Второй шанс на слабость

ДЖЕЙМС

      Это был лучший день за всю неделю, потому что проходил он без Хилл. И плевать, что это всего лишь четверг. Мне нужен был перерыв от этой нервотрепки. Уроки у нас не пересекались, что было странно, ведь она была как будто повсюду. Удивительно даже, жизнь будто бы пыталась за короткий срок восстановить тот пробел, что возник у нас за два года. Но, по правде говоря, и до нашей ссоры мы не были слишком уж близки. Так что, жизни делать это вовсе не обязательно. Я прекрасно себя чувствую и без мелкой. И стоило мне об этом подумать, как на трибунах я заметил Хилл.       Намек понят. Если ты чем-то доволен, — молчи и не думай об этом, иначе у тебя это отнимут.       Я мог, конечно, прогулять урок, но это была физкультура. А значит, единственный предмет, хотя бы отдаленно напоминающий то, что я люблю. До тренировки меня, разумеется, не допустили бы, но я мог следить за ее процессом.       Иногда я даже слишком увлекался, но и изменить этого не мог. Я так безумно скучал по своей форме, что пылилась в шкафчике, по крикам тренера и его наставлениям перед и после играми, по футболу... Черт, я точно не продержусь сезон.       Да еще и в качестве новеньких набрали каких-то идиотов. Они и мяч-то держать не умеют! Этот придурок уже в третий раз его ловит своей физиономией! Смех да и толь...       Удар пришел откуда не ждали. Рефлекс сработал моментально, а для остальных мыслительных процессов потребовалось больше времени. Но как только я понял, что налетел на Хилл, да еще и поймал ее не за талию, куда целился, а за грудь, — сразу же отпрянул как от огня.       — Черт. — Если в первый раз это могло прокатить как случайность, то сейчас маневр точно будет расцениваться как закономерность! Держал бы ты руки при себе и дал ей упасть! Проблем было бы меньше. — Извини.       Тогда, у пруда, я вполне мог поймать ее иначе, но зачем-то поднял ладони выше необходимого. Мне показалось это забавным. Выводить Хилл на эмоции вообще было моим любимым занятием. А тут еще и руки распустить можно было, сославшись на обстоятельства. Одни плюсы.       Алое от гнева и смущения лицо Эмили медленно сменилось расслабленным, что позволило и мне выдохнуть. Может, она вообще забыла о том инциденте?       — Серьезно, Хендерсон? — Не забыла. — Дважды один и тот же трюк?       — В этот раз и правда не специально, — ляпнул я, прежде чем прокрутил фразу в своей голове и понял ее. Ты что, совсем? — То есть…       Ухудшить ситуацию мне не дала Элизабет, которая словно фурия сбила мелкую. Ей даже пришлось отойти на пару шагов, чтобы не упасть. Хилл разозлилась пуще прежнего, и я даже не мог винить ее в этом. Фауст перегнула палку, потому что это я был инициатором аварии, а не наоборот.       Я сразу же возник между ними, чтобы успокоить свою девушку, да только успокаивать надо было вовсе не ее. Рычание Эмили означало, что Бет скоро окажется лысой, если я не вмешаюсь. Но и это не помогло.       Теперь же ее ярость была направлена на меня, но я хотя бы мог с ней справиться. Своеобразным способом. Она так билась и вырывалась, будто я собирался отвезти ее в подворотню и изнасиловать. Было бы даже смешно, если бы она не прижималась ко мне так близко.       — Все, отвали от меня! — Эмили со всей силы ударила меня в плечо, и я наконец отпустил ее. — Больше не смей ко мне приближаться, поняла? — крикнула она мне за спину, а затем перевела взгляд на меня. — И ты тоже.       А я-то здесь при чем?!       Она быстро удалялась к трибунам, а я продолжал смотреть ей вслед. С одной стороны, хотелось наорать на Хилл и напомнить, что я вообще-то ни в чем не виноват, но с другой... Ее опущенная голова и поникшие плечи так и притягивали, чтобы развеселить мелкую.       Что за хрень ты несешь?       Боже, голова кругом от этой девчонки.       — Джеймс, может, объяснишь, какого черта ты защищаешь ее?! — Голос Бет заставил обернуться и лицезреть еще одну обиженную на меня девушку. Да чего вы все ополчились? — Ты не забыл еще, чей ты парень?!       — Лиз, перестань. — Устало выдохнув, я подошел к Фауст, заглядывая в ее зелено-голубые глаза. — Я тебя от нее защищал. Она бы вцепилась в твое лицо, не раздумывая.       — Да откуда тебе зна...       Поцеловать ее казалось наиболее удачным выходом из сложившейся ситуации. Мне нужно было отвлечься, ей — успокоиться. Фауст сразу же отреагировала на поцелуй, прижимаясь вплотную, но проблема была в том, что я не отошел еще от прошлой близости.       Нет! Не смей!       Мысли о Хилл вылетели из головы за секунду, и я начал с остервенением целовать Бет. Теперь, даже если она попросит отойти, я вряд ли сумею. Злость снова воспринималась как страсть, но сейчас это было мне на руку. Я не позволю своим поплывшим мозгам видеть на месте своей девушки — Хилл. Никогда.       — Джей-Джей, здорова!       В дверях раздевалки показался Мэттью Флоренци, тезка итальянского футболиста, который отчаянно пытался соответствовать своему кумиру. Играл он, конечно, не в соккер, но все равно мог похвастаться немалыми достижениями.       — Привет, — бросил я, протягивая в ответ руку для рукопожатия. — Что слышно?       — Ты видел игру новеньких? — Флоренци ухмыльнулся моему скривившемуся лицу, а затем продолжил, не дожидаясь ответа: — Гэри и сам недоволен урожаем, да выбора нет.       — Можно, например, позвать обратно своего квотербека, — сказал я больше в пустоту, нежели Флоренци. Возможность играть у меня может и отняли, но вот нытье никто не вправе отобрать. — Совсем тухляк?       — Первые тренировки всегда такие, — уже вскользь сказал парень, направляясь в сторону стадиона. — Надеюсь, они еще проявят себя. Если нет — Хойт сжалится и примет тебя обратно.       — Ага.       В это я, конечно, не верил, но старался не терять надежды. Все-таки если я буду прилежным учеником, смогу хотя бы сократить срок изгнания. Сейчас и правда думать надо было об этом, а не о всяких там...       Эмили и Оливере. В полотенцах. В обнимку.       Ну надо же, я успел забыть, что их что-то связывает. И правда, моя ошибка.       Значит, видеть меня она не хочет, а его — пожалуйста. И кто я такой, чтобы противоречить даме? Стриптиз не входил в мои планы, но почему бы не поступать так, как душеньке моей будет угодно?       — Ах, Олли, не помню, когда последний раз видел тебя без Хилл.       На зло ей, я снял боксеры прямо перед ними и пошел в душ, лишь бы не видеть эту картину больше никогда.       Ожидание очередной репетиции ухудшило мое и так не самое хорошее настроение. Честно, хотелось послать к чертям эту тупую пьесу и поехать домой. Что я и сделал бы, не будь моей коллегой Элизабет, для которой все это значило так же много, как футбол — для меня. Она была безумно рада, когда в качестве наказания меня определили в театральный, а не в хор или другую деятельность, не имеющую никакого отношения к спорту. Конечно, все это было сделано не просто так. Будь я рядовым членом команды, — отправился бы максимум на скамейку запасных. Но я был квотербеком, лидером команды и любимчиком тренера, который и так постоянно спускал на тормоза все мои выходки. Опоздания, плохие оценки, постоянные прогулы предметов, которые, по моему мнению, и даром мне не сдались. Он прикрывал меня перед мистером Фаулером, отмазывал перед учителями, да и сам закрывал глаза на то, что его не устраивало во мне.       — До тех пор, пока ты выигрываешь, — говорил он. — Пока не заходишь слишком далеко.       И вот, эта грань, что он отчертил мне, была пересечена, когда команду дисквалифицировали из-за моей драки с Хитчем. Естественно, я сразу же лишился подаренных привилегий и места квотербека. Но хуже всего было потерять уважение Хойта.       Нередко парни воспринимают команду как семью, а тренера — как отца. И я не был исключением. Мой настоящий отец весьма специфичный человек, что ни раз подводил меня и маму. Его поведение частенько подрывало мое к нему уважение и доверие, но после одного случая — их не стало вовсе. Потому в Гэри я увидел опытного и мудрого человека, способного служить мне примером для подражания. Мои выходки должны были злить моего биологического отца, а вовсе не школьного. И осознание, что я подвел его, — било каждый раз, когда я видел его на поле.       — Милый, ты готов?       Бет приобняла меня за талию, прижимаясь щекой к спине. Пелена размышлений сошла моментально, возвращая в мир творчества и хаоса. Я обернулся к девушке и коротко кивнул, после чего мы под руку отправились на сцену.       Хилл я заметил сразу: она стояла в зале, рядом с мисс Барлоу, и собиралась спросить ее о чем-то. Не смотрела в мою с Бет сторону, но прекрасно знала о нашем присутствии. Аделина проигнорировала ее, потому мелкой придется быть в поле моей видимости до тех пор, пока внимание режиссера не будет приковано к ней.       Как бы я ни пытался собраться с мыслями и отыграть роль — мне это не удавалось. Я все время отвлекался, запинался и путал реплики. Элизабет старалась помочь мне, подсказывая слова, но я будто бы был не здесь, так что это не срабатывало. Саботировать репетицию не входило в мои планы, однако все произошло именно так. Мисс Барлоу отправила меня помочь Хилл донести какие-то коробки, из-за чего Эмили в очередной раз начала препираться.       Неужели нельзя, хоть раз, просто сделать то, что тебе говорят и о чем просят, не показывая зубы?       Даже когда я потребовал отдать мне чертов лист бумаги, чтобы быстрее покончить с этим, она начала возникать. И плевать, что это было в интересах обоих, между прочим! Прожигание друг друга взглядами не принесло своих плодов, поэтому пришлось переходить к действиям.       Она пыталась допрыгнуть до моей кисти, но, даже при учете ее высокого, среди девушек, роста, это было невозможно.       — Черт, дверь!       Всего секунды хватило, чтобы понять, в какой ситуации мы оказались из-за беспечности Хилл. Признавать свою вину она, конечно же, не собиралась, зато, по традиции, одарила меня порцией сарказма.       Очередная ссора закончилась на том, что девушка меня оттолкнула. Снова.       Ещё одна такая выходка, и я за себя не ручаюсь!              Уже гребаных пятнадцать минут Эмили насиловала мои барабанные перепонки. Я думал, что оглохну или сойду с ума, потому что слышать одну и ту же фразу так часто — просто пытка. Хотелось подойти и заткнуть ей чем-нибудь рот. И уже плевать, чем, лишь бы она замолкла.       Не без моей помощи, Хилл наконец-то прекратила подавать сигналы бедствия, позволяя выдохнуть с облегчением, но быстро вывела из себя своим заявлением о планах на сегодняшний день.       Думаешь, я хочу торчать тут с тобой? Думаешь, мне это так нравится?!       Ещё и не стала отрицать мои слова о сексе с Оливером. Лишь глаза закатила. Недовольная какая. Не будет у тебя сегодня секса, обломись.       Так задолбала вся эта ситуация, что я всерьёз начал задумываться о переводе в другую школу. В округе у нас, конечно, учебных заведений больше не было, но я мог бы отправиться учиться куда-нибудь в город. Не думаю, что возникнет какая-то проблема.       Успел расслабиться и насладиться долгожданной тишиной, как меня вывел из транса грохот от упавшей коробки на эту бестолковую.       Да сколько можно, а?       Быстро поднявшись с жесткой кушетки, я начал осматривать место погрома, не забыв при этом высказать свое недовольство, касательно неуклюжести Хилл. И все бы ничего, да только она сидела и молчала. Ни язвительного тебе ответа, ни просьб отвалить — вообще ничего.       — Эй, Хилл?       Присев рядом с ней на корточки, я хмуро начал осматривать Эмили, пытаясь визуально понять причину смены ее настроения. Девушка не смотрела на меня, а была словно в прострации. Казалось, она вообще не замечала ничьего присутствия, крутясь в своих мыслях. Лицо мелкой стремительно теряло краски, грудная клетка двигалась слишком быстро для ее положения, а на лбу выступили маленькие блестящие капли.       Я стал переживать не на шутку, поскольку Хилл вообще не реагировала и не отвечала на мои вопросы. А когда я едва коснулся ее щеки, пытаясь привлечь внимание, почувствовал, насколько сильно она дрожала. Взгляд, наполненный страхом, отчаянием и паникой, что она перевела на меня, заставил буквально раскрыть рот в изумлении. Видеть вечно стойкую и отважную мелкую в подобном состоянии было очень непривычно, а не знать причин для него, — и того хуже.       — От…открой дверь. Неестественно хриплый голос, доносящийся с ее обветрившихся губ, ни разу не успокаивал и не прояснял ситуацию. Она казалась такой потерянной, а я даже не мог помочь.       — Эмили, что… — Недоговорив, я бегло осмотрел напряженное тело Хилл и наконец обратил внимание на ее руки, которыми она прикрывала живот. — Какого…       Темнота не позволяла рассмотреть детально, почему ее пальцы местами сливались с одеждой, но осознание происходящего, словно чан с ледяной водой обрушилось на меня, когда громкое рваное дыхание мелкой заполнило всю комнату.       — Твою мать, Эмили! — Судорожно оторвав окровавленные руки от нее, я чуть было не подавился слюной, завидев блестящий стержень, что торчал из ее живота. — Эй, слышишь! Эмили, смотри на меня! — Ну же, давай. — Эмили, на меня! — Обхватив ее лицо, я заставил резко поднять голову. — Все будет хорошо, слышишь?       Дальше все было как в тумане. Никогда за свои восемнадцать лет существования на этой планете я не испытывал такого ужаса. В моих руках сейчас буквально была чужая жизнь. Не просто чужая, а жизнь некогда дорогого для меня человека. А мне даже нельзя было поддаваться этой панике, потому что я должен был ей как-то помочь.       Почему, черт возьми, нас этому не обучали в школе? Почему я должен был ориентироваться на поверхностные знания водителей в оказании медицинской помощи и ролик столетней давности на «Ютубе», просмотренный чисто для общего развития?       Хотелось выть от отчаяния, потому что Хилл постоянно отключалась, бледнела с каждой секундой все сильнее, а валики ткани на ее ране уже насквозь пропитались кровью. И никто, мать их, не открывал дверь!       Когда Доусон появилась на пороге, я готов был растерзать ее, лишь бы это хоть как-то помогло. Она рванула за помощью, а я снова оказался над Хилл, пытаясь привести ту в чувства.       — Я тебя сейчас аккуратно подниму и донесу до машины, постарайся не дергаться.       И даже в такой ситуации эта упертая не смогла обойтись без пререканий. Ее ко мне недоверие вызывало тысячу вопросов, помимо очевидного раздражения. Но сейчас меня волновали ее вскрики боли, которые словно ножом проходились по сердцу. Эмили была такой беззащитной, она так нуждалась сейчас в помощи, сама того не признавая. А все, что я мог сделать, это винить себя, что такое вообще произошло.       Она постоянно закатывала глаза и роняла голову, потому надо было поддерживать разговор. Плевать, о чем. Я даже был готов говорить о Ноа, лишь бы она не отключалась. Хотя надолго меня не хватило. Новость о том, что она познакомила рыжего со своей мамой, говорила об их серьезных отношениях, которые я до сих пор старался отрицать. А тут ещё выясняется, что мисс Хилл застукала их вместе в комнате. И дураку понятно, за каким делом, но верить, что у них реально могло что-то быть с Джонсоном, все равно не хотелось. Все-таки я не первый день знаю мелкую.       Оливер подоспел как раз вовремя, но не обошёлся без абсурдных теорий заговора. Поверить не могу, что он на полном серьезе спросил это.       Ты что, думаешь, я псих какой-то?! Да, со своими оппонентами в споре разговор у меня короткий. Спицей в живот получает каждый неугодный! Ты в своём уме вообще, тупой придурок?!       Ещё и дебаты бесконечные, кто достоин сидеть вместе с Хилл. Будто бы это не его машина, а моя. Будто бы я реально могу сделать ей хуже. Ненавижу.       Наконец мне удалось поставить всех на место, но вовсе не по своей воле. Эмили стала похожа на куклу из мультиков Тима Бёртона с белой, словно мел, кожей и потрескавшимися губами, которые уже начали синеть.       Твою мать, мы слишком долго сидели в этой чёртовой кладовке! Рана не была столь серьезной, но долгое отсутствие вмешательства, — явно сказывалось на ее состоянии. И это пугало. До дрожи.       Пока Эмили была не в себе, мы смогли немного обработать место прокола с помощью аптечки Оливера, но если в скором времени она не получит профессиональную медицинскую помощь, то… Все может закончиться весьма плачевно. Но я даже думать об этом не хочу, потому что, как бы сильно она меня не раздражала, потерять ее снова, да ещё и таким образом…       Перестань! Хватит!       Руки сами тянулись к мягким волосам мелкой, пытаясь хоть как-то облегчить ее боль. Ненавидел Оливера, что собрал все кочки треклятой дороги, хоть и понимал, что это не его вина. Эмили никак не реагировала на прикосновения, но стоило Льюису подать голос, как она открыла глаза и направила их на кудрявого.       — Вспомни, как ты сломала ногу, — перебил я Оливера, который пытался подбодрить ее.       Нет, чувак, это сделаю я. Я предупреждал, чтобы ты держался от неё подальше. Ты — водитель, а я — буду ее успокаивать.       Ему, естественно, это не понравилось, но меня мало заботила даже, возможная, неосведомленность Доусон о нашем с Эмили прошлом, а его ревность и подавно.       — Ничего же страшного не было. И сейчас не будет.       Ее зеленые глаза казались изумрудными на фоне покрасневших от слез белков. В них больше не было столько страха, как раньше, что заставило меня облегченно выдохнуть.       Отлично, девочка, расслабься.       — Вообще-то, мне было очень больно.       Заявление, прямо сказать, удивило, потому что я в очередной раз убедился в стойкости Хилл. Всегда считал ее очень храброй, потому что она вечно находила приключения на свою задницу и встречала их с достоинством.       — Ты этого не показывала, даже не плакала.       — Я и сейчас не плачу.       Не подумав, я ляпнул, что она ошибается и слёзы текли из ее глаз прямо сейчас, что было фатальной ошибкой. Идиот, как я сразу не сообразил, что эта дуреха попытается скрыть свою «слабость», чем сделает себе только хуже?       — Глупая, лежи и не двигайся! Ты права, они не текут, я пошутил, — перехватив ее запястья, прикрикнул я и положил их вдоль ее тела.       Больница. Как и многие, я не был фанатом подобных мест, по крайней мере потому, что просто так сюда никто не приходит. Я не то чтобы боялся госпиталей, но тревога невольно охватывала меня, стоило оказаться внутри коробки, наполненной болью, с ледяными белыми стенами.       А сейчас, тревога была в высшей степени своей активности, потому что Хилл не приходила в себя. Пару раз она открывала глаза, но нормально связать двух слов не могла. Лишь повторяла, что ничего не видит, и снова отключалась.       Все были на нервах, ведь любая секунда казалась решающей.       Эмили забрали почти сразу и повезли в операционную. А мы как три идиота встали посреди коридора и не знали, куда себя деть. Нелли ни с кем из нас не общалась, а мы с Оливером устроили негласную холодную войну. Оба злились друг на друга и оба были слишком гордыми и тупыми, чтобы поговорить. Впрочем, на кой черт нам вообще сдались какие-то разговоры?       Доусон заявила, что именно я должен поехать в школу и объяснять произошедшее мисс Барлоу, на что я красноречиво бы ее послал, если бы не вмешался Оливер. Я уж думал, что он, как рыцарь, отвезёт даму, но и он отказался уезжать от Хилл. В итоге, мы с кудрявым остались в больнице, а за Нелли приехал ее отец.       Пару часов нас держали в неведении, заставляя нервничать с каждой минутой сильнее. Мы успели раз десять поссориться с Льюисом за это время, пока врач не вышел к нам и не сообщил, что с Эмили все хорошо. Я, честно, пропустил пару ударов сердца, потому что даже хорошая новость не избавляла от назойливых «а если бы».       Доусон приехала с рюкзаком мелкой, который она оставила в актовом зале, и сумкой с вещами из общежития, ключ от которого, вероятно, дала ей миссис Коллинз. Я бы и возмутился, что Нелл явно перегнула палку, ведь рылась в вещах Хилл. Но она сделала это для неё, значит, можно было закрыть на это глаза. И надеяться, что она не превысила лимит доверия.       Когда нам наконец позволили увидеть Эмили, мы расположились в палате и начали ожидать ее пробуждения. Доусон сдалась первой, уехав домой, а мы продолжили сидеть, даже когда врач потребовал, чтобы остался кто-то один. И если бы не деньги родителей, нам бы пришлось подчиниться.       Мы почти не разговаривали с Оливером, поскольку каждый был в своих мыслях, но когда его живот начал урчать уже в пятнадцатый раз, я сорвался:       — Просто, мать твою, сходи и поешь! — прикрикнул я, оборачиваясь к его креслу. — Ничего не случится с ней за долбанный час!       Льюис сердито выставил средний палец, но, встретившись с моим уничтожающим взглядом, закатил глаза и вышел из палаты.       Наконец можно было расслабиться и перестать играть безразличие. Я стал неотрывно глазеть на Эмили, мысленно заставляя ее проснуться. И, уж не знаю, совпадение или нет, но это сработало.       — Джеймс Бонд!       Услышав задорный голос мелкой, я чуть было не лопнул от радости. Рот буквально готов был треснуть, особенно когда я осознал, что назвала она меня сейчас старым прозвищем.       Обезболивающее явно развязало ей язык, но не всегда так, как я хотел. Ее, казалось бы, безобидная догадка, что я пытался спасти ее из собственной выгоды, — жутко рассердила. Она и правда считает, что я способен на такое? Что мне плевать на неё?       Будто бы сговорились с Оливером! Один считает, что я действительно мог проколоть ее треклятой железкой, другая, оказывается, думает, что я на добрые поступки не способен. Зашибись.       Мог бы злиться и дальше, но пьяная Эмили просто не позволила. Никогда не думал, что можно быть настолько милой, при этом ничего для этого не делая. Такой искренней она никогда не была, что, наверное, не слишком ее обрадует, когда действие таблеток закончится. А я вот очень рад.       — Ты снял футболку и штаны.       Удивление быстро сменилось озорством, потому что видеть замешательство в лице Эмили, что стремительно розовело, было просто блаженством. Она явно возненавидит меня за все эти вопросы, но как устоять перед таким соблазном? Хилл только что буквально призналась, что разглядывала меня! И по ее неловким смешкам было понятно, что ей это понравилось.       — И я не видела твой стояк, честно.       Конечно, девочка, я тебе верю. А теперь повтори тоже самое, но постарайся в этот раз не краснеть как «Рэдмашин» и не хихикать.       — Пьяной ты мне нравишься гораздо больше.       Чистая правда. Не знаю, что мною двигало, но я как никогда нуждался в тактильности. Перебирая прядь ее волос, я приблизился к ее лицу, растерянно наблюдая за любыми изменениями в мимике.       Черт, это же очевидно. Мне просто польстили ее комментарии. Ничего больше. Какого же дьявола тогда я так хочу…       — Потому что у меня развязан язык? — хриплый шёпот мелкой, прервал мои мысли очень кстати. Взгляд зелёных глаз наконец был направлен на меня, от чего пришлось нервно сглотнуть. Не говоря ни слова, я лишь кивнул. — И я говорю тебе много комплиментов.       — Ага, именно поэтому.       Я еле держался, чтобы не податься вперёд. Это просто какое-то идиотское наваждение, но оно такое сильное, что хотелось рвать на себе волосы, чтобы это прекратилось. Это что, какой-то долбанный фетиш на покорность?       — А Оливер не знает, что я у тебя ночевала.       Имя кудрявого отрезвило меня, заставив немного отдалиться от Хилл и сесть ровно. Ненадолго. Ее тирада о Льюисе резко сменила направление, заставив практически подавиться воздухом от неожиданности.       — И я не хочу, чтобы он знал, что я была в тебя влюблена.       Кажется, вместо обезболивающих, ей вкололи сыворотку правды. Стало реально стыдно, что я пользуюсь ее положением, но от Хилл последнее время серьезности не дождёшься. На любое мое любопытство, она отвечала сарказмом. А тут такая возможность…       — Так он не знает?       От чего-то мысль, что она не успела раскрыть все карты перед Оливером и полностью довериться ему, приободрила и даже обрадовала. Значит, все не настолько серьезно, как я себе напридумывал. Хотя бывших они, видимо, успели обсудить, раз о Ноа она ему поведала. Замечательно.       Проигнорировав явный подтекст, что она планирует начать отношения с моим другом, я попытался сконцентрироваться на другой проблеме. Я никогда не хотел, чтобы она винила себя в том, что мы перестали общаться с Джонсоном. Это была инициатива со стороны обоих, потому что постоянное соревнование не приносило никакого удовольствия. А когда оно перекинулось на Хилл, — и вовсе стало омерзительным.       — А тебе все равно было, ты вообще не переживал.       Глупая, ты реально в это веришь?       — Переживал, — серьезно проговорил я, сжимая ее тёплую ладонь. — И скучал по тебе.       Она не верила. А я не знал, как доказать правдивость своих слов. Я вычеркнул ее из жизни, признаю, но было это отнюдь не легко.       Не контролируя себя, я положил руку на щеку Эмили, слегка поглаживая. Если я продолжу в таком духе, я точно ее поцелую. А этого нельзя допускать. Черт, она сейчас явно не в себе, а я просто слишком болезненно воспринял факт, что чуть ее не потерял. Это всего лишь тупое стечение обстоятельств.       Надо было сменить тему, но я не знал, о чем ещё говорить. Хотелось узнать о том, что она на самом деле сейчас думает обо мне, но это точно было бы нечестно. Зато я мог узнать то, что два года не давало мне покоя. И раз она знает, что у парней по утрам стояк, она могла реально ночевать с Ноа, а значит…       — У тебя было что-то с крошкой Ноа?       И вот он, переломный момент, когда я понял, что чувства Эмили не были фальшивкой. Вопрос, что задал я, не казался мне чем-то серьезным. Все-таки я продолжал надеяться на «нет» и даже не думал себя переубеждать. Однако теперь, получив встречный вопрос, на который я просто не мог дать ответа, я растерялся.       Отношения с Сарой никогда не были для меня чем-то особенным. В пятнадцать лет вообще мало что мне казалось значимым. Мне и девушка была не нужна, это же, блин, даже не я начал.       Просто мы остались наедине. Просто она меня поцеловала. Просто мы начали встречаться.       Одноклассницы, бывало, тоже были заинтересованы во мне, но ожидали первых шагов от меня. Но мне это на хрен не сдалось. А тут Сара сама проявила инициативу. И что, я откажусь от этого?       Тогда я и не думал, что этим могу причинить кому-то боль, но увидев ее сейчас в покрасневших глазах моей бывшей лучшей подруги, я будто бы сам прочувствовал эту боль на своей шкуре. Как же мне сейчас было стыдно. Этого просто не описать словами.       Слеза, что медленно стекла по розовой щеке Эмили, будто бы перевернула все мои органы вверх дном и измельчила их в мясорубке.       — Эмили…       Она не дала мне коснуться себя, не дала извиниться или хоть как-то объясниться, но проблема была в том, что я просто не знал, что сказать.       — Иди, тебя ждёт Элизабет, а меня — Оливер. Это правильно, ведь он не сделает мне больно.       Не сделает.       Вдыхая ядовитый дым сигарет, я пытался в очередной раз забыть об этой ситуации. Прошёл день, а я все так же находился в подвешенном состоянии. Никак не мог выбросить из головы, как на меня смотрела Хилл. Я чувствовал себя предателем, хоть и понимал, что это глупо. Тогда я не знал о ее чувствах, а значит, роман с Сарой ее не касался, но сейчас, владея всей информацией, я видел это по-другому. Ее глазами.       Дерьмо.       Мелкая переедет на какое-то время к Оливеру, влюбится в него, они начнут встречаться, а я не буду мешать. Собственно, это единственное, что я мог сделать. Кроме, конечно, предложения жить у моих родителей, но мне не дали его озвучить. По крайней мере, я смог освободить ее от обязанности звонить мисс Хилл. Со своими родителями я век бы не разговаривал, но если у меня, на данный момент, были плохие отношения с ними, то у неё — отвратительные.       Мама сразу начала возмущаться и кричать в трубку телефона, почему я не сообщил о приезде Эмили, но она не учла того факта, что я в принципе больше ничего им не сообщал. Это, видимо, ее не смутило.       Что ж, это больше меня не касается.       — Хендерсон, а как там Эмили поживает?       Резкий голос Тайлера привлёк мое внимание, заставив осмотреть душное помещение, наполненное дымом. Вокруг брюнета собралась небольшая группа парней, часть которых состояла в нашей футбольной команде, а другая — в художественном кружке. Все с интересом пялились на меня, ожидая ответа, а я мог лишь отстранённо смотреть на ржавую решетку курилки. Ее давно пора было сносить, но поскольку директор и сам тот ещё заядлый курильщик, — этого не сделали.       — Тебе какая разница? — выдохнув часть воздуха из лёгких, проговорил я.       Даже когда я пытаюсь о ней не думать, все продолжают напоминать о ее существовании. Черт, зачем я вообще пошёл в эту долбанную курилку. Из-за этой девчонки, я даже бросить не могу.       — Никакой, — моментально ответил парень, прочистив горло. — Я так, просто.       — Ага, просто, — весело заявил Джон, что учился классом младше. — Да ты на нее слюни пускаешь, чуть ли не с самого приезда.       Действительно полезная информация. Спасибо, чувак.       — Заткнись, — шикнул Тай. — Ничего я не…       — Успокойся, — перебил его Мэттью, которого я даже сразу и не заметил. — У тебя нет шансов. Она уже занята.       Это ещё кем?       — Кем? — озвучил мои мысли Тайлер.       — Льюисом. — Я даже хмыкнул, услышав откровенную чушь, что нес Флоренци. Очень интересно было бы услышать подробности, не просветишь, блондинчик? — Вчера в раздевалке сосались.       Какого… Что за бред ты несешь? Может, они и стояли близко, но явно не... Я же прервал их...       Так, значит, мать Тереза вовсе не из благородных побуждений решила помочь Хилл? Просто кто-то стремится быстрее под юбку к ней залезть?       — Да гонишь.       Отмахнулся Джон, чем заставил ожидать дальнейших пояснений преподнесенной Мэттью информации, слышать которую на самом деле не очень-то и хотелось.       — Я сам видел. — Пожал плечами парень, после чего сделал затяжку. Видимо, для драматичной паузы. — Оба красные, с отдышкой, а про то как Льюис скрючился, чтобы я не дай бог стояк или полуголую Эмили не увидел, — я вообще молчу.       Спасибо. Просто спасибо, мать твою. Теперь я не чувствовал стыда, лишь откровенную ярость на Льюиса и на Хилл.       В очередной раз я проклял себя, что не бросил курить сто лет назад, потому что тогда бы не выслушивал подробности сексуальной жизни моей некогда подруги, а занимался чем-нибудь другим. Плевать, чем.       Прислонив тлеющий окурок к пепельнице так сильно, что обжег кончики пальцев, я бросил напоследок, что у меня очень много дел и свалил. Дел и правда было много, да и слушать дальше как Эмили стояла в одном полотенце и что, при этом, думал Флоренци, не было никакого желания.       Надо было успокоиться и просто забить, но в коридоре, как назло, объявился самый добрый и отзывчивый человек сея планеты и заставил сжать челюсти до скрежета зубов.       — Здорова, — кивнул он, после чего протянул руку для рукопожатия, которую я проигнорировал, сделав вид, что не заметил. — Я поехал к Эмили. Ты как, со мной?       — Пас.       — Почему?       Твою мать, Льюис. Не доводи до греха. Просто отвяжись.       — У меня планы, — безразлично бросил я, обходя его и направляясь в сторону выхода из школы.       — Да брось, чувак. — Он нагнал меня. — Твой перепихон с Элизабет подождёт.       Зато твой с Хилл ждать не будет, да?       — Считаешь?       — Да что с тобой? — Бессмертный резко развернул меня за плечо, желая, видимо, продолжить драку, что началась еще на вечеринке в первый учебный день. — Ты от неё наотрез отказывался отходить, пока она была в отключке. И что теперь? Решил поджать хвост и спрятаться?       Нет, серьезно, неужели непонятно, что я еле держусь, чтобы не врезать тебе? Я же буквально дышу огнём! Мне надо достать кастет, чтобы до тебя наконец дошло?       — Я решил, что тебе не стоит лезть не в своё дело, — прорычал я излюбленную фразу Хилл. — А ещё я решил, что если ты не…       — Ладно, я понял. — Льюис закатил глаза и, сделав непроизвольный жест рукой, отошёл от меня. — Мне глубоко насрать на твои тупые угрозы, я уже опаздываю к Эмили. Бывай.       — Джеймс, — простонала Бет мне в ухо, стоило сжать сильнее ее бедро.       Юбка задралась, оголяя стройные ноги, что сейчас красовались по обе стороны моих коленей. Золотые волосы щекотали лицо, а ловкие пальцы уже перешли на ширинку.       Торопишься, котёнок, я ещё не готов.       Мысли не давали покоя, то и дело подбрасывая пищу для размышлений. Может, все-таки стоило навестить Хилл? Извиниться или просто поговорить? Хотя взглянуть ей в глаза сейчас, я вряд ли бы смог. Видеть снова такое разочарование, злость и обиду я не хотел, а надеяться на чудотворное действие обезболивающих, — не смел.       Тряхнув головой, я перехватил запястья Лиз, заводя ей за спину, что было расценено как попытка доминировать, а не оттянуть момент. Красные губы накрыли мои, с придыханием выстанывая мое имя, а промежность вжалась в пах. Фауст нависла надо мной, практически впечатав грудь мне в лицо, и начала елозить на члене. Кровь лишь наполовину прилила к нему, не позволяя в полной мере им воспользоваться, что начинало откровенно злить и напрягать. Оставив череду коротких поцелуев на горячей коже, я сильнее сжал запястья девушки, теряя терпение.       Вставай, мать твою!       — Бет... — слегка отстранившись, начал я.       — Что не так? — перебила Фауст, моментально переходя в оборону, будто и сама была на пределе.       — Давай не сейчас? — Нахмурившись от своих же слов, я положил ладони на ноги Бет, надеясь, что конфликта не будет. — Я устал.       — Опять… — Сбросив мои руки, Элизабет приподнялась на коленях и села рядом. — Дай угадаю, это снова из-за этой…       — Бет, не начинай…       — Да, я опять «все это придумала и ничего такого не было». — Нарисовав кавычки в воздухе, Фауст одернула юбку, поднялась с дивана и нависла надо мной. — И из дома ты меня тогда не выгонял, уходя с ней под ручку, и…       — Я же тогда уже все объяснил.       Запрокинув голову, я громко выдохнул.       И сам понимал, что она не просто так злится, но мои мысли сейчас были забиты совершенно другим. И думать «головкой» не было возможным.       Ругаться мне вовсе не хотелось, но, видимо, этого не избежать.       — А мне не нравится это объяснение! — Точно не избежать. — А ещё мне не нравится, что раз за разом история повторяется!       — Боже, я должен был дать истечь ей кровью? — Теперь и я перешёл на высокие тона, потому что конкретно данная претензия меня не устраивала.       Да, может, в первый день не стоило выгонять ее, но сейчас я сделал все правильно.       — Нет, ты должен был передать ее Оливеру, чтобы он отвёз ее в больницу, — скрестив руки на груди, проговорила Бет. — А после — вернуться на репетицию.       — Ты сейчас серьезно?       — Да, Джеймс, я серьезно! — Элизабет начала жестикулировать и ходить из стороны в сторону. — Господи, да кто она вообще такая, что перед ней все стелятся? Я просто не понимаю! Она же из кожи вон лезет, чтобы ее заметили, обратили на неё внимание, а вы все ведётесь!       — Никто не…       — Правда? — перебила меня Фауст. — То есть она не вешалась на тебя на поле, да?       — Это я в неё врезался!       — Джеймс, ты слепой или тупой? Она же висла на тебе! — Ага, а потом висла на Оливере. Это просто смешно. — Не удивлюсь, если она специально воткнула себе эту тупую спицу в живот, чтобы ты начал ее спасать!       — Ты совсем с ума сошла? — сорвался я, едва ли не подавившись. — Она могла погибнуть!       — Ну конечно! — Лиз закатила глаза, презренно улыбаясь. — Она просто увидела тебя со мной на сцене и все подстроила, чтобы ты не вернулся на репетицию.       Хрипло засмеявшись от абсурдности этой ситуации, я вызвал ещё больше недовольства у нее, но уже было плевать. Так ловко выставить Эмили «охотницей за "чужими мужиками"» надо было постараться.       — Бет, мир не крутится вокруг твоего долбанного театра.       — Не смей называть его так!       — Да меня уже задолбал он, ты не понимаешь? — Злость снова заставила повысить тон, нависая над Фауст. Сил терпеть и держать это в себе уже просто не осталось. — Вместо того, чтобы играть в футбол мне приходится играть Ромео!       — Никто не заставлял тебя избивать Хитча! Ты просто взял и испортил себе последний год, да ещё и театр обвиняешь в своих ошибках. И ты даже не говоришь, за что ты с ним так!       — За что я с ним так?! Ты все ещё на его стороне?!       — Я же не знаю, что между вами произошло. Ты мне не доверяешь, ничего не рассказываешь. — Устало закатив глаза, я отвернулся от Бет, но она продолжила свою тираду: — Я понимала это, когда ты сюда только переехал. Девка из Лондона тебя предала, променяла на другого, бла-бла-бла. — Напрягшись, я вернул взгляд к ней, но воздержался от комментариев. — Но прошло уже два года, Джеймс. Два!       — Да дело вообще не в этом, — разведя руки в стороны, прорычал я.       — Тогда объясни, почему у тебя в приоритете стоит какая-то Хилл, а не я!       Ну конечно, если бы Эмили была у меня в приоритете, ничего этого вообще не случилось бы!       — Перестань, у меня в приоритете ты, Бет. Я же сегодня здесь, хотя мог…       — Какое благородство! Ты впервые за неделю решил провести вечер со своей девушкой, браво. Погоди, я принесу тебе медаль и мы это отпразднуем!       Весь этот вечер, вся эта ситуация, вся чертова неделя — просто выводили из себя. Почему эта хрень происходит с нами? Я только избавился от нервотрепки с родителями, только закончил с разбирательствами прошлогоднего скандала с Хитчем. Так почему я снова в дерьме?