Второй шанс на слабость

      В машине было чертовски неуютно. Меня и так напрягало, что мы ехали домой к Хендерсонам, так ещё в абсолютной тишине — это было просто невыносимо.       К тому же, у меня никак не выходили из головы слова Оливера о том, что переехали они из Англии из-за вероятного конфликта между родителями Джеймса, а не по какой-то другой, менее неприятной, причине. Что такого могло произойти, что им пришлось покинуть страну, в которой они жили больше десяти лет?       Возможно, если бы я спросила у Джея, — он бы мне ответил. Но это было бы вторжение в его личную жизнь, в которой теперь для меня места не было. Потому мне оставалось лишь смотреть в окно и прокручивать в голове возможные причины их переезда.       Зная их семейку, я могла бы предположить, что дело было в отце Джеймса. У них в принципе все конфликты случались по его вине. Он либо был их инициатором, либо делал все возможное, чтобы миссис Хендерсон начинала на него кричать.       Я далеко не часто была свидетелем подобных разбирательств, но поскольку они жили напротив нас и иногда их ругань превышала все максимальные уровни шума в децибелах, мы были невольно вовлечены в эти ссоры. Обычно, это было что-то мелкое и незначительное, вроде постоянных командировок мистера Хендерсона или учащённых задержек на работе. Но иногда скандалы были гораздо крупнее, и тогда было страшно находиться даже по другую сторону улицы. Видимо, и в этот раз было что-то подобное. А может, и того хуже.       — Что не так? — слишком вымученно спросил Джеймс, чем привлек мой удивленный взгляд, который только что рассматривал мелькающие деревья в окне.       — Что?       — Ты сидишь так тихо, что у меня развилась паранойя. — Он перевел взгляд с дороги на меня и обратно. — Это не к добру, ты точно что-то задумала.       — Ты давно со мной общался? — сдерживая смех, спросила я. — Если я ничего не говорю — это значит, что мне просто нечего сказать. И я молчу, думая о своем. А не строю заговоры против тебя, гений.       — Боже, ты стала такой скучной. — Он выдохнул, слегка улыбаясь. — Это точно из-за Ноа. Раньше тебя было не заткнуть.       Мои брови полезли на лоб так же стремительно, как и уголки его губ. Вот это заявление, конечно. Стоит ли говорить, что раньше я пыталась разговорами скрасить волнение, которое возникало из-за его присутствия? Или пыталась разузнать о нем как можно больше, потому что он мне был небезразличен? Точно не стоит.       — Да, все дело в Ноа, — коварно улыбнувшись, ошибочно задумчиво проговорила я. — Вечно он затыкал мне рот, когда я пыталась с ним поговорить. Неугомонный такой. Если ты понимаешь, о чем я.       Судя по его сжатой челюсти и хмурому взгляду на меня, он понял, о чем я говорила. Конечно, это была неправда, но даже приятно как Джеймс реагировал на такие двусмысленные намеки.       На самом деле Ноа сам не затыкался, когда начинал говорить о чем-то, что было ему интересно, будь то книги, видеоигры или кино. И именно я, в такие моменты, была той, кто подавалась вперед, впечатываясь в его губы своими.       — Ну, — протянул он, прочистив горло, — я так делать не буду, можешь не переживать. Так что, начни уже разговаривать. Тишина меня напрягает.       Можно подумать, я молчала только поэтому.       — Хорошо, если ты так хочешь… — протянула я, собирая остатки храбрости, чтобы наконец утолить своё любопытство. — Почему вы переехали?       Повисло молчание, которое даже слегка меня озадачило. Все-таки я надеялась, что излишне накрутила себя, и реальность не была столь мрачной. Но, кажется, я ошиблась.       — Надо же, — прохрипел он, чуть сильнее сжимая пальцы на руле. — Прямо с козырей пошла. Молодец.       Плечи Джеймса опустились, но вовсе не от того, что он расслабился. По тому, как задумчиво он смотрел вперёд казалось, что на него нахлынули воспоминания. И нахмуренное лицо означало, что были они явно не из приятных.       — Прости, я не должна была спрашивать об этом, — судорожно протараторила я, ощущая как меня стремительно поглощало чувство вины. — Ты разозлил меня словами, что тебе некомфортно со мной, поэтому я решила отомстить тебе тем же. Давай забудем об этом, хорошо?       — Я не говорил, что мне некомфортно с тобой, — даже как-то укоризненно произнёс Джеймс. — Я сказал, что тишина меня напрягает, потому что обычно нам было о чем поговорить. И это странно, что больше это не так.       Я ничего не ответила на такое заявление, но немного успокоилась, что вопрос о переезде так и остался нетронутым. Не знаю, с чего вообще решила, что он расскажет мне об этом? Делиться чем-то со мной, в принципе, было чуждым для него. А теперь, когда мы так отдалились, и того подавно.       Остаток пути был таким же напряженным, но теперь никто из нас не пытался это изменить.       Черт возьми, если вечер будет не менее неловким, я просто повешусь!       Когда я уже практически ступила на лестницу, меня остановило прикосновение горячей руки Хендерсона к моему запястью. Сердце само собой ускорило ритм, вынуждая секунду потупить взгляд вперёд, прежде чем обернуться к нему.       — Помни, они не знают, что мы с тобой поссорились, — едва различимо произнёс Джеймс, сильно наклоняясь к моему лицу, чтобы, наверное, не быть услышанными.       Его запах вовсе не к месту ударил в нос, заставляя какое-то время глупо пялиться в его ледяные глаза. И почему этот запах теперь всегда ассоциировался у меня с детством? Не очень-то здорóво вспоминать о прогулках в саду, при отчетливом запахе сигарет. Да, они ощущались гораздо меньше, чем в той же машине, но все ещё пробирали до самых костей. Какого черта я вообще думаю об этих мелочах, когда он находится так близко ко мне? Это полный идиотизм.       Я чуть было не пропустила, что именно он сказал, если бы он не заговорил вновь:       — Ты меня слышишь?       — Помню-помню, надо делать вид, что мы не ненавидим друг друга.       Натянув почти искреннюю улыбку, я высвободила руку из его хватки и отодвинулась на приличное расстояние.       — Мы и не ненавидим. — Закатил он глаза, явно смутившись, что это я первой увеличила дистанцию. — Слушай, я уже…       — Не начинай, прошу. — Смеясь, я выставила руку вперёд и начала трясти ею, прямо перед его носом. — Я ещё от той твоей пламенной речи отойти не могу.       — Прониклась, да? — заметно повеселевшим голосом начал он, возвращая «дружественную» атмосферу между нами. — Я ведь от души говорил.       — Ничего себе! — Притворно удивившись, я положила руку на грудь и начала глупо хлопать ресницами. — Не знала, что она у тебя есть!       Мягкий смех Джеймса каким-то образом перевернул внутри меня несколько органов и заставил ненадолго забыть, что мы, вообще-то, больше не лучшие друзья.       Пока я стояла в замешательстве, вслушиваясь в эти звуки, которых не слышала несколько лет, не заметила, как его огромная лапища легла мне на плечо, впечатывая в бок. И только я хотела выбраться из его захвата, как вторая его рука сжалась в кулак и начала неприятно елозить по моей макушке, путая прическу.       — Отвали, придурок! — сквозь смех рычала я, пытаясь хоть как-то вернуть себе контроль над ситуацией.       Даже попыталась пощекотать его, но разве этот толстокожий идиот мог почувствовать мои махинации?       Его руки так крепко держали меня, что практически лишали кислорода. Или же это было из-за того, насколько быстро мы переступили порог ненависти друг к другу и снова начали делать вид, что мы друзья. Или хотя бы перестали отрицать, что были ими.       — Привет, мам, — вдруг сухо произнёс Джеймс, наконец отпустив меня.       Я сразу же отстранилась и попыталась прийти в себя. Все это было так странно, что я не сразу услышала, каким виноватым голосом миссис Хендерсон поприветствовала сына.       — Привет, дорогой, — стараясь вести себя непринужденно, ответила она, а после перевела взгляд на меня. — Милая, как ты себя чувствуешь?       — Бок почти не болит, спасибо, что поинтересовались.       Неловко улыбаясь, я пригладила растрепавшиеся локоны и перевела взгляд на хмурого Джеймса.       Поверить не могу, что теперь он такой из-за родителей, а не из-за меня. И этот человек секунду назад заливисто смеялся? В моём-то присутствии?       Грета пригласила нас в дом, с благодарностью принимая из моих рук матовый пакет с вином, которое я купила по дороге. Точнее, купил его Джеймс по своему фальшивому удостоверению, а я просто отдала деньги. Но не суть, ведь именно я настояла, чтобы мы заехали в магазин. Хотя Джеймс и отказывался до последнего, ссылаясь на винный погреб, о котором я и так прекрасно знала.       Мистер Хендерсон уже сидел за столом в гостиной, окружённый кропотливой работой прислуги, раскладывающей тарелки. Увидев меня, он сразу же поднялся и направился в нашу сторону.       Сдержанно поприветствовав нас обоих, он отдал несколько указаний официантам, а затем пригласил нас к столу.       Сказать, что я была шокирована его внешним видом, — не сказать ничего. Конечно, я никогда и не думала пристально рассматривать его, даже в те редкие моменты, когда Райан приходил к нам на ужины, вместе с остальными членами его семьи, но сейчас он явно поменялся в лице. Стал выглядеть куда более старше, чем есть на самом деле. Не знаю, сколько ему было лет, поскольку никогда не интересовалась подобными мелочами, но обильное количество морщин вокруг глаз и седины в его темных волосах, которой раньше не было, заставило сделать вывод о недавнем стрессе, так сильно сказавшимся на его внешности. Или это были просто гены, а я видела то, чего не было.       Но и в целом всё сильно поменялось с последнего моего визита в их дом. Холодные приветствия, косые взгляды друг на друга — это наводило на мысли, что Хендерсоны больше не были такими, какими я их запомнила. И, очевидно, это было как-то связано с тем самым загадочным конфликтом.       Во главе стола, как обычно, сел мистер Хендерсон, а по другую от него сторону — Грета. Мы же с Джеймсом сели по бокам, друг напротив друга. Хоть я и ожидала чего-то подобного, все равно ни на шутку смутилась. А причиной было то, что любое мое движение ногой, так или иначе, задевало его. Поэтому сидеть мне нужно было максимально неподвижно.       — Милая, ну расскажи хоть, как ты обустроилась здесь? Нашла уже друзей? — не дожидаясь даже салата, выпалила миссис Хендерсон.       Вероятно, чтобы прервать гнетущее молчание, повисшее в воздухе.       — Нашла, даже несколько, — сдержано проговорила я, пытаясь не прерывать с ней зрительного контакта и не переводить взгляд напротив. — Подругу и… друга.       Хоть и мимолетная, но пауза была очевидной. И, к моему удивлению, совершенно мною не запланированной. На этот раз я все же встретилась взглядом с Джеймсом, хоть и сразу же опустила его в пустующую тарелку. Не знаю, но мне все равно было неловко говорить об Оливере, даже если Джеймс и так, вероятно, догадался о наших отношениях.       — Оливер замечательный мальчик из очень хорошей семьи, — улыбчиво произнесла Грета, заставляя снова посмотреть на неё. — Надеюсь, он не обидит тебя.       — Да, — замявшись, ответила я. — Да, я тоже на это надеюсь.       Периферическим зрением я видела, что Джеймс смотрит на меня, но разобрать выражение его лица не могла. Он смотрел так пристально, будто пытался в чём-то подловить. От этого я почувствовала, как щеки предательски начали гореть и вновь перевела взгляд на тарелку. Судя по его тихому фырканью, он заметил эти изменения, но мне уже было все равно.       Когда принесли закуски и салаты, атмосфера за столом стала ещё напряженнее. Райан и Грета по очереди задавали вопросы, но адресовались они будто бы не мне, а Джеймсу. Тем не менее он продолжал молчать и игнорировать любой выпад со стороны отца. А таких, как оказалось, было немало.       Ощущение, что они долгое время не общались и это первая встреча за несколько лет. Мистер Хендерсон частенько завуалированно намекал на это, чем раздражал Джея ещё больше. В какой-то момент он практически огрызнулся, но я слегка пнула его под столом, чем отвлекла внимание на себя. Знаю, что вся эта ситуация меня не касалась, но отчего-то я чувствовала свою вину, что ему пришлось прийти на этот вечер со мной. Взгляд Джеймса быстро сменился с гневного на благодарный, что придало мне уверенности в своих действиях.       После этого случая, вопросы смягчились и перестали быть столь каверзными. Иногда даже проступали шутки, вызывавшие смех за столом. Никогда бы не подумала, что подобное будет считаться достижением, но именно это я ощущала сейчас.       — Эмили, а как поживает Сара?       Как гром среди более-менее ясного неба прозвучал вопрос от миссис Хендерсон, и мое хорошее настроение сразу же улетучилось. Я продолжила смотреть на неё, игнорируя молниеносный взгляд Джеймса, который только что разглядывал стейк в своей тарелке.       Этот вопрос заглушал все вокруг, даже звуки готовки на кухне. Все будто бы превратилось в белый шум, неприятно давящий на барабанные перепонки. Не знаю, каким образом, но мне удалось не поменяться в лице и не подать виду, что упоминание моей сестры выбило меня из колеи.       — Мам, — резко одернул Джеймс, но в этом не было необходимости.       Мне плевать.       — Не знаю, миссис Хендерсон, мы давно не общались.       Натянув подобие улыбки, я продолжала таращиться на Грету, игнорируя жжение в глазах.       Надо моргать, иначе она подумает, что я сумасшедшая.       — Как жаль, почему?       — Мам, — снова возникнул Джеймс.       — Слишком разные, — пожав плечами, я продолжала гнуть свою линию, что меня ничего не парит, игнорируя Джеймса. — Характеры совершенно несовместимые.       — Правда?       — Да, мы часто ссорились. — Я перевела взгляд на свою тарелку, потому что иначе бы просто прожгла дыру в матери своего бывшего лучшего друга. — Даже не знаю, где она и что с ней сейчас.       — Это очень печально, дорогая. — Тёплая рука легла на мою, пытаясь, наверное, отвлечь или заставить не переживать. Но мне-то плевать, так что в этом не было необходимости. — Казалось, вы были неразлучны. Помню, Маргарет говорила, как Сара просилась к тебе в гости каждое лето. — Ко мне ли? — Я так радовалась, потому что она постоянно работала и тебе, должно быть, было скучно.       — Мам, заканчивай.       Джеймс снова подал голос, но теперь уже я не давала ей закончить.       — Я мало что помню. Сара всегда была сама по себе, — ошибочно весело произнесла я, желая тем самым вытянуть как можно больше воспоминаний миссис Хендерсон.       — Да, она часто бывала у нас, — непринужденно продолжала Грета, каждым словом медленно вколачивая гвозди в сердце старой Эмили. — Твоей мамы иногда не было дома, и Сара приходила к нам на ужины. Я спрашивала, почему тебя нет с ней, но ты, почему-то, всегда отказывалась, — миссис Хендерсон говорила медленно, а я продолжала улыбаться. Теперь не существовало ничего, даже Джеймса, в эмоциях которого я теперь точно разобралась. Сожаление. — Она действительно вкусно готовила, я даже удивлялась.       — Должно быть, я болела.       Легко пожав плечами, я положила кусок мяса к себе в рот.       — У меня даже остался фотоальбом, хочешь посмотреть?       — Мам, что ты…       — Конечно.       Глаза миссис Хендерсон заблестели и она стремительно вышла из-за стола. Я же продолжила есть мясо, будто бы сейчас ничего не произошло. Я чувствовала как нога Джеймса несколько раз ударилась об мою, но предпочла делать вид, что не заметила этого.       Фотоальбом был нереально красивым. Грета потратила немало времени, чтобы так эстетично все украсить. Фотографии были живыми и казалось, что вот-вот молодой Джеймс и Сара сойдут с них и очутятся в этой комнате.       Я видела, как недовольно Джей смотрел на мать, но мне не было до этого абсолютно никакого дела. Я продолжала мерзко улыбаться, всматриваясь в счастливое лицо сестры, прижимающийся к некогда моей первой любви. Все вдруг стало до безумия очевидным. И почему я раньше этого не замечала?       — Уже поздно, — как можно более непринужденно сказала я, для пущей убедительности смотря на часы. — Мистер и миссис Льюис просили, чтобы я возвратилась до десяти вечера.       — Конечно.       Грета заботливо меня приобняла, а после встала и направилась к дверям.       Я последовала за ней, быстро надевая куртку. Мистер Хендерсон не утруждал себя долгими прощальными речами, а я и не настаивала. Хотелось скорее убраться из этого дома и оказаться где-нибудь в общежитии или даже в Англии. А лучше — на дне Марианской впадины.       В себя я пришла уже на улице. Морозный воздух пробрался сквозь плотную ткань, заставляя поёжиться, но я даже не обратила на это внимание, лишь стремительно пресекла двор до тех пор, пока меня не остановил Джеймс. Гадать он ли это был или нет, не было смысла, потому что точно такое же прикосновение я ощущала перед злополучным ужином.       — Ну куда ты пошла? Машина в другой стороне.       — Спасибо, я дойду до общежития сама, — не поворачиваясь, проговорила я. — Нет нужды нянчиться со мной, я помню как добраться.       — Ты же собиралась назад, к Льюисам. — Наконец он заставил меня обернуться, усилив хватку. — Если не хочешь к ним, я отвезу тебя в общежитие.       — Джеймс, к чему сейчас этот спектакль? Твоих родителей здесь нет, и нам не нужно строить из себя лучших подружек. Я хочу прогуляться и не нуждаюсь в твоём сопровождении.       Вырвав руку из его хватки, я сделала шуточный реверанс и направилась в сторону дома. Плевать, как это выглядело со стороны. Господи, да даже если он о чем-то и догадался — мне нет никакого дела до того, что он там подумает. Решит, что я в него до сих пор по уши влюблена? Плевать. Решит, что я ревную, как маленькая девочка? Плевать. Решит, что все это просто детский лепет? Пле-вать.       — Он изменил матери, — прилетело мне в спину, что заставило остановиться.       Голос Джеймса был тихим, и я не сразу разобралась, послышалось ли мне это или нет.       — Что? — не оборачиваясь, спросила я.       — Причина, по которой мы переехали, — измена отца.       Медленно, словно на мне была заряженная бомба, я повернулась к Хендерсону, что стоял опустив голову. Тяжело сглотнув, я пыталась придумать, что можно было ответить на это, но в голову, как назло, ничего не лезло. Злость ушла точно так же, как и обида. Не знаю, было ли это неожиданное откровение планом, чтобы я переключилась на эту новость и пожалела его. Или таким изощренным способом он показывал доверие, но тем не менее это сработало.       — Мне… — замялась я. — Мне очень жаль.       — Послушай, тогда много чего произошло, и я когда-нибудь даже расскажу об этом, но точно не сейчас. — Он встретился со мной взглядом и сделал шаг вперёд. — Прости за то, что устроила мама. Я говорил, что она не знает о наших разногласиях. И, как оказалось, о ваших с Сарой тоже.       — Тебе не за что извиняться. — Я хмыкнула и выгнула бровь. — Я никогда не винила тебя в том, что ты встречался с моей сестрой. Я винила в том, что даже при условии твоего романа с ней, ты не позволял мне встречаться с Ноа.       — Я говорил — это разные вещи.       — А я говорила — это одно и то же.       Мы стояли друг напротив друга и, впервые за долгое время, не хотели вцепиться в глотки или выпустить всю обойму. Джеймс слегка улыбался, но я продолжала хмуриться, лишь бы все это не превратилось в какой-то абсурд, где мы бы снова оказались друзьями.       Лицо Хендерсона изменилось, вдруг стало серьезным, что заставило меня напрячься и практически спросить его об этом. Но он, поддавшись какому-то порыву, сделал шаг вперёд и обнял меня за плечи, прерывая эту попытку. Дыхание перехватило, и я даже не сразу поняла, что произошло. Лишь спустя пару секунд мои руки начали слушаться и неуверенно обхватили его талию в ответ, прижимаясь вплотную. Тепло и мягкость его тела заставили прикрыть глаза и насладиться этой близостью, посылающей мурашки вдоль моего позвоночника.       Мы стояли так некоторое время. Его запах теперь всецело поглотил меня, и я чувствовала, что и он вдыхал аромат моих волос. Может, он и пожалеет об этом, но сейчас я хотела позволить старой Эмили внутри себя ощутить, какого это: обнимать Джеймса Хендерсона.