Звон в голове гудел и разбудил меня. Поднявшаяся пыль осела, и я отряхнул ее лапками, почесал голову, поднялся и посмотрел наверх.
— Хм… - Я не слышал и не видел родственников, да и та психованная мать тоже не подает звука.
Я отправился сквозь заваленные камни, перебираясь с помощью липких ножек, и соскальзывал.
Немного непривычно ходить иногда под острым углом, и смотреть вниз, но всяко лучше находиться с семейством. Уж лучше голые камни и давящая тишина будут моими спутниками, чем толпа разъяренных монстров.
Я передвигался непринужденно, знал, как поступать. Нет, я конечно, не спорю, что пещерные пауки хорошо ориентируются в темных пространствах, но они слепы. У них специальные волоски на ножках, позволяющие им улавливать тончайшие вибрации, но я отчетливо различаю силуэты во тьме.
Хотя... не похоже, что я превратился в обычного паучка.
Куски булыжников, разбросанных по пещере, мелькали враждебными силуэтами, безмолвие давило, и чем дольше я здесь бродил, тем больше меня посещает мыслей о том, что тут не так и уж и плохо, тем спокойней становилось. Я и не боюсь темноты, но полное безразличие пугает. Будто бы это место кажется мне чем-то естественным и привычным. Да и нужно ли мне находить выход к солнцу вообще…
— Брррр… — ударив себя по голове, я привел себя в чувство и вздохнул с тяжелым грузом в груди.
— Это не нормально! — перерождение, попытка убийства и теперь преспокойно думаю о том, что обосноваться в этом чертовом гадюшнике - это отличная идея.
Странная жидкость текла с задней части туловища, цепляла задние ножки, мешая движению, и я взглянул на нее, увидев, как с двух выступов моей задницы течет тонкая беловатая жидкость. Взяв ее несколькими лапками, я растянул на все туловище, но она никак не рвалась.
— Похоже, что паутинные бородавки заработали и начали выделять паутину. — отрезав кусочек, я продолжил путь и рассматривал ее.
Тело набило шишечки и ушибы, но вполне сносно научилось ходить по пещере, обходя камни и ветки. Я не заметил, как увлекся рассматриванием паутины.
Если несколько секунд назад я растягивал ее, как желе, то теперь она застыла и превратилась в нить.
Хорошо, паутина остывала, физиология пауков тут работает примерно так же, как и на Земле. Паутина сохраняет своё натяжение как при растяжении, так и при сжатии нитей.
Перед восемью глазами пробежала сверкающая поверхность пещеры. Белые грибы переливались неоновым белым, прорастали из трупов гигантских насекомых. Серьезно… Они прорывались сквозь хитиновый покров членистоногих и вырастали, прикасаясь по стенкам, закрывая проход дальше.
— Не думаю, что их можно есть…
Живот заурчал, волнообразно, но даже так, я не собирался жрать все, что вижу. Да и не думаю, что мой вид способен поедать растения. А что насчет самих насекомых?
Я зацепил ножками растущие грибы и откусил их, выплюнув, затем оттащил засохшую осу подальше и с отвращение оглядел на нее. Тело сморщилось из-за сухости, из-за поврежденной кутикулы. Я не видел отдаленно похожие на человеческие, органы, только трубочки красного и синего цвета. Логично, органы у них должны отличаться от наших, но меня смущает беловатые корневидные штуковины, окутавшие тело несчастного с ног до головы.
— Черт! Как я сразу не додумался! Если гриб поселился на чем-то, то прежде чем прорасти, он глубоко оплетает микоризой все до чего может дотянуться и питается им. Эти грибы глубоко вошли в систему насекомого, и я не могу просто его жрать! Я точно отравлюсь!
Я отбросил его подальше. Хелицеры застучали.
— Нужно идти дальше… Вот только проход загородили грибы.
Стоило мне встать, как я сразу же упал без сил.
— Какого хрена? Я… я не могу стоять.
Живот скрутило, и идти желание не было никакого. Я не мог нормально мыслить, кроме как о еде… А может все-таки?
Обернувшись в сторону отброшенной еды, я увидел поломанное тело, которое я откинул. Даже так… Даже со звериным голодом и готовностью глотать камни, я не испытываю ни единого аппетита перед... этим!
Хелицеры застучали, по ножках до слившейся головогруди пробежала электрическая волна. Она окутывала живот, подобно обручу, сдавливала его. Спазм глушил мысли и наполнял их новыми ощущениями... довольно неприятными. Я полз, на автомате, двигался по наитию тела, прополз два метра, а затем ножки задергались. Хелицеры зацепились за камушки, подтягивали тело, вместе с ослабленными лапками. Мне уже было плевать — вкусная ли, или ядовитая еда.
Я хотел жить.
И когда глаза потухли одним за другим, погружая меня в голодный обморок, я зацепился клыками за брюшко осы, разделав ее.
Послышался хруст картона. Неприятный и очень вонючий.
— Бээээ! — меня чуть не вырвало, но я глотал. Глотал и не пережевывал, чтобы не чувствовать гнилого и мерзостного вкуса корней белых грибов. Даже то, что из-за бессилия, я не мог нормально думать, я все равно, как назло, во все краски ощущал этот вонючий…
Ваш статус обновлен!
— Что за статус… — я погрузился в обморок, не осознав, были ли это на самом деле или игра больного разума.
***
— Где я? - Язык онемел, губы иссохли из-за песка. Глаза заерзали, но сосредоточились на точке коряги и травы. Да и вообще, почему тут везде песок и старая коряга, под которой я лежу?
— Пора кушать!
Голос… Нет, не может быть.
Я обернулся и разглядел огромную руку, которая держала баночку, от которой высыпались тараканы с человеческий размер.
— Я в террариуме?!
Тараканы падали мне на голову, заслоняли очи в тьму, которая медленно окутывала поле зрения.
Я не смог достучаться до самого себя, ведь проснулся ото сна.
***
Шум в ушах разбудил, я схватился за разнывшийся живот. Да и сон… Что это вообще блять было?!
Даже шок от появившегося гемора не заткнул боль от очередного голода, который немного утихомирился, чтобы восстать с такой небывалой яростью и силой, что отбило у меня всякое желание думать о чем-то еще, кроме еды.
Недалеко от стены лежало парочка дохлых ос. Они потемнели и покрылись черными пятнами из-за грибов-паразитов.
— Я НЕ БУДУ ЭТО ЕСТЬ!
Заурчавший живот уверенно дал мне понять, что выслушивать мои разумные доводы он не будет, а опасения о том, что я могу случайно обзавестись такими сожителями у себя в организме, которые медленно начнут пожирать организм уже не казались мне чем-то ужасным. Мне просто хотелось есть.
К сожалению или к счастью, пауки не умеют плакать, а поэтому я смирился и разрывал плоть. Зловонный запах вонзился в нос, и я сблевал на него. Почему иссохшие трупы воняют похлеще свежих?
Но только залежавшийся труп вперемешку с рвотой лишь еще сильнее усугубили ситуацию. Ведь я выплюнул мою первую осу, из-за чего голод заиграл бы новыми красками, не вцепившись я хелицерами в тушку и не глотая ее. Живот скрутило от гнилой пищи, но я выплевывал ее, ведь тогда точно сдохну, а поэтому смирился, закрыл глаза и продолжал жрать и жрать.
Не обращая внимания ни на мерзкий вкус и иные факторы, я отрывал плоть от наиболее толстых корней грибов, пытаясь сожрать хотя бы осу, а не противные корни.
Когда я закончил с ней, то бросился на следующее тело и обгладывал его, стараясь не закусить, чтобы не прочувствовать вкуса. Я взглянул на оставшиеся и вздохнул.
Еще несколько трупов спустя…
Я лежал, бросая йо-йо паутинку в потолок, смотрел на серый потолок, темными, заплывшими глазами и восстанавливался после ''пиршества''.
Как же мне повезло, что именно я могу чувствовать вкус! ПАУКИ НЕ ДОЛЖНЫ ОЩУЩАТЬ ВКУСА! Почему именно тогда, когда я жру сырой труп, мои вкусовые ощущения разыгрались на полную. В прошлой жизни они не реагировали так на самые вкусные блюда! А здесь они усилены в несколько раз!
Я закрыл лапкой рот и моргнул, ожидая насладиться образами пельменей, но увидел перед собой нечто другое, но не менее удивительное.
Статус:
Вид: Нимфа Серебристого Подземного Арахнида Эквестрийского (1 линька)
Титулы: Нет
Уровень сложности игры: Высокая
HP: 19! /50 (Вы теряете здоровье от голода)
MP: 50/50 (Магия не доступна, эволюционируйте)
SP (скорость): 50/50 (ваша выносливость, восстанавливается при отдыхе)
Способности:
Ядовитый укус (ур 1.); Паутина (ур 1.); Ночное зрение (ур max.); Воля (ур 1.); Сопротивление к гнили (ур 1.); Анализ (ур 1.)
— Это еще что за хрень…
Я опустошился из-за обеда, и не воспринял сведения. Система из игры?
Я почесал голову и изумился.
Пускай уж это, чем очередной голод.
Живот сильно заурчал, и я скорчился.
— Твою же ж мать… Как я устал. Ну конечно, тебе мало одних трупов? — Я запрокинул голову, но не нашел ни единой осы, разве что те, которые были скрыты за непроходимом барьером в виде грибов.
Я напрягся, представил образ надоевшего деликатеса и поморщился.
Ну уж нет.
Все, что-угодно, но ради бога, только не осы. Умоляю.
Я закатил глаза обратно и заметил, что оповещение от системы никуда не делось. В голове промелькнула идея. Она загорелась подобно лампочке.
— Я же паук. Охотник и хищник! Уж лучше я буду охотиться, чем жрать падаль! Может, хоть там вкус получше. - заулыбался я, но неприятные бульканья в животе напомнили о себе вновь.
