find me

      Кристина не спит по ночам. Она в приюте уже четыре дня, и все четыре дня делает вид, что все в порядке. Днем вид нормальности держать обязательно, если мальчишки заметят, что она сдает позиции – ей несдобровать, а вот ночью, когда сон пытается поглотить очень настойчиво, она с усилием заставляет себя смотреть в окно, разглядывая на черном-черном небе проблески звезд. Сидит в углу кровати, завернувшись в тонкое одеяло с головой, словно в кокон, она перебирала варианты, куда могли отправиться остальные юные вдовы из-под крыла федералов.       Кристина хотела спать, но в комнате были другие люди и пугать своими криками из-за кошмаров, ПТСР не позволяло ей спать спокойно, поэтому она просто терпела, стараясь оставаться в сознании, это было не сложно, по крайней мере, пока – ее личный рекорд во время заданий почти две недели без сна. И сейчас была вероятность побить его – федералы обещали забрать ее себе, если родители в течение недели не заберут ее. А в это Крис не верила, будь она помладше, то могла бы поверить, что у нее будет дом, но в неполные восемнадцать семья ей не светила. Слишком взрослая, со своим собственным мнением, со своими сомнениями, кучей травм и загонами. Она бы оставила такого ребенка в приюте. -Почему не спишь? – ее сосед, Леша, тот единственный дружелюбный парень из общей комнаты, оторвал голову от подушки и сонно уставился на нее. В ее же голове проигрывались события последних недель. – Холодно? Мне закрыть окно?       Крис усмехается на эту заботу, но ничего не отвечает. Холодно было зимой на Аляске, когда на базе отрубили отопление, руководство уехало, а они, два десятка несовершеннолетних девочек остались там для продолжения тренировок. А здесь было даже немного душно, хотя их было всего двое в комнате. -Слишком тихо. Непривычно, - она хотела бы сказать, что это ложь, но нет.       Красная Комната никогда не спала. Когда бы ты ни вышел из общей спальни, кто-то из старших, а возможно и младших, собирался на очередное задание. А здесь ночью все спят. Непривычно. Неправильно. Странно. Страшно. Будто вот-вот этот хрупкий покой будет разрушен, ей вновь дадут винтовку в руку, и она отправиться убивать. -В другом детском доме не было режима? – поинтересовался Макаров. – А, ты говорила, что до этого была в спецприемнике. -До спецприемника я жила в интернате для девочек-омег, - пояснила Кристина. – Мы были так рады, когда наши старшие товарищи пришли за нами. Интернат был закрыт, а нас после двух недель в ФСБ раскидали по стране. -Погоди, а причем здесь ФСБ? – сонливость из голоса парнишки совсем исчезла, зато появился интерес. -Я точно не поняла, честно говоря, - тут уже пришлось приврать и на ходу сочинять правдоподобную историю. – Нас всех выкрали из наших семей, ну вот, и эти две недели ФСБ упорно пыталось выяснить кто мы, откуда мы, чтобы сообщить родственникам. Но держать нас долго они не имели права, поэтому и раскидали по стране.       Леша промычал что-то непонятное и, кажется, мгновенно отрубился, а Крис позавидовала его спокойному сну, нет, она бы могла поспать, но не хотелось прослыть сумасшедшей. Отбить желание оскорблять ее, она бы смогла отбить, но применять свои знания на просто детях не хотелось.       А Леша паренек милый, она наблюдала все эти дни за альфой и его попытками помогать воспитателям в младших группах. Крис часто по долгу службы приходилось общаться с альфами, но такой заботы не видела ни от одного из них. Но обычно такие не доживали до утра. Пуля в голову и утилизация тела. Никаких следов и никаких сожалений. И не стыдно даже было признаться, что насилие ей нравилось. Нравилось убивать, нравилось слышать крики о помощи и мольбы о пощаде. Да и почему она должна этого стыдиться, ее же с младенчества этому учили. Держать пистолет она научилась едва ли не раньше, чем встала на ноги.       А еще она, кажется, почему-то надеялась, что ее заберут отсюда. Пусть она и знала, понимала, что никому особо не нужна, маленькая девочка внутри так хотела домой, где бы этот дом ни был.