Доктор оказался милым усатым дядькой с пухлым круглым лицом и такими же пухлыми пальцами. Если бы каждого человека можно было охарактеризовать геометрической фигурой, то он точно был бы кругом. Мягкий, толстый, без единого «угла» — доктор сразу всем своим видом показывал, что он добрый и понимающий человек. Такому хотелось довериться и рассказать обо всём на свете. Готова поспорить, что ни один ребёнок у него на приёме не расплакался и не испугался.
Доктор сидел за своим столом и, когда мы зашли в кабинет, оторвался от своих бумаг, мягко улыбнувшись, из-за чего его глаза стали похожи на две щёлочки. Сразу видно — азиат.
— Здравствуйте, — он глянул в компьютер, чтобы посмотреть записи и узнать наши имена, — Каминари-сан и Каминари-чан! Присаживайтесь.
Доктор указал нам на стулья, стоявшие возле его стола, и мы поспешили сесть, поздоровавшись перед этим. Я радостно плюхнулась на стул и стала болтать ногами. Сидушки оказались мягкими, как зефир или маршмелло, а сама мебель — очень удобной. Кабинет был выкрашен в светлый оттенок, с яркими наклеечками в виде известных героев мультфильмов на стенах — в детском саду иногда приходилось смотреть местные мультики; они были весьма неплохими и сильно отличались от наших, русских. Большое окно с лёгкими занавесками добавляло света и усиливало ощущение уюта.
— Как я понимаю, у Каминари-чан недавно проснулась причуда, полиция её зарегистрировала, и теперь вам нужен анализ. Верно? — сказал доктор, повернувшись к матери.
— Да, так и есть, Явараен-сан. У нас с дочерью похожие причуды, и, так как они с каждым поколением становятся сильнее… — Денатсу бросила взгляд в мою сторону и, затем, перевела его обратно на доктора, — у меня есть опасения, что проблемы тоже стали сильнее.
— Какие же у вас были «проблемы», Каминари-сан? — решил уточнить он, вытащив из нагрудного кармана ручку, и приготовился записывать. Я, задержав дыхание, стала слушать мать — узнать нюансы наших с ней практически одинаковых причуд было действительно интересно. Денатсу слегка свела брови к переносице, как всегда делала, когда задумывалась, и приложила палец к губе.
— Большое электрическое напряжение сильно било по мозгам, из-за чего я резко тупела на короткий срок. Также у меня очень быстро расходовалась глюкоза, и ещё были частые головные боли. Даже скорее мигрени… — мать, нахмурившись, повернулась к доктору. — Судороги, но небольшие… И частые электротравмы, но это понятно.
— Ага, — промычал он, закончив писать. — С обменом веществ я вам точно не помогу. Это основа причуды. А с остальным нужно разобраться и сделать анализы. Каминари-чан, ты не боишься крови?
— Нет, не боюсь! Сдавать кровь прикольно, но, если из вены, то страшно… — призналась доктору. Я всегда легко и без проблем сдавала кровь из пальца, но вена…
Как-то раз в детстве, в прошлой жизни, мне нужно было сдать кровь из вены. Мы с мамой пришли в поликлинику, все было хорошо, пока я не села на этот чертов стул. Дальше начался мой персональный кошмар. У меня оказалась достаточно плотная кожа, поэтому вены были плохо видны. Так вот, медсестра, которая и должна была брать кровь, вставила иглу… и промахнулась! Но вместо того, чтобы её вытащить и снова вставить, она стала пытаться «подцепить» вену, не вынимая иглы. Конечно, мне было больно. Конечно, я заорала. И орала до тех пор, пока до нее, наконец, не дошло, что ничего не выйдет. Медсестра вытащила иглу. Вы думаете, мои мучения тем и закончились? Нет! Она пошла к моей правой руке. Держали меня два человека — мама и вторая медсестра, — поэтому я не могла двинуться, пока эта мучительница брала кровь. Благо, что, хоть на второй раз, у нее все получилось! Но после этой экзекуции я ужасно боюсь сдавать кровь из вены.
— Прости, Каминари-чан, но сдать придется все же из вены…
«Дерьмо! — подумала я, крепко вцепившись в подлокотники. —
Лишь бы не зарыдать…»
Не зарыдала. Честно.
***
— Ма, — позвала я Денатсу, когда мы ехали обратно.
— Что такое, Денки? — спросила она, не отрываясь от дороги. Честно говоря, мне удалось услышать только половину — бьющий в лицо ветер забирал часть слов, — но я сумела уловить смысл.
— А когда будут результаты? — сказала, крепко прижимая ватку к локтевому сгибу (чтобы не улетела). Мать не ответила, только пожала плечами. Я вздохнула.
— Сказали, к вторнику точно будут, — задумчиво произнесла она, когда мы встали на светофоре. — Но, учитывая их вечные завалы, то результаты задержатся недели на две… Единственное, что я могу тебе с полной уверенностью сказать, так это одно: тренируйся и улучшай контроль…
Загорелся зелёный, и Денатсу сразу же сорвалась с места, даже недоговорив. Мы ехали в молчании минут пять, а затем она продолжила:
— Я не знаю, кем ты станешь. Героем, врачом, моделью… Не важно. Ты должна научиться управлять своими способностями, — прокричала мать, немного повернув свою голову в мою сторону. — Не люблю этого признавать, но герои не всегда придут к тебе на помощь. Да и я не могу быть постоянно рядом, чтобы спасти, если что-то случится… Слышишь?!
— Слышу! — крикнула я в ответ.
— Учись защищать себя, Денки!
— Учись защищать себя, Кира!
Глаза вдруг заслезились, а в носу защипало.
«— Нет, они не могут быть настолько похожи… — подумала я. —
Прекрати обманывать себя! Ты не вернёшься назад!»
— Обязательно, ма! — прокричала я. Денатсу засмеялась и прибавила газу. Я подхватила ее смех, позабыв о слезах и дурацкой ватке, и подняла руки вверх, ловя ладонями ветер.
Я — Каминари Денки. Мне не нравится сдавать кровь из вены, а обе мои матери — прошлая и настоящая — самые лучшие женщины на свете!
