Второй шанс на слабость

      Пламя холодных глаз сводило с ума и не давало привести мысли в порядок. Джеймс перестал меня касаться, и лишь серьезно следил за изменениями в моем лице, когда я, задержав дыхание, опустила голову и начала рассматривать его затвердевший член. Возможно, чуть более заинтересованно, чем ему того хотелось бы.       — Эмили, — прошипел он, обхватив пальцами мой подбородок и притянув к себе внимательный взгляд. — Вот это точно неловко.       — Прости. — Я облизала губы и мягко улыбнулась, замечая легкий намек на панику в его движениях. — Ты нервничаешь?       Джеймс закатил глаза и возмущенно фыркнул.       — В отличие от некоторых, я уже занимался сексом, — почти с гордостью заявил он. — А тебе не с чем сравнивать, так что мне не о чем беспокоиться.       — Поверь, это не так, — сощурившись, ответила я. — Все же, я не только за ручки с парнями держалась.       — А я был с этими парнями в раздевалке, так что можешь не стараться меня запугать.       Против воли я тихо засмеялась, но вовсе не от его слов, а, скорее, от волнения, которое и не пыталась скрыть.       — Мне стоит задуматься о том, почему ты разглядываешь парней в ду́ше?       — Тебе стоит замолчать и перестать портить момент, — широко ухмыльнувшись, прошептал он и нежно положил руку на мою щеку, не позволяя разозлиться. Некоторое время мы не прерывали зрительного контакта, будто ведя негласную борьбу, но через мгновение Джеймс все же выдохнул и прикрыл глаза. — Да, Эмили. Я немного переживаю.       Осознание, что даже с учетом того количества девушек, с которыми у него был секс, он переживал и теперь уже прямо говорил об этом, разлилось теплом в груди и немного ослабило внутренний тремор.       — Хорошо, потому что я тоже.       Он снова посмотрел на меня и слабо растянул улыбку. Потемневший взгляд бегал по моему лицу, цепляясь за отдельные его черты и заставляя краснеть с каждой секундой все сильнее. Большим пальцем Джеймс очертил края слегка опухших губ, сорвав с них почти расслабленный выдох, а затем притянул меня для поцелуя, наконец полностью освобождая от гнетущих рассуждений.       Это было слишком приятно, а значит, все шло правильно и как следует. Мне стоило успокоиться, и, я уверена, легкая нервозность постепенно уйдет, оставляя лишь потрясающее возбуждение, его невесомые касания и мои негромкие стоны. Просто необходимо абстрагироваться от всего происходящего и сделать вид, словно это ничего не значит. Словно сейчас не происходит момент, которого я ждала столько лет.       — Презервативы у меня в джинсах, — пробормотал Джеймс, еще раз напомнив, что это реальность, и увеличив тем самым скорость моего сердцебиения в два раза.       Одной рукой он крепко обхватил мою талию, чтобы я не упала, и обогнув мое тело, начал тянуться пальцами другой руки к карману своих штанов в ногах, пока я держалась за его плечи. Я предпочла не спрашивать, зачем он носил с собой презервативы, боясь, наверное, что ответ мне не понравится, но предполагая, что Хендерсон и правда рассчитывал, будто я прыгну ему на шею, как только он признается в симпатии.       — Как скажешь, но я на таблетках, — все же сказала я, прерывая поток ненужных сейчас умозаключений.       Джеймс замер буквально на секунду, а после, заставив непроизвольно закатить глаза, крайне медленно вытащил ленту из трех контрацептивов и уставился на меня, хмуро выгнув бровь.       Да Боже мой…       — По предписанию врача, — недовольно проговорила я, но быстро переосмыслила ситуацию и едва не пришла в бешенство. — А даже если и нет, я не обязана была держать обет целомудрия ради тебя.       Мои слова несколько удивили его, но он все же ответил:       — Я знаю.       — Тогда к чему эта реакция?       Сердито выхватив из его руки презервативы, я вскрыла одну из упаковок и, практически не контролируя себя, натянула влажный латекс на его член так, что он вздрогнул и со стоном подался вперед.       — Твою мать, Хилл.       Едва ли это был стон удовольствия, но сейчас мне уже было глубоко плевать.       — Ты сам виноват.       Кажется, это с самого начала была глупая затея. Мы же только более-менее нормально поговорили, только определились с чувствами и сразу же бросились в них с головой. Нужно было сначала обсудить все не на повышенных тонах, не кричать и не ссориться, а уже потом совершать эту ошибку...       — Эй, — шепотом прервал он мои мысли, вновь обняв лицо своими руками и пытаясь, по всей видимости, заставить забыть обо всем этом. — Ты права, прости. Я правда не считаю, что ты должна была принимать целибат или что-то в этом роде. И даже если бы ты спала с Ноа или Оливером — это ничего не изменило бы, и я хотел бы тебя также сильно. Просто, наверное, я чересчур обрадовался, что буду у тебя первым и...       — Не будешь, если продолжишь в том же духе, — перебила я, сложив руки на груди, пытаясь этим слегка ее прикрыть.       — Хорошо. — Джеймс негромко рассмеялся, продолжая глядеть на меня исподлобья и блестеть глазами, словно его и правда так сильно обрадовало, что я больше не злилась. А затем едва различимо, одними губами, спросил: — Поцелуешь меня?       Ладно, он отлично умел манипулировать моими чувствами и переключать внимание на его красивую улыбку, предплечья с переплетением вен и крепкие бицепсы, на одном из которых виднелась та самая татуировка. Еще в первый день, когда я ночевала у него дома, мне хотелось потрогать ее и рассмотреть поближе, но сейчас у меня наконец появилась такая возможность. И я с радостью ею воспользовалась.       Ветви ивы красиво склонялись вниз, практически касаясь начала дерева, и мои пальцы аккуратно обвели почти каждую из них. Я никогда не интересовалась значениями чернил на теле, поэтому не стала спрашивать Оливера, что значил его незамысловатый рисунок на ребрах, однако у Джеймса спросить хотелось. Только не сейчас. Не когда он гипнотизировал меня взглядом, видел, как я смотрела на него, но терпеливо ждал моего шага. И, черт возьми, выглядел так самоуверенно, что хотелось всеми способами пробить его броню и доказать, что все это напускное.       Задержав дыхание, я все же прижалась к нему губами и слегка подалась вперед, ощущая как его руки расслабленно обняли мою талию и притянули ближе. Было так приятно касаться его плеч, груди и косых мышц живота, что откуда-то взявшаяся смелость позволила зайти еще дальше. Обхватив пальцами его член, не скрытый теперь тканью одежды, и проведя рукой по всей длине, я нахмурилась в удовольствии от того, как резко он втянул воздух носом.       — Ты ещё хочешь?.. — спросил он, сглотнув и двинув бедрами, кажется, даже не осознавая этого.       Боже.       — Да.       Не давая себе времени на раздумья, я медленно приподнялась на коленях, и, позволив ему отодвинуть белье в сторону, начала постепенно наклоняться до тех пор, пока головка не уперлась в промежность, и мы не проглотили стоны. Снова.       — Только не торопи меня.       — И не собирался, — сквозь зубы процедил он, а я нервно впилась в его плечи.       Джеймс громко дышал, не отрывая взгляда от наших бедер, что одновременно и усиливало возбуждение, и вызывало острое желание сбежать.       — Размеренный, неспешный темп. Расслабленно, понимаешь?       — Хорошо.       — И постарайся...       — Эмили! — практически прорычал он.       — Хорошо! Ладно! Хорошо...       Он взял в руку член и удерживал его, пока я пыталась плавно опускаться, закусив губу. Мысли путались, сердце грозилось вырваться из груди, а дыхание и вовсе остановилось. Влажность презерватива заставляла дрожать, и мне пришлось зажмуриться, потому что ни черта не получалось.       — Расслабься, — прошептал Джеймс, вынудив приоткрыть один глаз, чтобы встретиться с его. — Ты слишком напряжена. Тебе не о чем волноваться, я постараюсь сделать так, чтобы тебе не было больно.       — У тебя было так много опыта с девственницами?       — Нет, но я уверен, что все будет в порядке, — склонив голову, ответил он и обхватил ладонями мои бёдра. — Доверься мне.       Легко сказ… Вот, черт.       Губы распахнулись ровно так же, как и глаза. Голова откинулась, а рука сильно сжала его волосы, когда он, без предупреждения, начал медленно в меня входить.       — Пожалуйста, Эмили… расслабься, — хрипло прошипел Джеймс, уперев мокрый лоб в мою ключицу и шумно выдохнув. — Проклятье…       Пальцы крепче стиснулись на бедрах, опуская меня ниже и погружая его еще глубже, насколько мое тело позволяло это сделать.       Я чувствовала каждый его дюйм, каждую неровность и сокращение. И это было так странно и волнительно одновременно, что и вообразить невозможно.       — Эмили, не... — внезапно застонал он. — Не... сжимайся.       — Не могу.       Перед глазами уже были круги, а он даже не вошел до конца. Джеймс двигался максимально медленно, не вызывая боли, лишь напряжение. Но факт, что это был он, рушил все спокойствие, которое он пытался мне внушить.       Неожиданный мокрый поцелуй в шею заставил двинуть бедрами и всхлипнуть от того, что теперь он полностью был внутри.       — Черт…       Джей замер, тяжело дыша. Грудная клетка соприкасалась с моей при каждом вдохе и выдохе. Висок был прижат к моему виску. А его пульс под моими пальцами стучал в унисон моему сердцу.       Он снова крепко обхватил мою талию, не оставляя пространства между нами, и теперь я ощущала все его тело целиком, никогда прежде не чувствуя такого единства с другим человеком. Это буквально сводило с ума и не давало покоя.       Немного двинув тазом, я сильно зашипела и, услышав стон в самое ухо, в блаженстве закатила глаза. Это и правда был он. Гребаный Джеймс Хендерсон держал мои ягодицы и двигался плавно, с каждым разом доставляя все больше удовольствия нам обоим. Осознание, казалось, не могло прийти ко мне, даже когда я проговаривала это в своей голове. Безумие.       — Ты в порядке? — хрипло пробормотал он, прочистив горло.       — Да… да, черт.       Я медленно приподнималась на коленях и старалась также медленно опускаться, но контролировать движения было практически невозможно. Джеймс двинулся мне навстречу, вырывая из груди мягкий стон, и его губы рваными поцелуями вновь опустились на шею, опаляя дыханием.       — Прости, — прошептал он, поглаживая меня подушечками пальцев. — Не смог удержаться.       — Все… хорошо.       Это не было так больно, как я представляла себе. Дискомфорт внутри было трудно описать, мышцы словно сопротивлялись и не давали раскрыться полностью. Но противореча этому, хотелось продолжать двигаться, чтобы напряжение наконец стало наслаждением. Особенно, когда он так ласково придерживал меня и даже чересчур неторопливо опускал на себя.       Слабо выгнув спину, я сжала в кулак его короткие мягкие волосы и закатила глаза от того, как довольно он застонал.       — Погоди, погоди… — с придыханием процедил он. — Это тяжело.       — Тебе приятно?       Я снова двинула бёдрами, подавшись вперёд, и мои ногти ощутимо прошлись по коже его головы, когда он громко зашипел, упершись во внутреннюю стенку.       — Боже, да… Я еле...       Усилив хватку, Джеймс поцеловал меня, практически сразу проникая в рот языком и заставляя сдавленно простонать от нахлынувших ощущений. Он немного ускорился, и мне пришлось сделать жадный вдох, когда одна его рука легла сбоку на шею, а вторая — сдвинулась с бедер к ягодицам, прижимая меня ближе и позволяя ему войти ещё глубже.       Мелкие слезы увлажняли глаза. Воздух, раскаленный до предела, плавил легкие и вызывал холодный пот, стекающий каплями вниз по позвоночнику до поясницы. И я уже была на грани. Стонать не получалось. Мы просто касались друг друга раскрытыми губами, смешивая дыхание, и с каждым толчком вырывая все более отчаянные всхлипывая из груди.       Я прислонилась виском к его плечу, и попыталась навсегда отпечатать в памяти, какими красными были его щеки, хмурыми были брови и как прекрасно была растрепана его причёска.       Его не портила ни разбитая губа, ни синяк, ничего. Джеймс был так красив и очарователен, что все это казалось простым сном или плодом моего богатого воображения. Даже такое живое ощущение его влажной тёплой кожи под моими пальцами могло быть обычной выдумкой. Но поддавшись порыву, я прошлась кончиком языка по его ключице, кадыку и челюсти, медленно направляясь к уху, чтобы убедиться. Он реальный. Соленый. И…       Настоящий.       — Лучше остановись… иначе…       Его громкий надрывистый стон вырвался прежде, чем он успел договорить, когда мои мышцы сами собой сократились и крепче обхватили его внутри. У меня перехватило дыхание, а тело начало мелко дрожать, едва ли не заставляя сипло шептать его имя и глупые просьбы не останавливаться. Я чудом сдержалась.       — Ты портишь мне репутацию, — спустя мгновение выдал он, пытаясь не показывать, как сильно сбилось его дыхание.       — Правда?       Это взаимно.       Он практически зарычал, когда я прижала таз ближе к нему и прикусила мочку уха.       — Не делай так, — слабо попросил он, откидывая голову к стене и несправедливо замедляясь. — Я не хочу, чтобы все закончилось так быстро.       — Я хочу. У меня ноги затекли.       Хриплый смех опалил мое плечо, а после Джеймс чуть склонил голову, встречаясь со мной игривым взглядом и вызывая необъяснимо восторженный трепет.       Он прильнул губами слишком неожиданно, но так сладко и приятно, что я довольно промычала и оставила на них слабый укус.       — Ты могла и раньше сказать, — прошептал он в мой рот, наклоняясь так, чтобы я легла.       — Хотела, чтобы ты кончил.       — Как мило с твоей стороны.       Я чувствовала, как он пытался избавиться от ботинок и джинсов, не разрывая поцелуй, но это лишь вызывало тихий смех у нас обоих, потому что в его распоряжении были только ноги.       Тяжесть его тела окутала меня всего на миг, однако Хендерсон быстро приподнялся на локте одной руки и посмотрел на меня почти влюблённым взглядом, от которого мое сердцебиение замедлилось.       — Я хочу полностью тебя увидеть, — несмело произнес он, касаясь пальцами резинки нижней части моего белья, которое я все еще не сняла. — Пожалуйста. Я тоже разденусь, если хочешь.       Это... Господи.       За всю жизнь меня видели голой три парня. Конечно, я чувствовала стеснение и неловкость в первые разы с ними, а иногда и в последующие. Но сейчас все было иначе. Хендерсон не был обычным парнем. Я не пыталась превозносить его или относиться к нему как к божеству, но он слишком долго был моей мечтой, чтобы сейчас так просто оказаться реальностью. И я сомневаюсь, что полностью к ней готова.       — Джеймс, я… не уверена.       — Хорошо, — оставив легкий поцелуй на губах, ответил он и искренне улыбнулся. — Я не буду заставлять тебя.       — Я просто…       Он перебил меня, зарывшись лицом в волосы и крепко стиснув руки на талии. Кончик его носа невесомо касался шеи, щекоча кожу тёплым дыханием, а пальцы приподнимали меня над постелью, вплотную прижимая к обжигающему телу.       — Не оправдывайся, — отозвался он, а затем, резко втянув воздух носом, едва слышно добавил: — Черт, этот гель для душа… Мне так нравится.       Его слова и действия отозвались острым возбуждением в низу живота так, что мне моментально захотелось сжать ноги, но его бёдра, меж моих, не позволяли этого сделать.       — Знаешь, что ещё мне в тебе нравится? — продолжал шептать Хендерсон, даже не дожидаясь моего ответа, с каждой секундой заставляя неконтролируемо выгибать спину. — Твой сарказм. Он бесит меня так сильно, что и представить нельзя. Но любой твой язвительный комментарий мгновенно меня заводит, и я больше не могу ни о чем другом думать, кроме как о желании заткнуть тебя поцелуем. Или любыми другими способами.       — Ты только что подписал себе приговор, — громко дыша, заявила я и несильно прикусила его плечо.       Джеймс снова придавил меня своим весом, и я почувствовала, как дернулся его стояк между нами.       — Что ещё? — подавляя стон, спросила я и непроизвольно потерлась о него, под его сдавленный выдох. — Или, может, это все?       — О, ты не представляешь, какой там ещё список. — Обхватив его спину ладонями, я двинула тазом, пытаясь обратить его внимание на более важную проблему, однако он не поддавался. — Ты ужасно нетерпеливая, даже когда тебе это вовсе не нужно.       — Зато твоей выдержке можно позавидовать, — огрызнулась я, впившись ногтями в его кожу. — Но хорошо, чем тебе это нравится?       — Прямо сейчас я получаю неимоверное удовольствие от того, как ты сгораешь подо мной и никак не можешь это изменить. — Горячий поцелуй в шею вызвал неожиданный стон, но я сразу поджала губы, чтобы не давать ему больше поводов думать, будто он прав. — Ты жутко упрямая, упёртая, — продолжал он, совсем не отвлекаясь на мое вожделение, — и это очень сильно возбуждает.       — Значит, — сглотнув, прошипела я, — только те качества, которые я показывала в этом году? Ничего из старых?       Это звучало слишком наивно, чтобы не проклинать себя за такой глупый вопрос.       — О, ты всегда была такой. — Внезапно я почувствовала, как его рука приподняла мою ногу, а затем он плотнее вжался в меня, сорвав ещё один тихий стон. — Тебе всегда нужно было первой влипать в какую-то передрягу, чтобы потом гордо отказываться от помощи.       — Это… неправда.       — Ещё какая правда. — Отклонившись так, что теперь мы смотрели друг другу в глаза, Джеймс упёрся в мой лоб своим и слишком сексуально облизнул губы. — Меня многое в тебе бесит, Эмили, но обычно это мне и нравится. И мы можем обсудить весь мой список, правда. Но сейчас я хочу тебя так сильно, что ещё немного и я кончу, даже не войдя в тебя.       Я почувствовала, как он, отодвинув ткань, снова начал проникать внутрь, медленно меня растягивая, и наконец закатила глаза.       Черт.       Скользнув гораздо легче, чем в первый раз, Джеймс почти мгновенно задал свой ритм, лишь отдаленно напоминающий предыдущий, и сразу же поймал мои стоны своими губами, углубляя поцелуй. Его язык проникал так же глубоко, как и член, заставляя буквально держаться из последних сил, чтобы не выстанывать его имя при каждом толчке.       Моя рука против воли опустилась на грудь, чтобы усилить и так постепенно нарастающее наслаждение, но Джеймс резко обхватил запястье, стоило только прикоснуться, и отвёл его в сторону.       — Нет, — практически прорычал он. — Я сам.       Не успела я даже подумать о том, чтобы засмеяться, он уже наклонился и смочил ареолу языком, а затем невесомо подул на сосок, заставляя выгнуть спину и почувствовать колючие мурашки по всему телу.       Я просто не выдержала:       — Д-Джеймс...       Он простонал практически сразу после меня, заставляя убедиться в том, что я и так предполагала.       — Нравится это слышать? — едва дыша, прошептала я. — Как я стону твоё имя?       — Ты представить себе не можешь… Эмили.       Его голос стал до неприличия высоким, пародируя меня секундами ранее, но это и правда словно перевернуло все мои органы. С моим именем на его языке, я будто бы почувствовала всю возбуждающую силу этого влияния, и оно отозвалось больным сокращением сердца внутри.       Толчки стали резче, амплитуда движений шире, и теперь каждый удар бёдер о бёдра отзывался ударом кровати о стену.       — Джеймс, подожди, — хрипела я. — Услышат.       — Плевать.       Грудной рык заставил вжать затылок в подушку, в надежде, что это позволит ослабить давящее удовольствие.       — Пожалуйста, Джеймс…       — Не могу, — прошипел он. — Не могу, пусть даже все общежитие услышит. Я…       — Хотя бы подложи что-нибудь, — практически взывала я, когда он приподнялся на руках и бешеным взглядом уставился на меня сверху. — Пожалуйста.       Джеймс наконец послушал, немного замедляясь, и одной рукой вытащил из-под моей головы подушку, все ещё находясь во мне.       Я видела, как он сходил с ума от напряжения, поэтому все движения были чересчур резкими и злыми, но спустя мгновение он уже упёрся кулаком в стену, держа несчастную подушку, а второй — продолжал нависать надо мной и сверлить глазами.       — Теперь все? — процедил он, будто бы в наказание медленно выходя из меня, и так же медленно войдя обратно. Господи. — Я был очень близко, Эмили. Очень.       — Ничего страшного, — шепнула я, закусив губу. — Ты же хотел, чтобы это не заканчивалось.       — Конечно. — Ещё одно движение бёдрами, и мои губы распахнулись. — Но это было подло.       Издевательски медленный темп лишал рассудка, вынуждая самой подмахивать тазом, но так и не получать желаемого ритма. Он делал это специально, я видела. Чертов манипулятор. Чертов Джеймс-чертов-Хендерсон.       — Б-быстрее, — одними губами бесшумно попросила я, но он не реагировал. — Пожалуйста, Джей. Быстрее.       Голос стал громче и это наконец подействовало. Широкая ухмылка украсила его лицо, и, бросив подушку, Джеймс ускорил движения, даря моему телу такое долгожданное блаженство. Он продолжал нависать надо мной, меняя тем самым угол проникновения и вызывая жалкие попытки держать мысли в порядке, чтобы не умолять его ни о чем больше, но едва ли это бы сработало.       Мутный взгляд скользил по моему лицу и шее, лишь иногда спускаясь ниже, словно не удержавшись, и в очередной раз, я судорожно выпалила:       — Прикоснись ко мне.       Пожалуйста.       Пальцы в мгновение оказались на клиторе, уничтожив тем самым остатки моей выдержки и неосознанно сорвав его имя с моих губ, вместе с его хриплым стоном. Движения стали хаотичными, интервалы короче, и, выгнув спину, я почувствовала как мелко начал дрожать Джеймс, почти задыхаясь, врываясь в меня снова и снова.       Я ощущала это постоянное нарастание. Неуклонное, резкое, стремительное. Оно было таким сумасшедше приятным и близким, что, не удержавшись, я подалась вперёд и впилась в теплые губы, приглушая мой отчаянный выкрик, когда Джей шумно выдохнул, сокращаясь всем телом и совершая последние ленивые толчки.       Господи.       Я не могла открыть веки. Мне просто не хотелось этого делать. Если все это сейчас окажется сном, игрой обезумевшего от желания разума, я точно никогда больше не сомкну глаз, лишь бы не видеть таких ярких и волнительных галлюцинаций, способных вывернуть все внутренности наизнанку и поглотить меня целиком.       Я почти убедила себя в этом, пока лёгкое касание моей щеки тыльной стороной чужой ладони и почти невесомый поцелуй, не вынудили все же «проснуться».       — Поверить не могу, что все это правда происходит, — неслышно прошептал Джеймс с расслабленной улыбкой на лице, на самом деле нависая надо мной и пытаясь восстановить сбитое дыхание.       — Повторяю себе это с Рождественского бала, — также тихо ответила я и коснулась пальцами его разбитой нижней губы, ища лишнее доказательство реальности.       — Тогда я с Хэллоуина.       Не дожидаясь ответа, он поцеловал подушечку указательного пальца и мягко вышел из меня, медленно ложась возле стены. Мышцы во всем теле неприятно ныли, не давая двигать ни руками, ни ногами, потому я просто молча смотрела в потолок и игнорировала то, как Хендерсон снял презерватив, завязал его, а после, через меня, кинул на пол.       Комната, освещённая лишь небольшой лампой на тумбочке, снова заполнилась давящей тишиной и прохладой зимнего сквозняка, покрывающего все тело колкими мурашками.       — Это... — Голос слегка сел, поэтому пришлось откашляться, чтобы продолжить: — Неловко, да?       — Скорее, необычно, — отозвался он, слабо улыбаясь. — Тебе не было больно?       Боже.       — Хватит быть таким милым. — Я попыталась встать, чтобы наконец добраться до футболки, но рука Джеймса, прямо под моей грудью, припечатала меня обратно. — Да брось, ты хочешь спать голыми?       — Да.       Не позволяя мне ответить, он снова глубоко поцеловал меня, и я почувствовала, как он коленом начал раздвигать мои ноги.       — О, нет-нет, — игнорируя слепое желание прижаться плотнее к нему все ещё возбужденной промежностью, отрезала я. — Мы ложимся спать.       Его руки слабо гладили мой живот, ни на дюйм не преступая интимные границы, но мне уже хотелось послать к черту свои слова и снова отдаться соблазну.       — Я и не собирался устраивать второй раунд, — прохрипел он мне в губы, широко ухмыльнувшись. — Если тебя это заводит — это твои проблемы.       — Будто я не чувствую, как это заводит тебя.       — Туше.       Язык несильно коснулся его ранки, когда корочка едва заметно треснула и выпустила небольшую каплю крови.       — Болит? — чуть слышно, прикрыв глаза.       — Стоило потерпеть.       Его пальцы подхватили растрепанную прядь волос и убрали ее за ухо, неспешно проведя ладонью по моей щеке и заставляя поднять нежный взгляд на него.       — Прости за то, что сказал про плюшевого медведя, — тихо выдохнув, пробормотал Джеймс и упер свой лоб в мой. — Стоило догадаться, что ты так тряслась не из-за расставания с кем-то. Это все глупая ревность.       Уголки губ сами собой приподнялись, и я ближе прижалась к его груди.       — Все-таки ревнуешь?       — Это очевидно, по-моему.       — Вовсе нет. — Оставив мягкий поцелуй на манящей шее, я услышала, как шумно он сглотнул и крепче обнял меня. — То, что ты говорил…       — Да?       — О том, что чувствуешь, — продолжила я, — о том, что думаешь. Это правда? — Он почти успел ответить, но я судорожно опередила: — Я спрашиваю серьезно. Просто… я хочу знать наверняка, что это не один из способов заполучить девушку, а потом забыть об этом как о страшном сне. Это важно для меня, и я хочу быть уверена, что для тебя это тоже что-то значит.       Что я что-то значу.       — Эмили, — обхватив двумя пальцами мой подбородок и вынудив снова поднять к нему глаза, позвал он. — Ты сомневаешься, я понимаю. Все произошло слишком быстро, но я хочу, чтобы ты доверяла мне. Все, что я говорил, — правда. Я хочу этого.       Я пожалею об этом. Точно пожалею, я уверена. Но если есть крохотный шанс, что он говорит искренне, что на самом деле так считает, — я хочу поддаться этой слабости еще раз и наконец почувствовать то, о чем мечтала старая Эмили.