***
Учитель из Всемогущего был аховый. И если с отсутствием педагогического образования еще можно было смириться, но с его абсолютным непонимание основ — невозможно. На своем уроке он решил устроить проверку полученных на стажировке навыков при помощи гонки. Нет, конечно, героям нужно уметь быстро реагировать на ситуацию и бежать спасать гражданского… Но тренировка была в промзоне. Гонка и промзона. Шикарный выбор! Только вот подавляющее большинство злодеев орудовало в городской среде. В редких случаях это были аэро- и морские порты. Еще были катаклизмы, но это, опять же, города, деревни или туристические места: горы, леса, море, реки и озера. В промышленных зонах ситуации, требующие вмешательства героев, происходили крайне редко — или чрезвычайные ситуации техногенного характера, или природного. Герою, конечно, нужно уметь работать в любой среде, но не лучше ли было сначала изучить наиболее частые места столкновений? С местом разобрались, но что же не так с гонкой? А то, что скоростные причуды были у очень немногих в нашем классе. И специализации ребят… Например, Тсую. Ее среда — вода. Специализироваться она будет на преступлениях связанных с водоемами и на сушу ей почти не нужно соваться. Следовательно, бегать, чтобы демонстрировать свои навыки ей не надо. Или Кьёка. Ее область — шпионаж и разведка. В одиночку ее никогда не пустят, она все же поддержка и координатор, а не боевик или щит. У Хагакуре то же самое… В общем, вся эта гонка больше походила на ту картинку, на которой обезьяну, слона, ворону, пингвина, рыбу, тюленя и собаку просят залезть на дерево. Недовольство я не высказывала. Еще не хватало подрывать авторитет светила всея героики страны восходящего солнца! Такого никто не поймет, даже осудят. Так что я молча смотрела на переплетения труб, стараясь запомнить их расположение. Всемогущий в это время рассказывал правила. «Не с карточек читает — уже хорошо,» — мысленно съязвила я, колупая пластырь над локтем. Про куртку на факультете поддержки еще не знали. Благо на дворе был июнь, и мерзнуть не приходилось… Друзьям же я сказала, что потеряла часть своего костюма на стажировке. Это в какой-то мере была правда, так что об этом не солгала. Умолчала, но не врала. От этого становилось как-то легче… — Пожелаешь удачи? — сказал Ханта, лукаво улыбнувшись. Они с Миной были в первой пятерке «бегунов». — В нашей профессии желать удачи равносильно проклятию, — ответила я. — Так что могу только болеть и орать кричалки. Друг театрально задумался. — Это, конечно, хорошо, но нужна мотивация, — проговорил он. — Замотивируй меня. — И как же? — поддержала я шутливый разговор. Ханта выразительно постучал пальцем по щеке и вытянул губы. Я легонько ударила его по плечу. Он засмеялся. — Снимите уже комнату, — проворчал Бакуго, скривившись. В ответ я лишь показала ему язык. — Ну так что? — спросил Ханта. В такие моменты сложно было понять — шутит он или нет… Да и чувствовался какой-то подвох. Серо было довольно сложно «прочитать» и предугадать его действия. Этот лис всегда был себе на уме, придумывая запутанные многоходовки. Поддержав его шуточный разговор, я сама себя загнала в ловушку — каким-то необъяснимым для меня образом он любого мог взять на слабо. Даже чертовски умного Бакуго, который прекрасно понимал эти подначивания, ему удавалось подцепить на крючок так, что соскочить было очень сложно… Вот и меня этот хитрец сумел поймать. — Придешь первым с большим отрывом от остальных — получишь то, чего так хочешь, — сказала я, вступая в его игру. Ханта расплылся в улыбке и, залихватски подмигнув, надел на голову шлем. А затем вместе с остальной группой отправился на позиции… — Ну и зачем? — хмурясь, спросила подошедшая Кьёка. От волнения у меня намокли ладони и чуть быстрее забилось сердце. — По приколу, — ответила я, стараясь сделать тон максимально равнодушным. — Он хочет сыграть, но я тоже не дура. Поэтому ввела свои правила. — Пф, для Серо это идеальная территория, — фыркнула Джиро. Ее руки были скрещены на груди, а лицо выражало недовольство. Я так и не смогла понять, почему она была так раздражена. — Да, знаю. Он, несомненно, придет первым, — последовал мой ответ. Кружащаяся в теле молния взволнованно закололась шипами внутри. Неприятно, но терпимо. — Но остальные тоже довольно быстрые. Так что большого отрыва быть не должно… Я поставила условие, которое слишком сложно выполнить. — А я думаю, что он тебе просто нравится, — едко сказала Кьёка. Это было слишком странно. На мгновение мне даже показалось… А, неважно, что мне там почудилось. Тогда эта мысль показалась слишком невероятной, чтобы быть правдой. — Ну да… Мы же друзья, — ответила я, чувствуя себя очень неловко. Джиро на это закатила глаза и ушла к Яойорозу. Мне же было совсем непонятно… От этого разговора остался какой-то неприятный осадок. Но я поспешила забыть об этом, вставая рядом с Киришимой. — Ставлю на Серо, — сказал он, поворачивая голову в мою сторону. — Тогда я — на Оджиро, — поддержала «тотализатор» я. — Первой будет Ашидо. Она невероятная гимнастка. Ее рефлексы и движения офигительны! — подал голос стоящий рядом Минета. — Не, для Мины эта неудобная зона, — ответила я. — На открытом пространстве у нее было бы преимущество. Но тут слишком много препятствий. Будь у нее навык паркура, то тогда да — пришла бы первой. — С хорошими рефлексами и паркур не нужен! — возразил Минета. Я покачала головой. — Так не работает. Сейчас для нее лучшая тактика — скользить по земле, перепрыгивая через трубы, а потом ближе к цели взобраться на здание. — А про остальных что скажешь? — заинтересовано спросил одноклассник. — Ну, сложнее всего Ииде, — начала размышлять я. — У него высокая скорость, но он еще не до конца вылечился и ему будет сложно реагировать на трубы. Разогнаться сильно не выйдет — много препятствий и сверху, и снизу. Стопроцентно куда-нибудь не впишется… Пока главный конкурент Ханты — Оджиро. Ему подходит эта локация, и есть все навыки, чтобы довольно быстро добраться до финиша… Мидория сейчас тёмная лошадка. Никто точно не знает — сломает он себе что-нибудь или удивит новым навыком. Минета хмыкнул и повернулся к экрану. Всемогущий дал отмашку, и первая пятерка побежала. Я внимательно следила за их действиями — на чужих ошибках тоже можно многому научиться. Заодно изучала местность и неудобные места. Пройти эту гонку для меня было не так сложно. Трубы были сделаны из стали, так что магнититься должны были неплохо за счет железа в составе. Да и паркур для меня был таким же обычным делом как ходьба или бег — Денатсу с малых лет учила меня скакать по крышам довольно радикальными способами. Однажды, например, она привезла меня на заброшенную стройку небольшого спального района, затащила на крышу одного из зданий и расхерачила в хлам лестницу. На спуск мне давался час — по прошествии этого времени мать оставила бы меня там и уехала в закат. Стоит ли говорить, что слезла я довольно быстро, ободрав руки с коленями и набив несколько шишек? Уроки были жесткими, зато действенными… По промзонам мне лазить не приходилось, но, думалось мне, что принцип довольно прост. Главное, держать баланс и смотреть под ноги. Итак, первая пятерка неслась вперед. Ханта, словно Человек-Паук, цеплялся за верхние трубы скотчем и летел в сторону «жертвы». Мина решила подняться, кислотой выжигая себе выступы для пальцев. Оджиро прыгал, как кенгуру, и хватался хвостом. Иида бежал и перепрыгивал через трубы, походя на легкоатлета. А Мидория неожиданно покрылся зелеными искрами и заскакал радиоактивным кроликом… Прыжки его больно уж походили на движения Бакуго, и не заметил этого только слепой. Эйджиро встревоженно глянул на нашего друга. Зрелище это было печальным… Из Бакуго будто выкачали весь воздух. С каким-то опустошением он смотрел на экран, стоя перед ним в полном одиночестве. На его глазах Мидория вновь украл приемы и движения, отточенные долгими тренировками, стал сильнее за одну неделю стажировки, когда Бакуго ходил по улицам и развлекал народ… А потом опустошение сменилось тихим гневом. Мой друг не кричал, не вопил, как делал это обычно. Но что-то темное, злое застыло в его глазах. Чистая ярость, вызванная несправедливостью… Я не стала ничего ему говорить или утешать. Просто встала рядом. Мы молчали. А потом почти синхронно усмехнулись, когда Деку оступился и полетел на землю. — Он всегда будет повторять, — едва слышно прошептала я. — Копировать, мимикрировать… Но знаешь что? — Что? — глухо отозвался Бакуго, не отрывая глаз от экрана. — Это значит, что ты оказался лучше него, — ответила я. — Ведь ты создаешь новое, пока он подбирает остатки. Мидория — лишь реплика. И Бакуго оскалился. Широко, ярко и немного зло. Я знала, что не утихомирила его ярость. Но это было и не нужно. Люди всегда соответствуют своей причуде. А Бакуго был взрывом. Ярким, злым и жгучим… Зачем тушить это пламя, если нужно выжечь гнилые деревья? И когда Бакуго вышел на территорию полигона во второй пятерке — Тсую, Токоями, Урарака и Тодороки, — я лишь надеялась, что смогла помочь ему избавиться от сомнений… Его ярость гремела по всей округе, ослепляя всех взрывами. Обида, гнев, неуверенность рвались из него громогласными криками, а тело неслось вперед… Я смотрела на него через экран, а затем прижалась губами к щеке Ханты — он все же выполнил условия сделки. Кьёка в этот момент почему-то отвернулась…***
Мне предстояло бежать в третьей пятерке. В нее так же входили Аояма, Яомомо, Киришима и Минета. Сложнее всего из нас всех было моему каменному другу — у него не было ничего, что позволило бы ему разогнаться. Будь это реальный бой, то у Эйджиро было бы некоторое преимущество. Например, он мог бежать и буквально пробивать любые препятствия… Но Всемогущий запретил рушить полигон, так что Киришиме оставалось только уповать на свои навыки прыжков. «Минета будет ползти по стенам при помощи своих виноградин, а затем скакать по ним… Аояма полетит на лазере, — размышляла я, разминаясь на своей позиции. Мне досталось место на земле, так что у ребят была небольшая фора. — Яомомо или создаст абордажный крюк, или альпинистское снаряжение, или, если заморочится, реактивный ранец. Кирибро же будет карабкаться при помощи каменных когтей». Мне повезло оказаться более мобильной среди всей группы: слава паркуру и магнетизму! Как бы я не ворчала на выбор локации, мне было легче всего именно здесь… Правда, добавить проводящие вставки в ботинки раньше я не додумалось. Так что пришлось быстро стягивать с себя обувь вместе с носками и за шнурки подвязывать к поясу. «Когда пойду просить куртку, попрошу изменить ботинки,» — появилась в голове новая заметка. Лучше ее было записать себе где-нибудь на руке — так какие-то вещи точно не забывались. Но пишущих предметов у меня с собой не было, пришлось оставлять мысленную зарубку. Асфальт был горячим. Все же было лето, и он быстро нагрелся под солнечными лучами. Ступни жгло. Пришлось переступать с ноги на ногу… Прозвучал сигнал старта. Я резко сорвалась с места, занырнув в намеченный переулок. Здания там стояли довольно близко друг к другу, так что забраться наверх не было проблемой. Оказавшись на крыше, я быстро оглянулась, чтобы отследить перемещения своих соперников. Вдалеке сверкал пупочный лазер Аоямы и были слышны недовольные вопли Киришимы. Яомомо и Минету не было видно… Я хмыкнула и запрыгнула на трубу. Часть электричества сконцентрировалась в стопах, напоминая мне о ходьбе по воде и деревьям в «Наруто», остальная продолжила циркулировать по телу. «Ну, понеслась!» — подумала я и побежала по стали, чувствуя себя чем-то между шиноби и Тарзаном, скользящим по веткам в джунглях. Выходило это все удивительно легко. И неслась я быстрее обычного… Это было странно. Но еще страннее было то, что мир вокруг как-то смазался. Я словно летела, перепрыгивая через встречающиеся на пути препятствия. Это было непередаваемое чувство. Молния в груди неслась вместе со мной, радостно клекоча внутри. Казалось, что каждая частичка моего тела разогналась до небывалой скорости. А я бежала-бежала-бежала, даже не чувствуя боли от бьющих по бедру ботинок… Финиш я едва не проморгала, чуть не пробежав дальше. Но благо мне удалось запрыгнуть на платформу и остановиться. Правда, я едва не перелетела через ограждения и ободрала себе пятки от резкого торможения… Но это не важно. Важно, что прибежала к «жертве» я первой, оставив остальных участников группы далеко позади. — Ты чего такая быстрая?! — удивленно воскликнул запыхавшийся и пришедший последним Киришима. Он был немного запачкан бетонной пылью — вероятно, не выдержал и пробил пару стенок… Я хихикнула и смахнула с него кусочек штукатурки. — Сама в шоке, бро. Я даже от матери с тапком в руках так быстро не бегала, — пошутила, натягивая ботинки. Эйджиро усмехнулся. — Но теперь… Хрена с два она меня догонит! Мы засмеялись, шутливо толкая друг друга. Затем Всемогущий вручил мне почетную ленту победителя и отправил всю нашу группку к остальным. — Ну что? Я заслужила поцелуй? — подскочила я к Джиро, игриво подставляя щёку… Но она как-то странно ухмыльнулась и показательно прижалась губами к щеке Яойорозу. Все это время Кьёка смотрела мне в глаза, а после с громким чмоканьем отстранилась от зам старосты. Стало горько. — Прийти первой — дело небольшое, — сказала она мне. — Ты не особо старалась. А Яомомо себе целое снаряжение создала… Столько калорий потратила! Я поджала губы. Челюсть свело, а ногти вжались в ладони. Будь моя молния кошкой, то она бы гневно зашипела, выгибая спину дугой, а шерсть ее вздыбилась бы короткими колючими разрядами… Я отвернулась к экрану, старательно делая вид, что это ничуть не задело и что мне чертовски интересен последний тур гонки. Подошедшая Мина успокаивающе прижалась щекой к плечу и ласково сжала запястье. Киришима стоял сзади, словно прикрывая мою спину. Ханта был справа, забавно комментируя происходящее на экранах. А Бакуго ошивался где-то неподалеку и иногда пристально смотрел на нас, будто охраняя… Эта забота была приятной. Казалось, что меня закутали в теплое одеяло. Но на языке все еще горчило. «Не особо старалась, — крутилось в голове. — Быть может это правда…» Лента первого места неприятно прилегала к телу.***
Несмотря на все новшества UA звукоизоляция иногда оставляла желать лучшего. Весь шум и гам мужской раздевалки был довольно хорошо слышен в женской. Слова не всегда удавалось разобрать, но все же мы с девочками прекрасно слышали разговоры парней. Однажды нам даже случайно удалось разобрать спор о большем «достоинстве»… Стоит ли говорить, насколько красными мы все были после этого? Некоторые девочки даже смотреть не могли на одноклассников без смущения. Хагакуре тогда все тихо завидовали — на ней-то никто не мог разглядеть румянец! Итак, после тренировки с Всемогущим все пошли мыться и переодеваться. И как-то так вышло, что парни вели себя довольно шумно. Кто-то из наших сплетниц — то ли Мина, то ли Тору — попросил Джиро подслушать… Тогда-то мы и узнали о дыре в стене. Красная от злости или смущения Кьёка безжалостно ткнула Минету в глаз штекером через отверстие. Я же достаточно громко, чтобы в мужской раздевалке было слышно, крикнула: — Мы же договаривались к своим не лезть! — из-за стенки послышалось ворчание и болезненное хныканье. — А что он там наговорил? — полюбопытствовала Хагакуре. Джиро хмуро свела брови к переносице — это ей очень шло — и передернулась от отвращения. — Нас обсуждал, — нехотя ответила она. — О! А про меня наплел что-нибудь? — спросила я, застегивая рубашку. — Про нас с тобой промолчал, — с какой-то обидой сказала Кьёка. А затем едко добавила. — О тебе то ему незачем говорить! Вы же с ним друзья. — Скорее подельники в ситуации с чирлидершами, — поправила я ее. Пуговицы не поддавались, выскальзывая из пальцев. — Ага как же! — фыркнула Джиро. — Ты с ним заодно. Чего врёшь? Вы так мило общались на тренировке… Я нахмурилась, не понимая претензии. — Не колись, ёжик, — мне показалось, что перевести все в шутку, будет хорошей идеей. — То, что я иногда разговариваю с Минетой, не преступление. Тем более я стараюсь перенаправить его энергию в другое русло. Так что спрячь иголки… Затылок обожгло болью. После чего Джиро обиженно отвернулась и широким шагом направилась к своему шкафчику. — Да за что?! — воскликнула я. — За «ёжика», — зло ответила Кьёка. — И перестань хвостом крутить перед парнями! Только позоришься. Я непонимающе прижала ладонь к месту удара. Джиро вела себя странно. И рука у нее была тяжелой…***
В обеденный перерыв я заскочила на факультет поддержи. В их огромном классе-мастерской все время что-то жужжало, тарахтело и скрежетало. Иногда случались взрывы, но это преимущественно была заслуга Хатсуме. К ней я лезть не решилась и пошла искать кого-то более спокойного. Отслеживала просто: тот, кто дальше всех закатит глаза на очередной взрыв — мой вариант. Она вскоре нашлась… — Привет! Меня зовут Каминари Денки. Я из первого А, — представилась я хмурой девчонке с увеличительным стеклом на глазе. Та, не обращая на меня никакого внимания, паяла небольшую микросхему. — Нэо, — коротко отозвалась она. — Что надо? — Новая куртка и электропроводящие вставки в ботинки. Чтобы магнититься к поверхностям, — ответила я, с любопытством рассматривая ее работу. Нэо была низкой девушкой с кучей ярко-синих косичек. Еще у нее на носу была довольно симпатичная горбинка… — Момент, — сказала она и продолжила припаивать контакты. Паяльник в ее руках порхал… Работала Нэо медленно, методично и очень аккуратно. Контакт к контакту, почти стерильный стол, где каждая вещь лежала на своем месте. Как я заметила, у многих учеников факультета поддержи на рабочем месте был чистый хаос: разбросанные гайки и болты, спутанные провода, мятые чертежи с темными кругами от кофе, сложенные кое-как инструменты… А у Нэо все было разложено и прибрано. Вскоре она отложила паяльник, вытащила шнур из розетки и оставила сопло остывать. — Возьми свою папку в стеллаже и тащи сюда, — скомандовала Нэо, убирая в ящик припой и флюс. Я же пошла за папкой… Найти ее оказалось не так легко — на полках был все такой же хаос. Благо хоть было разделение по годам учебы… После я вернулась с запрошенным в руках и отдала Нэо. Та со знанием дела пролистала все листы с чертежами и мерками. — Со старой курткой что? — Потеряла, — ответила я. — Ясно, — сухо сказала Нэо. — Ботинки сделаю через два дня. За курткой через полторы недели зайдешь. — Хорошо. Оставить номер? — Да. Вот тут запиши с именем и запросом, — девушка протянула мне стикер для заметок и ручку. — Чего ко мне? Все к Хатсумэ идут. — Ты тут самая адекватная, — ответила я, записывая данные. — А она мне еще лишнего наворотит. Нэо хмыкнула, приподнимая уголок губ в подобии улыбки. — Понятно. А теперь свали, — сказала она, отвернувшись к столу. Я тихо вышла из мастерской. Нэо была прикольной и говорила только по делу. После шумных, болтливых одноклассников она казалась оазисом среди пустыни… А потом у меня заурчало в животе, и я вспомнила, что еще ничего сегодня не ела. Ноги повернули в сторону столовой. В одном из коридоров мелькнули стоящие дыбом сиреневые волосы…***
На следующий день уже Айзава-сенсей решил проверить наши способности после стажировки. Старые добрые спарринги. Никаких причуд — только боевые навыки. «Вот это я понимаю тренировка!» — думалось мне, когда мы по давнишней традиции наворачивали круги по полигону и разминались. Дальше лучше… Сенсей провел жеребьевку и разбил нас на пары. Победитель поединка проходил на следующий уровень и спарринговался с другим победителем. И так до тех пор, пока не останется один… — Айзава-сенсей, я вас обожаю, — честно призналась я, когда нам рассказали правила. Учитель коротко улыбнулся и скомандовал идти на площадку. Все разошлись по парам. Моим первым противником оказался Аояма. Бой этот был слишком легкий и быстрый, так как одноклассник не утруждал себя физической активностью и тренировками. Пара движений, и он уже лежал на траве, сдаваясь. Закончили мы одними из первых, поэтому я любопытно смотрела на поединки других ребят. Киришима бился с Сато, уверенно боксируя. Урарака отработанными движениями скрутила Хагакурэ. Кьёка устало валялась на траве, а над ней виновато стояла Тсую. Сражающийся с Хантой Минета сразу сдался, Шоджи зажал Коду многочисленными руками, Бакуго ловко ткнул Оджиро лицом в землю, Момо робко отбивалась от Мины, Токоями уворачивался от ударов Мидории, а Иида безуспешно пытался зацепить Тодороки… Наметились победители первого раунда: Киришима, Тсую, Ханта, Шоджи, Бакуго, Мина, Мидория, Урарака, мой падаван и я. Айзава свистнул и принялся нас перетасовывать. Проигравшие же пошли страдать на тренажеры — у сенсея никто и никогда не прохлаждался. Распределили нас так: Ханта против Тсую, Киришима с Шоджи, Бакуго с Миной, Мидория и Тодороки, а мне выпала Урарака. Тут-то и началось самое интересное… На стажировке Очако сильно подтянула свои боевые навыки и представляла собой серьезного противника. Я тоже не отставала, наученная Денатсу, ее коллегами подпольниками и Футэном. Бой обещал быть захватывающим. Мне было очень любопытно опробовать новые приемы от наставника в битве с достойным соперником — до этого навыки уличного боя приходилось пробовать только на мелких преступниках из подворотни, у которых не всегда даже удар был поставлен… А тут Урарака, прошедшая стажировку у мастера ближнего боя. Грех не радоваться! — Без поддавков, — сразу обозначила я. — Меня не жалей. От пары ударов не рассыплюсь. — Кто сказал, что я буду поддаваться? — хищно оскалилась Урарака, чем-то напоминая Бакуго. Мои губы растянулись в улыбке. Предвкушающие битву разряды радостно ощерились. Айзава вновь свистнул, и мы понеслись друг к другу. Приемы Очако в основном базировались на захватах, болевых и бросках, представляя смесь различных видов борьбы — я сразу приметила пару движений из дзюдо и кое-что из айкидо. Моя же специализация — удары руками и ногами, быстрые резкие движения, чтобы быстро ноукатировать противника… Азарт захлестывал буйными волнами. Я уворачивалась от попыток меня схватить, Урарака перенаправляла мои удары и пыталась лишить меня равновесия. Мой дед называл это «раскачать противника» — для дзюдо, в котором использование силы противника против него самого, это было основой. Я все еще помню те упражнения, когда мы хватали друг друга за кимоно и толкали в разные стороны, чтобы затем бросить на татами… Мы крепко сцепились. Никто из нас не хотел проигрывать. Сталкивались руки, выставлялись блоки, пальцы цеплялись за форму, ноги танцевали по земле, приминая траву… У Урараки было меньше опыта, чем у меня, поэтому она спешила. Я же выжидала момента. И мы могли долго так «прощупывать» друг друга, но в какой-то момент у Очако сдали нервы. Неожиданно даже для самой себя она забыла о захватах и резко ударила меня в лицо. Переносицу обожгло болью. По губам забежала кровь, а по лицевым костям расползлась отдача от удара… Урарака испуганно охнула, но я лишь слизнула языком соленые капли и бросилась вперед, сбивая ее с ног ударом в колено. Боевой азарт сменился гневом. Ее лицо потемнело… Она дернула меня за лодыжку, я повалилась на траву. И мы вцепились друг друга, катаясь по траве и не стесняясь лупить что есть мочи. Спарринг перерос в драку. На этот момент мы обе забыли, что являемся просто одноклассницами, что это просто тренировочный бой… Мы бились так, словно были врагами. Многочисленные удары, что с моей, что с ее стороны, сбитые костяшки, кровь на лицах, испачканная землей и травой форма, ссадины, синяки, царапины… А затем в какой-то момент я осознала себя, крепко сжимающей шею Урараки в удушающем. Она лежала на мне, отчаянно сопротивляясь, брыкаясь и царапая мои руки. С каждым мгновением удары становились все слабее, тело дергалось словно в конвульсиях, а ногти уже не так сильно впивались в предплечье… Ее рука устало упала на траву и несколько раз хлопнула по земле. Я тут же разжала захват. — Охуеть, — прохрипела Урарака, потирая шею. — Прости, — отозвалась я. Дыхание сбилось, и восстановить его было непросто. Нос болел, но кровь больше не текла. Тут же почувствовались отбитые места, скрываемые раньше адреналином. — Хороший бой. — Ага, — ответила одноклассница, ложась рядом на траву. — Покажешь потом ту подножку? — Покажу, — сказала я. — Тогда с тебя тот болевой. Чуть плечо мне не оторвала… — Заметано. Айзава-сенсей вновь дунул в свисток, созывая нас всех. Я с кряхтением поднялась на ноги, потерла ребра и помогла Урараке подняться. К учителю мы шли почти в обнимку, словно и не дрались чуть ли не на смерть мгновение назад. Как проходили остальные бои, мы, конечно же, не видели. Но в победителях остались Бакуго, Тодороки, Ханта и Шоджи. Я осталась единственной девчонкой в этом раунде. Досталось мне тоже не хило, поэтому Айзава, немного подумав, принял решение: — Первый закончивший спарринг будет биться с Каминари, — а затем резким отточенным движением вправил мне нос — Урарака умудрилась мне его сломать. Было больно, но эффективно. Так что я, ойкая, уселась на траву и стала ждать своей очереди. Сенсей поставил Бакуго с Шоджи и Ханту с Тодороки — учитель у нас был юморным, раз решил вновь столкнуть бывших противников Спротивного фестиваля. А здоровяку Мезо можно было только посочувствовать. Несмотря на его габариты от Бакуго ему должно было хорошо так перепасть… Парни начали спарринг. Смотреть за этим со стороны было интересно. То, как мой взрывоопасный друг хищно кружил вокруг Шоджи, выискивая бреши в его защите, как Ханта пытался вывести из строя Тодороки хитрыми обманными движениями, как «падаван» хладнокровно выжидал момента для атаки, как настороженно готовился обороняться многорукий одноклассник, завораживало. В бою, поддаваясь адреналину и азарту, ты редко запоминаешь происходящее и в редких случаях можешь оценить красоту сражения. Но когда смотришь со стороны… Замечаешь многое, анализируешь и запоминаешь. Например, у Бакуго каждое движение было выверенным, не было излишнего дерганья или непонимания, как подступиться. Как дикий зверь, он замечал все слабости и бил точно в цель. И не только в бою… А Тодороки только с виду казался хладнокровным и сдержанным. Внутри него бушевало пламя и ждало своего часа. Его удары были четкими, конкретными и немного жестокими. Ханта же пытался обмануть, схитрить и «прочитать» противника, чтобы затем провести неожиданную атаку. Шоджи напоминал крепость и словно боялся не рассчитать силу. Его движения были осторожными, почти всегда оборонительные. Он предпочитал захваты ударам и, осознавая свою крупность и силу, старался зажать соперника в тисках своих рук… Было сложно определить, кто именно выиграет. Но я делала ставку на главных «монстрах» нашего класса — Бакуго и Тодороки. У «падавана» был большой опыт и знания, а у «Взрывунчика» — боевые инстинкты, отточенные навыками, и острый ум. Поэтому я с опаской ожидала первого победителя, даже не зная, кто из этих двоих опаснее для меня… Дальше случилось то, что и предполагалось: Тодороки уверенными движениями скрутил Ханту в таком положении, что при любом неверном действии мой друг оставался со сломанной рукой, а Бакуго, каким-то чудом уворачиваясь от всех захватов Шоджи, повалил его на землю и нанес такое количество ударов, что более слабый человек мог бы отбросить коньки. Здоровяк же оказался крепким и просто отрубился. Случилось это почти одновременно, и даже Айзава не смог определить, кто окончил бой первым. — Я предпочту сдаться. Урарака меня хорошо потрепала, а парни и без меня разберутся, — сказала я сенсею. — Эти двое меня просто прибьют. Герой подумал и согласился со мной. А затем отправил в медпункт лечить нос, пока «киты» остервенело лупили друг друга.***
В конце недели нам поставили классный час. Как я помнила, нам должны были рассказать о лагере и экзаменах. Так и случилось. — Скоро начнутся летние каникулы, — сказал Айзава, стоя на своей небольшой трибунке для учителей. — Очевидно, что вы не будете сидеть дома целый месяц… Мы отправимся в летний лагерь на этих каникулах. Все тут же оживились, радостно выкрикивая свои ожидания. Мина хотела вечерних игр и «правду или действие», Минета был взбудоражен общими банями, Тсую ждала фейерверков, Киришима представлял еду у костра, кто-то ждал активностей на природе… Сенсей прекратил весь этот гвалт своим излюбленным методом — красными глазами и взлетающими волосами. Все тут же притихли. — Если кто-то завалит годовой тест, то застрянет в школе на пересдаче. Обещаю устроить Ад на земле, — мрачно добавил Айзава, применяя еще одну любимую тактику — запугивание. Ребята подобрались. — Давайте постараемся! — выкрикнул Киришима. Все поддержали этот клич и вновь загалдели, обсуждая новость. Айзава устало исчез за учительским столом, вероятно, вновь заворачиваясь в свой спальный мешок. А я задумчиво водила ручкой в тетради, рисуя какую-то несвязную ерунду. Мне было известно, что поездка не закончится ничем хорошим… А это означало, что нужно было найти способ обезопасить себя и остальных. Я должна была во что бы то ни стало сдать практический экзамен. Взгляд упал на задорно смеющуюся Ашидо… Она, вроде, должна была быть со мной в паре. «Значит, — думала я, вырисовывая на полях цветок под стеклянным куполом, — Мина должна завалить практику… Не нужно ей находиться в том лесу». — Я, помнится, обещала ночевку, — сказала я, обернувшись к Киришиме. Он тут же отвлекся от разговора с Хантой и засиял, как начищенный чайник. — Ночевка! — радостно заголосил мой друг вместе с Миной. Ханта рассмеялся. Я же повернулась к Джиро и Бакуго. — Пойдете? С субботы на воскресенье. Бакуго проворчал что-то в ответ, но кивнул. А Кьёка задумчиво накрутила шнур на палец. — Ладно, — ответила она, откидываясь на спинку стула. — Но за музыку отвечаю я. — Договорились, — улыбнулась я. Сердце сделало кульбит и запрыгнуло на место. Стало так радостно на душе… С таким подъемом я, казалось, и горы могу свернуть! Но вместо того, что бежать в сторону Фудзиямы, пошла к Урараке. — Хочешь ко мне на ночевку? Очако замялась, немного нервно колупая заусеницу на большом пальце. — Покупать ничего не надо. Еду и прочее возьмем на себя, — тихо сказала я. — Мне просто хочется провести время вместе. Да и Мину я одна не выдержу… Одноклассница смущенно улыбнулась и приняла приглашение. Я же в это время планировала уборку и пыталась посчитать количество спальных мест… В квартире были две двуспальные кровати, диван и пара футонов в шкафу. «Главное, чтобы постельного на всех хватило,» — подумала я, предвкушая веселые посиделки.***
Наступила суббота. Квартира была убрана еще в пятницу, недостающий комплект постельного белья я купила вместе с продуктами, а затем до поздней ночи занималась тренировкой причуды. По совету Футэна, мне не только нужно было на постоянной основе гонять молнию внутри, но и возвращать былой контроль. Так что у меня было что-то вроде медитации — я сидела на полу и то наполняла, то тянула электричество из аккумуляторов обратно. Батарейки мне уже давно поддались, поэтому теперь пришлось взяться за задачи посложнее. Предметами экспериментов стали повэрбанки и небольшие накопители. В тот день я мучилась с аккумулятором от дрели. Ближе к трем утра мне все же удалось его покорить. Конечно же, мне хотелось отоспаться. Поэтому звонок в дверь в девять утра стал для меня неприятным сюрпризом. — Приветик! — радостно воскликнула Мина, когда я, с трудом держа глаза открытыми, впустила ее в квартиру. Моя подруга была худшим проявлением жаворонка — по утрам она была чересчур бодра и весела и совершенно не воспринимала людей с другим хронотипом. На утро после нашей с ней совместной ночевки она проснулась раньше меня, включила музыку и пошла греметь посудой на кухню. В тот раз я не придушила ее подушкой только потому, что иначе мне нечем было закрывать уши. — Хай, — выдавила из себя приветствие. Челюсть едва не хрустнула от душераздирающего зевка. — Ты чего так рано? — Да я что-то переволновалась и решила приехать к тебе, — бодро отозвалась она, по-хозяйски заходя на кухню. — С подготовкой там помочь и все такое… Кофе? — Угу, — ответила я. — Три ложки сразу сыпани. Я себе сахар и молоко сама намешаю. — Оки-доки! — отозвалась Мина из шкафчика и принялась кофеварить. Мне оставалось только доверить ей этот процесс и уйти умываться с надеждой, что подруга не разнесет кухню. Когда я вернулась, мне резво вручили огромную чашку кофе с кубиками льда — оказалось, Мина помнит, что горячее я не пью, — подвинули сахарницу и бутылку молока. Сама Ашидо довольно попивала сок из полюбившейся ей кружки, уплетая печенье. — Чего переживала-то? На ночевке все свои… Или экзамены? — спросила я, получив дозу кофеина и вернувшись к жизни. — Они самые, — Мина тоскливо вздохнула. — Не хочу на пересдачу. Я устало растрепала волосы и села на стул. — Никто не хочет. Но чего экзаменов бояться? Смотри сама, мы нападение злодеев пережили? Пережили и вышли целёхонькие. На фестивале до третьего тура дошли? Дошли. Призовые места не заняли, но зато показали себя лучше многих учеников, — подбадривала я подругу. — С роботами на вступительных дрались? Дрались. И хорошо, потому что теперь мы все в академии… Я у старших поспрашивала, они говорят — на экзамене роботы будут. Так чего волноваться-то? Про практику я, конечно, солгала. В каноне Бакусквад полным составом — кроме лидера, конечно — провалили практику и во время нападения Лиги Злодеев оставались в безопасности. Поэтому я решила придерживаться тех событий. Если Мина и остальные будут уверены, что на экзамене придется биться против роботов, они не сдадут и окажутся под крылышком у двух про-героев. Значит никто из моих друзей не пострадает… Но Бакуго пройдет в любом случае. И Джиро… Так что мне нужно было всеми силами оказаться в момент нападения рядом. Идей, как предотвратить похищение и стычку со злодеями и при этом не выдать себя, у меня не было. Не могла же я пойти к Денатсу и сказать, что на самом деле я не ее дочь и вообще из другого мира, где все они нарисованные персонажи… Даже анонимку отправить, не спалив своего имени, было невозможно! Это только кажется, что все секретно и человека нельзя отследить. Можно. И очень даже легко. Бумажное послание будет долго оформляться и с большой вероятностью до нужных рук не дойдет. Если и заметят его, то начнут тщательную проверку: кто, где и когда отправил… А на почте всегда найдутся свидетели. Электронное же — полнейшее палево. Хакером я не была, следовательно, никаких следов почистить не могла. На меня выйдут в два счета, заберут и будут долго выспрашивать источник информации. А выйдут на меня — выйдут на Денатсу. Затем на Иори. И ой что тогда началось бы… Как минимум увольнение, как максимум — по-тихому «уберут» и забудут. В общем, полагаться я могла только на себя, делать намеки и, борясь со страхом надвигающейся опасности, готовиться. Например, тихо наполнять ящики консервами, собирать тревожный чемоданчик и копить на очень мощную рацию… Что я, собственно, и делала. Но вернемся к Мине. Мои слова смогли ее успокоить. Она повеселела и продолжила болтать обо всем на свете. Затем мы вместе приготовили еду и напитки, притащили подушки в гостиную и принялись ждать…***
Первыми пришли Ханта и Киришима, встретившиеся по дороге. Эйджиро приволок два пакета чипсов и приставку с играми, а хитро улыбающийся Серо выставил несколько бутылок умэсю. — У бабушки был большой урожай в прошлом году, — ответил он на удивленные взгляды. — Надо было куда-то девать. Потом пришла Урарака. С собой у нее были карты, «Монополия» и карточки для «правды или действия». — Как я сам не додумался настолки принести?! — радостно воскликнул Киришима, принимая у нее коробки. — Рано радуешься, — усмехнулась я. — Чувствую, что Урарака-чан нас всех обставит… — Главное, не подраться в процессе, — со знанием дела протянул Ханта. Мина в это время втянула Очако в разговор. Мелькало там что-то про розовый, силовые тренировки и предположения о лагере. Следом появился хмурый Бакуго с пирогом в руках. Выглядело это мило, необычно и несколько угрожающе. — Я надеюсь, ты его не отравил, — пробормотала я, ставя накрытую полотенцем в цветочек форму на стол. — Это карга готовила! — рыкнул Бакуго. Я кивнула и благоразумно промолчала о том, что на ногтях у него осталось немного не отмытого теста… Последней появилась Джиро с колонкой и подозрительно позвякивающим рюкзаком. Улыбка сама появилась на моем лице, когда я открыла ей дверь. Ладони намокли, а тело так и норовило собрать все углы. — Музыка моя! — напомнила она, на что я лишь закивала, как китайский болванчик, и едва не снесла тумбу в прихожей. Сердце колотилось, будто после длительного забега по крышам и боя, в животе что-то порхало, крыльями царапая стенки желудка. Как бы ни была Кьёка порой жестока, как бы ни злилась я на глупое чувство, влюбленность была сильнее всего этого и кружила голову лучше любого алкоголя. Она пьянила, лишала контроля, заставляла творить глупости… А я отчего-то не сопротивлялась. Будто бы специально вязала свои руки, позволяя накрыть меня волнами с головой и лишить кислорода. Я тонула в темных водах и даже не думала всплывать… — Предлагаю сразу распределить кто где будет спать, — мы сидели в гостиной. Киришима и Ханта, чертыхаясь, пытались подключить приставку к телевизору, Мина и Урарака обсуждали какую-то героиню, Кьёка включала музыку, а Бакуго развалился на подушках, делая вид, что он оказался в этом хаосе случайно. — Есть две кровати, диван — он раскладывается — и два футона. Еще где-то валялся надувной матрас. — Я сплю один, — заявил Бакуго. — С этими придурками вместе спать не буду. — Тогда мне диван! — отозвался Киришима и издал радостный крик, когда приставка, наконец-то, подключилась. — Думаю, разумно кровати девчонкам отдать, — сказал Ханта, раскрывая пачку чипсов. — Мне футон — самое то. Мы с девочками переглянулись. А затем как-то само собой разрешилось так, что Мина спала с Ураракой, а я — с Джиро. Меня одолело смущение. Желудок сделал мертвую петлю и вернулся на место, в горле пересохло. — Надеюсь, ты не храпишь, — фыркнула Кьёка, пока я переживала маленький сердечный приступ. — Вроде, нет, — ответила и тут же отпила сока, смачивая губы. — Не храпит, — подтвердила Мина. — Но иногда закидывает ногу. Скидывай смело — Денки крепко спит. Я неловко хихикнула. Вечер только начинался… Мы рубились в приставку — Бакуго обыграл всех в «Мортал Комбат» и все остальные игры. Затем поели привезенной пиццы. Потом Ханта разнес всех в карты, затем настал звездный час Урараки — «Монополия». Это было захватывающе, хоть и агрессивно. Улицы выкупались в мгновение ока, строились дома и отели, мы разорялись, зарабатывали… Очако и Бакуго едва не подрались из-за каких-то правил, пока Киришима в очередной раз сидел в тюрьме, а Мина, едва не плача, расплачивалась со мной. Джиро к тому моменту уже обанкротилась и выбирала музыку, а Ханта с невероятным упорством пытался всучить всем какую-то важную улицу, заламывая нереальную цену. Мы хохотали, опустошали бутылки, выполняли смешные задания из «правды или действия». Потом уминали пирог типо-от-матери-Бакуго, затем разрисовывали лица уснувших вместе Урараки и «Взрывунчика»… Вскоре ушла спать Джиро, а мы с Эйджиро, Хантой и Миной приговаривали последнюю бутылку вина, отпивая прямо из горла. Опьянение накрыло всех. Ашидо, звонко хихикая, пошло шутила и доводила нас до икоты от смеха. Киришима клялся и божился, что тянет сто сорок в тренажерке — учитывая ширину его плеч, в это верилось. Ханта рассказывал веселые истории, которые приключались с ним и его семьей. А я заплетающимся языком травила рассказанные Денатсу байки… Потом проснулся Бакуго, надавал нам по шее за шум, растолкал Урараку, чтобы та ушла на кровать, и, грязно ругаясь, пошел отмывать лицо от наших художеств. Было весело. Я сидела с ребятами на кухне и не хотела, чтобы этот момент заканчивался… Но было уже поздно, и все разбрелись по спальным местам. Я помогла друзьям застелить диван и выдала футоны. После пошла умываться.***
В комнату, где спала Джиро, я заходила на цыпочках, боясь разбудить, но оцепенела еще на пороге. Она была прекрасна в лунном свете, походя на богиню. Белесые отблески ласково касались ее щек и скул, темные волосы ореолом раскинулись вокруг ее головы, а шнуры змеились по подушке, закручиваясь в кольца. Губы очаровательно приоткрылись. Ее грудь вздымалась от каждого вздоха, тонкие пальцы подрагивали от ночной прохлады. Джиро была красива. Она выглядела такой умиротворенной и беззащитной, что хотелось возвести вокруг нее замок и засадить все вокруг шипастыми кустами роз как в сказке… Мне до отчаяния хотелось прикоснуться к ней, пальцами провести по скулам и ласково откинуть пряди со лба. Кьёка казалась нереальной, эфемерной. Так близко, но так далеко… То жестока, то мила до дрожи в коленях. Мне хотелось лечь рядом с ней и смотреть-смотреть-смотреть, не смыкая глаз всю ночь, чтобы под утро увидеть как затрепещут ее ресницы, раскроются веки, обнажая затуманенные сном радужки цвета крепкого кофе… Я тихо покинула комнату, запрещая себе хоть немного нарушить ее покой, и пошла на балкон. Сигареты и зажигалка лежали на подоконнике. Я оперлась на ограждение, закуривая. Сбиваемый ветром дым улетал прочь и растворялся в воздухе. Сигарета крутилась в пальцах. А я выдыхала маленькие облачка, вспоминая ласковые касания Джиро, когда она в пьяном забытье перебирала мои волосы и хрипло смеялась с нелепого действия или забавной истории… Тело пробила мелкая дрожь, плечи передернулись от ночной прохлады. В тот момент казалось, что Кьёка позабыла, кто именно лежит на ее костлявом плече. Казалось, что она хотела видеть кого-то другого подле себя. Во рту появился неприятный привкус. Я привычным жестом положила на язык леденец, чтобы избавиться от горечи. Но проблема была явно не в табаке… — Угостишь? — тихо раздалось за спиной. Я едва не свалилась с балкона, подпрыгнув от неожиданности. Ханта успокаивающе приподнял руки и встал рядом у ограждения. — Ты чего не спишь? — спросила я, протягивая ему свою сигарету. Вроде бы простой жест, но мне он напомнил прошлое, когда мы с друзьями так же курили одну на всех, прячась в арке у школы. — Фонарь глаза слепит, — просто ответил он и затянулся. — Ты знала, что Киришима разговаривает во сне? Я чуть к предкам не отлетел от страха… Я тихо фыркнула от смеха. — Мина во сне пинается. А еще ложится на кровать звездой и отбирает одеяло, — сигарета перекочевала обратно в мои руки. Никотин приятно растекся по крови, давая пару секунд приятного небытия. — Под самое утро она меня и вовсе скинула с кровати. Пришлось уйти в другую комнату. Ханта засмеялся. Он всегда щурил глаза и чуть приподнимал брови, когда веселился. А еще у него был приятный смех. Настоящий, не фальшивый… Издевательский хохот у него больше походил на скрип пенопласта по стеклу и резал уши. Но простой смех, когда не нужно было притворяться или подначивать, был красивым. Ханта сам по себе был красивым. Да, быть может для кого-то он был простым среднестатистическим японцем… Но у него был аккуратный прямой нос, довольно симметричное лицо, хорошо заметные скулы, острый подбородок, не тонкие, но и не слишком пухлые губы, ровный загар. У Ханты были широкие плечи, сильные руки, сухое подтянутое не перекачанное тело, красивые пальцы и выступающие венки на тыльной стороне ладони. А еще он каким-то непонятным для меня образом мешал в себе хитрость и искренность. У него был цепкий взгляд, скрываемый лукавым прищуром… Он чем-то напоминал мне шута или карточного джокера. Казалось бы весельчак и любитель театральщины, но — одно мгновение — и перед тобой совершенно другой человек. Никто и никогда не знал, что он выкинет в следующий раз. Искрометную шутку? Меткую поддёвку? Хитроумную игру, из которой ты выйдешь победителем, только если тебе позволят? — Как думаешь, куда попадают люди после смерти? И попадают ли вообще? — спросила я, стряхнув пепел. Ханта молча забрал у меня сигарету. — По моей религии — на перерождение, — ответил он после недолгой паузы. — И мне нравится так думать… Так кажется, что ты не исчезнешь с концами в этой Вселенной. Что после смерти тела физического, твоя душа родится в новом воплощении и будет проходить через уроки, чтобы очистить свою карму и достичь нирваны… Когда веришь в это, смерть не кажется такой страшной. — Не знала, что ты буддист, — ответила я, улыбнувшись. Ханта хмыкнул. — У моих родителей храм, — сказал он, туша сигарету. Я тут же закурила новую. — Они довольно религиозны и часто паломничали по Азии. Нас с братом постоянно таскали с собой… Мы жили в каждой стране около месяца, а потом двигались дальше. Все время были на чемоданах… Я не успевал привыкнуть к одному месту, как родители срывались в другое. К началу средней школы я побывал в каждом уголке Азии. А потом бабушка сказала, что им пора остепениться… Родители вернулись в Японию, нашли себе храм и теперь им заправляют. — А ты сам как воспринимаешь это? Мне было бы сложно принять религию, из-за которой тебя лишили стабильности, — проговорила я. — Ребенком я мало понимал. Потом злился, — честно ответил Ханта. — А затем сам дошел до веры. Но не хочу быть как они… Я помогаю там по мелочи в храме, но так редко там бываю. Для души в основном… У нас дома единственное место, где тебя не будут донимать — беседка для медитаций. Я часто туда бегал, чтобы отдохнуть от всех. Сначала просто сидел, а потом попробовал медитировать. Мозги хорошо прочищает… — Да, — протянула я. — Медитация — это вещь… — Почему ты спросила про смерть? — неожиданно спросил он, выдыхая дым. — Что-то ведь случилось на стажировке… Ты сама не своя. — Два человека на глазах умерло, — сказала, и с плеч словно гора свалилась от этого признания. — Там был парень. Чуть старше нас. Ему грудь разворотило. Все в крови было… А потом женщина… И у меня тогда не было времени все осознать — времени думать просто не было. А теперь вот накатывает… Ханта молчал. Он не врал мне, что все будет хорошо, не успокаивал и не жалел. Только смотрел с какой-то тоской и слушал… А меня прорвало, словно плотину. В тот момент мне показалось, что Ханта точно меня поймет. — Знаешь, все в классе считают героику чем-то захватывающим, веселым… А это не так. Это совершенно, блять, не так. Это страшно, мрачно и совсем не радужно, как все думают. Это гребанные битвы на смерть, когда ты не знаешь — доживешь ли ты до утра или сдохнешь в подворотне от чьих-то рук. Это грязь, трупы, жестокость и страх на каждом шагу, — говорила я, чувствуя ком в горле. — Это страх подвести людей, это ответственность за чужие жизни… Это ебучая система, которая перемалывает всех. И я никому этого не говорила. Потому что хочу чтобы все вы жили спокойно, без тревог и вечного ужаса. И даже сейчас мне страшно говорить тебе это. Потому что для всех это сраная сказка! Потому что Всемогущий создал эту чертову утопию и сказал, что герой может справиться и один. А знаешь сколько таких одиночек умирает каждый день?! Десятки! Сотни! А академии клепают новых солдатиков на убой… И все ждут Всемогущего, все улыбаются с экранов и машут гражданским ручками, пока на улицах умирают люди, пока в подворотнях насилуют, грабят, толкают наркотики и режут людей на органы. И я не могу говорить об этом, но и молчать я тоже не могу! Понимаешь?! Он не ответил. Лишь прижал меня к груди, успокаивающе гладя по голове, пока я дрожала в его руках от переполняющих эмоций. Во мне разгорался гнев на несправедливость и систему, океаном растекалась печаль и боль, а все слова, которые хотелось кричать во всю глотку, закручивались в сжимающую горло удавку. Я плакала, яростно сжимала его футболку на спине и мечтала вгрызться во что-то зубами, чтобы крепко сжать челюсти и почувствовать вкус крови на языке… — Не бойся говорить правду, — прошептал Ханта, опустив подбородок мне на макушку. — Не бойся напугать нас этим. Мы знали, на что шли… — Да нихуя вы не знаете, — буркнула я и уткнулась носом в его плечо. От Ханты пахло благовониями, табаком и специями. Тепло его тела и поглаживания по спине успокаивали. — Мы знали, что будет опасно, — ответил он. — И лучше нам узнать об опасности раньше, чем когда мы с ней столкнемся. Не бойся… Я рядом, и я выслушаю. Не убегу и приму всё. Не бойся. Я обхватила его за грудь, прижимаясь сильнее. Рядом с ним сердце успокаивалось и не колотилось о ребра. Рядом с ним я совершенно не думала о Джиро, ужасах улиц и скрывающемся на темной стороне луны подполья… Я — Каминари Денки. У меня вечные приключения, множество страхов и тревог, глупая влюбленность и надежные друзья. Я не знаю, как справляться со всем этим, но в объятиях Серо Ханты мне было спокойно…