Второй шанс на слабость

      — Тебе лучше сейчас оказаться рядом, иначе я очень разозлюсь.       Не успела я разлепить свинцовые веки, как сверху послышался хриплый бас Джеймса, покрывший кожу мурашками и заставивший игриво прикусить губу, но так и не открыть глаза. Тело затекло от отсутствия движений за всю ночь, а холод комнаты не позволял согреться даже под теплым одеялом. Но ничего из этого не могло бы избавить меня от трепетного чувства легкости.       — Моя рука лежит на твоем животе, а твоя — обнимает мою талию, — улыбаясь, прошептала я в ответ и сразу же добавила: — К тому же, это ты сбежал в прошлый раз, а не я.       — Лгунья, — наигранно резко вздохнув, воскликнул Хендерсон, и я наконец оторвала голову от его грудной клетки и удивленно на него посмотрела. — Ты дважды сбегала из моего дома, а я — всего один. И это был позапрошлый раз, в твоей комнате, а не прошлый.       — Я об этом и говорила, — недовольно отозвалась я и снова уперлась в него щекой. — Сейчас была твоя очередь сбегать.       Почувствовав его дыхание на макушке, я прижалась плотнее, пытаясь скрыть слишком очевидную реакцию на любые его действия, но пальцы Джеймса уже аккуратно зарылись в мои волосы, не давая сделать этого до конца.       Я думала, он сейчас пошутит или как-то опровергнет мои слова, но он лишь оставил долгий поцелуй на моем лбу и тихо прошептал:       — Но я все еще здесь.       Мои губы изогнулись в расслабленной улыбке, а руки крепче обняли его талию, наслаждаясь этим моментом и тем, что он и правда не ушел рано утром, а остался и, судя по всему, не планировал вылезать из постели. Джей невесомо касался спины, лопаток и выпирающих позвонков, вынуждая прижиматься к его боку каждый раз, когда он доходил до поясницы и возвращался обратно. А я — гладила его ребра, пытаясь словно пересчитать их или заставить его так же дергаться от щекотки, как и он меня.       Молчать в тишине было так странно и приятно одновременно, что я разрывалась между желанием начать разговор и желанием остаться в этой защитной сфере, где любое неосторожное слово не пошатнет наши неустойчивые отношения.       Господи.       Даже думать об этом было дико. Сколько бы раз я ни представляла себя в роли его девушки, — никогда эта фантазия не заканчивалась чем-то определенным. Несколько поцелуев, несколько приятных слов, а дальше — неизвестность. И сейчас я будто бы стояла перед туманным полем, не имея представления о том, чем этот шаг может обернуться и куда меня завести. Но и возвращаться мне уже не хотелось.       Джеймс немного повернулся в сторону, желая обнять меня второй рукой, и в этот момент, как я и опасалась, купол уединения от внешних проблем с грохотом рухнул, когда на бледной коже костяшек я заметила покрасневшие пятна и немного запекшейся крови.       — Черт, ты хоть обработал их? — обхватив запястье рукой и вывернув ладонь тыльной стороной, выпалила я. Он попытался вырваться, но я ему не позволила. — Это серьезно, Джеймс! Ты мог запросто получить заражение!       Приподняв голову, чтобы установить зрительный контакт и быть более убедительной, я теперь видела его сонное лицо, не скрытое тенью шторы, немного опухшую губу в месте рассечения, а также «замечательный» синяк на челюсти, который получил практически четкое очертание и стал сине-фиолетовым.       Идиот.       — Перестань так смотреть на меня, — взмолился он, отворачиваясь от моего настойчивого взгляда и устремляя его в стену. — Если бы я не пошел к нему, он бы и дальше тебя доставал.       — Не нужно было затевать драку, Джеймс. Снова.       Хендерсон недовольно закатил глаза.       — Вы весь вечер с Оливером не отлипали друг от друга на вечеринке, хотя знакомы были едва ли полдня. И я тогда сильно напился, так что слабо себя контролировал.       — А вчера? — не унималась я.       — Брось, этот урод довел тебя до истерики, — выдохнув, прошептал он и прикрыл веки рукой. — А когда я нашел его в коридоре, он даже не стал скрывать сожаления о том, что не закончил с тобой.       Слова Джеймса неприятно сжали сердце и вновь разлили страх за свою жизнь по всему телу, вместе с весьма красочными вариантами так и не произошедших событий.       — Ты знал, что его лучший друг — Хитч Миллер?       Голос отдавал ненавистной трусостью, и даже мои отчаянные попытки привести мысли в порядок не помогали.       — До вчерашнего дня — нет. — Хендерсон с сочувствием направил взор на меня, а затем вернул его к потолку. — Тогда на трибунах он показался мне знакомым, но я и представить не мог, что у Хитча есть более отбитые друзья, чем он сам. Я должен был догадаться, что его брат — не единственный человек, желающий «отомстить» и кто-то может добраться до меня через моих близких. Но, черт возьми, это...       — Ты не виноват, — перебила я и, приподнявшись на локте, аккуратно притянула его за подбородок, заставляя снова посмотреть на себя. — Он пытался заигрывать со мной, даже когда не знал ни про тебя, ни про Оливера.       Джеймс, не отрываясь, следил за моими эмоциями, а после заправил волосы за ухо, едва касаясь подушечками пальцев моего лица.       — Если бы не эта стычка с Хитчем, он бы скорее отстал от тебя.       — Ты этого не знаешь. — Прижавшись к его губам, я оставила на них медленный поцелуй, и, борясь с желанием продолжить, отстранилась на дюйм. — Я никогда больше не останусь с ним наедине, поэтому не стоит переживать об этом.       — Не думаю, что его остановит наличие свидетелей. — Голубые глаза оторвались от губ и встретились с моими глазами, пробираясь будто бы насквозь. — Если увидишь его, пожалуйста, зови меня.       — Джеймс...       — «Мне не нужна твоя помощь» — знаю. Но это другой случай, Эмили, — оборвал он, сердито нахмурившись. — Ты не оказалась бы в этой ситуации, если бы не я. И я не хочу, чтобы ты пострадала. Пообещай мне.       — Мне правда приятна твоя забота, но я не нуждаюсь в телохранителе.       Приблизившись, я ощущала тепло его дыхания, видела, как в венах часто бился пульс, и чувствовала, как все тело жаждало к нему прикоснуться. Он злился, не в силах меня переубедить, потому терпел и играл в отстраненность. Но зрачки, едва ли перекрывшие радужку, выдавали его желание.       Мне нравилось тянуть напряжение, находиться так близко к нему, но не подаваться вперёд. Ждать, что он первым сдастся, и ликовать внутри, когда он повержено прикроет глаза и его голова наклонится чуть ниже.       Губы Джеймса нежно дотронулись до моих, но я отклонилась, вынуждая его потянуться следом, и только потом грубее зарыться рукой в мои волосы и требовательнее притянуть меня к себе.       Бесчисленное количество мелких иголок скопилось в низу живота, заставляя ёрзать по поверхности кровати, в ожидании его прикосновений. Мокрые поцелуи становились все глубже, а трение друг об друга давно перестало быть невинным и скромным.       Поднявшись на руках, я села на Джеймса, и он сразу же подтянул меня ближе, оттягивая нижнюю губу.       — Ты даже не осознаешь, как часто я представлял тебя такую... С учащенным дыханием, огнем в глазах, но не от злобы или ненависти ко мне. Эмили, мне так жаль, что столько времени...       — Не надо, — перебила я, вглядываясь в бескрайнее сожаление в его глазах.       Его голос был до сумасшествия рокочущим. Хотелось отключить мысли и просто слушать, просто надеяться, что это правда. Никогда прежде он не открывался передо мной, как в это мгновение. Только сейчас я начала видеть его настоящего.       Джеймс словно впустил меня в свои мысли и показал, какие чувства на самом деле испытывает.       — Знаешь, а мне ни разу не удалось представить тебя в этом плане, — со слабой улыбкой, тихо сказала я. — Даже когда хотела — не получалось.       — Воображения не хватало?       — Вроде того, — замявшись, я продолжила: — Не думаю, что мне вообще когда-нибудь хватило бы воображения представить, что мой первый раз будет с тобой.       Ощутив, как кожа начала гореть от неловкости, я прочистила горло, а затем мое внимание привлекли его нескромный смех и блеск в зрачках.       — Я — не самая плохая кандидатура для потери девственности, не считаешь?       Мне стоило титанических усилий не закатить глаза.       — Считаю, что есть еще несколько претендентов для достойной конкуренции.       Прикусив губу, Хендерсон ухмыльнулся, и в момент, когда он наклонился ближе, — я снова отстранилась.       — Хилл, — низко прошептал Джеймс, вынуждая замереть и покрыться колкими мурашками от его рваного дыхания. Пальцы обхватили мои ягодицы и, крепко сжав кожу, притянули меня вплотную, побуждая едва ощутимо скользить по его стояку. — Черт... Скажи, что ты так не думаешь...       — Как?       — Не думаешь, что Ноа или Оливер могли бы быть на моем месте.       Увеличив напор, он выбил из меня возможность говорить. Ноги дрожали от напряжения, и я возненавидела препятствие в виде влажной ткани нижнего белья между нами.       Его губы накрыли ключицу и долгими поцелуями начали оставлять розовые пятна на плече и шеи. Руки сжали в кулак мои волосы, слегка оттягивая их в сторону, а бедра все плотнее прижимались к моим.       Думать над его словами не получалось, особенно, когда я слышала его хриплые стоны. Это будто и была его цель. Расплавить меня и вытащить из горла все, что ему хотелось.       — У тебя и Льюиса явно фетиш обсуждать бывших в постели, — закатив глаза, все же сказала я и вздрогнула, когда Джеймс резко выдохнул мне в ухо.       — Мне не нужно их обсуждать, — негромко заявил он. — Я знаю всех твоих бывших и то, что ни одного из них ты не подпустила так близко к себе, как меня, поэтому...       — Не всех, Джеймс, — перебила я, сделав глубокий вдох и прислонившись лбом к его лбу. — Ты знаешь не всех моих бывших... Но ты правда хочешь поговорить об этом сейчас?       Нахмурившись, Хендерсон стал серьезно всматриваться в мое лицо, будто там было досье о моей жизни, которое ответило бы на все его вопросы.       — И кого же я не знаю?       — У меня был парень до Ноа, — без особого сопротивления сдалась я.       Ему потребовалось не больше пары секунд.       — Ты про того гения, который вышел из твоей фрэндзоны, а потом сам же тебя и бросил?       Да твою...       Раздражение вспыхнуло внутри, словно спичка в бензобаке. Мало того, что он в принципе запомнил моего бывшего, так еще и не забыл про такие невыигрышные для меня подробности. Я попыталась встать с его ног, но руки, аккуратно обхватившие ребра, не дали этого сделать.       — Не обижайся, — ласково пробормотал Джей, и его большие пальцы невесомо прошлись по складке под грудью. Черт... — Это был весьма продуманный ход с его стороны, но он все равно мудак.       — Правда? — пролепетала я, а затем осторожно провела ногтями вдоль его щеки к волосам. — Тогда мне тоже стоит бросить тебя...       — Вот тут ты ошибаешься.       Его голос превратился практически в хрип. От былого обольстительного тона не осталось и следа.       Джеймс ворвался в рот языком, и все мое самообладание и здравый смысл разбились в щепки. Поцелуи, как ожоги, плавили тело, разжигали внутри настоящий пожар.       Его пальцы скользили по моей пояснице, медленно очерчивая каждый изгиб. Я вздрогнула, когда касания стали более интимными, и сильно выгнулась, когда они дошли до белья.       — Подожди... — прошептала я, едва совладав с эмоциями. — Сначала нам нужно в душ.       Тяжелое дыхание смешивалось, голова кружилась, и я закатила глаза, сдерживаясь из последних сил, когда губы Джеймса очертили влажную дорожку от моего плеча до шеи.       — Только если вместе.       — Хочешь, чтобы мои соседи присоединились в процессе?       Он резко прижал меня к себе, и, пройдясь смоченной тканью белья вдоль ствола его члена, я услышала его удовлетворенный стон.       — И не надейся.       Боже.       Из моей груди вырвался отчаянный всхлип, заглушенный лишь прикушенной губой, стоило пальцам Джеймса проникнуть под ткань белья и огладить меня. Зажмурившись, я притянула его голову к себе и глубоко поцеловала, цепляясь за волосы. Легкие движения менялись настойчивыми. Мозг отключался, и ощущения, словно в лихорадке, заставляли извиваться в его объятьях, слабо прося о большем.       — Скажи, если будет больно, — практически простонал он в ключицу и медленно отстранился, томно смотря на мои губы.       Его голубые глаза потемнели. Щеки покраснели, будто он уже нарисовал в своём сознании все исходы нашего времяпрепровождения, а пальцы на внутренней стороне бедра начали подрагивать в предвкушении.       Мне так сильно хотелось дотронуться до него. Почувствовать влажность кожи, ее тепло, что, не удержавшись, я провела подушечками вдоль его торса, лишь иногда касаясь ногтями.       Живот подрагивал под моей рукой, и, опустив ее ниже, я услышала его сдавленный стон, а затем почувствовала, как его ладони перехватили мои и развели их в стороны.       — Сегодня без меня, — вкрадчиво пролепетал Джеймс, дёрнув кадыком. — Касаться буду только я.       Шею приятно закололо, стоило ему приблизиться к ней и громко втянуть воздух носом. Инстинктивно выпрямившись, я буквально подстроилась под его руки, позволяя ему чувственно сминать кожу и оставлять на ней красные следы от пальцев.       — Ты все ещё не хочешь, чтобы я тебя видел? — тихо спросил он в ухо, покрывая поясницу холодными мурашками и заставляя млеть от нетерпения.       Я ощутила, как он поддел края белья, но не снял его, ожидая моего решения. В горле снова образовался ком нервов. Мне хотелось сказать, что я не готова, что нужно больше времени, но с губ слетело лишь сиплое:       — Хочу.       Ребра сдавило от напряжения, стоило его поцелуям спуститься к плечу, а языку — двинуться дальше. Дыхание участилось. Джеймс плавно стягивал ткань, оставляя мокрые следы на бедрах, и всасывал кожу на груди, царапая ее зубами.       Его пальцы жадно скользнули вверх, а взгляд обнажил меня перед ним. Мгновение ничего не происходило, и ледяное чувство паники охватило мой разум изнутри. Я была готова прикрыться и сбежать, лишь бы не находиться под его изучающим взором больше ни секунды, но его вымученный стон пригвоздил меня обратно.       — Черт... мне стоило подумать прежде, чем запрещать тебе меня касаться.       Я пыталась вымолвить хоть слово, но его руки приподняли меня над ним и впечатали в его лицо, позволяя забыться в тепле объятий и мягкости кожи. Своим животом я чувствовала, как вздымалась его грудная клетка, как горячие губы рисовали узоры на моей челюсти, и не могла перестать рвано вдыхать воздух.       Из меня начал вырываться стон, но губы Джеймса снова накрыли мои, заглушая любой звук. Его ласковый язык проник глубже в рот, запирая хриплый всхлип в горле и завязывая нити возбуждения в низу живота. Пальцы прикоснулись ко мне, и мои бедра прижались к ним, страстно желая ощутить их внутри. Сердцебиение сбилось. Поцелуй стал более жадным, и с его губ на моих губах сорвался утробный рык. Каждый мускул в теле был напряжен до предела, и когда его ладонь коснулась клитора, по мне пробежала дрожь.       Задыхаясь, я пыталась то ли примкнуть к нему ближе, то ли отпрянуть назад, но Джеймс крепко удерживал меня на месте.       Внутри разгоралось пламя, наслаждение вновь окутывало мое тело, а его пальцы снова и снова нежными движениями проникали внутрь и возвращались обратно. Спина выгибалась, голова запрокидывалась, а губы Хендерсона, обхватившие затвердевший сосок, заставили сильнее двигать тазом ему навстречу.       Желание подводило меня к обрыву и вновь отбрасывало назад. Тянуло ближе, затем дальше. Опять и опять, не переставая. Ноги крепче сжали руку между ног, а зубы больно прикусили губу. Я изо всех сил старалась сохранить тишину, но мычание в самый яркий момент, вырвалось вместе с конвульсивной дрожью во всем теле, и лишь вторая рука Джеймса, закрывшая мой рот, смогла заглушить меня.       Расслабление сменилось сладкой усталостью. Я дышала часто и глубоко, но все равно не могла насытить мозг кислородом из-за наполовину перекрытых дыхательных путей.       Уши заложило так сильно, что я не могла различить ни возбужденного шепота, ни настойчивого стука в дверь моей комнаты...       Твою мать.       — Эмили! — уже громче прошипела Лили, вырвав наконец сознание из патоки оргазма и вынудив на мгновение зажмуриться от стыда.       Я ни раз становилась невольным слушателем развлечений моих соседей, но мне никогда не приходилось заставлять их быть тише. Если Лили сейчас была здесь и явно уже не первый раз требовала ответа, значит мы с Хендерсоном пересекли все допустимые уровни шума.       Нечленораздельно пробормотав в руку Джеймса вопрос, я откинула ее резче, чем планировала, и все же выкрикнула:       — Что?       — Мисс Коллинз... — начала соседка, а мое сердце рухнуло вниз. — Будет проводить обход через сорок минут… Вам с Оливером пора заканчивать...       Не дослушав ее рекомендацию, я мгновенно перевела взгляд с запертой двери на Джеймса и заметила, как ухмылка на его лице сменилась хмурым недовольством.       — Хорошо, — громко отрезала я прежде, чем он успел бы возразить ей, и нервно просигналила ему глазами, чтобы он молчал. — Спасибо, Лили!       Джеймс плотно сжал губы, а затем отклонился и лёг на подушку, скрестив руки на груди. На челюсти стали прорисовываться желваки, когда она приобрела более квадратное очертание, а крылья ноздрей начали зло раскрываться, при каждом его громком выдохе.       — И почему ты не сказала ей, что я не Оливер? — обманчиво безэмоционально проговорил он, стоило соседней двери в коридоре захлопнуться.       — Потому что ее это не волнует.       — Правда?       — Да, Джеймс. — Я потянулась к его щеке, но он не позволил мне прикоснуться, вжавшись в подушку. — Перестань…       — И… как часто?.. — слабо качая головой, пытался сформулировать он. — Раз соседи уже все твои стоны распознают, как часто он приходил к тебе?       Голой кожи коснулся прохладный ветер из щели незакрытого окна, и я поежилась, обняв себя руками.       — Я говорила — мы были близки...       — Да, хорошо. — Натянув фальшивую улыбку на лицо, Джеймс приподнялся на локтях. — На самом деле я не хочу знать. Это не мое дело, и все такое. Вы уже не вместе...       — И тебе не нужно меня к нему ревновать, — продолжила за него я, игриво дернув бровью.       Хендерсон ничего не ответил, только лишь стал всматриваться в мои глаза и постепенно расслабляться.       Его руки легли на мою талию, а я снова ощутила неловкость от того, что сидела на нем практически обнаженная, и он — видел меня целиком. Джеймс медленно облизал губу, а после прикусил ее краешек, сдерживая улыбку.       — Ты покраснела, — чуть тише шепота, сказал он, а я тяжело вздохнула. — Не думал, что ты будешь так меня стесняться.       — Я не стесняюсь.       И в противоречие своим словам, мои пальцы начали немного нервно расчесывать спутавшиеся пряди, пытаясь предплечьями прикрыть голую грудь.       Черт.       — Мне не хотелось бы, чтобы ты была со мной открытой только под чем-то, — вдруг пробормотал Джеймс, а мои брови сильно нахмурились. — Что? В больнице ты вообще не стеснялась, и даже рассказала, что видела мой стояк.       — Чего?!       Его низкий смех заполнил комнату.       — Точнее ты сказала, что не видела мой стояк, как не видела моей татуировки на бицепсе, а потом начала глупо хихикать и вот так же краснеть, как сейчас.       Вот же сволочь!       — Как подло было с твоей стороны это запомнить! — прошипела я, словно змея, а затем ударила его в грудь ладонью прежде, чем он обхватил мою руку и заставил буквально упасть на него сверху. — Отпусти! Отпусти меня!       Джеймс продолжал меня удерживать, что бесило немного меньше, чем его живот, продолжающий вздрагивать подо мной от смеха.       — Эмили, — попытался он привлечь мое внимание, но мне было все равно. — Эмили, перестань.       — Я перестану, когда ты меня отпустишь.       — Уверен, это не так.       Мне хотелось ответить, что у меня и в мыслях не было блефовать, но его губы нежно обхватили кожу на плече, и я сразу же замерла.       — Я запомнил этот момент не для того, чтобы смутить тебя, — тихо в шею, сказал Джей и аккуратно погладил мою руку большим пальцем. — Ты впервые была полностью честна со мной, и я наконец услышал то, что ты на самом деле думаешь.       Он ослабил хватку, позволяя мне отстраниться и взглянуть на него.       — Ты тоже не всегда был честным со мной.       — Я об этом и говорю, — тяжело вздохнув, произнес Джеймс. — Я понимаю, что это невозможно: сразу начать высказывать все претензии и пожелания, но... Мне бы не хотелось, чтобы мы опять злились друг на друга по какой-то идиотской причине просто потому, что не смогли нормально поговорить.       Он смотрел на меня не моргая, будто если закроет глаза, я сбегу и он больше никогда меня не увидит.       Мне вдруг стало до безумия жарко. Никогда бы не подумала, что кто-то добровольно попросит меня говорить то, что мне в нем не нравится. Обычно в этом не было необходимости: я сама знала, когда нужно что-то сказать, а когда это будет бессмысленно. Но сейчас...       Тело сковал слишком знакомый и привычный страх.       Джеймс просил меня открыться. Делиться всем: и плохим, и хорошим. Тогда как я редко говорила ему плохое, не считая последнего полугода.       Я понимала, что он не хочет причинить мне боль и все это предлагает во благо нам обоим. Однако научиться снова доверять людям, и, в особенности, снова доверять ему... Было тяжело.       Один раз он уже отвернулся от меня и ушел. Ситуация была другая, да и времени прошло уже достаточно. И говорить про то, что он поступил, как мой отец, зная, как мне от этого будет больно, — больше не имело смысла. Потому что он не знал. Потому что они разные люди с разными мотивами и приоритетами. И сейчас он просил меня о другом.       Но обещать ему полной открытости я не могла. Как бы сильно ни хотела.       — Я не знаю, — неуверенно отозвалась я, касаясь пальцами его скулы. — Я хотела бы, чтобы из этого что-то получилось, поэтому попробую говорить, что мне нравится и нет, но... Не думаю, что у меня это быстро получится. Или вообще...       Он уже было открыл рот, чтобы перебить, но его желудок опередил его, издав короткое урчание.       — Черт, прости. Я ужасно голодный, но мне не хочется прерываться и спускаться за едой. Поэтому не обращай внимание.       Я не смогла сдержать улыбки.       — К сожалению, придётся, — пробормотала я, и все равно перекатилась, устраиваясь рядом с ним. — Мисс Коллинз не очень обрадуется голому тебе в моей постели... К тому же, у меня сегодня смена в кафе.       — А перенести на завтра ты не можешь?       — Мне жаль, но завтра я тоже работаю. Вчерашнюю смену пришлось перенести на сегодня, чтобы с Кроуфордом встретиться.       Атмосфера резко изменилась, и мертвая тишина на несколько секунд заполнила пространство комнаты.       — И где он был, когда Флоренс к тебе приставал? — все же выпалил Джеймс.       — Думаю, он просто забыл, что мы договаривались. В любом случае, это уже неважно.       Хендерсон стих, явно не удовлетворившись моим ответом, и погрузился в свои мысли, периодически раздраженно хмурясь и сопя.       Я могла понять его раздражение, потому что вчера переживала то же самое. И хотя все закончилось как нельзя лучше, мне кажется, я могла бы обойтись и без того пинка под зад, который мне устроил братец Нелли на па́ру с мистером Кроуфордом.       Хендерсон вдруг обнял мою талию и оставил долгий поцелуй на макушке, по всей видимости, придя к тем же выводам, что и я.       — То есть завтра ты занята?       — К сожалению.       — А в понедельник?       Приподняв голову, я встретилась с ним своим сощуренным взглядом.       — Что ты задумал?       — Ничего сверхъестественного.       — Если ты намекаешь на свидание, то я не очень такое приветствую, — со всей серьезностью, отрезала я. — Меня тошнит от званных ужинов, а пафосный приём пищи в шикарном ресторане — не слишком-то отличается от них.       — Эмили, я не собирался устраивать ничего такого. — Он приподнялся всем корпусом, а после упёрся головой в спинку кровати. — Не бери в голову, увидишь в понедельник.       — Но я не соглашалась…       — Поздно.