Мне тебя обещали

Байюэ потянул Его Величество за руку и повел за собою невесть куда. Выразив лишь несколько удивления на лице от неожиданного движения, Чу Юань не сопротивлялся; но данное дело нуждалось в разговоре, а то князь мог вытворять нечто похуже. Уж теперь Его Величество прекрасно об этом помнил. Князю точно на месте не сиделось, адреналин так и хлестал по всему телу, гуляя от сердца до окончания вен и обратно. Непременно хотелось бы сейчас совершить нечто великое, а не рассиживаться на кровати, задаваясь вопросом: «С чего бы вообще он пытается меня остановить, ведь намерения мои благие?» Намерения то — возможно, а вот разум до сих пор затуманен яркими вспышками необоснованной для организма бодрости; вскоре Дуань Байюэ выдохнется и сам уляжется сладко спать, только до этого момента нужно еще терпеливо дожить, поспевая везде за его темпом шагов. Как тут объяснить человеку то, что ему необходим покой и отдых, когда мозг просто отказывается данное воспринять и исполнить с благосклонностью. Чу Юань вряд ли когда-то в жизни представлял себя в роли няньки, но сейчас ничего не поделаешь. На него смотрят искрящимися глазами, в которых нет и капли сна или тени, активно предлагают хорошенько напиться, хоть это и недопустимо при состоянии князя Синаня. Чу Юань еще никогда не ощущал себя настолько беспомощным. Надо же. Самая большая беда — его любимый человек, а не толпы врагов. Наконец, Чу Юаню удается поймать за талию Байюэ. Он усаживает его к себе на колени и садится на кровать сам. — Все, приземлились, — подавляя смех, говорит Юань, наконец осознав: чем он занимается, — тебя Император Неба на коленях изволит качать, ну кто может быть счастливее, а ты играешься да балуешься, словно дитя. Ну, посмотри на меня, Юэ, — они встречаются взглядами, и Байюэ затихает, утопая в чужих глазах, — заполночь бегаешь, тревожа покой моих подданных, даже твой брат крепко изволит спать, — чувствуя, что он снова пытается вырваться, Император усиливает хватку, — тихо, нельзя, сиди смирно, все хорошо, — Байюэ игриво улыбается и даже смеётся, а после резко целует. Ну что за идеальная ночь без единой тучи, небо только в звездах да лунном свете. Спать бы сейчас, дык еще и проспать, воздух свежий и чуть прохладный приятно зазывает вернуться в кровать, но только вот Его Высочество, похоже, все карты сегодня таки спутает Его Величеству. Он утихши, сидит на чужих коленях, головой прижимаясь к чужой груди, но ненадолго, хотя его стараются убаюкать, говоря, что все хорошо. — Позволь мне, — Байюэ прерывается и выдыхает, смотря в глаза, — сделать тебе хорошо, — почти шепчет он в самое ухо, вызывая улыбку на лице Чу Юаня, — просто расслабься. — Мы изволим спать, — прерывает его настроения Чу Юань, пересаживая его с колен на кровать, — не самое лучшее время для игр, желаем князю последовать нашему примеру. Чу Юань демонстративно ложится под одеяло и затихает, оставляя любимого сидеть на второй, его половине кровати, но, конечно, Император и не думал засыпать, он знал, что оставить сейчас вот так просто непозволительно. Мало ли что может вытворить князь, поэтому он притворился, что спит крепко-крепко, а на деле был готов подскочить в любую минуту. Поняв, что он не получит то, что желает, Байюэ вышел на балкон, а Чу Юань, почувствовав его отсутствие, спешно поднялся за ним. Он обхватил чужие плечи, прижимая к себе за талию и целуя в висок. — Ты простудишься, я и так уже наволновался о тебе, — осторожно поцеловав в плечо, Чу Юань опустил туда же голову, вздыхая, — невыносимый мой, любимый самый-самый, луна моя, Юэ, ты же знаешь, что нет никого дороже тебя и ничего, — Юань поцеловал его тыльную сторону ладони, закутывая своей ночной накидкой, — холодно, идем. Сегодня я сделаю тебе хорошо, — он улыбнулся, беря за руку и уводя внутрь. Байюэ лишь смущенно улыбнулся и повернулся к возлюбленному, чтобы поцеловать и заставил взять себя на руки. Его заботливо укрыли и что-то шептали для засыпания, целуя в лоб и щеки с такой нежностью, которую Чу Юань не дарил еще никому в жизни. — Пойдем, пойдем погуляем в саду, там сейчас хорошо, — мечтательно проговорил Байюэ, — луна такая… не описать, будем гулять до утра, напьемся, мы с тобою напьемся, Сюэ-Юань, — казалось, что ничто не сотрет улыбку с этого прекрасного лица, — прошу. Чу Юань приподнялся над ним и сжал его руки крепче, шепотом отвечая сквозь поцелуй в макушку, — Завтра — все, что пожелаешь, сейчас — спать. Я люблю тебя, успокойся, если удумаешь бежать, все равно не выйдет, я позаботился, закрывай глаза, я рядом, — Император оставил свою руку в чужой хватке, прижал за талию к себе еще покрепче и, дыша в макушку, провалился в сон. Неудивительно, что после такой ночи они оба порядочно проспали да так порядочно, что Сыси весь извелся, осмелившись войти в покои после безмолвия на свой стук в дверь. Ох уж эта милая картина: одеяло сползло с кровати почти полностью, Байюэ забрался в объятия Императора, согреваясь его теплом и заодно таким образом спрятался от солнечного утреннего света; вставать совсем не хотелось, просыпаться — тем более. Чу Юань повернулся во сне, но руку из-под головы князя не отнял, а просто кистью коснулся макушки и слегка огладил её, продолжая крепко спать. Юэ подтянулся к нему и прижался еще крепче, ощутив шевеления и боясь, что его сейчас оставят. Пряди очаровательно закрыли нос, но и изрядно теперь щекотали кожу, так что Дуань Байюэ таки открыл глаза, смахнул прядку и обвив Императора руками, снова улёгся спать. Сыси он так и не заметил, а тот, улыбаясь и стараясь не шуметь, оставляя на столе лишь завтрак и чай, вышел прочь из покоев, понимая, что, кажется, прием утреннего двора сегодня отменяется. Как же он был неподдельно счастлив за своего господина. Пока Нань Мое-е и Дуань Яо хлопотали в покоях, пока Шэнь не мог найти себе места, ведь ожидал аудиенции у Императора сегодня насчет свадьбы, пока Сыси старался не слишком сильно показывать свою радость; Чу Юань и Байюэ мирно сопели до десяти часов утра, не желая открывать глаз. Когда же наконец удалось это сделать, они любовно смотрели друг на друга, не скрывая взаимного обожания. Такие растрепанные, сонные и ужасно милые ото сна, они не желали отрываться друг от друга ни на минуту. Целовались и целовались, даже у стола с завтраком, одели друг друга и уложили волосы. — Давай еще полежим, отдыхай сегодня, до обеда-то осталось три часа, — говорил виновник их столь позднего сегодня подъема, — никто не потревожит, оставь это мне. И неожиданно для Чу Юаня поцеловал его в губы. — Меня ждет генерал Шэнь, необходимо разобраться со многими жалобами народа и поданных, — ответил Чу Юань, возвращая ему поцелуй, — ты ступай к Яо-эру и Учителю, они волнуются о тебе. Услышав о Шэне, Байюэ заметно напрягся, но его погладили по щеке и поцеловали в лоб. В следующую же минуту инициативу уже взял на себя сам князь, продлевая из поцелуй, но уже в губы, он словно бы кричал: «я только твой! , подтверди же это!», и Чу Юань внимал этому зову. — Пора, — нехотя отстранившись, вновь сказал Чу Юань, отпуская от себя свою луну, - до вечера и бросай ты свою привычку залазить в окна, дверь всегда открыта. Они покинули покои с разницей в несколько минут, чтобы снова не начать целоваться и все-таки заняться делами.