Второй шанс на слабость

      — Оливер, — шепотом произнесла я, положив руку на его грудь, тем самым останавливая.       Даже под курткой я чувствовала, как бешено колотилось его сердце, будто бы пыталось выпрыгнуть из груди. И могла с уверенностью заявить, что мое сейчас так же пыталось проклевать себе путь наружу.       Только вот здравый смысл не позволял мне поддаться эмоциям и той атмосфере, что царила весь этот вечер. К сожалению.       — Да, прости, — прохрипел он и, закрыв глаза, отстранился.       — Ничего, — поспешно сказала я, схватив его за локоть, когда он уже собрался уходить. — Просто я только что рассталась с парнем.       В эту секунду я поняла, что в целом могу рассказать ему то, что произошло. В общих чертах, конечно, не вдаваясь в подробности. Да, я мало что знала о нем, но ответить на его интерес: «Не хочу с тобой целоваться, просто потому что», было бы не очень правильно. За то короткое время, что я его знала, я как-то даже привязалась к нему, поэтому и не могла так грубо отшить.       Стоило ему повернуться ко мне, я заметила, что новость о том, что я не ответила ему взаимностью, потому что совсем недавно была чьей-то девушкой, а не потому что не хотела этого, быстро отрезвила его и, даже, вроде, успокоила.       — Ого. — Он громко выдохнул. — Не знал, что ты с кем-то встречаешься.       — Нет, то есть… — Я пыталась собрать мысли в кучу, но не знала, с чего начать. — Мы расстались ещё до того, как я переехала. Расстояние и прочее. А сегодня он решил навестить меня и…       — Погоди, сегодня? — удивленно спросил он, вскинув брови. — Так ты поэтому была расстроена, а не из-за Джеймса? — Его лицо вдруг нахмурилось, утрачивая то мимолетное спокойствие. — А я тебя ещё поцеловал, прости…       — Все нормально, правда. — Я выдохнула, касаясь своих висков. — Я была злая из-за всей той ситуации, но в основном из-за Хендерсона, да. Они дружили с Ноа. Поссорились, прекратили общаться. А сейчас я не сказала ему, что Джеймс тоже тут. Он его увидел и, в общем, мы расстались окончательно, — странно жестикулируя, выпалила я. — А после этого Хендерсон просто в очередной раз довёл меня.       Сама понимала, что рассказ мой звучал сумбурно, но по-другому у меня не получалось. Я нечасто делилась с людьми своими личными переживаниями, потому что в прошлом много огребала за излишнюю доверчивость. И больше у меня не возникало желания поведать историю своей жизни человеку, с которым я была знакома час.       — Кажется, я понял, — задумчиво произнес он. — Вы начали встречаться с Ноа, когда те ещё дружили, из-за чего потом разругались, и теперь ты боишься, что тоже самое будет с нами?       — Мы начали встречаться уже после того, как они поссорились, а до этого просто общались, но… да. — Я опустила глаза, потому что эта тема всегда была для меня не самой приятной. — Я не хочу, чтобы с вами было тоже самое.       Какое-то время жираф прожигал меня взглядом, но я продолжала смотреть вниз. Не знаю, может я хотела, чтобы он сейчас просто ушёл, и мне не было бы так неловко, но он подошёл ближе и прижал меня к себе. Мои руки сразу же окольцевали его талию и я уткнулась ему в грудь. В объятьях было так тепло, что я готова была простоять так всю ночь. Я прикрыла глаза, вслушиваясь в мертвую тишину. Не было ни единого звука, даже общежитие, находящееся от нас в нескольких шагах, казалось, было абсолютно пустым.       — Долго они дружили? — тихо спросил он мне в макушку, и я почувствовала как колышутся мои волосы от его дыхания.       — Не знаю, они были одноклассниками, — еле различимо произнесла я, после чего он медленно начал отстраняться.       — Я думал, вы вместе учились.       Он забавно сощурился, и я сразу же улыбнулась. Оливер отошёл на шаг, и я почувствовала, как морозный ветер пытался пробраться ко мне под куртку. Все тело моментально покрылось гусиной кожей, и я даже немного поежилась.       — Нет, с ним мы были соседями, — вспомнив, что я так и не ответила, сказала я.       Он задумчиво повёл бровями, после чего улыбнулся, и, желая друг другу спокойной ночи, мы разошлись.       Этот вечер стал самым атмосферным за последнее время, и мне безумно не хотелось, чтобы он заканчивался. Только вот предательская усталость, что накатывала на меня буквально каждые пять минут, не давала и шанса продлить его. Именно поэтому, зайдя в свою комнату, я сразу же отправилась в душ, до которого, Слава Богу, не нужно было плестись чуть ли не в другой конец коридора.       Мать не была настолько извергом, поэтому поселила меня в более обустроенное крыло. Душевые здесь были не одни на этаже, а между комнатами. И хотя мне все равно приходилось устраивать променады в одном халате, пара ярдов была лучше целого этажа.       Очереди не было, поскольку я успела как раз к закрытию, и многие уже спали. Это несказанно радовало, потому что то, что творилось здесь, когда я только приехала, было просто сущим кошмаром. Такой толпы я в жизни не видела. Ребята из других частей корпуса приходили к нам, ведь у них там принять душ было вообще невозможно.       Сейчас же я могла вдоволь насладиться горячей водой, которая до дрожи пробирала мое тело. Удивительно, что мои ноги не были похожи на синие лапы жителей Пандоры, и я не подхватила обморожение. Тем не менее в душе я провела по меньшей мере полчаса, но все равно не до конца согрелась.       Свет в общежитии уже выключили, поэтому и в комнате я зажгла только настольную лампу, которая моментально залила все пространство тёплым светом. Безумно атмосферно. Надев пижамные штаны в красную клетку и свободную мужскую чёрную футболку, которую я, кстати, купила для себя, я села на кровать и, удобно подогнув ноги в пушистых носках, принялась листать ленту социальных сетей. Мокрые пряди волос постоянно лезли в глаза и капали на экран, поэтому приходилось заправлять их за уши. И хотя я не любила это делать, поскольку таким образом они завивались совершенно не так и не в том месте, мне было плевать. Все, что я хотела, — это измотать свой организм поскорее, чтобы лечь наконец-то спать, однако, получив уведомление, я почувствовала, как сна и след простыл. Д.Х. Спишь?       Что ещё ему нужно? Он забыл рассказать, как именно собирается выставить меня из школы? Или хочет прислать мне «хоум-видео» со своей подружкой, потому что я недостаточно насмотрелась на их порно на паре, в столовой, в коридоре, театре и вообще везде?       И почему я просто не заснула сразу же, как пришла. Сейчас бы посапывала, вместо того чтобы десять раз стирать сообщения, в которых кроме ненормативной лексики ничего не присутствовало.

Вы:

К чему Вам эта информация, главный вышибала школы?

Д.Х. Значит, не спишь.       Уже набирая очередное нецензурное ругательство, я услышала стук в дверь и мгновенно напряглась, нахмурив брови. И что этой сейчас такое было? Это не может быть Хендерсон, просто потому что общежитие уже закрыто, но в такие совпадения я не особо-то верила. К тому же сегодня вселенная доказала, что может очень умело подбрасывать людей туда, где им в это время быть совсем не положено.       На ватных ногах я схватила растянутую толстовку, на этот раз принадлежащую Ноа, и поплелась к двери, в очередной раз проклиная отсутствие глазка. Кто бы это ни был, светить грудью, неприкрытой лифчиком, мне не хотелось. Поэтому я быстро напялила тёплую вещь и медленно приоткрыла дверь, выглядывая в тёмный коридор, в котором спокойненько стоял мистер мудила.       Классно.       — Какого черта, Хендерсон? — раскрыв дверь шире, выпалила я, прожигая взглядом придурка, что неприкрыто меня рассматривал. Да, это его толстовка, можешь так не хмуриться. — Как ты сюда попал?       — Есть связи, — безэмоционально произнёс он, вернув свой взгляд к моему лицу.       Джеймс неторопливо прошёл мимо меня в комнату, даже не дожидаясь приглашения.       Мог бы хотя бы спросить, ради приличия.       Тем не менее возмущаться я не стала. Не было смысла держать его на пороге, поскольку я не хотела устраивать публичные скандалы в коридоре, чтобы его свидетелями стали мои соседи, с которыми я ещё даже познакомиться не успела. А я отчего-то уверена, что простым разговором мы не обойдёмся. Он ведь наверняка сюда и пришёл, чтобы в очередной раз со мной поругаться.       — Ах, вот как, — протянула я, как только переосмыслила то, что он сказал. — Ну спасибо, что воспользовался ими вчера.       — Не за что, — все так же сухо ответил он, садясь на мою кровать, а я закатила глаза.       Во-первых, какого дьявола все решили, что моя кровать — это место для их грязных джинсов? Во-вторых, с какой стати он вообще заявился ко мне так поздно? Решил, что раз прошлой ночью я ночевала у него, то теперь за мной должок? Око за око? Ну и в-третьих, если он пришел ругаться, то отвечает он сейчас максимально спокойно. Это не нормально, и да, это выводит меня из себя.       — Где была?       Он продолжал свою тупую актёрскую игру, а я продолжала с каждой секундой краснеть от негодования. Сама не понимала, как один лишь его вид мог вызвать такую бурю негативных эмоций, но… имеем, что имеем.       — В стриптиз клуб ходила, — процедила я сквозь зубы и направилась к подоконнику, раз мое место заняли.       — Работать или… — сквозь ухмылку протянул он, на что получил мой убийственный взгляд, который, кажется, только больше его раззадорил.       Хотя о чем это я. «Кажется»? Да именно так все и есть! Он же как энергетический вампир: только и делает, что выводит меня на эмоции, чтобы потом безжалостно забирать их себе для потребления.       — Ты не удалила мой номер, — вдруг заметил он, прерывая поток гневной тирады, что проносилась у меня в голове.       От этого утверждения я даже как-то встала в ступор, но быстро нашла ответ:       — Как раз на такой случай, — выпалила первое, что пришло в голову и решила наконец покончить с этой светской беседой, что так неуместно выглядела в наших-то с ним «отношениях». — Так какого же черта, Джеймс? — Я уселась на подоконник, скрещивая руки на груди. — Пришёл, чтобы убить меня? Дерьмовый способ выкурить меня из школы, знаешь ли. Никто не поверит в суицид.       Его лицо со скоростью света меняло эмоции, что безусловно меня забавляло, но в конце неизменно осталось его любимое выражение, при общении со мной, а именно «раздражение».       — Хилл, ты можешь хоть на секунду выключить сарказм и дать мне сказать?       — Хорошо, валяй.       На этот раз безэмоциональность приобрёл уже мой голос, поскольку ничего, кроме оскорблений, он сейчас сказать не мог, а слушать их без воображаемой стены безразличия, было невозможно.       — То, что я сказал про тебя и школу, — задумчиво начал он, а я замерла от неожиданности. Неужели извинится? — В общем, я не совсем это имел в виду. Конечно, я не хочу видеть тебя каждый день, да и я думаю ты в этом плане со мной солидарна, но в целом у меня нет цели собственноручно добиться твоего отчисления.       — Как благородно с твоей стороны, Джеймс. — Выделив его имя, я склонила голову. — Как-то резко ты поменял своё мнение.       — Не язви, мелкая, а принимай извинения.       — Не называй меня так, — едва ли не дыша огнём, прошипела я.       — А ты… — угрожающе начал он, вдруг резко поднимаясь со своего места. Джеймс медленно направился в мою сторону, а я вжалась в окно, ошарашенно смотря на то, как он подходил все ближе. А затем и вовсе положил руки по обе стороны от моих ног. — Оставь в покое моего друга.       — Можно подумать, это от меня исходит инициатива.       С вызовом я встретила его взгляд, хотя для этого мне пришлось нехило задрать голову.       — Но ты и не пресекаешь его попытки, — понизив голос, сказал он, а я вскинула брови.       — И с какой это стати, я должна их пресекать? — Я склонила голову, с удовольствием наблюдая за желваками на его челюсти. — Он классный парень, и моя личная жизнь тебя не касается, как я уже много, очень много, раз говорила. — Притворно улыбнувшись, я выпрямилась, чем заставила его слегка податься назад. — Вот тебе совет: не хочешь знать, какая я в постели, так не спрашивай.       Крылья его носа расширялись и сужались, но он продолжал молчать. Только прожигал во мне дыру, будто бы пытаясь залезть ко мне в голову и поменять мое решение.       Хотя о каком «решении» идёт речь, если я сама сегодня отшила Оливера? Нет, ну использовать его, чтобы позлить Джеймса, я точно не собиралась. Он кажется слишком милым, чтобы так с ним поступать. Хотя даже если бы он не был милым, а вёл себя так же, как этот засранец, я бы все равно не стала так крутить человеком, играя с его чувствами.       Однако отшила я его не из-за отсутствия симпатии, а потому что было бы неправильным начинать отношения, едва закончив предыдущие, к тому же такие серьёзные. Я все еще скучала по Ноа и злилась на судьбу, что так с нами поступила. Да и теперь мы расстались на такой паршивой ноте, что расстраивало меня ещё больше.       Кажется, мое бунтарское настроение сменилось на печаль, что не укрылось от внимания пытливых глаз, которые теперь как-то грустно смотрели на меня.       — Мне жаль, что вы расстались с крошкой Ноа, — тихо произнёс он.       — Ни черта тебе не жаль.       Я хмыкнула, спрыгивая с подоконника, тем самым намекая на конец переговоров.       — Не будь так уверена.       Заявление сильное, хоть и смахивало на блеф. Что ж, теперь мне будет труднее ненавидеть тебя, Хендерсон, спасибо за старания.       Ещё секунду мы стояли друг напротив друга, пытаясь найти что-то в наших поникших лицах, а после он коротко выдохнул и направился к двери. Я пошла следом, чтобы закрыть ее после на ключ, но перед тем как выйти, он остановился.       — Спокойной ночи, мелкая, — бросив через плечо и не дожидаясь моего ответа, он покинул комнату и скрылся в темноте коридора.       Какая это по счету моя практически бессонная ночь? Кто-то считает? После ухода Джеймса, я, как идиотка, пялилась в потолок, пытаясь привести мысли в порядок. Те самые мысли, что в порядок приходить совершенно не хотели. Видимо, хаос был для них гораздо приятнее.       Правда если у меня в голове был такой кавардак, то боюсь представить, что творилось в голове Хендерсона, когда он решил не только прийти в мою комнату, не только извиниться, но ещё и сказать, что ему «жаль», что наши отношения с Ноа закончились. Серьезно? Кто ты вообще такой и что сделал с прежним козлом, что терроризировал меня эти дни.       Было на самом деле страшно приходить в школу, потому что за то время, что мы были «в ссоре», если можно так выразиться, я выстроила такую непробиваемую — я надеюсь — стену между нами, что на его хорошее отношение ко мне, я вряд ли смогу нормально реагировать. Но благо проверять свои актёрские навыки мне не пришлось, потому что тот вчерашний Джеймс остался где-то у меня в комнате, а сейчас передо мной сидел настоящий Хендерсон. Король, главный бабник школы, что вылизывал гланды своей ненаглядной прямо перед всеми. Настоящий Хендерсон, что утром одарил хмурым взглядом меня, а затем и Оливера, который снова сидел рядом со мной.       — Как ты?       Послышался тихий голос парня, прямо над ухом, что заставило меня оторвать взгляд от «завораживающей» картины спереди.       — Все хорошо. Спасибо, что интересуешься, — с улыбкой произнесла я, открывая учебник, чтобы хотя бы иметь представление о той теме, которую мы будем сейчас проходить.       — Сегодня у тебя есть настроение, чтобы заниматься?       — Ого, — притворно протянула я, поворачивая голову к Льюису, — не знала, что ты такой усердный и трудолюбивый ученик.       — Я вообще ни разу не трудолюбивый и уж точно не усердный. — Он громко посмеялся, привлекая несколько взглядов к нашей парте. Психология опять-таки играла против него, ведь громкая речь обычно и несет в себе цель обращения к себе внимания. Хотя я уверена, что ему совершенно не нужно было прибегать к подобными «методам», поскольку он и так бы приковывал к себе многие взгляды. Наверняка это так же связано с его родителями, тем более он упоминал, что они считают его «никчемным». — Просто не хочу оставлять этот проект на потом, когда будут сплошные тренировки.       — Ты знаешь, я все время забываю, что ты спортсмен.       Я приложила пальцы к подбородку и начала изображать задумчивость, пытаясь сдержать улыбку. Да только его кислая физиономия не давала мне и шанса.       — Вот ты все издеваешься надо мной, а лучше бы пришла сама и посмотрела.       Он поиграл бровями, а затем подпер рукой голову.       — А камеру принести можно? — состроив невинное личико, спросила я. — Вы же там наверняка без футболок бегаете.       Закусив губу, я отвела взгляд к потолку, с удовольствием наблюдая периферическим зрением за негодующим взглядом не только Оливера, но и другого «спортсмена», что как раз развесил уши.       — Мечтай. — Легонько стукнув меня по плечу, он пытался тем самым вытеснить картинки, что, по его мнению, крутились в моей голове. Вас так легко развести, мальчики. — Это скорее напоминает схватку диких орангутангов.       — Ты только что испортил мне шикарные фантазии, придурок.       На этот раз уже я ударила его в плечо и вовсе не слабо, потому что теперь в моей голове мелькали отнюдь не сексуальные картинки, а старинная коллекция какого-то зоофила.       Он снова начал смеяться, а я попыталась отвлечься, читая один и тот же абзац в учебнике, уже, наверное, раз десятый.       Вот надо же было сказать такую чушь!       — Ну так что, где будем заниматься? — Голос жирафа снова привлёк мое внимание. — Можем опять поехать в кафе.       — Нет, давай сегодня без кафе, — отложив ненужный учебник, промямлила я.       Мне безумно понравилось это место, но вот их цены сейчас для меня были несколько крутоваты. Учитывая, что у меня даже одного полного рабочего дня не было.       — Сама же говорила, что в общежитии ужасно кормят, хочешь голодной ходить постоянно?       — Спасибо за заботу, папочка, но я разберусь как-нибудь сама, — надув губки, пролепетала я на детский лад, чтобы эта фраза звучала ещё более абсурдно.       — Папочка?       Парень усмехнулся, а я едва сдержала смех.       — Да, Оливер, папочка, — как можно более серьезно проговорила я. — Фетишист недоделанный, да ты весь аж светишься.       — Ага, ну конечно.       Он фыркнул, а моя улыбка растянулась так сильно, что мне аж стало больно.       — Не ври, — протянула я, — вон глазки как заблестели.       Стоило ему меня толкнуть, как я против воли начала смеяться. Черт, да даже то, что вокруг нас сейчас были люди, меня вообще не парило. То, как реагировал Льюис, — просто умора. А его красные щеки, теперь точно служили доказательством его предпочтений в сексе.       — Ну, значит, поедем в кафе. — Наконец он попытался перевести тему, что безусловно у него получилось. — Заеду за тобой…       — Жираф, не поеду я в кафе, — перебила я его, складывая руки на груди. — Я же не просто так на подработку устроилась. Сложи два и два.       — Тогда я мог бы…       — Даже не думай, — смерив его грозным взглядом, отрезала я. — Позанимаемся в библиотеке или ещё где-нибудь.       — Олли. — Вдруг послышался мерзкий голосок блонди спереди, от чего мы оба перевели на неё взгляд. Конечно, не обошлось без ее презрительного взора на меня. Курица. — Ты не забыл, что сегодня ты и твои родители должны прийти к нам на ужин?       — А… — осекся Оливер. — Да, я совсем забыл.       — Ну-ну, — пролепетала барби, а затем ещё раз стрельнула в меня своими зелено-голубыми глазами и отвернулась.       — Вот и отлично, — начал он шептать мне на ухо, обдавая горячим дыханием, что, с какой-то стати, пустило кучу мурашек по моей спине. — Ты идёшь со мной.       И вот, мурашек как ветром сдуло. Подавившись воздухом или слюной, я начала кашлять, пытаясь прийти в себя. Он что, совсем идиот?       — Ты совсем уже? — прохрипела я, вторя своим мыслям, едва различимо. — Не пойду я никуда!       — Ты не будешь есть еду общежития и деньги не потратишь. — Он пожал плечами, а я вскинула брови. — Одни плюсы.       — А ты не забыл про очень значимый минус? — зло прошипела я, указывая глазами на подозрительно стихшую парочку.       Нет, серьезно, они хоть иногда разговаривают или только лобызаются в десны у всех на виду? За то время, что я их видела, они либо вылизывали рты друг друга, либо занимались сексом, либо ссорились. Очень крепкие отношения, ничего не скажешь.       — Брось, Эмс. — Он закатил глаза. — Это вообще не проблема. — Ага, как же. — И обещаю, представлять тебя своей девушкой, я не стану.       — Ты сейчас про ужин говоришь или про свои фантазии?       Не могла я пропустить такой каламбур, ну что с меня взять?       Склонившись к моему уху и выдыхая весь воздух из лёгких, что заставило меня вздрогнуть, Оливер прошептал:       — Нарываешься, Хилл.