко обняла, тихо благодаря. — Спасибо-спасибо-спасибо! Ленни ушла, а я принялась поглощать свой обед, думая о скором побеге и свободе. Тарелка быстро опустела, а вот голова переполненная мыслями и волнениями кипела словно котел. Я села на пол и задохнулась от нахлынувших чувств. Сдержит ли свое слово эльфийка? Выпустит ли меня? Смогу ли я сбежать? И как далеко я смогу убежать, пока Беллатрикс будет бросать мне в спину непростительное? Побег — рискованный шаг, который либо освободит меня, либо уничтожит окончательно. Если меня поймают, я никогда не смогу помочь друзьям, они умрут, погибнут от рук Пожирателей. Может Белла даже собственноручно до смерти замучает одного из них. Скорее Рона. На потеху остальным приспешникам Темного лорда. О, она будет едва не визжать от восторга, когда наконец убьет самого ненавистного Уизли. Если светлая сторона проиграет, мир будет гнить изнутри. Но я не позволю так просто разрушить наш мир. Я буду сражаться! Я обязана вырваться ради друзей, ради того, чтобы Хаос никогда не наступил. Вечером приходит Ленни, она выводит меня на первый этаж, открывает передо мной дверь, и я впервые за многие месяцы чувствую дуновения ветерка, он колышет мои волосы и обдувает лицо, покрасневшее от пролитых слез. — Бегите, мисс, слышите? — Эльфийка вырывает меня из пучины забвения и я обескуражено смотрю на неё. — Вам нужно пересечеть барьер за главными воротами, там вы сможете аппарировать. Бегите быстрее, пока нас не увидели! — Твердит она и подталкивает меня к порогу. — Спасибо тебе, Ленни, я никогда не забуду того, что ты для меня сделала. — Я в последний раз обняла свою спасительницу и что есть силы побежала к границе барьера. Только бы успеть! Только бы выбраться отсюда! Бег после длительного заточения показался мне сущей пыткой, легкие начали гореть уже после пары десятка метров. Я и в обычном своем состоянии была не в особо хорошей физической форме, что говорить о моем изможденном исхудавшем теле после четырехмесячного плена. Ноги предательски пробивает дрожь, я едва не падаю, но в последний момент начинаю бежать с ещё большей силой и наконец прорываюсь за черту барьера. Это мгновение блаженства я запомню надолго. Тут даже воздух был другим. Воздух свободы. Но если я хотела продлить этот миг, то мне стоило уйти как можно дальше. На улице заморосил мелкий дождик и я поплотнее укуталась в свое пальто. Беллатрикс в скором времени узнает, что я исчезла из особняка и бросится искать меня. Я усмехнулась, нет, это будут не просто поиски беглой грязнокровки, это будет охота. И хищницей в ней буду точно не я. Быстро ступая по стремительно намокающей от усиливающегося дождя земле, я надеялась найти укромный уголок, чтобы с помощью галеона найти Гарри, ведь я понятия не имела куда его могло занести на этот раз. Сидеть на одном месте было небезопасно, так он стал бы легкой мишенью. Юркнув в узкий проход между улицами, я прижалась к влажной каменной кладке и закрыла глаза. Нежданно нагрянувшие слезы обожгли щеки, я больше не могла держать это в себе. Я свободна! Наконец-то я свободна! Дав себе несколько минут, чтобы выплакать слезы радости, я достала заветный галеон, в моей руке он замерцал. Оставалось лишь ждать, когда Гарри заметит вибрацию. Шли минуты, но мой собственный галеон оставался неподвижен. Я кусала губы от досады. Я уже совсем отчаялась, когда галеон зашевелился в моей руке, я радостно рассмеялась и крепко обхватила его, трансгрессируя. Но очутившись на опушке леса, я не устояла, все кружилось вокруг меня. Аппарация далась мне нелегко, учитывая мое заточение, последствия которого были ужасны. Упав на траву я тихо застонала, надеясь лишь на то, что Гарри найдет меня, и провалилась в темноту.***
— Гермиона. — Эхом раздался до боли знакомый голос, вырвавший меня из небытия. — Очнись же! Веки отяжелели и было трудно открыть глаза, но сделав над собой усилие, я все же пришла в себя и слегка приподнялась, увидев нависающее лицо Гарри. — Мерлин! Как же я рада снова видеть тебя! — Тихо прошептала я, борясь с сонливостью. — Мы с Роном так испугались, когда нашли тебя без сознания. Я округлила глаза и перебила друга. — Рон тоже с тобой?! Он вернулся? — Да! — Поттер радостно улыбнулся. — Мы помирились. Хочешь, я его позову? Злость вскипела внутри меня и я соскочила с кровати, бросилась к выходу. Я была ужасно рассержена на Уизли за его гнусный поступок и не могла найти ему оправдание. Этот предатель сидел у костра неподалеку от палатки, увидев меня, он подскочил и глупо заулыбался. Я же рассвирепев, набросилась на него и стала колотить в грудь, кидаясь в него пожухлой листвой. — Ты — полная задница, Рон! — Я грубо толкнула его и он покачнулся. — Вернулся столько времени спустя, когда оставил Гарри одного, ты подверг его опасности. Обрек его на одинокое скитание, зная, что я не могу быть с ним! — Эй, прекратите! — Гарри встал между нами и поднял руки. — Гермиона, успокойся, пожалуйста! Мы с Роном хотим тебе кое-что рассказать. Скрестив руки на груди, я выдохнула и выжидающе глянула на друзей. Рон гордо вытянул вперед уничтоженный крестраж. — И как же вам удалось уничтожить крестраж, позвольте узнать? — Все ещё злясь, спросила я и закатила глаза от недовольства. — Вот этим. — Гарри указал на лежащий меч Гриффиндора. — И откуда он здесь взялся? — Я пыталась логически объяснить для себя ситуацию. — Не поверишь, по волшебству! — Не удержавшись, съязвил Уизли. — Слушай, я хотел вернуться как только ушел. Это моя ошибка и я её признаю, мы с Гарри все обсудили, и он не держит зла. Потом мы уничтожили чертов крестраж и теперь нам нужно объединить силы на поиски следующего, не думаю, что сейчас время вставать в позу. — Это я встала в позу?! — Я задохнулась от возмущения и сжала руки в кулаки, так и подмывало врезать Рону по его лицу с обилием веснушек, но я сдержалась. — Ты бросил Гарри, когда тот нуждался в друге как никогда! Я не прощу тебе этого! — Мне больно слышать это от тебя. Ведь именно благодаря тебе, я нашел Гарри. — Рыжеволосый достал из кармана делюминатор. — Он оказывается непросто свет выключает, он засветился, когда я спал на Рождество и я услышал голос. Твой голос, Гермиона. Я напряглась от услышанного, а в голосе Рона все ещё витала надежда, пусть и крохотная, но она теплилась где-то внутри. Он все ещё думал, что мы сможем быть вместе. Такие намеки на отношения очень смущали, я никогда не допускала подобные мысли, Уизли был моим лучшим другом со школьной скамьи и ничего кроме этого нас не могло связывать. Парень, очевидно, мыслил иначе и не оставлял попыток на сближение. — И что же я тебе сказала? — Холодно поинтересовалась я, понимая, как нелепо все это выглядит. — Мое имя. — Ответил Рон и улыбнулся Гарри. — Потом я трансгрессировал и очутился у какого-то озера, оставалось лишь надеяться встретить его там, так и вышло. — Да, Миона, не злись, он спас мне жизнь. Если бы не Рон, я бы утонул в том озере. — Поттер всеми силами пытался не допустить разлада между друзьями и тщательно подбирал слова. — Мы нашли меч Гриффиндора и уничтожили крестраж, по-хорошему ты должна гордиться нами. — Вы оба — безрассудные храбрецы! — Я слабо ткнула Гарри в грудь и немного улыбнулась. — Но за это я вас и люблю. — И мы тебя. — Уизли хотел обнять меня, но я ловко вывернулась из объятий. — Но не думаю, что это изменит мое к тебе отношение, Рональд! — Сухо отрезала я и пошла обратно в палатку, изучать книги оставшиеся у Гарри. — Конечно не изменит! Я всего-то уничтожил чертов крестраж! — С ноткой обиды в голосе кинул Рон мне вдогонку. Мне было все равно, что он сейчас чувствовал, злость на него жгла меня изнутри, и я ничего не могла с собой поделать. Мальчишки нисколько не удивились, когда на следующее утро, я демонстративно избегала любого контакта с Уизли. Мой гнев не мог утихнуть за одну ночь. Рон вел себя как нашкодившее дитя и смотрел на меня таким жалостливым взглядом, что хотелось вывернуться наизнанку. Гарри наоборот, оказался меж двух огней и тоже чувствовал себя некомфортно. Напряжение между нашей троицей нарастало с каждой секундой проведенной вместе. Ближе к вечеру я, прихватив с собой книгу «Жизнь и обман Альбуса Дамблдора», вышла на воздух и расположилась около костра. Пока парни разбирались с новой палочкой для Гарри, так как его старая была безвозвратно уничтожена, я изучала книгу. Глаза снова наткнулись на таинственный знак. Он словно имел огромное значение и прочно обосновался в нашей с ребятами жизни, хотя до этого, даже я со своим обширным кругозор не знала о его существовании. Зайдя обратно в палатку, я обратилась к парням. — Нам надо поговорить. — Подойдя ближе, я открыла нужную страницу и указала на знак. В письме Дамблдора, которое было адресовано Гриндевальду, вновь промелькнул уже знакомый символ. — Видишь, снова этот знак. Я думаю, это не просто так. — Я устало потерла переносицу и начала ходить туда-сюда по палатке, в надежде справиться с эмоциями. — Постоянно он где-то всплывает. Например, в сказках Барда Бидля, на надгробии в Годриковой впадине. — Там он тоже был! — Воскликнул Гарри, чем ещё больше озадачил меня. — Где? — Снаружи магазина волшебных палочек Григоровича. — Но что он означает? — Тихо спросил Рон, очевидно боясь вспышки моего гнева. — Этот символ определенно что-то обозначает. Я думаю, нечто очень важное для нас. Гарри, возможно этот знак как-то связан с крестражами, ты говорил, что видел подвеску с этим символом у Ксенофилиуса Лавгуда. Короче говоря, я подумала, почему бы нам не наведаться к нему? — Парни обескуражено глянули друг на друга и синхронно задумались. — Да. — После нескольких секунд раздумий Уизли подошел ко мне. — Гермиона права, нам нужно навестить Лавгуда. — Хорошо. — Зеленоглазому волшебнику ничего не оставалось, как поддержать мою местами безумную идею. — Только бы все это не оказалось напрасным. Темный лорд стал ещё более уязвим, а значит стал в десять раз опаснее. На следующее утро, мы с ребятами, после сборов, переместились к холмам, где предположительно могла жить Полумна с отцом. Жутко холодный ветер трепал волосы и одежду, заставляя внутренне дрожать. Мы долго не могли найти нужный дом, пока не наткнулись на один достаточно странный. На фоне неба вырисовывался очень странный дом — громадный черный цилиндр, над которым средь бела дня висела призрачная луна. — Полумна. — Все вместе сказали мы и поспешили к зданию. Рон добрался самым первым, самодовольно глядя, как мы с Гарри едва не бежим за ним. — Это точно их дом! Возле покосившейся калитки были прибиты три самодельные таблички. На первой была надпись: «Кс. Лавгуд, главный редактор журнала «Придира», на второй: «Омела на ваш выбор», на третьей: «Не наступайте на сливыцеппелины!». Их троица замерла на месте, осматривая участок. Парни переминались с ноги на ногу, не зная как постучать, поэтому я уверенно подошла к двери и трижды стукнула дверным молотком в форме орла по массивной черной двери, утыканной железными гвоздями. Не прошло и минуты, как дверь немного отворилась, а хозяин этого причудливого дома с подозрением оглядел пришедших. Его лицо осунулось и похудело, мужчина выглядел явно измождено, волосы были не помыты и не расчесаны, под глазами залегли темные круги усталости. — Кто вы? Что вам нужно? — Его ясные светлые глаза метались по нам троим. — Здравствуйте, мистер Лавгуд. — Гарри выдвинулся вперед. — Нам нужно с вами обсудить кое-что. Мы можем зайти? Мужчина с опаской глянул на нас и кивнул головой, отворяя для нас дверь. Хозяин дома быстро приготовил чай и разлил горячий напиток по чашкам, вручив их нам. Я с ребятами села на диван в импровизированной гостиной, объединенной с крохотной кухней, забитой всяким барахлом, которое едва ли может пригодиться в хозяйстве. Повисла неловкая пауза, и никто не решался заговорить. — А где Полумна? — Сидеть и дальше в безмолвной тишине я не собиралась. — Полумна? — Испуганно переспросил Ксенофилиус и явно напрягся от этого вопроса, что возродило во мне некие сомнения в честности его слов. — Она скоро придет. Все снова замолчали и одновременно отпили чай из чашек. Горечь обожгла язык, вкус этого, с позволения сказать, чая, был просто омерзительным, и я слегка сморщилась, не сумев сдержаться. Но кажется Лавгуду старшему на это было ровным счетом все равно, он пил эту гадость без единой эмоции на лице. — Итак, чем я могу помочь вам, мистер Поттер? — Светловолосый наконец подал признак жизни, обращаясь к зеленоглазому волшебнику. — Мы… — Замялся Гарри, не зная как начать. — Если честно, мы хотели спросить насчет того символа, что был у вас на шее во время свадьбы Билла и Флер. Ксенофилиус вытянул из-под рубашки кулон. — Вы про это? — Да. — Троица согласно закивала, в сердцах каждого сейчас появилась надежда найти ответы. Гарри поправил очки и прикоснулся к таинственному знаку. — Что он означает? — Это знак даров смерти, конечно. — Ответил мистер Лавгуд, чем ввел нас в ещё большее замешательство. Я тщетно рылась в своей безупречной памяти, чтобы отыскать, хоть что-то связанное с дарами смерти. — Знак чего?! — Недоуменно протянул Рон. — Даров смерти. — Невозмутимо повторил волшебник. — Полагаю, вы все знакомы со сказкой о трех братьях? — Нет. — В унисон сказали мы с Гарри. — Но у меня есть эта сказка в сумке! — Я достала небольшой томик старых детских сказок, постепенно начиная понимать, зачем Дамблдор завещал её именно мне. — Прочтите нам. — Вежливо попросил мистер Лавгуд. Бережно раскрыв книгу на нужной странице, я снова увидела этот знак и принялась читать: — Жили-были трое братьев, и вот однажды отправились они путешествовать. Шли они в сумерках дальней дорогой… — А нам мама всегда говорила — в полночь. — Перебил Рон. Поймав мой строгий взгляд, он стушевался. — Но в сумерках тоже ничего. Смерив его раздраженным взглядом, я продолжила повествование. — И пришли к реке. Была она глубокая — вброд не перейти, и такая быстрая, что вплавь не перебраться. Но братья были сведущи в магических искусствах. Взмахнули они волшебными палочками — и вырос над рекою мост. Братья были уже на середине моста, как вдруг смотрят — стоит у них на пути кто-то, закутанный в плащ. И Смерть заговорила с ними… Она очень рассердилась, что три жертвы ускользнули от нее, ведь обычно путники тонули в реке. Но Смерть была хитра. Она притворилась, будто восхищена мастерством троих братьев, и предложила каждому выбрать себе награду за то, что они ее перехитрили. И вот старший брат, человек воинственный, попросил волшебную палочку, самую могущественную на свете, чтобы ее хозяин всегда побеждал в поединке. Такая волшебная палочка достойна человека, одолевшего саму Смерть! Тогда Смерть отломила ветку с куста бузины, что рос неподалеку, сделала из нее волшебную палочку и дала ее старшему брату. Второй брат был гордец. Он захотел еще больше унизить Смерть и потребовал у нее силу вызывать умерших. Смерть подняла камешек, что лежал на берегу, и дала его среднему брату. Этот камень, сказала она, владеет силой возвращать мертвых. Спросила Смерть младшего брата, чего он желает. Младший был самый скромный и самый мудрый из троих и не доверял он Смерти, а потому попросил дать ему такую вещь, чтобы он смог уйти оттуда и Смерть не догнала бы его. Недовольна была Смерть, но ничего не поделаешь — отдала ему свою мантию невидимку. Тогда отступила Смерть и пропустила троих братьев через мост. Пошли они дальше своею дорогой, и всё толковали промеж собой об этом приключении да восхищались чудесными вещицами, что подарила им Смерть. Долго ли, коротко ли, разошлись братья каждый в свою сторону. Первый брат странствовал неделю, а может, больше, и пришел в одну далекую деревню. Отыскал он там волшебника, с которым был в ссоре. Вышел у них поединок, и, ясное дело, победил старший брат — да и как могло быть иначе, когда у него в руках Бузинная палочка? Противник остался лежать мертвым на земле, а старший брат пошел на постоялый двор и там давай хвастаться, какую чудопалочку он добыл у самой Смерти, — с нею никто не победит его в бою. В ту же ночь один волшебник пробрался к старшему брату, когда он лежал и храпел, пьяный вдрызг, на своей постели. Вор унес волшебную палочку, а заодно перерезал старшему брату горло. Так Смерть забрала первого брата. Тем временем средний брат вернулся к себе домой, а жил он один одинешенек. Взял он Камень, что мог вызывать мертвых, и три раза повернул в руке. Что за чудо — стоит перед ним девушка, на которой он мечтал жениться, да только умерла она раннею смертью. Но была она печальна и холодна, словно какая-то занавесь отделяла ее от среднего брата. Хоть она и вернулась в подлунный мир, не было ей здесь места и горько страдала она. В конце-концов средний брат сошел с ума от безнадежной тоски и убил себя, чтобы только быть вместе с любимой. Так Смерть забрала и второго брата. Третьего же брата искала Смерть много лет, да так и не нашла. А когда младший брат состарился, то сам снял Мантию невидимку и отдал ее своему сыну. Встретил он Смерть как давнего друга, и своей охотой с нею пошел, и как равные ушли они из этого мира. Я закрыла книгу и поправила распущенные волосы, закрепленные заколкой на затылке. Мы втроем переглянулись между собой и посмотрели на Ксенофилиуса, который словно был в прострации и не замечал нас. — Ну вот. — Встрепенувшись, наконец сказал светловолосый. — Простите, сэр, я все ещё не до конца понял. — Непонимание явно читалось в глазах Поттера. — Это и есть Дары смерти. — Мужчина встал с кресла и отправился на поиски пергамента и чернил. — Сейчас я нарисую вам. — Он изобразил символ. — Это бузинная палочка — самая могущественная палочка во всем мире! — Дальше он взял эту черточку в треугольник. — Это мантия невидимости и, конечно же, воскрешающий камень, способный возвращать умерших к жизни. Все вместе это и есть Дары смерти. Говорят, что они могут помочь победить смерть. Я закусила губу в сомнении и проанализировала полученную информацию ещё раз. Есть некие дары смерти и они почему-то очень важны и могут победить смерть. Если это так, то странно, что лорд Воландеморт не искал их, а создавал крестражи и разбивал свою душу. — Этот знак был на надгробии в Годриковой впадине. — Шепотом самой себе сказала я, но все присутствующие меня отлично услышали. Гарри кивнул мне в знак того, что я могу задать вопрос. — Извините, мистер Лавгуд, вы не знаете, а семья Певереллов имеет отношение к Дарам смерти? Было очень заметно, что от подобного вопроса Лавгуд занервничал. — Д-да, Игнотус. Простите. — Он прошел мимо нас. — И его братья, они собственно и являются героями сказки, и считаются первыми владельцами даров смерти. — Сбивчиво проговорил волшебник, заглянув в чайничек он воскликнул — Ваш чай давно уже остыл, я пойду сделаю новый. Когда Ксенофилиус отошел на приличное расстояние, мы с ребятами начали разговор: — Не знаю как вы, а я не хочу больше пить эту дрянь, ни холодной, ни горячей! — Воспротивился Рон. — Это правда. — Я согласно кивнула на слова Уизли. — Думаю, ему больше нечего нам рассказать, ты извини Гарри, но он очень странно себя ведет, даже для такого как он. — Подметила я и кивнула в сторону трясущегося Лавгуда. — Тогда идемте. Я же, как самая смелая из нашего Золотого Трио, опять первая выдвинулась вперед, чтобы попрощаться с чудаковатым волшебником. — Сэр, простите нас, но нам уже нужно идти. Ксенофилиус обернулся на меня, и чайник выпал из его рук, а светлые глаза стали какими-то бешенными. — Нет! — Вскрикнул он и бросился к двери. — Никуда я вас не отпущу. — Проскулил волшебник, чем обескуражил нас ещё больше. — А я говорил, что это не кончится чем-то хорошим! — Шепотом прошипел Гарри прямо мне на ухо. Я одернула друга за рукав. — Будь добр, помолчи! — В его манере шипела я. — Вы моя последняя надежда… — Мистер Лавгуд был на грани нервного срыва. — Они… Они забрали мою девочку. Мою Луну. Они забрали её! — Кто забрал? — Тихо поинтересовалась я, стараясь не спугнуть его. — Пожиратели смерти! — Его глаза расширились от страха, значит не врет. — Они очень разозлились из-за того, что я писал в Придире! — Он медленно стал приближаться к Гарри, а затем, достигнув цели, отодвинул отросшие волосы, оголяя шрам. — Но на самом деле им нужен только ты. Я заозиралась по сторонам, накатывающее чувство тревоги не предвещало ничего хорошего. Нужно было срочно уходить из этого дома. Это ловушка! — Воландеморт! — Прокричал отец Полумны, и нас тут же отбросило взрывной волной друг от друга. Заклятья тут же обрушились на нас, окна в доме разбивались одно за другим, и я не сдержала крика, когда осколки осыпались на меня. В такой суматохе мной владел лишь инстинкт самосохранения, и я упрямо ползла к друзьям. Схватив их за ладони под столом, я тут же трансгрессировала.