Вы:
У меня несколько вопросов:
Во-первых, с каких пор мы снова разговариваем?
И, во-вторых, какое отношение я имею к Хендерсону и твоей к нему благодарности?
Нелли: Чего бы мой братец ни сделал — он это заслужил. Давно нужно было выбить из него все это дерьмо. Пульс в висках давил на мое самообладание и желание выбросить телефон к чертовой матери, потому что вопросов, к сожалению, стало еще больше, а ответами на них меня более не удостоили. Злость заполняла каждый участок души и тела, но мне нужно было хотя бы разобраться в происходящем прежде, чем я заблокирую все контакты и уеду на какой-нибудь остров, вроде Тристан-да-Кунья, получать максимальное удовольствие при минимальном контакте со своими знакомыми.Вы:
Нужно поговорить. Срочно.
Д.Х.: Это может подождать?Вы:
Джеймс, «срочно» — это значит «сейчас».
Прокручивать в голове все возможные исходы предстоящего разговора было катастрофически трудно, учитывая, что все они заканчивались его убийством и моим побегом из страны. Я боялась, что за то время, пока он будет ехать ко мне, я уже остыну и успокоюсь. Но стоило услышать негромкий стук, как я, кажется, стала еще злее. — Ты просто идиот! — выкрикнула я, до удара о стену распахнув несчастную дверь. — Зачем ты?.. Пришлось замолкнуть на полуслове, потому что Хендерсон буквально впихнул меня в комнату, не оставляя и шанса на публичный скандал. Не то чтобы я планировала его устраивать. — С ума сошла? — прошипел он, недоумевая вглядываясь в мое лицо. — Что я сделал? — Что ты сделал?! — раздражённо повторила я, намереваясь ударить его в грудь ладонью, но только схватилась двумя пальцами за его подбородок и повернула голову вбок. — Придурок, да у тебя губа разбита и огромный синяк на челюсти! Скажешь, об дверь ударился? Или, может, сам себя поколотил?! — Хватит так кричать, — шикнул Джеймс, вырвавшись из моей хватки. — Хочешь, чтобы Коллинз вышвырнула мою задницу быстрее, чем ты успела бы отчитать меня до конца? — Зачем? — проигнорировав его вопрос, спросила я. — Я просто не понимаю, на кой черт ты полез в драку? Помериться членами и яйцами решил? Ну так можно было для начала угостить его выпивкой! — Очень смешно, Эмили. Как и всегда. — Хендерсон изобразил чересчур ироничные аплодисменты, чем сильнее вывел меня из себя, а затем продолжил: — Я думал, ты хотела поговорить о нас, а не об этой ерунде. — О чем ты? — Негромко хмыкнув, я выгнула бровь. — Нет никаких «нас», Джеймс. Хватит отнекиваться. Нелли написала мне, что ты «выбил все дерьмо» из ее брата. Так что, прости, но разговор пойдет только об этом. — Прекрасно, тогда меня это не интересует, — закатив глаза, промямлил он и попытался обернуться к выходу, но я не позволила. — Еще как интересует! — Нет, Эмили, знаешь, что реально меня интересует? — риторически спросил он. — Твое долбаное отрицание очевидного. — При чем здесь... — У меня голова взрывается от перепадов твоих желаний, ясно? — перебил он. — Я буквально схожу с ума! Потому что я не понимаю, какого хрена ты сначала целуешь меня в ответ, а потом гуляешь с Оливером, недоделанным Чарли Ханнэмом или «любым другим парнем»! Я едва не задохнулась от возмущения. — Может потому, что еще три недели назад тебе было совершенно на меня плевать? Пятнадцать лет не было ничего, Джеймс. Пятнадцать! А потом ты вдруг переосмыслил все и решил, что, оказывается, я тебе нравлюсь? — едва держа голос на приемлемой громкости выпалила я. — Чего ты ожидал, скажи мне? Что я сразу же поверю в твои «чувства» и прыгну на шею?! — Я не... Нет. Черт, мне не было на тебя плевать. С ноября, как минимум. Да и того раньше! Но ты была с Оливером и... — Ах да, ты всего лишь в очередной раз решил заявить на меня свои права, только когда я начала с кем-то встречаться. Как неожиданно и совершенно не похоже на ситуацию с Ноа. — Да нет же! — Джеймс раздраженно вскинул руки и плотно сжал губы, устремив взгляд к потолку. — Боже, почему ты не можешь просто поверить в мою искренность? — Потому что ты игнорировал мои чувства на протяжении всей моей жизни! — Да не знал я о них, Эмили, — прорычал он, зарывшись пальцами в волосы. — Пойми же уже наконец! Я, мать твою, не знал! Его голос стал хриплым, ровно так же, как и мой, а глаза все еще были налиты кровью. Я могла бы и дальше кричать, злиться и обвинять его во всех смертных грехах, наплевав на соседей. Но его слова неожиданно ослабили давящее чувство в груди и заставили на мгновение прикрыть глаза, а после шепотом спросить: — А если бы знал? Молчи. — Что? — Если бы ты знал о моих чувствах тогда... — тихо продолжила я. — Стал бы встречаться? Не отвечай. Оглушающая тишина повисла в воздухе, когда я встретилась с его пронизывающим до самых костей взглядом. Вокруг все замерло, будто бы в глупом ожидании глупого ответа. Но он все молчал, продолжая только лишь растерянно смотреть на меня. Мурашки покрыли каждую частицу кожи, практически вынуждая окончить наконец этот спектакль, пока он не произнес короткое: — Нет. Нервно прыснув со смеху, я в очередной раз мысленно возненавидела себя за пустую наивность, которая никогда ни к чему хорошему не приводила, и отвернулась к окну. — Пошел ты, — продолжая неискренне смеяться, выплюнула я. — Уходи. Вся эта ситуация напоминала мне чертову комедию, а я была в ней каким-то грустным клоуном, чья роль заключалась в постоянном унижении и избиении со стороны буквально каждого прохожего. Дыхание сперло, легкие сжались, а я до боли прикусила губу, в надежде сдержать все те обвинения, которые грозились выйти наружу. Почувствовав на запястье его прикосновение, я резко дернулась, пытаясь отойти, но он лишь сильнее сжал пальцы, травмируя нежную кожу и оставляя покрасневшие следы. Словно крыса в мышеловке, я начала отбиваться и изворачиваться, несмотря на то, что он подходил все ближе и увеличивал напор. Другая его рука вдруг легла на мою талию, выводя из себя еще больше, а затем плотно прижала меня спиной к его груди, и я услышала его громкий выдох. — Мне не нужна была девушка, — прошептал он в ухо, заставив вздрогнуть от неожиданного потока горячего воздуха. — Не нужны были отношения. Я относится ко всему несерьёзно. Возможно, если бы ты предложила, я согласился бы встречаться с тобой, даже если ответных чувств не было. Но не ценил бы тебя и сделал больно. Так что да, я рад, что тогда о них не знал. Этого не... нет. Его пальцы аккуратно огладили мой живот, и я почувствовала практически неудержимое желание податься им навстречу. Но лишь предприняла очередную попытку вырваться из его объятий, и на этот раз успешную. — Сара... — неуверенно начала я, когда он позволил мне встать напротив. — Это она меня поцеловала, — перебил он, и мое лицо против воли скривилось в отвращении. — Извини. Не думаю, что ты правда хочешь знать все подробности. — О, поверь, я и так знаю слишком много. — Да. — Он неловко прочистил горло, и только спустя некоторое время продолжил: — Но сейчас… Я имею в виду, я правда этого хочу. Ты не вылезаешь из моей головы, даже если я пытаюсь это изменить. Конечно, мне нравится думать о тебе и постоянно представлять наш секс, но... — Джеймс! Я почувствовала как все лицо начало гореть, словно изнутри, особенно, когда его губы растянулись в чересчур коварной ухмылке, которая, вместе с расширенными зрачками и рассеянным взглядом, демонстрировали отдаленность его сознания в данный момент. — Перестань так смотреть на меня, — практически с мольбой прошептала я, ощущая острую потребность сжать ноги. Джеймс лишь отрицательно покачал головой, продолжая расфокусировано вглядываться в мое лицо и тяжело сглатывать так, что кадык красиво перекатывался на шее. Это было просто безумие. Я будто бы сама видела все эти образы, которые отражались в его глазах, и мне было слишком трудно не думать о том, что я тоже этого хочу. Сильно. Он стоял на расстоянии согнутой руки, и я смогла это понять только потому, что неосознанно потянулась к воротнику его куртки. Джеймс прикрыл веки, позволяя аккуратно снять ее с плеч и сбросить к ногам, а после я почувствовала, как его руки прижали мои предплечья к груди, не давая возможности отстраниться. Пульс больно застучал в висках, когда его глаза слегка приоткрылись и медленно опустились на мои раскрытые губы, которые сразу же захотелось смочить языком. Напряжение можно было ощущать буквально физически, и оно усиливалось с каждой секундой и с каждым невесомым касанием его пальцев моей кожи. Я сдалась. Подбородок вздернулся, пятки оторвались от земли быстрее, чем я успела бы себя остановить. И за мгновение до касания его губ, Джеймс сам подался вперед, с остервенением вжимая мое тело в свое, обхватив изгиб спины, и наклоняясь ниже. Боже. Стон нетерпения утонул в поцелуе, и разум заполнился поглощающей жаждой, когда он прохрипел ломаным голосом: — Не останавливай меня. Глаза закатились, и с губ слетел шумный выдох, который он сразу же прервал, углубляя поцелуй. Руки легли на его шею, пальцы зарылись в мягкие волосы, немного оттягивая их у корней, а дыхание стало рваным и практически раскаленным. Сколько бы раз я ни одергивала себя от мыслей о том поцелуе — у меня ни черта не получалось. Его напор и страсть отзывались острым возбуждением каждый гребаный раз, когда я вспоминала его губы на своих губах, руки в своих волосах, и эту тяжесть тела и силу желания. Я прокручивала те моменты снова и снова, пока не проклинала свою слабость и не переключалась на что-то другое. Но сейчас мне это было не нужно. Одна его ладонь легла мне на щеку, другая — опустилась ниже талии, сжав бедро так, что ноги задрожали, и я едва не потеряла устойчивость. — Не останавливай, — повторил он с надрывом, почти отчаянно, и мне пришлось сильнее обнять его, чтобы хоть немного унять пульсацию. — Пожалуйста. — Не остановлю. Джеймс выругался и продвинулся вперёд, вынуждая отступать в неизвестном направлении до момента, пока я не уперлась копчиком в стол. Его губы перешли на шею, оставляя мокрые следы от горячего языка, а пальцы сильно задрали футболку, касаясь подушечками рёбер и краев бюстгальтера. Я пылала. Тёплое дыхание, слабый, едва ощутимый, укус и тихое рычание заставляли меня беззвучно раскрывать рот и плотнее прижиматься тазом к нему, но этого было недостаточно. — Черт, — рвано прошептал он, втягивая воздух сквозь зубы. Его лицо уперлось во впадину на шее, а жар тела лишил меня всякого контроля над собственными движениями и крупицами разума. — Не сравнивай нас. — Что? — Не смей нас сравнивать, Хилл. Я серьезно. Слова Джеймса не доходили до мозга, я просто не могла понять, что он имел в виду. Пока он, словно не осознавая, терся о мое бедро, а его рука касалась внутренней части моей ноги и медленно поднималась вверх. Твою мать. — У меня… — хрипло попыталась сказать я, но зубы на ключице не позволяли спокойно продолжить, — не было… Джеймс… Его губы снова накрыли мои, обрывая на полуслове, а язык проник так глубоко, что соседи точно услышали всхлип. — Послушай, — едва различимо мямлила я, пока он поочерёдно всасывал то нижнюю, то верхнюю мою губу. — Джеймс, послушай меня. — Не хочу. Оторвавшись от моего тела, он отклонился и уставился на меня, практически со злостью. Его дыхание было сбитым, грудь вздымалась слишком быстро, а растрепанные волосы несильно перекрывали ледяные потемневшие глаза, которыми он меня гипнотизировал. И стоило открыть рот, чтобы вновь попытаться заставить его выслушать, я почувствовала его пальцы на ткани пижамных штанов и откинула голову назад. Господи. Господи. Джеймс плотнее прижал их, вынуждая податься им навстречу, и медленно начал круговые движения, лишающие меня всяких мыслей. Я сходила с ума и не могла привести разум в порядок. Ощущала его взгляд на себе и лишь сильнее заводилась от этого. Даже сквозь одежду, касания казались глубокими и проникновенными, они заполняли рассудок и не давали сосредоточиться на чем-то одном. Обхватив пальцами другой руки мое запястье, он потянул его куда-то на себя, а затем я практически потеряла сознание, когда его ладонь, вместе с моей, накрыла его ширинку. О, Боже мой. Его хриплый стон перевернул все мои внутренности, а упавшая на плечо голова, разорвала их в клочья. — Чувствуешь? — сдавленно процедил он. — Как ты влияешь на меня. Он дрожал, а я не могла поверить, что это я была тому виной. Осознавать это и чувствовать — было так восхитительно, что я несдержанно промычала. Пальцы сжались сами собой, губы слабо раскрылись, а мурашки покрыли все мое тело, когда возле уха послышался его прерывистый вздох. — Я не выдержу, — прошипел он, двинув бёдрами и сильно толкнувшись в мою ладонь. — Черт… нет… Он снова поцеловал меня, практически укладываясь сверху и прижимая к поверхности стола. Его руки начали хаотично расстёгивать ремень и джинсы, а зубы прикусывать саднящие губы, сразу же ведя по ним языком. Уши заложило, трепет от осознания происходящего заполнил тело и наконец прояснил разум. Это происходит. На самом деле происходит. Я должна сказать… — У меня ещё не было секса, — выпалила я и поджала губы в тот самый момент, когда его пальцы подхватили резинку моих штанов. Джеймс замер. — Что? — У меня… В общем, у меня так и не дошло до секса. Сердце стучало как бешеное, руки трясло, но я даже не могла понять, от чего именно. Он отклонился и начал хмуро всматриваться в мои глаза, пытаясь будто отыскать в них что-то. — Ты… погоди, что? — Не заставляй меня снова все это говорить. — Подожди, — начал он, ещё немного отстранившись, — я не понимаю. Ты сказала, что Маргарет застала Ноа у тебя в комнате. И я видел, как вы с Оливером выходили из туалета кафе все красные и растрепанные. Брови моментально взлетели, а рот широко распахнулся. — Ты видел? То есть… — Отняв руки от его талии, я обхватила ими край стола и упёрла взгляд куда-то в его воротник. — Мы были близки, да. Но я не спала с ними. Джеймс молчал, и я даже перестала слышать его дыхание. Мне было жутко неловко, поэтому я продолжала пялиться сквозь него, надеясь, что он первым начнёт диалог. Однако этого так и не произошло. — Почему ты?.. — уже начала возмущаться я, подняв глаза к его лицу, но остановилась, когда увидела, как он пытался сдержать рвущуюся наружу глупую ухмылку. — Это не из-за тебя, придурок! Рука взметнулась быстрее моего желания и несильно ударила его в плечо. Теперь он откровенно улыбался и искрил глазами, будто только что выиграл «Супербоул», а я нанесла ещё один удар, только чуть больнее. На этот раз он перехватил мою руку и неожиданно легко прижал ее к столу так, что я не могла вырваться. А затем повторил тоже самое со второй. — Перестань так радоваться, — прошипела я. — Я не спала с ними не потому, что тебя ждала. — Уверена? — вкрадчиво прошептал он, наклонившись к моему уху и аккуратно обхватив мочку губами. Холодок прошелся от загривка до поясницы, и я непроизвольно выгнула спину под его удовлетворенный выдох в шею. — Да, Джеймс, — все же выговорила я. — Мы должны были заняться сексом с Оливером после моего дня рождения. Давай я позвоню ему сейчас, пересплю с ним, а потом наберу тебе? Его ладони плотнее прижали мои, и я услышала его недовольное шипение: — Нет. Не думала, что возможно возбудиться еще сильнее, но его ревность и реакция на такой очевидный блеф буквально заставили меня внутренне ликовать. Мягко улыбнувшись, я оставила мокрый поцелуй на его шее, а после прошлась кончиком языка вдоль вены до ключицы, с удовольствием наблюдая за возникающими мурашками на коже. Джеймс не реагировал, но желваки, играющие на его скулах, говорили сами за себя. — Хорошо, — несильно прикусив его плечо, тихо отозвалась я. — Тогда, может... Не успела я закончить, как его бедра прижались к моим, и я снова почувствовала его эрекцию, только уже в одних боксерах. Ох, черт. Веки прикрылись, и мне пришлось сдержать стон, когда член слегка дернулся у моих ног, будто прося освобождения, а пальцы Джеймса все же начали опускать ткань моей пижамы. Дыхание застряло в горле, не давая сделать ни вздоха, ни выдоха, когда, вместе со штанами, начал опускаться и он сам. — Подожди, нет, — пробормотала я и попыталась удержать его за запястье, поймав вопросительный взгляд. — Для этого ещё рано. — Почему? — Потому что, Джеймс. — Это не ответ, — сказал он, но все же поднялся ко мне обратно. — Ты же понимаешь, что получить оргазм в первый раз практически нереально? Шея наверняка покрылась красными пятнами от его пристального взгляда и того, что я обсуждала потерю девственности с человеком, которого считала другом на протяжении большей части своей жизни. Хоть и собиралась сейчас вместе с ним ее и потерять. — Да, Джеймс, я знаю это, — выдохнув, все же ответила я, пытаясь не прерывать зрительного контакта. — Но это неловко. С тобой. — То есть с другими… — Если бы я сейчас встала на колени, — прервала его я, — тебя бы это не смутило? Только я это произнесла, Хендерсон моментально просиял, словно рождественская ёлка или дорогущий бабушкин сервис. — О, перестань… Моя ладонь снова встретилась с его плечом, под его негромкий смех и мое раздраженное ворчание. — Прости, — весело прошептал он. — Но правда. Это не просто не смутило бы меня — это очень обрадовало бы. — Значит, тебе не повезло. Потому что я все ещё думаю, что для этого рано. — Хорошо, а как на счёт них? Не успела я спросить, о чем он говорил, как его пальцы оказалась под тканью белья, а мои глаза едва ли не выпали из орбит. Проклятье. Руки вцепились в его плечи, и наружу против воли вырвался громкий стон, который Джеймс лишь спустя мгновение заглушил своими губами и собственным рычанием, стоило ему почувствовать степень моего возбуждения. — Твою мать, Хилл, — выругался он и, поджав губы, уставился в потолок. — Ты меня убиваешь. Я могла бы ответить: «Ты меня тоже», но эти чертовы длинные пальцы так плотно прижимались к клитору, что выбивали весь воздух из лёгких и не давали набрать его вновь. Глаза закатывались снова и снова, а он, уже не стесняясь, проник под бюстгальтер рукой и обхватил ладонью мою голую грудь. — Быстрее, — взмолилась я, впиваясь в его футболку ногтями и призывно выгибая спину. — Пожалуйста... Прохладные пальцы опустились ещё ниже, и мне пришлось проглотить очередной всхлип, потому что иначе буквально все общежитие будет в курсе, как меня сводят с ума его долбанные руки, если они ещё не догадались об этом. — Ты не против? — едва слышно прошипел Джеймс, на фалангу проникая внутрь меня и заставляя сердцебиение до боли ускориться. — Да… пожалуйста… Матерь божья. Откинув голову, я почувствовала, как один его палец начал медленно меня растягивать, вызывая судорожную дрожь во всем теле и неконтролируемое желание ощутить его ещё глубже. Слабый стон Хендерсона и неразборчивое бормотание прямо в ухо грозились в эту же секунду довести меня до оргазма. А затем он начал движение и совсем пропала. Мы встретились губами, практически не дыша. Его рука оставила мою грудь и зарылась в волосы, оттягивая их для более жадного поцелуя. И я поняла, что не выдержу больше ни мгновения. — К черту пальцы, — взвыла я. — Я хочу тебя. Расфокусированный взгляд Джеймса задержался на моем лице, когда я отняла его руку и подтолкнула в сторону кровати, по дороге переступая пижамные штаны. Но он не позволил сделать последний шаг, резко остановившись. — Эмили, я хочу, чтобы ты кончила хотя бы раз за сегодня. — А я хочу, чтобы ты прямо сейчас оказался во мне, — прошептала я, сжав в руке ствол его возбужденного члена и смело проведя пальцами по всей длине. Вздрогнув от неожиданности, Джеймс притянул меня ближе и прикусил губу, пытаясь скрыть тем самым рвущийся стон. Его горящие глаза прожигали меня, будто изнутри, а все ещё влажные пальцы впивались в кожу предплечий. — Хилл, — прорычал он, но быстро затих и закатил глаза, когда я вновь двинула рукой, слегка сдавив в уздечке. — Боже… Повинуясь моему напору, Джеймс согласно отступил к кровати, по-прежнему со спущенными штанами, и сел на покрывало, широко раскрыв руки. Я едва могла держаться, потому что сейчас он выглядел чертовски сексуально. Я не видела его торса, но мне хватало и того, как футболка красиво обхватывала его грудь и плечи. Ткань трусов была до неприличия натянута, но я старалась подметить это лишь периферическим зрением, не торопя события. От голода в глазах, с которым он рассматривал мои голые ноги, тело покрывалось мурашками и требовало необходимого контакта. Мое колено опустилось слева от его бедра, спина выгнулась, и руки подхватили края футболки, медленно снимая ее под его громкое прерывистое дыхание. Я почувствовала руку на своей ноге и, освободившись от плена ткани, заметила, как неотрывно он смотрел на мою грудь. Уже было поздно смущаться, но такое пристальное внимание к моей фигуре несколько ослабляло уверенность в себе. Особенно, если учитывать тот факт, что я немного потеряла в весе за последнее время. Ничего критичного, но, быть может, слегка выпирающие рёбра привлекали его меньше, чем задница Элизабет. Наверное, он почувствовал мое волнение, когда встретился со мной взглядом, поэтому сел ровнее, будто собираясь что-то сказать, но я опередила: — Если ты передумал… — Конечно. — Его руки сильно потянули меня на себя, вынуждая практически упасть сверху, а затем я почувствовала растянутые в улыбке губы на своей шее и прикрыла глаза от удовольствия. — Ещё как передумал. Его ладони чувственно сжимали мои ягодицы, и каждый раз пальцы едва ли невинно проникали под края белья, прижимая меня ближе к его торсу. Дыхание опаляло шею, а мокрые поцелуи вскоре перешли к лицу, постепенно накаляя атмосферу. Я задыхалась, мне так хотелось полностью почувствовать его, почувствовать, как он будет реагировать на меня и на мои действия. И когда я наконец села на него, стало чертовски ясно, что он тоже этого хочет. — Боже, — прошептала я, зарываясь в короткие волосы и притягивая голову ближе к себе. — Если ты… — прервался он, тяжело сглотнув. — Так продолжишь… Ох, черт… Противореча своим же словам, он двинул бёдрами и вжался плотнее, заставляя нас вновь припасть к губам друг друга. Он целовал так жадно и так глубоко, что заставляло меня желать его ещё отчаяннее. Джеймс оторвался, лишь чтобы снять футболку, а затем снова ворвался в мой рот языком, даря долгожданный контакт с кожей, который, оказывается, был мне просто необходим. Его руки были повсюду, и мне так сильно это нравилось. Пока в какой-то момент он не опустил их к моим голеням и не сломал этот купол спокойствия. Дьявол. Громкое шипение, совсем не похожее на звук наслаждения, моментально его отрезвило и заставило отстраниться. Но я продолжала аккуратно держать его лицо в ладонях, не давая опустить глаза на царапины, которые он и так мог прекрасно чувствовать руками. Идиотка. — Что это? — тихо спросил он, вновь проведя по ним пальцами, вынуждая нервно дёрнуться и зашипеть. — Ничего. Просто упала. — Если бы ты просто упала, не стала бы так рьяно скрывать это. — Он обхватил мои запястья руками, пытаясь отстранить их от своего лица, но я не позволила. — Что это, Хилл? Это сделал Флоренс? — Что? Нет, конечно. — Я не шучу, Эмили, — зло прорычал он, все же скинув мои ладони. — Он сказал, что не тронул тебя… Сукин сын… — Джеймс, успокойся, — прошептала я, пытаясь использовать единственное преимущество в данной ситуации и переключить его внимание на себя. Подавшись вперёд, я определенно почувствовала, что отвлечение сработало, но только на его органе, а не на нем самом, судя по раздутым ноздрям и желвакам на челюсти. — Перестань. Это не он. И вообще никто, честно. Это все, что я могу тебе сейчас сказать. — Эмили… — Твой член упирается мне в промежность, а ты думаешь о какой-то ерунде, которая не имеет смысла. Его брови нахмурились, губы недовольно поджались, а взгляд стал чересчур обвиняющим. — Мне не только секс нужен, знаешь ли. — Именно это сейчас тебе и нужно. Не разрывая зрительного контакта, я расстегнула застежку бюстгальтера и, превозмогая стеснение, откинула его в сторону. Джеймс моментально упёрся головой в стену, закатив глаза и дернув кадыком, но продолжал бездействовать, чем неимоверно разозлил меня и вывел из себя. — Как скажешь, — фыркнув, пробормотала я и попыталась встать, но он не позволил, продолжая удерживать меня на месте и плотно прижимать к своему стояку. — Давай, ты уже как-нибудь определишься, чего ты хочешь? — Перестань, — прервал он. — Я на самом деле хочу тебя. Безумно сильно, ты и сама это чувствуешь. Но как, по-твоему, я должен реагировать на твои располосованные ноги? — Ты должен забыть о них, если я прошу тебя об этом. Хендерсон ничего не говорил, а лишь смотрел на меня с какой-то жалостью, смешанной с тревогой. И, Боже, как сильно мне хотелось ударить его за это. Особенно, когда он прошептал: — Все ещё считаешь, что просить о помощи, если она тебе нужна, — это слабость? — Да, и сейчас мне она не нужна. Я вновь попыталась встать, но на этот раз Джеймс подался вперёд и сам прижался ко мне, выбирая удовлетворённый стон из горла и отчаянное желание забыться в этой близости. Преград больше не было. Его дыхание опаляло шею, ключицы, а затем и грудь. Пальцы мягко оттягивали один сосок, а мокрые губы обхватывали другой, вынуждая откинуть голову и упереться рукой в стену, чтобы не потерять равновесие. Моя ладонь опускалась вдоль подтянутого живота, невесомо задевая рельеф его тела, пока он напрягался и подавался навстречу, безмолвно прося о большем. О пересечении грани, которая была очерчена много лет назад. О пугающем шаге в неизвестность, в темноту и пропасть. Предлагая мне самой решить, смогу ли я рискнуть или отступлю назад. И оттянув резинку боксеров в сторону, я ответила на его вопрос.