Второй шанс на слабость

      Господи, кажется, я схожу с ума. Я не понимаю, почему мы с Джеймсом до сих пор не вместе. Дело в возрасте? В том, что он старше меня на год? В том, что мы друзья? Почему?       Мы знакомы с самого рождения. Он же буквально всегда был рядом со мной. Да, поначалу мы часто играли в войнушку, много спорили и, можно даже сказать, враждовали, — понарошку, конечно же, — но сейчас же мы действительно стали близки. Так почему он не чувствует того же, что и я? Или чувствует? Черт, я так запуталась. Не понимаю, я же вижу, что он тоже как-то заинтересован во мне! У нас было столько совместных моментов, которые с легкостью можно интерпретировать как начало великой и страстной любви. Тогда почему он ничего не предпринимает? У него кто-то есть? Черт, наверняка кто-то есть! Но он не сказал об этом мне... Если бы был, он бы точно рассказал. Брось, он же не обязан делиться всеми детали своей жизни. Это его дело. А может...       — Сара, — прошептала в темноту, тая надежду, что моя кузина до сих пор не спит. — Эй, ты спишь?       Я приподняла голову над подушкой, чтобы рассмотреть кровать, стоящую перпендикулярно к моей. Сара никак не отреагировала, но мне в голову взбрела гениальная идея, которой мне было необходимо поделиться с этой спящей красавицей сию секунду, иначе меня сгрызут тени сомнения. Одернув одеяло, я сразу же покрылась гусиной кожей от резкого перепада температуры, ведь прогревать огромный особняк достаточно трудно, а лето в этом году выдалось особенно холодным. Встала с кровати, стараясь не наступать на те места, где обычно скрипит пол, но в темноте сложно отслеживать траекторию.       — Сара, мне нужно с тобой поговорить, — продолжала шептать я, надеясь на отклик. Глупо не говорить в полный голос, если я хочу ее разбудить, но мне нужно, чтобы проснулась лишь она, а не весь дом. Подходя к сопящему телу, я начала легонько тормошить сестру. — Сара. Эй, проснись.       Блондинка начала потягиваться, что свидетельствовало о ее пробуждении. Я заметила очертание ее руки, которой она потянулась к своему лицу, чтобы, вероятно, протереть глаза, сопровождая это невнятным мычанием.       — Эмили? Что случилось? — слегка хрипловатым голосом спросила Кэмпбелл, а я начала немного жалеть, что не дотерпела до утра, а разбудила ее посреди ночи.       — Прости, что разбудила, — начала виновато оправдываться, приближаясь вплотную к кровати кузины, поскольку я окоченела, стоя на ледяном полу. Забралась под теплое одеяло, мысленно благодаря Сару, что она начала двигаться в сторону, освобождая место для меня. — Никак не могла заснуть. Джеймс не вылезает из головы. Я уже изгрызла себя, строя теории заговора.       — У вас что-то произошло?       Донесся взволнованный голос сестры с правой стороны.       — В том-то и дело, что нет. — Громко выдохнула скопившийся воздух в легких, отражая всю безысходность ситуации. — Я не понимаю, почему в одни моменты он будто бы флиртует со мной и пытается всячески прикоснуться, а в другие — ведет себя просто как друг. Вот я и подумала: может, у него есть девушка?       — Не думаю, что у него кто-то есть, но... Ты хочешь это как-то проверить?       — Читаешь мысли, — с энтузиастом ответила я, собираясь выложить план действий по выяснению занятости сердца Хендерсона. — Давай завтра, если речь зайдет про сигареты, как бы невзначай спросим его: а не против ли его девушка, что он курит? Так мы и узнаем ответ на мой вопрос. Ну, а если не зайдет речь, то сами к этому подведем.       Я затаила дыхание, ожидая вердикта сестры, ведь мне самой план кажется детским и смехотворным, но отчаяние в этой ситуации взяло верх.       — Ты знаешь, а давай, — задорно ответила Сара, снимая тем самым груз с моих плеч. План не ужасен.       Я сейчас просто помру от холода. Насколько же разно ощущаются десять градусов в Англии и Америке. Несмотря на это я понимаю, что Джеймсу в разы хуже. Идти в одной футболке, да еще и не иметь возможности обнять себя из-за своей гордости. К тому же одна его рука все еще тянет меня в сторону дома, хотя я давно не сопротивляюсь. Удивительно, но, оказывается, я прошла действительно много, а из-за погружения в свои мысли, даже не заметила этого. И все, что я пытаюсь сделать сейчас, это перестать вспоминать прошлое, которое каждый раз проходится ножом по сердцу, словно это было не кучу лет назад, а вчера. Никогда не умела вылезать из чертогов разума самостоятельно. Если я думаю о чем-то, то полностью абстрагируюсь от внешнего мира. Это вроде как и дар, и проклятье. Конечно, когда мысли хорошие, всегда приятно окунуться в них с головой. Но если это тяжелые воспоминания, способные лишь нагнать на тебя тоску и депрессию, то это очень мешает. Сейчас меня как раз вытянули из раздумий, однако совсем не тем, что могло бы меня порадовать. Джеймс чихнул.       — Будь здоров, — куда-то в сторону, еле слышно, произнесла я. Ответа не услышала, но как-то в нем и не нуждалась. Это была простая вежливость, подумаешь. — Брось, не будь таким упрямым, надень обратно свою толстовку.       Хендерсон молчал, напрягая меня еще больше. Что ж, я пыталась отплатить ему за его «доброту», или что это было, я не знаю, но раз он ведет себя так... Значит, и стараться быть вежливой я не буду.       — Ну и зачем ты пошел за мной? — Резко остановившись и вырвав руку из тисков, я заставила его дернуться назад, после чего его свирепый взор обратился на меня. — Какое тебе дело?       — А ты не понимаешь, да?       Зубы его стучали так громко, что заглушали некоторые буквы в предложении. Стыдно было выяснять отношения сейчас, но так хотя бы есть шанс, что он будет более разговорчив.       Гордо подняв голову и скрестив руки на груди, я уставилась на Джеймса, требуя ответы на свои вопросы. Некоторое время он прожигал меня взглядом, пытаясь словно пробраться ко мне в голову, но я не поддавалась. У меня была парочка вариантов, почему он пошел в такую даль, чтобы вернуть меня обратно. Но они настолько неправдоподобные, что хотелось смеяться в голос. Я знаю, что причина не в том, о чем я думаю, поэтому я хочу знать, в чем именно.       — Ты была на моей вечеринке, — расставив руки в стороны наконец начал он. — Если бы тебя изнасиловали или убили, то первым делом виноват был бы я. И следователи пришли бы ко мне: выяснять, почему я устроил вечеринку для несовершеннолетних, на которой был алкоголь. Мне на хрен эти проблемы не нужны из-за того, что ты думать не умеешь.       — Так, значит, ты бегаешь за всеми ребятами, что ушли с твоей вечеринки в ночи?       Проигнорировав очередной поток грязи в сторону своей личности, я решила задать вполне логичный вопрос, который, кажется, поставил его в тупик. На некоторое время так точно.       — Во-первых, остальные, если и ушли, то отправились домой, где их спокойно впустят. А ты живешь в общаге, которая уже закрыта, — после некоторого промедления начал он, поворачиваясь в сторону дома, видимо, замерзнув окончательно. — Во-вторых, большинство уходят парами, поскольку идут трахаться в машине или еще где-нибудь. А ты, как самый гениальный человек, пошла в «гордом» одиночестве.       Он нарисовал скобки в воздухе, а я закатила глаза.       — Знаешь... — Я решила догнать его темп, чтобы видеть выражение его лица, при моих последующих словах: — Собиралась пойти трахаться в машине с Оливером, да ты весь кайф обломал.       И вот моя красная тряпка сработала на быке. Он чуть шею не свернул, повернувшись ко мне, а затем схватил за локоть, разворачивая к себе лицом.       — Не смей, — прошипел он сквозь зубы, вновь нависая надо мной.       — Почему нет? — выплюнув слова ему в лицо, я запрокинула голову, чтобы он не смог выехать за счет своего роста. — Мы с тобой не встречались ни тогда, ни сейчас. Так что я правда не понимаю, какое тебе дело до всего этого.       Джеймс молчал. Ненавидела, когда он делал так: если я начинала беситься, он просто молчал, а я волей-неволей успокаивалась. Но сейчас я делать этого совершенно не хотела.       — Ну что ты молчишь? — я вырвалась из его хватки, отходя на шаг. — Я нравилась тебе? Поэтому ты вел себя так?       — Пф... — Он прыснул со смеху. — Нет, ты никогда мне не нравилась.       Мы сидели на дереве, наслаждаясь летней погодой. Теплых дней в этом году было крайне мало, от того хотелось впитать витамин D каждым дюймом кожи. Я блаженно прикрыла глаза, вдыхая аромат тюльпанов, растущих в нашем саду. Пока в нос не ударил горький запах, заставивший поежиться.       Открыв глаза, я, как и ожидала, увидела Джеймса. Он закурил сигарету, совсем не заботясь о том, что дым от нее летит прямо на меня. Я сморщилась, но затем вспомнила ночной разговор с сестрой, с которой незамедлительно переглянулась. Пора.       — Джимми, затуши сигарету, — протянула Сара, как мы и договаривались.       Теперь мой выход. Собрав весь свой актерский талант, я как можно более невзначай выдала:       — Да, неужели твоя девушка не против, что ты куришь?       Ну вот он — роковой момент. Сейчас я узнаю, есть у него девушка или же он свободен, и тогда я могла бы, может быть, что-то предпринять.       Хендерсон сделал еще одну затяжку, а затем повернул голову в нашу сторону и выдохнул дым через нос, ехидно ухмыляясь.       — Против, да только я ее не слушаю.       Удар.       Надеюсь, мое лицо не выдало эмоций, которые я сейчас чувствовала. А точнее целый спектр эмоций, предпочтительно, негативных. Черт возьми, я так и знала! Почему мне ни разу не легче, что я была права? Он ничего не предпринимал потому, что встречается с кем-то. А я, как настоящая идиотка, проливала слезы по нему и надеялась на следующую встречу. Как же хочется сбежать отсюда! Просто испариться! Этот момент не был мною продуман, поскольку я все же не теряла надежду, что Джеймс просто не хочет переходить черту дружбы, а не крутит шашни с какой-то девушкой. Как же глупо я себя чувствую! Я серьезно думала, что этого не может быть, ведь он рассказал бы мне об этом.       А теперь я сижу здесь и пропускаю мимо ушей все, что обсуждает Сара с причиной моей бессонницы. Плевать. Я хочу уйти отсюда, — значит, я уйду. Какая разница, что он подумает? Главное, что я больше не буду рисовать в голове образы, как он и его девушка у него дома самозабвенно целуются или и того хуже.       — Сара, а когда моя мама сказала нам возвращаться?       Мой на удивление не дрогнувший голос прервал их заливистый смех.       — Э-э... — Она приставила палец к подбородку, вспоминая слова моей матери. — Сказала, ближе к обеду.       — Отлично, потому что я уже проголодалась.       Широко растянув губы в своей самой беззаботной улыбке, я схватилась за ветку дерева, которая была ближе всего к земле, и спрыгнула.       Как же хорошо, что я больше ничего к нему не чувствую. Эти слова, даже если и задели ту Эмили, что когда-то сломала ногу, неудачно спрыгнув с дерева в порыве ревности, сейчас вызывали во мне лишь смех и презрение. Думаешь, мне не плевать на тебя? Думаешь, я все та же слабохарактерная девчонка? Ошибаешься.       — Тогда в чем проблема? — абсолютно спокойным голосом спросила я. Мне плевать, Хендерсон, что ты обо мне думаешь или как относишься ко мне. Все, что я хочу знать, — это какого черта ты позволяешь себе указывать с кем мне встречаться, а с кем — нет? — Почему тебя так бесит, что я встречаюсь с другими?       — Меня не бесит, что ты встречаешься с другими, Эмили. — Он вновь подошел ко мне, грозно выделяя мое имя, будто это должно было то ли оскорбить меня, то ли завести. — Меня бесит, что ты встречаешься с моими друзьями.       — Да какая тебе разница, с кем именно я встречаюсь?! — В этот раз сохранить хладнокровие у меня не вышло, потому что его претензии выходили за все возможные рамки. Я вновь перешла на повышенные тона и что-то мне подсказывало, что он их подхватит. — Что такого, что это твои друзья?!       Хендерсон разозлился. Вновь на его челюсти заиграли желваки, крылья носа раздулись, а руки, я уверена, сжались в кулаки. Кажется, что для него это были какие-то очевидные вещи, и то, что я не понимала их, — бесило его до невозможности.       — Хилл, — прошипел он, — я не хочу знать, какая ты в постели. Не хочу знать, из-за чего именно ты трахаешь мозги моему другу. Не хочу знать о ваших ссорах. И о ваших перемириях я знать не-хо-чу! — последние слова он прокричал по слогам.       — Думаешь, я хотела?! — Отчаяние ни с того, ни с сего вырвалось наружу, а я не смогла это остановить. — Думаешь, я хотела все это знать о тебе? Чертов лицемер, ты же, мать твою, встречался с моей сестрой! Думаешь, она этого о тебе не рассказывала?!       Да, я говорю о той самой сестре, что помогла мне выяснить, есть ли девушка у парня, в которого я была по уши влюблена. И нет, тогда он говорил не о ней. Это ведь не Санта Барбара, в конце концов. Но сути дела не меняет.       — Кстати, у тебя определенно есть типаж, — пресекая любые попытки ответить, которых, возможно, я бы и не дождалась, я сняла толстовку с плеч, мгновенно замерзая от порывов ветра, бросила ее куда-то в силуэт Джеймса, а после двинулась в сторону его особняка.       — Слушай, сестренка, я хотела с тобой поговорить.       С того момента, как я свалилась с дерева и сломала ногу, прошел уже год. Однако чувства к Джеймсу так и не утихли. Я все еще искала любую возможность с ним увидеться, хотела как можно больше времени проводить вместе и мечтала о взаимности. Но, как и всегда, мои мечты исполнялись с точностью до наоборот.       Обернувшись на взволнованный голос Сары, я попыталась по выражению ее лица определить, все ли нормально. Она выглядела довольно странно, что заставило меня начать нервничать.       — Все в порядке?       — Да, — помедлила она. — То есть не совсем. В общем, Эмили, я просто скажу это.       — Не томи, что случилось?       Я всегда была нетерпеливой, поэтому ненавидела эти лирические отступления и затянувшиеся паузы. Собственно, из-за этого большинство фильмов я смотрю на ускоренном режиме.       — Мы с Джеймсом... расстались.       Наружу вырвался истеричный смешок, который показался мне весьма логичным ответом на шутку своей кузины. Надо же выдумать такое. Расстались. Чтобы расстаться с кем-то, надо сначала иметь отношения.       — Чего? — заливаясь смехом, попыталась выговорить я. — Глупости какие, ты же шутишь, да? — Я все не унималась, поскольку она не поддерживала мой смех. Это заставило меня слегка напрячься, но я продолжала, как дура, говорить эти вещи, не веря в происходящее. — Это же шутка?       И в этот момент я увидела изменившееся выражение лица моей сестры, которое прежде никогда не видела. Там не было ни грусти, ни печали, ни раскаяния. Это было выражение: «Нет, я не шучу, я просто тебе не рассказывала».       Осознание все же пришло ко мне, когда ее золотые волосы рассыпались по плечам из-за отрицательного качания головой.       Мерзко. Мне так мерзко, что хочется бежать в туалет и избавиться от завтрака, что только что был мною съеден. Я поверить не могу, что все это время делилась с сестрой своими любовными неудачами, когда она встречалась с ними. Гадко. Подло. Паршиво.       Как же мне паршиво.       Он молчал, и я была очень этому рада. Хендерсон больше не требовал надеть его толстовку, больше не возмущался и, кажется, если бы я сейчас пошла в сторону общежития, он не стал бы меня останавливать. Правильно. Он, видимо, забыл, что он тоже не святой.       Алкоголь уже полностью выветрился, оставляя след лишь в моей крови, поэтому я чувствовала холод ещё острее. Но мне плевать. Не хочу больше быть ничем обязанной этому козлу. И да, я знаю, что сейчас направляюсь к нему домой, но это скорее вынужденная мера, чем мое осознанное решение. Просто мне необходимо побыть где-то пару часов, а дальше наши дороги разойдутся.       Когда вдалеке появилось величественное здание, я наконец смогла спокойно выдохнуть, потому что через пару минут я окажусь в тепле и уюте. Ладно, только в тепле. Но чем ближе мы подходили к этому дворцу, тем отчетливее я замечала изменения в обстановке. Музыка больше не сотрясала близлежащие дома, машин практически не осталось, а по аккуратному газону, шатаясь, ковыляли пьяные ученики. Видимо, вечеринка без короля — уже не вечеринка.       Я бы сейчас рассмеялась, если бы не осознание, что я окажусь в доме один на один с человеком, чьё самомнение выходит за рамки его подкаченного тела.       Фу, черт, как это вообще возникло в моей голове?       Я надеялась, что в доме будет народ, поэтому мне не придётся оставаться наедине с ним, но разве судьба в этой жизни была хоть когда-нибудь благосклонна ко мне?       Стоило этой мысли проскочить в моей голове, как ситуация стала в разы хуже, чем я думала. Ведь на пороге дома, в который я так отчаянно мечтала зайти, чтобы не превратиться в белого ходока, появилась замечательная особа, способная одним словом воспрепятствовать моим желаниям.       — Джеймс? — Высокий голос блондинки заставил поежиться сильнее, чем от холода, пробравшего меня до самых мельчайших клеточек. — Что она здесь делает?       Мне пришлось остановиться и прикрыть глаза, чтобы морально подготовиться к словам Хендерсона, остановившегося за моей спиной, которые, я уверена, он сейчас скажет. Если бы я его не знала, подумала бы, что он сначала извинится за причиненные неудобства, затем скажет, что-то вроде: «Ситуация очень сложная, но у меня просто нет выбора, ты же сама понимаешь», затем, может быть, даст мне толстовку и отправит восвояси. Но, поскольку я его знаю, — единственное, на что я могу рассчитывать из всего перечисленного, это слова об отсутствии выбора.       Блин, зачем я вообще послушала его? Я же наверняка уже была недалеко от общежития, а теперь мне снова придется проходить весь этот путь! Не то чтобы у меня был выбор, все-таки меня практически всю дорогу тащили силками, но все же. Надо было побороться за свою свободу! Что ж, как всегда мне говорила моя мать: «Учись на ошибках». Теперь я смогу со спокойной душой доверять лишь самой себе и никому больше.       Принимать помощь у других? Нет, спасибо. За помощь приходится платить, и обычно эта цена просто неподъемная.       — Бет, я позже тебе все объясню.       Прервал мои мысли Джеймс из галлюцинаций, ведь реальный Джеймс на такое явно не способен.       Я, наверное, просто сплю, да? Да, сто процентов. Третий стаканчик джина с тоником был явно лишний, поскольку мне то и дело что-то мерещится. Звонок бывшего? Забота Джеймса? Это?       Оливер, скотина, подсыпал мне что-то в напиток!       — О чем ты говоришь? — вновь спросила Элизабет, а я затаила дыхание.       Ответ Хендерсона может послужить доказательством моей невменяемости, так что от него зависело очень и очень многое.       — Бет, я дико замерз. Иди домой, потом поговорим, — твердо сказал парень, затем продвинулся вперед и, схватив меня за окоченевший локоть, вошел в дом.       Дверь за нами закрылась, а за ней осталась такая же шокированная барби, как и я.       Какого черта это было? Какого дьявола?!       Я вроде и пыталась как-то прокомментировать эту ситуацию, спросить хоть что-то, но это было просто физически невозможно. За меня сейчас заступился Джеймс Хендерсон. Тот самый Джеймс Хендерсон, который поставил мне условие: либо я никогда не гуляю с Ноа, либо мы с ним больше не друзья.       Это просто не укладывалось в моей маленькой головушке, поэтому я продолжала стоять с открытым ртом как ненормальная.       — Ты так и будешь там стоять? — Раздраженный голос Джеймса немного отрезвил меня, после чего я наконец закрыла рот, который уже превратился в пустыню. — Хилл?       На этот раз он повернулся ко мне, и я вновь обратила внимание на ссадины на его лице. Черт, я совсем забыла, что они с Оливером подрались! А я ведь даже не знаю, где он и что с ним. Конечно, это абсолютно никак меня не касалось, ведь я не заставляла его драться. Хотя, если это именно Джеймс устроил драку, в чем я уверена на процентов девяносто, то это немного меня касалось.       Кажется, я повторяюсь, но мне плевать: почему именно вокруг меня случается всякая хрень, причем в кратчайшие сроки? Я что, в прошлой жизни пнула собаку? Ну так я прошу прощения за это!       Я все так же пялилась на Хендерсона, будто бы не замечая замешательства на его лице, вызванного моим продолжительным молчанием. Все потому, что я пыталась придумать изощренный способ, как бы помягче узнать у своего бывшего лучшего друга, зачем он устроил драку со своим нынешнем другом и в каком состоянии тот находится. И по какой-то причине в голову мне не приходило абсолютно ничего. Что ж, была не была:       — Где Оливер?       Поначалу мой вопрос заставил брови Джеймса взлететь до начала роста волос. Затем, на смену удивлению, пришла явная разрежённость, весь спектр которой я выучила от и до за этот вечер. А после, заключением, стала нескрываемая злость. И все это за считанные секунды.       — Вы подрались, — констатировала факт я. — Не надо так смотреть на меня, я хочу знать, в каком он состоянии.       Закатив глаза, я наконец разулась и двинулась в сторону гостиной, которая сейчас больше напоминала Афинские развалины. Повсюду валялись пустые и полупустые красные стаканчики, бутылки, раздавленные чипсы, конфетти, заполненные тлеющими окурками пепельницы, угольки от кальяна и даже нижнее белье. Вокруг стоял отвратительный запах всего подряд, а в глазах и вовсе начало щипать от прокуренного помещения. Безумно хотелось открыть окно, но благо Джеймс сделал это за меня. Неужели он сам все это будет убирать? Хотя чего это я, для этого же существуют клининговые компании.       — А крошка Ноа не будет ревновать, что ты так переживаешь за Олли?       Я обернулась на голос уходящего на кухню Джеймса и решила, что там действительно безопаснее сейчас находиться. Безопаснее для моих легких.       — Тебя это не касается, поэтому просто скажи: где твой друг?       Скрестив руки на груди, я попыталась показать этим жестом всю серьезность своих намерений. Кажется, он это не оценил, поскольку в его руке появилась бутылка текилы, глоток которой он сделал прямо из горла.       Надо же, тебе так неприятно мое общество. Неплохо.       — Не знаю я, где он, — вытерев рот рукавом толстовки, прохрипел он. — Мне плевать.       Что ж, если ты мне не хочешь говорить, я сама его найду. Это, конечно, я сказала в своей голове, после чего развернулась и направилась к лестнице на второй этаж. Да уж, здесь, блин, четыре этажа! Черт знает сколько комнат! Я его всю ночь искать буду!       Поднимаясь по лестнице, я всеми силами останавливала себя, чтобы не посмотреть на фотографии на стене. На них сто процентов будет запечатлен маленький Джей, а видеть его мне не хочется от слова совсем. Когда-то этот парень разбил мне сердце, но самое обидное, что делал он это на протяжении всей моей жизни. А еще на фотографиях может быть Сара, с которой я уже давно не общаюсь. Да и меня там точно не будет, поэтому у меня куча причин не смотреть туда.       Зато я могла насладиться прекрасным вкусом мисс Хендерсон. Интерьер и правда завораживал. Мне нравилось, как сочетался выбор дерева и обоев, как гармонично смотрелись люстры и настенные лампы, но главное мне нравилось, что весь дом действительно выглядел элегантно. Не то что дома.       Я обошла все комнаты на втором этаже, но кроме трахающихся подростков, я ничего не увидела. Кстати, спасибо за ночные кошмары, потому что эти любители косплея нацепили на себя маски из фильмов «Крик» и «Пила».       Ну что за извращенцы?       Не знаю, наверное, это был способ скрыть свои личности как раз на тот случай, если к ним кто-то вломится, но сюрприз-сюрприз есть более действенный способ укрыться от чужих глаз. Например, замочная скважина, в которую и так уже вставлен ключ! Можно же просто прокрутить!       Далее я начала обходить все ванные комнаты, которых реально здесь было до черта. В первых двух ничего не было, кроме разбросанных банных принадлежностей. Зато в третьей наверняка произошло убийство теми самыми кроликами, что так отчаянно совокуплялись в соседней комнате.       Когда я увидела измазанную кровью раковину, я на самом деле пришла в шок. В голове было множество вопросов, которые не имели нужного мне ответа, насколько сильно пострадал Оливер. Взглянув в отражение зеркала, я вдоволь насладилась своим раскрасневшимся от злости лицом, на котором уже проступали вены. И мне плевать, что добиться такого количества пролитой крови можно просто сломав человеку нос. Если Хендерсон реально это сделал, от него останется примерно такая же лужица, когда я доберусь до кухни.       — Ты реально разбил ему нос? — Едва ли не дыша пламенем, я влетела на кухню, встречаясь взглядом с ошарашенным Джеем.       — Он ещё здесь? — проигнорировав мой вопрос, спросил придурок.       — Нет, кроме трахающихся подростков и лужи крови, наверху никого нет, — процедила я сквозь зубы, но моя злость не особо влияла на него.       — Я не совсем уловил связи, но да ладно.       Джеймс встал из-за стола, после чего подошёл к лестнице и прокричал, чтобы те кролики поторапливались, потому что вечеринка уже давно закончилась. Мои вопросы он все так же усердно игнорировал, что бесило меня в геометрической прогрессии. Только когда в очередной раз я скрестила руки и начала глазами буквально снимать с него скальп, он громко выдохнул, после чего вернулся и сел за стол.       — Слушай, почему ты так уверена, что драку начал именно я? — подперев голову правой рукой и нарисовав в воздухе непроизвольный жест левой, проговорил он.       — Серьезно? — выгнув бровь, спросила я. — Потому что я знаю тебя, и на что ты способен.       — Допустим. — Он усмехнулся, качая головой. — Хотя на самом деле мы с тобой уже года два не общались, а за это время очень многое изменилось. — Теперь уже усмехнулась я, но он это проигнорировал. — Даже если не принимать это во внимание, в драке обычно участвуют двое, и второго ты знаешь от силы день… Поэтому я повторю свой вопрос: почему ты так уверена?       Отчего-то мне все равно казалось, что он врет, но я и правда совсем не знала Оливера. Вдруг он тот ещё агрессор. Конечно, его образ так и кричит об этом, но то впечатление, что он произвёл на меня, говорило совершенно об обратном.       В таком случае мне нужно будет поблагодарить его за то, что он вступился за меня. Если, конечно, причина их драки была в этом. Я же не могу быть уверена в том, что после моего ухода они не начали конфликтовать по поводу спорта или просто по пьяни.       Устало потерев переносицу и зевнув, я снова подала голос:       — Ладно, ты можешь дать мне подушку и одеяло, чтобы я легла на диване?       Я не хотела ложиться спать в этом доме, но глаза уже слипались. Все-таки я плохо спала ночью, находясь в предвкушении худшего дня в своей жизни. Не могу не порадоваться своей пессимистичности, подготовившей меня к реальности, которая оказалась даже хуже моих ожиданий.       К сожалению, даже невероятное желание соприкоснуться головой с мягкой подушкой, не могло меня заставить сразу же лечь спать, но и находиться в компании этого придурка мне не хотелось. Да и, скорее всего, если я не посплю хотя бы два часа, то точно не переживу завтрашний день.       — Внизу холодно, — сказал Джеймс, а после, без каких-либо пояснений, пошёл к лестнице.       Я пыталась понять, как именно трактовать данное заявление, но единственный вывод, к которому я пришла, — это просто следовать за ним наверх. Когда я догнала его, он стоял в дверях той комнаты, где приматы все так же занимались сексом. Их, похоже, не смущало вообще ничьё присутствие. Но когда Джеймс облокотился плечом о косяк двери и включил свет, они наконец отлипли друг от друга и судорожно начали собирать свои манатки по всей комнате.       Черт, он что, хочет, чтобы я спала здесь?!       Ну конечно, зачем выделять мне свободную комнату, которых здесь примерно полсотни, когда есть трахадром в омерзительно пахнущей комнате.       Я видела эту злую ухмылку на лице Джеймса, но продолжала делать вид, что меня это не колышет. Может, он все-таки сжалится надо мной?       Ага, надейся.       Когда наконец кролики вышли из комнаты, я, смиренно опустив голову, зашла внутрь раньше, чем он озвучит свой приговор. Мне, честно, уже было плевать. Я просто хотела поскорее лечь в кровать и, может, даже поспать.       — Плюс балл за самоотверженность, но в этой комнате просто лежит постельное белье, — насмешливо произнес он, пройдя мимо меня к шкафу.       Наверное, мой выдох облегчения был слышен на весь дом так же, как и его хмыканье. Да, Джеймс, я думала, что ты меня отправишь спать сюда, и что с того?       Вскоре мы добрались и до его комнаты, которая находилась на втором этаже. Мне правда было интересно, чем таким можно было обустроить еще два этажа, но заниматься сейчас исследованиями я точно не горела желанием. Когда мы оказались внутри, я поняла, что Хендерсон был прав, когда говорил о том, что внизу холодно. В его комнате было словно несколько обогревателей. При этом, что удивительно, в ней было совершенно не душно. Просто тепло и уютн... просто тепло.       Но стоило ему включить настольную лампу, как я застыла в изумлении. Его комната практически не отличалась от той старой, хранящей так много моих воспоминаний, от которых в груди что-то больно сжалось.       Грудь так сдавливало приятное чувство близости с Джеем, что я с трудом могла дышать. Моей радости просто не было предела, ведь мы будем смотреть фильм вместе! Тем более ужастик! Это же просто клише всех любовных историй, когда девушка пугается, прижимается к парню, а дальше они уже не следят ни за сюжетом, ни за концовкой. Конечно, обычно в таких историях нет кузин главных героинь, сидящих по другой бок от них, но мне все равно!       Я едва могла проследить за повествованием, потому что то и дело погружалась в свои мысли, которые были до противного заполнены лишь парнем слева. Запах его комнаты, его теплое плечо, которое было прижато к моему, тихое дыхание. Я еле держала себя в руках, чтобы не повернуться и не любоваться его профилем, который наверняка куда более внимательно следит за фильмом.       Когда начались первые смерти, атмосфера в комнате немного оживилась. Теперь мы громко смеялись над предсказуемыми и тупыми решениями героев, делали ставки, кто умрет следующим, а кто останется до конца. Сара и Джеймс много спорили, и их совсем не смущало то, что я сидела между ними. Дошло до того, что мне пришлось встать и подойти к телевизору, чтобы сделать погромче. А когда я повернулась, то эта противная, но такая очаровательная, задница уже сидела на моем месте.       — Двигайся.       Скрестив руки на груди, я встала прямо перед Хендерсоном, заслоняя экран.       — Ты освободила место, так что ничем не могу помочь.       Пожав плечами, он начал улыбаться своей красивой улыбкой, но в этот раз она ему точно не поможет.       — Я бы сидела дальше, если бы ваши споры не заглушали весь фильм. — Я наклонилась ближе. — Двигайся.       — И не подумаю.       — Что ж, тогда...       Договорив это, я, совершенно без зазрения совести, подошла вплотную и села на ноги Джеймсу, которые до этого он подогнул. Сначала он начал скулить от боли, пытался сопротивлялся, но, даже когда я повторила свое единственное требование, при котором я бы перестала сдавливать ему ноги, он все равно настаивал, что будет сидеть посередине. Он просто не оставил мне выбора.       — Погоди, дай я хотя бы ноги выпрямлю, — прохныкал он, кладя руки на мою талию.       Мне пришлось встать, поскольку я и сама понимала, что таким образом доставляю ему дикий дискомфорт, но как же мне не хотелось этого делать! Те недолгие минуты были такими интимными, что я бы сотню раз возвращалась в прошлое, лишь бы переживать этот момент снова и снова. Стоило мне встать, он тут же разогнул ноги, а затем расставил руки, словно приглашая меня снова сесть к нему на колени. Мне это показалось? Или он на самом деле это сделал? Этот жест был таким мимолетным, но я же не могла его себе придумать, правда ведь?       Пребывая в невероятном шоке, я все же села к нему на ноги, задерживая дыхание, поскольку он не просто не сопротивлялся, он положил руку на мой живот, приобнимая! Этого просто не может быть!       Остаток фильма прошел как в тумане. Я полностью облокотилась на его грудь, наслаждаясь теплом его тела, которое окутало меня, словно крылья. Щекой я чувствовала его дыхание, сразу же отправляющее мне рой мурашек по шее вдоль позвоночника. А его рука, сдавившая мой живот, обжигала, будто бы там не было преграды в виде моей футболки. Периферическое зрение же теперь дарило мне полную свободу, чтобы я могла смотреть на его профиль, не отвлекаясь на глупый фильм. Я была так безумно счастлива! Словно на седьмом небе!       Но в какой-то момент Сара начала хихикать, а я нахмурилась, переведя взгляд на нее. Не сразу, но я заметила, что свободной рукой Джеймс пытался щекотать ее, а она и вовсе была не против. Дыхание сбилось от жгучей ревности, что даже при такой близости, он думает о других. Тем более о моей сестре! Все силы уходили, чтобы восстановить его, ведь рука Джея могла почувствовать любое изменение, а мне этого совершенно не хотелось.       Что ж, даже несмотря на то, что я больше не могла спокойно сидеть на коленях Хендерсона, поскольку они теперь ходили ходуном из-за борьбы моей сестры и лучшего друга, я все равно считала этот вечер поистине волшебным.       Нахмурившись от этих картинок, что так отчаянно лезли ко мне в голову, я попыталась переключить свое внимание на новые элементы в комнате Джея. Диван теперь не был повернут к телевизору, а стоял под гигантским окном. На стенах, вместо постеров, висели какие-то декоративные картины, которые, я уверена, выбирала миссис Хендерсон, а не Джеймс. Да и в целом атмосфера комнаты отличалась от старой.       Пока парень искал что-то на столе, я подошла к дивану и села на него, чтобы заранее обозначить, что спать с ним в одной кровати я точно не намерена. Даже если у него и не было подобных мыслей, проверять на практике это не хотелось.       — На диване буду спать я, — обернувшись, бросил он. — Ты ляжешь на кровати.       — С чего вдруг?       Брови сдвинулись к переносице, потому что я правда не понимала, что сегодня случилось с Джеймсом и почему он стал таким добреньким.       — С того. — Запрокинув голову и простонав, он подошел к дивану, нависая надо мной. — Давай шевелись, я очень устал и хочу поскорее лечь спать.       Я смотрела на него, словно олень в свете фар, пытаясь переосмыслить его поведение, но ничего логичного в голову не приходило. Я давно перестала идти на поводу своих мыслей о его тайной симпатии ко мне, потому что они никаким образом не подтвердили свое существование. Даже больше, они доказали, что в мире все выглядит совершенно не так, как нам того хочется. И вся эта забота просто выбивала меня из колеи. Наверняка у него есть какие-то скрытые помыслы на мой счет, но их характер мне был совершенно непонятен. Что ему от меня может быть нужно?       Тем не менее я лишь кивнула и встала с дивана, после чего он постелил простынь, подошел к своей кровати, взял подушку и вернулся на свое спальное место. А я так и продолжала ошарашено смотреть на все происходящее.       — Хилл. — Его грозный голос выдернул меня из мыслей, заставив перевести взгляд на его раздраженное лицо. — Ты, конечно, та еще кобыла, но ты правда собираешься спать стоя?       Вот теперь все встало на свои места. Я уж подумала, что, пока мы были на улице, настоящего Джеймса Хендерсона кто-то похитил и подменил на фальшивку, причем довольно мягкотелую, но все в порядке. Это все тот же придурок с нереально раздутым эго. Когда-то он похитил мое сердечко, но теперь я могла со спокойной душой сделать так:       — Иди-ка ты, Хендерсон, к черту.       Притворная улыбочка и выставленный средний палец.       После этого я подошла к столику, выключила лампу, а затем забралась на достаточно мягкую кровать. Удивительно, но даже при учете высокой температуры в комнате и наличии на мне одежды, я все равно почувствовала холод, когда накрылась одеялом. Ощущение, что в этой комнате никто не ночевал уже достаточно долгое время, но даже если и так, меня совершенно не касаются его ночные похождения или отношения с родителями.       — Значит, вы с крошкой Ноа решили встречаться на расстоянии? — Оглушающий голос, чуть громче шепота, заставил меня вздрогнуть. — Или мне ожидать его скорейшего появления в нашем классе?       Любопытство Джеймса как всегда взяло верх над ним. Уверена, завтра он пожалеет обо всем, что происходило сегодня, когда алкоголь окончательно выветрится из его организма.       — Не переживай, — громко выдохнув, сказала я. — Он не приедет.       На какое-то время повисла тишина, и я уже обрадовалась, что допрос на этом закончился, но он снова подал голос:       — А на первый вопрос ты принципиально не отвечаешь?       — Тебя так интересует моя личная жизнь? — улыбнувшись, ответила я.       Я прямо чувствовала, как его глаза закатились, а затем я услышала шуршание, которое означало, что он решил отвернуться.       Ребенок.              Пробудилась я от тихой, едва ощутимой вибрации телефона, который лежал под моей подушкой. Я специально поставила будильник на минимальную громкость, чтобы его звук разбудил только меня. Проснулась я довольно легко, даже несмотря на то, что сейчас было пять утра, а легли мы в лучшем случае в два. В Лондоне я частенько пренебрегала сном, поэтому это не вызвало дискомфорта. Я протерла глаза, стараясь не размазать тушь, что наверняка и так вся осыпалась, а затем тихо выбралась из кровати, молясь, чтобы та не заскрипела или не подала иных признаков жизни.       Я остановилась напротив огромного зеркала и начала рассматривать свои спутавшиеся волосы, которые больше походили на гнездо. Тушь и правда осыпалась, но хотя бы не смазалась, поэтому я только лишь отдаленно напоминала себе проститутку. Щеки были немного красноватыми и на правой был красивый отпечаток подушки. Футболка была вся мятая, но меня это мало заботило. Потому что стоило мне перевести на нее взгляд, как в отражении зеркала я увидела...       Ох, да что б тебя!       Каким-то образом, я вчера умудрилась пропустить тот момент, когда Джеймс снял с себя футболку и джинсы, оставаясь только лишь в боксерах. И сейчас этот засранец лежал вовсе не отвернувшись к спинке дивана, а на спине, демонстрируя мне свое отвратительно великолепное тело с, мать его, татуировкой на левом бицепсе.       Когда успел?!       Волосы были очаровательно спутаны, губы приоткрыты, щеки красные, фингал фиолетовый, а дурацкий пододеяльник едва ли скрывал его утреннюю эрекцию. Старая Эмили внутри меня ликовала, но я всеми силами старалась заткнуть ее, не поддаваясь соблазну обернуться и рассмотреть его более пристально. Вместо этого я перевела взгляд на свое лицо и, игнорируя проступивший румянец и отчего-то сбившееся дыхание, направилась к выходу из комнаты, а затем и из особняка.