Гнев Богов

      Трамвай резко затормозил, звонко взвизгнув по путям. Я неловко всплеснула руками и едва не упала, в последний момент успев ухватиться за поручень. «Чёрт! — я мысленно чертыхнулась. — А можно поаккуратней как-то?! Не картошку везёшь!» Ремешок сумки, будто назло, в очередной раз скатился с плеча, повышая уровень раздражения. Добила меня острая головная боль, пришедшая, конечно, в самый неподходящий момент. Я нервно поправила волосы, слегка дёрнув их за корни, чтобы хотя бы на чуть-чуть приглушить неприятные ощущения. И почему-то сразу вспомнился анекдот: «У тебя есть что-нибудь от головы?»; «Топор.» Я усмехнулась — каждый раз смешно.       Трамвай мелодично прозвенел и остановился. Двери открылись, и я спешно, не желая в нем задерживаться, вышла. Народа на остановке было много: кто-то курил, кто-то стоял небольшими группками и общался, некоторые шумно переговаривались по телефону… Я в очередной раз поправила сползающую лямку и повернула налево, в сторону входа в метро. Он находился через дорогу, но, в любом случае, мне не нужно было в подземку — просто на другую сторону. Пешеходных переходов там не было. Правда, это мало кого волновало. Все пересекали дорогу, где придётся, я не была исключением. Переходить там было почти безопасно: машины ходили редко, больше трамваи и автобусы, обойти которые не составляло особого труда. Я встала возле путей, посмотрела направо и налево и, убедившись, что никто пока не едет, решительно двинулась вперёд… Уже успела пройти середину пути до того момента, пока не зазвонил телефон. Рука сразу скользнула в карман, выуживая его из всего того хлама, что хранился там. Окоченевшими пальцами, все же, разблокировала экран после пары попыток и ответила на вызов:        — Алло… Кто это? — я сосредоточенно нахмурила брови, пытаясь отыскать в памяти человека с таким номером.       — Кира! Кира, ты меня слышишь?! — голос показался очень знакомым, но воспоминания покрылись пеленой, будто скрываясь. Я замедлила шаг.       — Кто вы? — повторила, поправляя ремешок сумки. — Я вас знаю?       Раздался отвратительнейший скрип, резанувший по ушам. Я на мгновенье отвлеклась от звонка и повернулась на звук. В горле пересохло, а ноги неожиданно потяжелели, будто застряв в цементе. Прямо на меня нёсся трамвай, за рулём которого был человек в балахоне. Телефон выпал из рук, стекло треснуло, показав на секунду перепуганное лицо маленькой желтоволосой девочки.       — Кира, это… — раздалось из динамика перед тем, как трамвай приблизился ко мне слишком близко и…       БАМ!       Я шумно свалилась с кровати, больно ударившись затылком об пол. По лицу струился холодный пот, а футболку и вовсе можно было выжимать. Пальцы мелко дрожали, тело казалось ужасно тяжёлым и в тоже время лёгким, эфемерным, будто не моим вовсе; хах… Я в исступлении провела рукой по лицу. Затем, ведомая каким-то странным чувством, прижала пальцы к запястью, нащупывая пульс. Он был… Сердце билось…       «Сон. Это просто сон, — устало зарылась пальцами в свои волосы. — Приснилось. Просто приснилось. Этого не было, всё, лишь игра воображения, не более…»       Руки тряслись, глаза слезились. Мне было плохо, тошно и страшно. Я обхватила себя за плечи, медленно покачиваясь вперёд-назад. В комнате стояла ужасная духота, мне, вдруг, стало нечем дышать. «Воздух! Дайте воздух!» — кричало всё внутри. Я встала и, пошатываясь, направилась к окну. «Только бы дойти… Только бы вдохнуть…» — проносилось в голове. Колени дрожали и подкашивались, но упрямо шла вперёд, пока лодыжку не прострелило болью. Не выдержав, я грохнулась на пол, пальцами обхватив ногу. «Судорога!» — осознала и сразу принялась разминать мышцы, шипя и поскуливая от боли. Раньше, в прошлом мире, мне часто сводило ноги, и, казалось, что эта напасть там и осталась, но как бы не так. Я в очередной раз, сильно нажимая, провела рукой по икре, и боль прекратилась. Наконец-то… После всего того, что случилось, позволила себе устало лечь на пол и медленно задышать, приводя дыхание в норму.       «Пиздец… — подумала я, уставившись в потолок. — Встать-то теперь как?»       За окном, разгоняя ночную тьму, забрезжил рассвет. Сквозь занавески просочились первые лучи и остались на стене розоватыми всполохами. По моим онемевшим пальцам пробежался разряд, успокаивая, а затем исчез также быстро, как и появился.       — Спасибо… — прошептала я и задремала, свернувшись на полу калачиком. Где-то за окном протяжно провыл пёс.

***

      Каждый ребёнок, чья причуда уже проснулась, был обязан вместе с родителями или опекунами посетить врача для регистрации причуды и её исследования. Зачем? Дело в том, что появление причуды это не только радость для чада и его семьи, но и многочисленные проблемы. Как вы понимаете, у всех сверхспособностей и «плюшек» есть свои слабости и подводные камни, которые могут не просто помешать, а ещё и навредить. Возьмём, например, того же канонного Каминари: он плохо контролировал свои силы и часто вредил себе, «поджаривая» мозги; и, по-моему мнению, его карьера не продлилась бы долго просто из-за того, что он свою нервную систему, в абсолютно прямом смысле, убил бы из-за постоянных электротравм, которые привели бы к «овощу обыкновенному». Не круто, да? Стать калекой из-за собственных сил как-то не прельщает? Для этого и нужны были многочисленные анализы и исследования. Они помогали выяснить всё о причуде: как она работает, что ей требуется для проявления, какие есть противопоказания и тому подобное. Плюс, это помогало учёным разобраться в природе причуд и спрогнозировать, в каком направлении будет происходить эволюция рода людского.       Таким образом, в «плюсе» от анализов были все, а регистрация нужна была для соблюдения порядка, как, например, разрешение на оружие или водительские права. Подобные действия помогали раскрывать преступления, сужая круг подозреваемых, при этом, благодаря внесению данных, врачам было проще лечить людей и учитывать все их особенности, да и Комиссии достаточно сильно помогало найти перспективных ребят, но последнее, правда, лишь моя догадка… В общем, очень полезная штука. И героям тоже хорошо так помогает… Кстати, о них…       «Какой из тебя герой!? Трусливая дура, которая сама ничего не может!»       «Заткнись!»       О чем это я? Точно, про регистрацию и исследование причуд. Мне с матерью тоже было нужно срочно посетить врача. И, если регистрацию мы прошли ещё в полицейском участке, то анализы ещё не сдавали, что, собственно, нам и предстояло сделать. Ради всей этой «кутерьмы», как мать выразилась, Денатсу взяла отгул! Где-то сдохло что-то очень и очень крупное…       Итак, на приём мы записались онлайн через японские «Госуслуги» — конечно, они назывались иначе, но мне гораздо привычней было звать сайт именно так, да и запомнить его мудрёное название представлялось той ещё задачей — скороговорки нервно курят в сторонке, — но нам, в любом случае, нужно было заполнить какие-то бумажки в поликлинике. Б — бюрократия. Именно поэтому мать подняла меня ни свет ни заря, заставила одеться максимально прилично — сама она щеголяла в красивом брючном костюме синего цвета — и, не накормив, повезла в больничку. Отсутствие завтрака я перенесла стоически, хотя детское тельце так и требовало начать ныть, даже завывать, несмотря на все логические доводы про анализы. Грёбаное детское мышление! Когда же это закончится, наконец!? А впереди ещё пубертат… Ох, и несладко же мне придется, чёрт возьми!       Мать пошла к стойке администратора, чтобы разобраться со всеми документами, а я стала осматриваться. Поликлиника была чистой, ухоженной… Не чета нашим государственным со «стильным» совковым антуражем с «приветливым» персоналом. Тут всё было очень красивым, до блеска начищенным и даже, в какой-то мере, уютным. В поликлинике приятно пахло непонятными цветочками — конечно, запах медикаментов там тоже присутствовал, но он практически не ощущался, — было достаточно тихо, и все, все сотрудники мило улыбались и вели себя очень вежливо. Это было настолько непривычным, что я невольно заскучала по до боли знакомой атмосфере российских поликлиник. Наплыв ностальгии плавно перешёл в какую-то меланхолию: улыбки казались натянутыми, лживыми и от того раздражали, излишняя японская вежливость стала вдруг лицемерием… Нигде не было хмурых, но таких родных, честных лиц, ворчащих на всех и вся. Не было громко ругающихся из-за грязи на свежевымытых полах, крупных уборщиц в синих халатах с яркими платками на голове; не слышно плачущих, орущих детей и заколебавшихся мам, пытающихся их успокоить или вовсе забивших на это всё… В носу защипало, а по лицу вот-вот должны были политься слёзы, но я, пересилив себя, сдержала их. Нечего разводить сопли. Это все в прошлом, пора уже привыкнуть к тому, что происходит здесь и сейчас.       — Ма, ты скоро закончишь? — я легонько дёрнула её за штанину, стараясь, хоть на мгновенье, оторвать её от бумажек.       — Да, подожди ещё минуты две, Денки, — не сводя взгляда с документов, произнесла она. Я вздохнула, перекатилась с пятки на носок и задумалась: чем бы заняться? Взгляд прошёлся по столешнице стойки. Ручки, брошюрки, календарь, бумажки для заметок… Бумажки! Окрылённая, я подпрыгнула, ухватив в руки коробочку с бумагой, и сразу достала один из листочков. Как-то раз, когда в прошлой жизни я с родителями была в МФЦ, мне также нечего было делать, но под рукой оказались маленькие, нарезанные квадратами листы для заметок и телефон. От скуки я, загуглив перед этим, конечно же, стала складывать оригами журавликов. В итоге, я наклепала их целую армию и затем раздавала сотрудницам МФЦ. Тут я тоже решила повторить свой «подвиг», да и в азиатской стране это должны оценить — в восточной культуре журавлей очень почитали…       Я — Денки Каминари. Среднее арифметическое моих возрастов равно одиннадцати, сильно скучаю по русским поликлиникам и мастерски складываю журавликов из бумаги…