***
До экзаменов осталось неделя. Мина драматично заламывала руки. Сидящий позади меня Киришима тяжко вздыхал, а Ханта всем свои видом пытался демонстрировать, что ему все равно. Но легкий отблеск паники в его глазах был хорошо заметен. Почти все мои друзья были в конце списка по успеваемости, и только Бакуго и Кьёка входили в первую десятку. Я же чуть-чуть недотянула до «верхов» и занимала одиннадцатое место. — Я совсем не готовилась, — плакалась Мина. Она была в самом конце списка… — Денки, что мне делать? — Набейся к Яомомо на уроки, — заговорщически шепнула я, с удовольствием откладывая учебник английского подальше. — Она только рада будет. — Согласен. Это лучший вариант, — поддержал Ханта и, состроив страдальчески-умоляющую рожицу, направился к замстаросте. Мина поскакала за ним. Начался спектакль двух актеров… Вскоре к ним подключились и другие ребята. И Кьёка. После ночевки мы почти не общались. И дел было много, и экзамены, и… Мне было очень неловко рядом с ней, а Кьёке, словно, было плевать. Мгновения интереса и вовлеченности вновь сменились равнодушием. Она везде была рядом с Яойорозу, перебрасывалась шутливыми колкостями с Хантой, слушала болтовню Мины, общалась с Токоями о музыке… Кьёка каждому уделяла внимание и мастерски избегала любых пересечений со мной. Я не лезла, как бы ни тянулось сердце в ее сторону. Быть может в тот момент она не спала? Быть может ей тоже было неловко? Быть может… Я не знала. Но послушно предоставила ей пространство. «Сейчас просто не время, — крутилось в моей голове каждый раз, когда замечала ее темную макушку, — Всё вернется на круги своя. Сейчас просто все заняты…» Тогда мне было невдомек, как развернется жизнь. Но в те моменты уже стоило понять — «как прежде» никогда не будет… Но я, к сожалению, слишком хорошо умела лгать самой себе и верила в лучшее. Поэтому отвернулась и уткнулась в учебник, в очередной раз надеясь на что-то, когда Джиро смущенно попросила у Яойорозу помощи…***
В столовую я пошла в одиночестве. Мина и Ханта носились по академии, сдавая долги или выпрашивая поблажки, Бакуго решил не терять времени и сразу начать вдалбливать знания в голову Киришимы, а приглашать Кьёку было как-то неловко… В общем, пробиваться сквозь толчею пришлось самостоятельно. Все обеденные перерывы были поделены по курсам обучения: каждая параллель ела только со своими. В академии было слишком много учеников, чтобы все могли есть в одно время. Что поделать если на каждом году обучения собиралось по двести двадцать человек? И места никогда не пустовали: если кто-нибудь и решал уйти из академии, то сразу появлялся новенький. UA все же была очень востребованной академией… На одном только вступительном экзамене нас было больше тысячи, и это всего лишь на одно направление! А раз учеников было много, то и в столовой всегда случались столпотворения… С большим трудом мне удалось пробиться к линии раздачи и взять себе еду. Но возникло новое препятствие: свободных мест почти не было… Несмотря на то, что многие ученики предпочитали есть свое или вовсе игнорировали обед, столов все равно не хватало. Вероятно, кто-то со старших курсов все же приходил перекусить в наше время. Нет, места, конечно, были, но сами столы были заняты. Я же предпочитала есть или в одиночестве, или с друзьями. — Денки-чан, пошли к нам! — раздалось откуда-то с боку. Это была Урарака… И сидела она, конечно же, с Декусквадом. В их ряды еще затесались Тсую и Хагакурэ. Тодороки приветственно кивнул, не отрываясь от еды, Иида состроил настолько кислое выражение лица, будто бы целиком съел лимон, а Мидория ощутимо вздрогнул и панически отвел взгляд. Настроение ощутимо поднялось. Его страх доставлял какое-то мрачное удовольствие… Вероятно, это взыграло моё эго. Нет ничего слаще, чем чувствовать свою власть над человеком. Страх свойственен каждому человеку, и, если ты нащупываешь его или вызываешь в ком-то, то получаешь в свои руки поводья и можешь управлять повозкой чужой жизни как тебе угодно. Конечно, такое не совсем хорошо… Но это ведь так приятно — знать, что человек полностью тебе подчинен, даже если сам он об этом еще не знает. Да и я не была такой уж добрячкой. Если так посмотреть, то власть основанная на уважении и любви была покрепче и более здоровой (?), но страх… Каждый человек боится. И это чувство всегда базируется на страхе смерти. Даже самые странные фобии подчиняются этой парадигме. Возьмем, к примеру, трипофобию — боязнь скоплений отверстий. Страх абсолютно иррациональный, больше основывающийся на отвращении… Как же эта фобия связана с отходом в мир иной? Логическая цепочка проста: в отверстиях кто-то может скрываться, этот кто-то может быть опасен, а опасность равняется смерти. Так что Мидория боялся не меня. Совсем не меня. Его пугало возможное будущее, которое случится, если его маленький секрет всплывет наружу… Деку был тревожным человеком и думал слишком много — готова поспорить, что накрутил он себя знатно. Поэтому, страшась неизвестности, он дрожал, паниковал… В моих руках был заряженный пистолет, и Мидория напряженно ожидал выстрела. Он был уверен — я выстрелю. И потому каждое мгновение становилось для него мукой. Деку ждал-ждал-ждал, жмурил глаза и затыкал уши, но палец так и не нажимал на спусковой крючок… Тишина не разрушалась от взрыва пороха, и с каждым мгновением напряжение нарастало. Нет пытки ужаснее ожидания. Мучительно готовиться к худшему и не знать, когда именно оно наступит… И это забавляло меня. Ведь Мидория сам себе стал палачом и наполнял свою жизнь страданием. Я же лишь выступала «лицом» его страха и не предпринимала ничего. Это бездействие сводило его с ума, а меня заставляло смеяться и играючи задевать струны… Так что за стол Декусквада я садилась с превеликим удовольствием. Но настроение было приподнятым недолго. За столом все, конечно же, обсуждали приближающиеся экзамены. Мне эта тема уже успела наскучить, так что в разговоре я не участвовала, тоскливо передвигая овощи по тарелке и вновь скатываясь в мысли об одной конкретной девушке… Ситуацию исправил, что не странно, Монома — тот самый психованный ученик Б-класса. У него определенно были какие-то проблемы с самооценкой и задетым эго: его попытки выпятить достижения, принизить наш класс и «укусить» побольнее явно на это указывали. — Ах, прости, — неискренне протянул Монома, задев Мидорию локтем. — Твоя голова слишком большая! Вот я и задел ее. Иида тут же возмутился, но был быстро заткнут словами об Убийце героев — эта тема у старосты была «больной». Я не без интереса слушала монолог «Психованного», предвкушая развлечение… Скопившийся за время подготовки стресс трансформировался в агрессию, с выражением которой у меня были очевидные проблемы, и она требовала выхода. А что может выпустить гнев лучше, чем стычка или драка? Так что я с нетерпением ждала, когда же этот гад обратит внимание на меня… Но момент никак не наступал. Пока Монома не совершил долгожданную ошибку: словами прошелся по моим одноклассникам и подарил мне тот самый крючок, за который можно было зацепиться. — Вы только и делаете, что ищете проблемы. Оно и неудивительно! В вашем классе такой сброд… — издевательски сказал Монома. Лицо его походило на пластиковую маску, а ровная неестественная улыбка и широко раскрытые глаза могли нагнать жути. — Ой-ой-ой, — протянула я, подражая манере Бакуго, и поднялась из-за стола, — какой завистливый мальчик… Сам-то, наверняка, та-а-ак хотел оказаться среди нас, но вот незадача, не повезло. Какая жалость! Но ты не расстраивайся. Даже имитации иногда принимают за искусство. Будь Монома куклой, то мы точно услышали бы скрип шейного механизма, когда он медленно повернул голову в мою сторону. Лицо было пустым, но его ноздри гневно раздувались, а улыбка стала еще более неестественной. Разгоняемая по телу молния хищно оскалилась… Она всегда была жадной до драк, несущегося по крови адреналина и заполняющей все тело ярости. Ей нравилось звонко визжать, прорезая воздух. И мне тоже… Мне нравилось сжимать кулаки, нравилось слышать только стук сердца и стрекот сотни разрядов, нравилось разбивать костяшки. — Что-то не так, бесконтрольная? Неужто я задел твои чувства? — театрально приподняв брови в наигранном сожалении, спросил Монома. Я хмыкнула. Если кого-то и могла обмануть его скорбная маска, то точно не меня… — О, что ты! Мне не о чем переживать, — как можно более беззаботно ответила я, приближаясь к нему. — Просто хочу, чтобы ты запомнил один небольшой момент, малыш… Плохо говорить о нашем классе можем только мы сами и Айзава-сенсей. Все остальные получают по морде. С этими словами я с невероятным наслаждением вмазала ему по лицу, подобравшись достаточно близко. Не ожидавший удара Монома повалился на пол. Я подхватила его поднос и поставила его на стол. А затем встала над школьником и, вцепившись в его волосы, подняла его голову с наливающимся синяком на скуле. — Усёк, малыш? — издевательски протянула я. Его синие глаза были полны страха… Как бы он не бахвалился и не пытался нас задеть, Монома боялся нас. Словно зверь, он чувствовал от нас угрозу. Все его попытки цапнуть больше походили на не слишком болезненные укусы какого-то маленького хищника. Молния неудовлетворенно клацнула клыками — противник оказался слишком слаб… И ей это не нравилось. — Глупый, завистливый мальчик с комплексом неполноценности… Еще и такой пугливый. Зачем же ты тогда лезешь к тем, кто не оставит от тебя и костей, м? Сам подумай — раз эти придурки не испугались Пятна, то станут ли они бояться тебя?! Такого слабого, никчемного… — Каминари, — за спиной раздался ровный голос. — А? — не задумываясь, ответила я. И в голове тут же стало пусто… Все мысли и тревоги исчезли. Было так легко, так просто… «Не думай ни о чем,» — сладко искушало что-то внутри. Было сложно ему не поддаться. «Отпусти его,» — властно произнес голос, что окликнул меня. Пальцы послушно разжались. Светлые пряди рассыпались по лбу широко раскрывшего глаза Мономы… «Отойди,» — скомандовал он. И я подчинилась. Ноги отступили. Голова была все так же пуста и заволочена дымкой. Это напоминало те мгновения пустоты после затяжки, когда никотин растекался по телу. Состояние было странным. Но приятным… Эйфория — вот, как можно было это описать. Мне не нужно было ничего решать, думать, сомневаться, брать ответственность… Лишь подчинись Голосу — и все будет хорошо. Так шептало нутро, так убеждал демон на плече, хвостом обвивая руку. Это было сладко. Это было легко. Это было просто… Я покорно шла назад, не желая оборачиваться или остановиться, пока не уперлась в кого-то. Мне хотелось продолжить путь — Голос ведь приказал идти. «Стой,» — сказал он. И я замерла, не смея двинуться с места. Чьи-то руки нерешительно опустились на плечи, а затем властно их сжали. Мне не хотелось оборачиваться… А затем послышалось что-то напоминающее щелчок пальцами. Это походило на то, как гипнотезёры «отпускали» людей. Мысли разом вернулись, дымка спала. Я недоуменно дернулась, чувствуя крепкую хватку на плечах, и повернула голову. В сиреневых глазах с белесым зрачком плескались печаль, сожаление и обреченность. Он словно извинялся одним только взглядом… — О, привет! Какими судьбами? — улыбнулась я. Шинсо непонимающе моргнул. — Может отпустишь? Я уже успокоилась… Не то, чтобы я была против, но это как-то неловко и все такое… Он резко отскочил, сразу же пряча руки в карманах. Плечи ссутулились, словно Шинсо пытался стать меньше, голова склонилась… А глаза старательно избегали любого контакта. — Я… Прости! Прости, я не… — спешно произнес он. Из его голоса пропала та самая властность, которую я слышала в своей голове. Будто дернули тумблер… Передо мной стоял неловкий напуганный подросток, который не мог на меня даже взглянуть. — Я… Извини. Я пойму, если ты… — Эй, ты чего? Все в порядке, — поторопилась успокоить его я. — Это даже было прикольно. К тому же ты меня остановил… Спасибо! — Что? — Шинсо удивился настолько сильно, что остолбенел. Впервые за все это время он решился посмотреть на меня. Сколько же боли, тоски, шока и облегчения было в его глазах… В горле образовался комок. Я была слишком чувствительна и сентиментальна, чтобы не посочувствовать ему. Хитоши напоминал мне котенка на улице, который отчаянно мяукает, надеясь найти безопасность и тепло, но люди лишь проходят мимо… Я всегда испытывала слабость к уличным животным. Мне хотелось обогреть их, забрать домой и окружить заботой. — Но я ведь… — Все нормально, — повторила я. — Ты не сделал ничего плохого. Кто знает, что я могла наворотить? Спасибо. Казалось, что Шинсо вот-вот заплачет. Тяжелый груз, висящий на его шее долгие годы и тянущий ко дну, стал легче. Я попыталась подбодрить его улыбкой. Эта маленькая поддержка и пара слов вряд ли смогла бы разорвать эти оковы страха, вины и ненависти к себе, но мне хотелось думать, что звенья пересечет трещина… Рядом возник Тодороки. Как ревнивый ребенок, у которого пытались «отобрать» кого-то, он схватил меня под локоть и повел из столовой. Это показалось мне забавным — холодный и отчужденный одноклассник вел себя как маленький мальчик… — Увидимся! — крикнула я Шинсо до того, как «падаван» вытащил меня в коридор. Он лишь потерянно смотрел мне вслед и робко махнул рукой. Тодороки же с упорством ледокола вел меня прочь из столовой. — Я вообще-то не доела… Одноклассник промолчал, но свернул в сторону автоматов с едой. Купленные батончики и бутылочка клубничного молока в миг избавили от всех возмущений. Я с наслаждением зашуршала упаковками, вгрызаясь в смесь из мюслей. — Тебе не стоит с ним общаться, — бескомпромиссно заявил Тодороки и скрестил руки на груди. Так он стал еще сильнее походить на обиженного ребенка. — Слушай, я уже большая девочка, чтобы самой выбирать себе друзей, — ответила я, прожевав. — Мы, конечно, с тобой неплохо общаемся, но не перегибай. Тодороки поджал губы. — Он мне не нравится. И имеет повод для мести, — сказал он. Я невольно провела аналогию с ревнивым младшим братом, который хочет заполучить максимальное внимание от сестренки. Это забавляло и раздражало одновременно. Забота с его стороны была милой, но в то же время мне не нравились эти попытки ограничить… Я легко могла принять совет, однако нравоучения, жесткие рамки и попытки «насадить» мне какое-то мнение бесили. — Так. Спасибо за заботу, но давай по чесноку: не указывай мне, что делать. Если бы Шинсо хотел мне навредить, то давно бы это сделал. Я сама решу, как и с кем мне общаться… Тем более мы не в тех отношениях, когда ты имеешь право меня ограничивать. Даже если бы были, то хрена с два я бы такое спустила на тормозах. Тодороки понятливо кивнул. Вероятно, до него дошло, что лезть в мои дела — не стоит. Как же я ошибалась… — Я тебя услышал. Но один человек показал, что иногда стоит влезть, — сказал он. Я не вцепилась себе в волосы только из-за того, что в руках было зажато клубничное молоко. «Ты с кого пример берешь, дурак?! Мидория — плохая роль поведения!» — хотелось завопить мне. Но это было бы неуместно… Тодороки продолжил. — Как твой товарищ и «падаван», хочу заметить, что общение с Шинсо не дает тебе ничего, кроме проблем. Он слаб, не является героем и даже не учится на него. Его причуда вызывает опасения. Тем более у него есть причины для злости. Я считаю, что тебе стоит ограничить с ним общение и вообще свести к минимуму. У меня потемнело перед глазами от злости. Попытки успокоиться через дыхательную гимнастику не помогали… И я понимала, что Тодороки просто пытался защитить таким своеобразным способом и, в принципе, мало понимал в социальных контактах. Но, черт побери! Больше всего на свете мне были ненавистны яростное собственничество и навязывание. А именно это «падаван» и пытался провернуть… Будь я младше и менее уверенной в себе, то приняла бы все его ультиматумы. Однако чем больше становился мой возраст, тем яростнее отстаивала свою точку зрения. Правда, не всегда мирными путями. В тот момент, когда я подбила Тодороки глаз, в коридор завернул Айзава…***
Сенсей, не моргая, смотрел на меня. Я же с небывалым интересом исследовала учительскую. — Каминари, — тихо, но угрожающе произнес Айзава. Молния испуганно свернулась калачиком и не поднимала головы. — Во-первых, это не я. Во-вторых, перед Тодороки уже извинилась, — протараторила я. Сенсей выразительно приподнял бровь. — Монома сам виноват! Но я ударила его всего разочек. — А его ты когда успела? — устало спросил Айзава, потирая глаз. Я стушевалась… Про стычку в столовой говорить явно не стоило. — Да это случайно произошло… — попытки отбрехаться успеха не принесли. Сенсея обмануть было сложно. — На обеде. Но, честно, он первый начал! Я ему прописала разок… Айзава прикрыл лицо рукой. Пальцы нервно крутили медальон — это всегда успокаивало меня в особенно волнительные моменты. Выволочки от сенсея я небезосновательно боялась… Зачастую ему хватало одного взгляда, чтобы вселить ужас. — Честно говоря, я удивлен, что ты ударила его всего один раз, — сказал он после недолгого молчания. — Да меня остановили просто, — отмахнулась я. — Хоть у кого-то в вашей компании есть мозги. — Да, не. Их не было, — беспечно отмахнулась я. — Это был Шинсо. Ну, помните, тот парень с фестиваля, которого я отметелила… Взял меня под контроль и всё. Айзава удивленно моргнул, а затем как-то хищно подался вперед. — Причуда? — Она самая, — ответила я, не чувствуя подвоха. А потом пришло осознание… Из-за моего вмешательства Шинсо так и не блеснул своими способностями и не привлек нужных людей. Это заставляло меня чувствовать себя немного виноватой — в геройскую среду он бы хорошо вписался. Но, видимо, ситуацию удалось исправить — пара оговорок смогли заинтересовать Айзаву. А значит, что у «кошкомальчика» появился шанс… Я хитро улыбнулась. — Его способности идеально подойдут для захвата. Пока, как я понимаю, он может отдавать только простые команды, но, думаю, если потренируется, то и допросы проводить сможет… Сенсей, очевидно, прикидывал варианты. Любому подпольнику, особенно, занимающему какую-то конкретную нишу всегда нужен был преемник — кто-то, кто займет его место после отставки. У Денатсу была я, а у Айзавы пока никого… Готова поспорить, что ему уже начали приседать на уши по этому поводу. Да и сам он, наверняка, понимал важность наследия. Шинсо для него был идеальным вариантом — сенсей специализировался именно на захватах, а мой соперник из детства подходил под параметры Сотриголовы как кусочек паззла… Даже телосложение у них было схожим! Я видела, как крутятся шестеренки в голове сенсея, запуская нужный механизм. Предположу, что интриганка из меня вышла не очень — у Ханты это все же получалось лучше, — но, похоже, все же удалось натолкнуть Айзаву на верные мысли. Он махнул рукой, отпуская. Я поднялась и направилась к выхожу из учительской. — Перед Мономой извинись, — сказал Айзава вдогонку. — И я больше не хочу слышать о твоих драках, поняла, Каминари?! — Да, сенсей, — кисло отозвалась я. Только общения с этим психованным мне не хватало!***
Учебный день близился к концу. Я нервно поглядывала на часы. Мне хотелось узнать, о чем именно хотел поговорить Шинсо, и в тоже время это было слишком волнительно. Я совершенно не знала его, а общаться как раньше было глупо — мы уже давно не были детьми… Оттого чем ближе двигалась стрелка к назначенному времени, тем больше переживаний собиралось внутри. Ожидание изводило, но в то же время давало какое-то облегчение. «Поговорим, и станет легче,» — думалось мне. Поэтому, как только прозвенел звонок, я спешно закинула тетради в сумку и вылетела из класса. Точного места никто из нас не назначил — мы так перенервничали во время разговора, что совсем позабыли об этом. Поэтому «ловить» Шинсо я собиралась у выхода. Спускаться пришлось по лестнице — лифты были заняты спешащими домой учениками. После этого я быстро переобулась и, встав недалеко от дверей, принялась глазами выискивать стоящие дыбом сиреневые волосы… Школьники толпой покидали академию, шумно переговаривались обо всем на свете, толкались и шли к воротам. Шинсо все никак не находился. Я уже начала думать, что он отправился искать меня у класса, но вскоре показались ученики общеобразовательного факультета… Шинсо шел среди них как король — величественный и отчужденный. Одноклассники обступили его со всех сторон и втягивали в разговоры. Он отвечал что-то, разговаривал с ними, но при этом казался отстраненным. В общеобразовательных классах мало кто мог похвастаться сильной причудой — в большинстве своем, они обладали не очень выдающейся и плохо применимой в бою силой, но при этом отчаянно мечтали о геройском будущем. И Шинсо среди них выделялся… У него была та самая сила и возможности, о которых они грезили, на своем факультете он был единственным, кто хоть что-то мог противопоставить геройским классам, и оттого был кем-то невероятным в их глазах. Быть может они завидовали ему, но я не заметила среди них злобы. Скорее это было что-то доброе — «мы не можем дотянуться до звезд, но ты сможешь!» Так это чувствовалось… — Шинсо! — окликнула я его и тут же получила кучу злых взглядов. На меня их доброта, конечно же, не распространялась. Они точно не забыли с каким остервенением я лупила «восходящую звезду». Но мне и не нужна была их доброжелательность. Если они хотели видеть во мне злодейку, то пускай. Если они не могли принять тот бой и отпустить, то зачем же мне пытаться их переубеждать и что-то доказывать? Мне это было ни к чему. Бывший соперник, не замечая негативной реакции, распрощался с одноклассниками и направился ко мне. Злоба сменилась ревностью и каким-то собственничеством. Меня это только повеселило. — А ты популярный. Столько фанатов… — поддразнивая, сказала я. — Надеюсь, они не устроят мне «тёмную». — Устроят что? — не понял Шинсо, а затем посмурнел, напоминая сиреневую грозовую тучу. — Я поговорю с ними. — Не парься, — отмахнулась я. — Не думаю, что они реально решат на меня полезть. — Это да, — усмехнулся он, потерев щеку. Наверняка, вспоминал наш бой на фестивале. «Надо ли за это извиняться?» — пыталась понять я, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Ладно, идем. Мне еще велик нужно забрать. Дождавшись, когда толпа рассосется, мы вместе отправились к «парковке». Там Шинсо отстегнул свой велосипед — черный с наклейками в виде кошачьих мордочек — и покатил его рядом. Затем мы отправились к воротам. В воздухе повисло молчание. Тишину разбавляли разговоры других студентов, пение птиц и шелест листвы. Никто из нас не спешил начать разговор… Мой бывший соперник размышлял о чем-то. Я же бросала на него любопытные взгляды. Он не был самым высоким человеком из тех, кого я встречала в академии — для тех же Шоджи, Сато и Коды Шинсо показался бы коротышкой. Но что-то подсказывало, что та самая фаза роста у него еще будет… Еще он забавно хмурился в задумчивости и, кажется, не осознанно принимался кусать нижнюю губу. Пальцы нервно сжимали руль велосипеда и отбивали на нем какой-то неизвестный ритм. Шинсо волновался, возможно, даже сильнее чем я. Быть может переживал из-за случая с Мономой в столовой… Или просто не знал, как заговорить с девчонкой, с которой дрался в детском саду из-за глупого спора… — Ты правда не сердишься из-за того, что я взял тебя под контроль? — нарушил он молчание, когда мы встали на светофоре. — Поверь, если бы я разозлилась, то ты бы точно это почувствовал… И ходил бы с фингалом. Шинсо фыркнул. На меня он за все время так и не посмотрел, устремляя взгляд куда-то вперед. — Ты все также лезешь в драки… Не кусаешься хоть? — поддразнил парень, чуть скосив глаза на меня. — Как говорит мой наставник: «Жить захочешь — и по яйцам врежешь», — ответила я. — А ты, надеюсь, больше не выбиваешь девочкам зубы? Хотя ты явно растерял хватку, кошкомальчик. Удар совсем не держишь. — Предпочитаю решать проблемы словами, — улыбнулся Шинсо. — Неплохо, — засмеялась я. Загорелся зеленый. Мы поспешили перейти. — Так о чем ты хотел поговорить? Шинсо неловко потер шею рукой, отпуская руль на мгновение. Вновь повисло молчание. Я не торопила его, давая время собраться с мыслями. Крутились колеса, шумели улицы… — Я… Ты даже не попрощалась тогда… — выдохнул он, вновь отводя глаза в сторону. — Это было неожиданно. Мы не планировали переезжать, но пришлось, — тихо ответила я. Носки ботинок срочно потребовали внимания. — Прости. — Не извиняйся. Это было давно… Я даже не узнал тебя, когда увидел, — сказал Шинсо. Его пальцы в волнении потирали руль. — И что теперь? Мы ведь уже давно не дети, — спросила я, пиная подвернувшийся под ноги камешек. — Не знаю, — ответил он. Мы замолчали… — Может начнем все сначала? Словно не были знакомы, — предложила и неловко поправила сползающую с плеча лямку сумки. — Как ты себе это представляешь? — фыркнул Шинсо и саркастичным тоном продолжил. — Привет! Я — Шинсо Хитоши с общеобразовательного. Хочу стать героем, но немного не срослось. Люблю кататься на велике и кошек. Я засмеялась. — Привет! Я — Каминари Денки с геройского. Планирую попасть в подполье. Мне нравятся динозавры, несмотря на то, что я дико боюсь рептилий. Давай дружить? И, как делали это маленькие дети, протянула ему руку. Шинсо со скепсисом посмотрел на меня… Но ладонь пожал. — Серьезно, Каминари?! Ты боишься рептилий? — Тебя только это смутило? — хохотнула я. — Боюсь. Ты вообще видел варанов? Жуть! — С кем я связался?! — драматично вздохнул он, закатывая глаза. — Эй, ты первый начал! — шутливо возмутилась я и ударила его по плечу. — И сразу драться начала, — дразняще сказал Шинсо. — Номерами обменяемся? Или мне нужно будет камешки в окно кидать? — Не докинешь. Высоковато будет. — А из рогатки? — Тогда тебе мой отец за разбитое окно эту самую рогатку засунет куда-нибудь, — усмехнулась я. — Давай сюда. Шинсо протянул свой телефон. Я быстро вбила номер и сделала дозвон на свой, тут же создавая контакт «Вредный кошатник». — Держи, — Шинсо забрал гаджет обратно и принялся вносить меня в телефонную книгу. — И зови меня по имени.***
Наступили экзамены. Письменная часть прошла довольно легко. Сложных вопросов почти не было, и в своем результате я была уверена — «проходной точно наберу». На следующий же день назначили практику… — В смысле драться с учителями?! — завопила Мина прямо мне в ухо, когда нам рассказали о новых правилах. — А как же роботы?! — Мина, глухой напарник — плохой напарник, — взмолилась я, пытаясь спасти слух. Ашидо послушно замолкла. Но лишь на мгновение… С ее языка шепотом сорвалась длинная матерно-паническая тирада. — Так, вдох-выдох! Все будет нормально. Я же с тобой. — Это мало обнадеживает, — выдохнула она, за что получила легкий удар по затылку. Вероятно, Мина так хотела пошутить. — Ай! Сама подумай: директор Незу — гений. А мы обе не очень умные. Ай-ай-яй! — Да, мы тупые, — прошипела я, за локоть таща ее в комнату ожидания. — Но дуракам везет! И вообще не мешай. Я думаю. Это было сказано лишь для того, чтобы моя подруга не суетилась и, наконец-то, замолкла. План у меня был. Точнее наметки, но тем не менее! Незу был чертовски умен и, готова поспорить, распланировал каждый шаг наперед. Но я надеялась, что его планы не были рассчитаны на идиотов и неожиданные выпады… Моя идея была проста: драпать и так быстро, как только получится. Директор, наверняка, решил, что мы не воспримем его всерьез и полезем в драку. Значит, вместо боя нужно было совершить тактическое отступление — проще говоря, побег. Помнилось мне, что орудовал Незу жуткой химерой из экскаватора и той машины с шаром для сноса зданий… А против такого агрегата, помноженного на гениальность, безумие и садизм бывшей лабораторной крысы, выступать не хотелось. «В конце концов, никто не отменял старую добрую импровизацию,» — подумала я, разминая пальцы. Мина уже ускакала обсуждать нововведения экзамена к остальным. Полный решимости Киришима во весь голос хвалился тем, что уж Цементоса он одолеет легко. Стоящий возле него Ханта кивал и изредка перешептывался с Минетой… Мне ужасно хотелось дать им подсказки, но я одернула себя. Их проигрыш — это безопасность во время нападения. А жертвовать друзьями из-за такой глупости, как язык без костей, не хотелось. «Это к лучшему,» — убеждала себя я, поглядывая на Джиро. Она стояла возле Коды. В груди закололо, но я не стала отворачиваться. В каноне Кьёка сильно пострадала во время атаки на лагерь, и мне, конечно же, хотелось ее уберечь. Но ни одной здравой идеи, как это провернуть, так и не появилось. Мне оставалось только сжимать от бессилия пальцы… Я отвернулась и стала осматривать одноклассников. Бакуго был на грани. Казалось, что еще мгновение, и он взорвет все к чертям. А особенно своего вынужденного напарника — Мидорию. Бакуго можно было только посочувствовать: его заставили сражаться против кумира вместе с человеком, которому он даже не доверил бы охранять свои носки. — Они этого и ждут, — тихо прошептала я ему, встав рядом. Он не ответил и лишь сильнее стиснул челюсть. — Они специально столкнули вас вместе, надеясь, что вы — скорее, ты — сможете работать вместе. — Я знаю, — ответил он, с ненавистью глядя на экран. — Это очередная проверка на вшивость. — Да. Они играют на наших слабостях, — произнесла я. — Они хотят, как лучше… — А получается полное дерьмо, — закончил за меня Бакуго. — Я не стану говорить «держи себя в руках», «докажи им, что они неправы» и прочую банальную херню… Покажи себя и чему научился. Ты такой, какой есть, и тебе не нужно дружить с Мидорией, чтобы выиграть, — сказала я. — Оберни их трюк против них самих. — И как же? — с каплей заинтересованности спросил Бакуго. — Воспользуйся Мидорией. Холодный расчет и ничего более, — губы сами растянулись в улыбку. — Пусть решат, что оказались правы… А потом взорви их ожидания нахуй. Он оскалился. Я хмыкнула и пошла ловить Мину. Нужно было рассказать ей наш план… Но кто-то вдруг крепко вцепился в руку. — И что ты творишь? — хмурясь, спросила Джиро. По шее пробежали мурашки. — Поддерживаю друзей. Что-то не так? — спросила я, стараясь скрыть одухотворенность. Она сама заговорила со мной. Сама подошла… Окрыленное сердце унеслось на седьмое небо, а в животе что-то затянулось узлом. — Ты его только раззадориваешь. Не думаешь, что станет хуже? — сказала она. Я зачарованно разглядывала ее глаза. Чуть слепленные тушью ресницы мелко подрагивали. — Ты, может, и не видела, но «старый» Бакуго вернулся. И это никому не нравится… — Бакуго есть Бакуго. И его не нужно сдерживать. Он такое даже не станет воспринимать. Я не хочу его ограничивать или менять, — пальцы нежно подцепили темную прядь у лица и чуть приподняли, открывая ухо. Я склонилась и прошептала. — Но кто сказал, что нельзя его чуть подтолкнуть в нужном направлении? Кьёка хмыкнула. А затем сделала то, отчего мое сердце сделало мертвую петлю… Тонкие музыкальные пальцы крепко вцепились в ворот куртки и дернули на себя. Щеку обожгло смазанным поцелуем. — Это аванс. Не смей проигрывать… Я ошарашенно застыла, забыв, как дышать. Джиро же отошла куда-то в сторону. Карие глаза пылали лукавым огнем, словно болотные фонарики — пойдешь за ними и встретишь погибель… Стоящий неподалеку Бакуго ухмыльнулся. Я же шутливо погрозила ему кулаком и, тряхнув головой, пошла искать Ашидо.***
Мина приняла мой план без энтузиазма, но согласилась — иных вариантов просто не было. Инструктаж Незу нам провел еще на пути к полигону — сраная промзона! — и, как только мы прибыли, радостно унесся прочь. Наступили минуты напряженного ожидания сигнала. — Денки? — робко позвала меня Мина. Она была очень напугана, поэтому я не удивилась ее желанию отвлечься разговором. — Что? — Я не хочу лезть… Но как там ситуация с Джиро? — спросила Мина. — Все сложно, — выдохнула я, карабкаясь по трубам наверх. Хотелось разведать обстановку и внимательнее осмотреть место предстоящей битвы. — Мы не говорили особо последние дни. Экзамены, заняты все… Но знаешь? Она поцеловала меня в щеку. Сказала, чтобы я не смела проигрывать… — То есть она игнорила тебя всё это время, а потом внезапно активизировалась? —задала вопрос Ашидо. Я промолчала, посчитав его риторическим. — А ты сама как? Ну, относишься к этому? Я пожала плечами и поставила ногу на удобный выступ. Подтянулась. Встала ровнее. — Не знаю. Рада, наверное… Я не из тех, кто лезет к кому-то, так что для меня инициатива — это, считай, подарок небес… — здание, на которое я забралась, не было очень высоким, но с него было хорошо видно местность. Спасительные ворота находились на северо-востоке от нас. Я прикинула маршрут… «Далековато и много препятствий, но, если быстро бежать, то справимся, — думалось мне. — Но мы там как на ладони будем… Может в обход?» — Ладно, — протянула Мина. А затем шкодливо улыбнулась. — Как думаешь, а Киришима там волосы тоже красит? — «Там» в смысле… — я выразительно опустила палец вниз. Моя подруга активно закивала головой. Мне стало смешно. У нас назревал бой, а она решила обсудить такое… — Вряд ли. Точнее, я о таком вообще не задумывалась, и такое мне вообще не надо, фу! Но вообще… Он бы там себе все выжег. Хотя, кто его знает?! Может и красит. Мина захихикала. Я спрыгнула на асфальт, толкая ее локтем. Сплетничать перед экзаменом нам точно не стоило… Прозвучал сигнал. Веселье как ветром сдуло, и мы посерьезнели. Было напряженно тихо. Это напоминало ужастики… Враг был где-то рядом. Мы не видели его, не слышали, но точно знали — он есть. Мина нервно вцепилась в мою куртку, шумно сглатывая. Чувства обострились… Я напряженно смотрела по сторонам, позволяя подруге оставаться за мной. Задул легкий ветерок. «В обход,» — все же решила я. Пальцы нащупали за спиной руку Мины и сжали ее запястье. — Идем, — шепнула, давя в себе желание общаться с ней жестами. Уж их Ашидо точно не знала… В полной тишине послышался скрежет. Я дернулась и на рефлексах толкнула напарницу в сторону. Громыхнул взрыв. Поднялась пыль, в стороны полетели осколки бетона, протяжно заскрипела арматура, ломаясь. Об асфальт ударился тяжеленный ковш. Над полигоном разнесся безумный хохот… — Ходу, ходу, ходу! — закричала я Мине и, рывком подняв ее на ноги, рванула вперед. Испуганная подруга понеслась следом… Бежала она так быстро, что даже обогнала меня. Это было неплохо. Но была проблема… — Спокойно! Не паникуй. Мина, направо. Направо, черт побери! Мина! Она просто бежала вперед, ведя нас в противоположную от ворот сторону и никак не реагируя на мои слова. Паника лишила ее возможности мыслить здраво. Догонять и возвращать подруге рассудок было муторно и могло навлечь на меня проблемы, но я не могла ее бросить… Молния затекла по венам быстрее, проникла в мышцы и заставила работать еще усерднее. Тело неслось вперед. Я кричала и звала Мину, но та все еще продолжала игнорировать меня. Шар для сноса зданий качнулся… — Стой! — заорала я. Но было слишком поздно… Все казалось слишком медленным. Еще одна постройка разлетелась на осколки. Мина испуганно замерла, как олень в свете фар, и брызнула слишком большим количеством кислоты. Кусок кирпича летел точно в ее голову… Я подалась вперед, надеясь утянуть подругу на землю, но не успела. Лицо и руки обожгло. Брызнула кровь, среди грохота раздался короткий вскрик. Мина повалилась на асфальт. И не двигалась…***
Исцеляющая девочка смотрела на меня очень зло. Казалось, не лежи я на больничной койке, то она точно бы отходила меня своей тростью в форме шприца. — Скажи-ка мне, девочка, какая у тебя оценка по химии? — прищуривая глаза, спросила старушка. — Твердая «четверка», — ответила я, готовясь в любой момент скатиться под кровать ради укрытия. — Да? Тогда почему ты спиртом себе руки залила?! — Надо было чем-то обработать… А щелочи под рукой не было, — попыталась оправдаться я. Исцеляющая девочка явно боролась с желанием меня придушить. Я, как никогда, была рада существованию клятвы Гиппократа… — Шрамы останутся, да? — На руках. Лицо ты, благо, «обработать» не додумалась, — ворчливо ответила она и «чмокнула». По телу пробежала энергия… А затем на плечи ощутимо надавила усталость. — Самое серьезное я вылечила. Вечером закончу. И повязки чтоб не трогала! — Есть, мэм, — я шутливо отдала честь забинтованной ладонью. Исцеляющая девочка недовольно глянула на меня и, постукивая тростью, пошла к остальным пациентам. Каждую кровать отделяла ширма, так что появлялась иллюзия уединения. Но стоило мне улечься поудобнее и приготовиться размышлять… — Пс, Денки! — отодвигая в сторону шторку шепотом позвал Ханта. Голова у него была замотана, и из-под бинтов торчали черные волосы. — Как жизнь? — Да вот, развлекаюсь, — улыбнулась я и махнула рукой. Серо присвистнул. — Мда… Я вот тоже балдею, — пошутил он, указав на бинты. — Когда Полночь меня усыпила, прямо на камни грохнулся. Хорошо хоть без сотрясения… — Заткнись, — провыла с другой кровати Мина, сжимая в руках тазик. — Везунчик! Как же хреново-о-о… — А нечего головой кирпичи ловить! — шутливо проворчала я. — Ты-то вообще целехонькая… — Слышьте, рты закройте! — крикнул Бакуго с другого конца палаты. — Спать мешаете! — Да ладно тебе, Бакубро, — миролюбиво отозвался Киришима. Он, судя по всему, чистил ему апельсины. — Ты же все равно не спишь. — О, так ты тоже тут! — удивился Ханта. — Как прошло? — В бетон закатали, — хохотнул Эйджиро. — Я-то думал: на раз-два порешаю и готово. Цементос, оказывается, быстрый мужик… — Тише, прошу! Голова раскалывается… — захныкала Ашидо. — А у вас, что было? — Мне откуда знать? Я почти сразу вырубилась. — О, так ты тоже? Добро пожаловать в клуб «Спящих красавиц и красавцев»! — Тоже мне достижение… — Камибро, не томи! — Да ты просто глянь на меня: все сразу ясно, — рассмеялась я. — Ладно… Незу устроил погром. Эта дурочка испугалась и рванула в другую сторону от ворот. Я за ней. И тут ей как кирпич в башку прилетит… А она мало того, что вырубилась, так и кислоту свою по всей округе разлила. У меня руки в мясо, кусок арматуры в ноге… Худо-бедно затащила ее в трубу. По ней до ворот доползли. — Пф! Фигня, — сказал Бакуго. — Тупо свалили… — Бакубро, так вы ведь с Мидобро тоже… — Это другое! Ты, блин, сравнил Крысу с Всемогущим! — Может вам линейку принести? — пошутил Ханта. А затем, подмигнув, продолжил. — Хотя вам и транспортира хватит! — Чё вякнул?! — Моя голова-а-а-а… — взвыла Мина. — Бакубро, тебе нельзя вставать! — Да завали! И руки вымой, Дерьмоволосый! Я захохотала, откидываясь на подушку. Ханта фыркал за ширмой… А потом Ашидо все же стошнило. — Мина!***
Вечером, когда нас всех скопом выписали, весь класс отправился переодеваться. В раздевалке все разговоры были о прошедших экзаменах и грядущем лагере… А потом кто-то из девчонок заметил сломанную розетку. Чинить ее отправили, конечно же, меня, как «мастера» электрики. Кьёка назвала это иначе: — Все просто. Если кого-то из нас током… ударит, то будет нехорошо. А тебе-то что будет? — последнее время она почти перестала ругаться. Возможно, из-за того, что Яомомо не переносила мат… Но это неважно. В общем, я отправилась чинить розетку. В одних только белье, юбке и носке — второй остался лежать на скамейке. Из инструментов у меня была только созданная Яойорозу отвертка… На первый взгляд все было неплохо: никаких замыканий, искрящейся проводки и покрытых копотью стен. «Значит, проблема где-то внутри,» — решила я и сняла лицевую панель. Тут-то и обозначилась поломка: на одном из кабелей попортилась изоляция, и волокна провода чуть раскрутились. Починить такое — для меня дело пары минут. Но черт меня дернул потрогать… В тот момент-то я и заметила повреждения на ограничителях. Но было слишком поздно. Пальцы коснулись оголенных проводов, и меня засосало… Ощущения были странными. Я была одна, но при этом меня было много… Что-то текло ровным беспрерывным потоком. Мы поддались течению и направились следом. Было темно и в то же время ярко. Словно идешь в темноте, а вокруг летят светлячки, и ты видишь только их огоньки. Но те яркие пятна, с которыми мы текли, были жгучими, кусачими… Это не было больно. Скорее щекотно. И весь этот поток казался таким родным и знакомым. Они весело бежали вперед и звали за собой. Нам хотелось течь вместе с ними, беззаботно петляя по темному коридору… Но что-то вдруг щелкнуло в голове, будто бы кто-то дернул тумблер. «Где это***
— Алло, ма! У меня вопрос… — неуверенно произнесла я в трубку. — Что делать если я случайно прошла через розетку и оказалась в другом месте? — Ты что?! Я — Каминари Денки. Мне сложно сдерживать свою агрессию, я подружилась с человеком, с которым дралась в детстве, у меня появились боевые шрамы, и объект моего помешательства, возможно, испытывает взаимные чувства. А еще я умею ходить через розетки…