Невесомость

– Господин Казекаге, – Мацури забежала в кабинет, – У нас скоро будут представители из Конохи по последнему делу. – Кто? – не поднимая глаз от документов поинтересовался Гаара. – Саске Учиха и Сакура Хару...Учиха. Гаара поморщился от нелепой ошибки. Ладно Саске, но при чём тут девчонка? Точно, ведь именно она занималась телами пострадавших. – Они доставят наших ребят на дальнейшее медицинское обследование. Так что же случилось? – Мацури очень хотелось хоть как-то помочь. Она видела, каждый день Гаара преданно служил своему народу, не отрываясь от бумажной волокиты. Каждую ночь он был личным охранником деревни. В её взгляде промелькнуло сочувствие, перемешанное с мольбой. – Тебе не стоит об этом думать, – сказал, как отрезал. Меньше всего Гааре хотелось ловить на себе подобные взгляды. Мацури была прекрасной ученицей, отличной любовницей, но ужасным дипломатом. Она всегда была рядом с ним, всегда слушала его, но в диалогах никогда не было понимания, которого, в принципе, он и не ждал. – Я хочу помочь… – голос Мацури звучал неуверенно. Гаара внимательно посмотрел на неё, и, перевернув песочные часы на столе, произнёс: – Закрой дверь, у нас есть пять минут, чтобы помочь друг другу. – Я справлюсь, – она подмигнула ему. Закрыв дверь, Мацури быстро переместилась к столу Казекаге, по пути пытаясь избавиться от нижней части одежды. Раз у них есть только пять минут, можно и не церемониться. Расстегнув камзол и штаны, она медленно провела по члену рукой. Гаара закрыл глаза, тихо промычав ей в плечо. По телу пробежала мелкая дрожь, её пальчики были быстрыми и холодными, то что нужно в такую жару. Мацури провела ладонью по его груди, поднесла руку к губам и облизала её. Переместив руку на член, она аккуратно сжала его. Пять минут недостаточно для того, чтобы выработалась естественная смазка. Прижавшись к нему всем телом, она резко села на него. У Гаары участилось дыхание. Двумя руками он обхватил её, дав волю своему телу делать то, что захочется, двигаться быстро, доставлять желаемое удовольствие. Он чувствовал, как сжимаются её мышцы, он слышал каждый её стон. Но что-то его отвлекло. Он резко остановился, не обращая внимания не требовательные стоны. – Га..ара, пожалуйста! – её голос умолял его продолжить. но его взгляд был прикован к песочным часам. Время вышло. – Мацури, тебе пора. – он аккуратно снял девушку с себя, – ты кончила? – Да, но..– ей хотелось больше. Но кажется, с Казекаге не стоит рассчитывать на большее, чем пять минут. Работа, она это прекрасно знала. – Подготовь комнаты для наших гостей в моей резиденции. – бросил Гаара и принялся за чтение документов.

***

Целый день в дороге с больными шиноби – не самое романтичное времяпрепровождение. Ноги ноют от мозолей, голова раскалывается от вечного недосыпа, так ещё и за больными нужно следить. Каждый час необходимо делать привал, больным такие передвижения опасны. И вот сейчас, Сакура нутром чувствовала, как Саске закипает. Это четвёртая остановка за день, и ему это начинает порядком надоедать. – Останемся здесь на ночь. – Саске решил сохранить себе остатки нервной системы, – я разведу огонь. Сакуре оставалось только кивнуть. Всю дорогу они не разу не обмолвились ни словом. Сейчас ей не хотелось нарушать эту молчаливую идиллию. С шиноби Песка тоже не поговорить – они как воду в рот набрали. На допросе эти ребята были куда сговорчивее, но сейчас, кажется, все были на одной волне. Посмотрев на бинты и на состояние ног, удостоверившись, что всё в полном порядке, она облегчённо вздохнула. Кровь нигде не проступила, значит, то лекарство, что она дала перед выходом, и её подлечивающая по пути чакра работали беспрекословно. Она взглянула на небо. «Ну и где же твои звёзды, Наруто?», над головой виднелись лишь очертания крон деревьев. – Сакура. – его голос заставил её вздрогнуть, – Иди сюда. Каждый шаг отдавался тупой болью. Сакура послушно села рядом с мужем. – Завтра вечером мы доберемся до Суны. Сделай так, чтобы остановок больше не было. – Саске посмотрел на неё стеклянным взглядом. Она его не боялась, ей просто хотелось, чтобы он смотрел на неё хоть немного теплее. – А волшебное слово? – она придвинулась ближе к нему, так, что их плечи соприкоснулись. Саске вопросительно поднял бровь. – По-жа-луй-ста, – проговорила Сакура по слогам, – ну же! – Я не прошу, – детская выходка ему явно не понравилась, – это обязательно. Спи, тебе нужно восстановить чакру. «Что это? Забота?», Сакура давно отвыкла от каких-то проявлений чувств, а тут за две минуты сразу два: злость и забота. В такие редкие моменты она была готова на всё: плевать на усталость, дайте ей свернуть горы! Сакура накрыла их пледом и прошептала на ухо: – А знаешь, у нас ведь не было медового месяца. – она внимательно посмотрела на его реакцию, – Может… – её рука, скользящая под пледом по его колену и выше грубо была остановлена. – Спи. По-жа-луй-ста. – Саске, передразнивая её, убрал руку. Сон так и не шёл, но заговорить с собственным мужем ей представлялось самоубийством. В голову лезли разные мысли. Сакура старалась вспомнить, был ли её брак хоть на минуту счастливым и беззаботным? Больше половину времени Саске отсутствовал, идеально выполняя роль цепного пса Конохи, но с треском проваливая роль мужа. В минуты их близости он был невозможно близко в ней, но всегда казался чужим. Ей удаётся вспомнить всего два момента, когда её муж проявил нечто большее, чем ничего.Первый, это день, когда она сообщила ему о беременности. Тогда он впервые искренне улыбнулся, Сакура чувствовала себя всемогущей, ведь она сумела воплотить мечту Саске в жизнь. В ту ночь он взял её нежно, она до сих пор помнит его каждое трепетное прикосновение, тёплое дыхание и нежный шёпот. Её тело запомнило каждую секунду, и теперь аккуратно хранит эти воспоминания на коже. Ей бы очень хотелось увидеть его во время беременности, но миссии не терпят отлагательств. Второй – двадцать пятое февраля, пятый месяц её беременности. Ночь, когда она проснулась от обжигающей боли и леденящего ощущения. Несмотря на то, что Сакура – лучший ирьенин, даже ей не под силу вернуть мёртвое к жизни. Именно в эту ночь Саске вернулся с миссии. Какой контраст! Сакуру до сих пор бросает в пот. Вот он покидает Коноху будучи счастливым, и вот он – стоит перед ней, зверь. Злость и обида – те самые чувства, которые они разделили в ту ночь. И если Сакура переживала молча, Саске наоборот, дал им полный ход. Это был первый раз, когда ей пришлось лечить саму себя, первый раз, когда он терзал её тело, обвиняя в каждом своём ударе и толчке. Если бы у ребёнка был хоть какой-то шанс выжить после внезапно открывшегося кровотечения, то этот шанс был убит его отцом. Саске чётко дал ей понять – эту вину она загладить не может. «Бестолковая сука», – вот кто она. Именно поэтому последние несколько лет Сакура практически жила в госпитале. Благо, пациентов всегда было много. Если она и пересекалась с Саске, то это всегда – технический секс, грубый, без каких-либо нежных слов и ласк. Она не боялась смерти, не боялась его рук. Но с того момента она прекрасно поняла: беременность – плохая идея. Слава богу, она – ирьенин, можно не глотать бессмысленные таблетки. Оставалось только надеяться, что он никогда не узнает. Она резко открыла глаза. Рука рефлекторно сжала что-то твёрдое и холодно. «Кунай?» – в одну секунду она увидела, что Саске просто сидит рядом и наблюдает за тем, как больной шиноби Суны был пойман с кунаем у её горла. – Сакура-сан, я не...простите...я не хочу… – голос молодого парнишки дрожал, но все мышцы были напряжены до предела. – Твоих рук дело? – сдерживая кунай, Сакура обратилась к Саске. – Если бы я тебя хотел убить, я бы сделал это три года назад. – безучастно ответил он. Сакура вздохнула. Мало того, что рука молодого шиноби дрожала от страха и резала её ладонь изнутри, так ещё и муж явно подливал масла в огонь. – Пожалуйста, Сакура-сан, – мальчишку не слушались его собственные мышцы, – помогите.

***

Что-то упало со стола и Гаара резко открыл глаза, чтобы посмотреть, что же нарушило его покой. На полу рядом с ним лежали разбитые песочные часы.