Проверка на прочность

– Успокойся, Жади, не плачь,— попыталась успокоить безутешную девушку по ту сторону трубки изрядно взволнованная Зорайде, опускаясь на пуф вместе с телефонным аппаратом,— объясни мне, что такое произошло? Ты здорова? Что-то случилось с детьми? — Нет, Зорайде! — всхлипнула девушка.– Ничего такого, я здорова, дети тоже в порядке! — Ты поссорилась с мужем?– предположила женщина первое, что пришло ей на ум после вопросов о здоровье и благополучии детей. Жена шейха Али была очень встревожена настроением племянницы. Да и как было не тревожиться, если последние несколько минут Жади просто плакала в трубку после единственного вопроса, как прошёл отдых? Зорайде предположила, что именно ради этого девушка звонила в Фес, чтобы поделиться своими впечатлениями, как обещала накануне, потому и спросила, но вместо ожидаемой радости Жади была едва не в истерике. – Нет, Зорайде! Мы не ссорились...– отрицала она.– Я его потеряла, Зорайде!— всхлипнула в трубку Жади, кажется едва способная говорить сквозь рвущиеся изнутри, как она не пыталась их подавить, всхлипы. — Лукас тебя бросил?— низким шёпотом поразилась женщина, прижав руку к груди и быстро осматриваясь, как бы никто не подслушал разговор. А ведь она всегда знала, что доверять иностранцам нельзя! Не зря говорили: стоит только ослабить бдительность, как всё уже потеряно! Казалось, совсем недавно, по словам самой Жади, у неё всё было хорошо в браке, а теперь такое! Или она грешит, наговаривая на Лукаса? Вдруг с парнем что-то случилось, от того и рыдает Жади? Не дай Аллах девочке испытать такую страшную потерю, как потеря мужа! — Нет, Зорайде! Ты меня неправильно поняла!— тут же возразила девушка, было слышно, как она сделала несколько глубоких вздохов, видимо понимая, что в своём прежнем состоянии ничего толком не объяснит, а потом после небольшой паузы заговорила.— Я потеряла свой нефрит! Видимо цепочка порвалась где-то в море, или может упала в песок, но его нигде не удалось найти! Ещё прошлым вечером камень висел у меня на шее, когда мы собирались идти на фестиваль, а потом я не заметила, как он просто исчез...— Жади опять тихо всхлипнула. — О, Аллах,– выдохнула Зорайде, думая про себя, что однажды эта девочка таки доведёт её до приступа, если будет продолжать так её пугать,– Жади, как ты меня напугала! Я уже неизвестно что себе надумала! – Зорайде,— вздохнула Жади,— я не хотела тебя пугать, но я так напугана, что совсем ничего не соображаю... Ладно Лукас не может понять мою тревогу из-за суеверий, он не верит в вещие сны и магические свойства камней, но ты-то должна понимать, что потеря камня не к добру! Когда я прошлый раз теряла камень, я узнала, что моя мама заболела! Тогда он быстро ко мне вернулся, но это был знак, мама так и не поправилась! Мне страшно, Зорайде! Вдруг снова что-то подобное случится? Я не знаю, чего ждать теперь! — Упаси Аллах, Жади,— тут же перебила племянницу Зорайде, хотя на самом деле была куда больше взволнована, чем показывала, потому что верила в силу камня судьбы, как сама Жади; женщина сразу подумала, не связана ли потеря камня с приездом Саида в Рио, о чём она пока не успела предупредить девушку,— не призывай беды на свою голову, когда их нет! Ничего плохого не случится, успокойся! Почему ты сразу думаешь о плохом? Возможно, твой камень решил "уйти", потому что у тебя всё хорошо и в будущем не предвидится никаких потрясений? Вдруг, какому-то другому человеку защита требуется куда больше? Пусть и редко, но бывает, что магические камни меняют своих владельцев!— убеждала она, желая в первую очередь успокоить девушку, даже при том, что сама мало верила в правдивость своих слов. – Твоими бы словами, Зорайде... Хотела бы я поверить, что всё так, как ты говоришь! Мне в последнее время постоянно снятся дурацкие сны, а теперь ещё и мой нефрит исчез... – О каких снах ты говоришь?— насторожилась тут же женщина.— Часто бывает, когда люди воспринимают некоторые свои сны, как знак чего-то нехорошего, а потом оказывается, что они просто не умеют их правильно объяснить и сон наоборот предвещает радость. Может и в твоём случае так же? Что тебе снится, Жади? – Уж не знаю, как мои сны могут предвещать что-то хорошее, Зорайде!— в сердцах заявила Жади, даже по телефону можно было услышать, как сорвался её голос.– Я постоянно бегу от кого-то, будто от этого зависит моя жизнь, а потом меня подстерегают в тупике... А ещё...— она тяжело вздохнула в трубке.— Мне снится, что Лукас умирает, Зорайде! Ему вонзают в живот кинжал, толкают с крыши, или что-то подобное... Он истекает кровью, мои руки залиты его кровью, а потом он закрывает глаза, как я не кричу и не умоляю остаться со мной! Почти каждую ночь это снится мне, Зорайде! Вдруг это предупреждение? – Аллах!— испуганно воскликнула Зорайде, прижав руку к сердцу. Всегда искренне верившая в предчувствия и предсказания, в разного рода вещие сны, она не могла не испугаться рассказа Жади, особенно зная правду о том, что Саид в Рио-де-Жанейро, женщина сразу увидела связь между этой поездкой Саида и страшными снами Жади. Вдруг эти сны впрямь вещие?! Вдруг Саид сорвётся, не сдержится и захочет убить Лукаса, как угрожал поступить несколько лет назад, узнав, что невеста бросила его ради бразильца? – Вот видишь, Зорайде!– женщине казалось, что она может видеть сейчас лицо Жади, настолько красноречивым был тон племянницы, могла видеть, как обеспокоена, напугана девочка.— Тебе тоже это кажется странным! Мне очень страшно, я не могла спокойно спать и до этого, только на отдыхе кошмары оставили меня на несколько дней, но потом случилось такое! Я уверена, что мой нефрит не мог исчезнуть, покинуть меня просто так! Я не выдержу, если Лукас умрёт, Зорайде! Я тогда тоже умру! И что будет с нашими детьми после этого? – Спаси Аллах, Жади!— воскликнула Зорайде.– Даже не говори вслух такие страшные вещи, не думай о подобном! Твой муж не умрёт! Что за мысли такие? Нельзя предсказать чью-то гибель, харам, большой грех! Будьте оба осторожны и ничего не случится!— женщина не знала, как теперь сообщить Жади, что Саид сейчас в Рио-де-Жанейро. Зная девочку, если она вдруг сорвётся, может поступить сгоряча, не подумав, начать защищаться даже без всякой причины! Вдруг Жади сама найдёт Саида, после чего уже точно невозможно предсказать, что случится? Но как не сообщить такие новости? Она не знала, как быть! — Зорайде,– тяжело вздохнула Жади,– я очень хочу успокоиться, но не могу! Ради этого я тебе и звоню! У тебя осталась моя чашка? Пожалуйста, посмотри, что меня ждёт в будущем! Мне очень нужно знать хотя бы примерно! – Жади, сид Али не разрешает мне заниматься гаданиями, он считает, что это грех и суеверия! Боюсь, как бы муж не разозлился на меня, что я иду против его воли и продолжаю дальше этим заниматься!– она тяжело вздохнула.– Чашка спрятана у меня в комнате наверху, сегодня сид Али уходит на ночь ко второй жене, тогда я подробно всё рассмотрю и позвоню тебе! – Зорайде!— почти радостно воскликнула Жади.— Спасибо большое, Зорайде! Я так тебя люблю! Я знала, что ты не откажешься мне помочь! — Да хранит тебя Аллах, девочка! Продолжая разговор с племянницей, она даже не подозревала, что вездесущая Карима успела услышать всего пару строк из её разговора, но умудрилась сделать из этого свои выводы и теперь устроит настоящий переполох в доме! Хозяин дома между тем пока ни о чём не подозревал, расположившись на диване в гостиной с младшей дочерью, мужчина рассказывал девочке истории о жизни царя Сулеймана, или же Соломона, как звали его христиане. Лейла слушала внимательно, задавая попутно вопросы, без которых конечно не обходилось. Очень активная девочка сама по себе, тем не менее она очень любила мгновения, когда её отец рассказывал свои истории и становилась самым усидчивым ребёнком в такие мгновения. Отец казался ей очень мудрым, восторг неизменно загорался в озорных тёмных глазках девочки, когда она думала, как много всего он знает, что в силу детского возраста казалось совсем уж невероятным. Даже вкусное печенье, которое принесли служанки к чаю, и то было почти забыто! – А вот ещё одна история!— вспоминал мужчина.— Однажды к Сулейману пришли две женщины. С ними был младенец, и каждая называла себя его матерью. — Но разве у ребёнка может быть две мамы?— не удержалась девочка от вопроса.— У меня одна мама, у всех одна, как может быть иначе? – Такое может быть, если женщина является приёмной матерью, то есть приняла и воспитала ребёнка,— ответил сид Али, понимая тем не менее, что девочка слишком мала для таких разговоров и вряд ли сможет понять, как иногда бывает у взрослых,— но обычно у ребёнка и правда всего одна мать, которая его родила и воспитала. — Я поняла, папа,– кивнула дочь Зорайде, вполне довольная таким ответом, хотя и не понимала до конца, почему иногда бывает иначе, смирившись, что иногда в мире взрослых всё может быть настолько сложно, что сразу и не поймёшь!— Что же было дальше? Как пророк понял, кто мать младенца? — Слушай и узнаешь,— улыбнулся Эль Адиб, целуя девочку в лоб; поскольку остальные его дети жили отдельно вместе со своими матерями, хотя он конечно их навещал, как положено, они приходили в гости, тем не менее многие моменты взросления отпрысков оставались вне его зрения, в то время как младшая дочь постоянно росла на его глазах, из-за чего невольно занимала особое место в сердце своего отца.— Дальше Сулейман выслушал обеих, после чего приказал стражнику взять нож, и разрезать младенца надвое. — Как?! — ахнула девочка.— Но он же добрый! Неужели ему не жаль было младенца? Он же не виноват, что женщины не могут решить, кто его мама! – Пророк отдал такой приказ не просто так, он ждал реакции женщин на свои действия. Одна из женщин изменилась в лице и стала умолять отдать ребенка другой женщине, лишь бы малыш остался жив. Пророк Сулейман, мир ему, не хотел убивать ребенка, и ни за что не стал бы это делать, он прекрасно знал, что настоящая мать не пожелает смерти своему ребенку, и готова будет отказаться от него, лишь бы он остался в живых. Так Сулейман понял, что именно эта женщина является настоящей матерью ребенка, и сумел вынести правильное, мудрое решение, а мать наконец вернула своего младенца себе,– закончил рассказ мужчина, ожидая вопросов ребёнка, которые конечно же должны были последовать за этим. — Но как он догадался, что так сделает только одна из них?— спросила после паузы Лейла.— Я тоже могла попросить не убивать младенца, даже если он не мой! Мне было бы всё равно жаль ребёнка! Получается, я бы обманула Пророка, если бы так сделала, потому что он не смог бы тогда сказать, кто мама ребёнка? – Пророк был очень мудр, Лейла, у него был большой жизненный опыт, выслушав женщин, он понял многое о каждой из них, потому он догадывался, какая реакция будет у каждой из них, и его подозрения подтвердились. Понимаешь? — Понимаю,— кивнула она после минуты размышлений.— Папа, а когда я вырасту, у меня тоже будет младенец? – Конечно,– серьёзно кивнул Али, скрывая улыбку,– когда ты станешь взрослой девушкой, я найду тебе хорошего жениха, вы поженитесь и у вас будет много детей. Но это будет ещё не скоро, перед этим пройдёт много лет, для начала тебе нужно вырасти. А пока ступай и поиграй!— мужчина поцеловал дочь в лоб и вышел во внутренний дворик, откуда услышал какой-то шум, думая про себя, что же опять стряслось. Сначала хозяин дома было подумал, что опять забрела к нему чем-то недовольная третья жена Дуния. Хотя после его женитьбы на Зорайде атмосфера внутри семьи стала спокойнее, во многом потому что жена напоминала ему часто, что он должен другим, однако бывало, что Дуния таки нарушала спокойствие. Каким не будь справедливым, а некоторым людям лишь бы найти повод для ссоры, его третья жена была именно из таких, а с тех пор, как в прошлом месяце выяснилось, что женщина опять беременна, она стала просто невыносимой, ей постоянно казалось, что именно её в чём-то обделили, хотя все обычаи были соблюдены! Однако оказалось, что вовсе не Дуния навестила дом своего мужа. Во дворе около фонтана стояла Карима, размахивая руками и драматичным голосом рассказывая что-то другим женщинам, которые ранее были заняты уборкой, но теперь качали головами и ахали по ходу рассказа служанки, напрочь забыв о своей работе. Сид Али покачал головой, потому что Карима была очередным живым доказательством, что некоторые люди никогда не меняются. Даже после свадьбы и рождения сына она оставалась такой же неугомонной и умудрялась и о семье заботиться, и знать новости о всех в городе! Пожалуй, в доме даже было несколько пусто без болтливой служанки, когда та на несколько месяцев покинула работу пару лет назад, чтобы подготовиться к рождению сына, хотя всё равно постоянно заходила в гости, давала советы другим служанкам и конечно приносила свежие сплетни! О чём же на этот раз говорит служанка? Карима так тарахтела, что невозможно разобрать на расстоянии! Мужчина подошёл ближе: — Что здесь происходит? Почему вы так кричите?— спросил он, наблюдая, как женщины вздыхают и качают головой.– В чём дело? Почему вы вдруг замолчали? Карима, скажи ты, что случилось! – Сид Али,— воскликнула неугомонная,– не знаю, как вам и сказать! Такая беда! Какое горе, сид Али! – Да что же произошло?— теперь уже испугался Али.– Немедленно говори, Карима! Если что-то плохое случилось, я тем более должен знать! — Такое горе, сид Али!– опять начала причитать Карима.— Жади может стать вдовой! Муж Жади при смерти! Аллах, такая молодая и уже будет вдовой! Упаси Аллах от такой судьбы! – Как?! — поразился сид Али, даже схватился за сердце, почувствовав, как начало колоть в груди. Первым делом он тоже подумал, что должно быть Саид таки сорвался и натворил глупостей, а он не смог его остановить, как не пытался! Нужно было таки ехать в Рио и всё контролировать самому!— Откуда ты знаешь, Карима?! – Я сама слышала, как Зорайде говорила с Жади по телефону! Не знаю, что там произошло, но похоже у парня мало шансов выжить!– Карима частично подслушала разговор хозяйки через другой телефон, но поскольку она не могла слушать долго, чтобы её не поймали, а ещё довольно плохо знала португальский, сведения получились несколько искажённые, чего женщина однако не учла.— Его то ли закололи кинжалом, то ли сбросили с крыши, я не поняла! Он истекал кровью на руках Жади, я точно слышала!– продолжала она, на что другие служанки синхронно ахнули, а с лица хозяина напрочь исчез всякий цвет, он начал медленно оседать на пол, держась за сердце, что вскоре было замечено неугомонной.— Аллах, сид Али, что с вами? Сиду Али плохо!— заголосила она вместе с другими служанками.— Надо врача вызывать и Зорайде позвать! Зовите врача! Зорайде прибежала из кухни вместе с другой служанкой мгновенно, едва услышала, что мужу стало плохо. Женщина изрядно испугалась, оседая на плитки около фонтана рядом с лежащим без сознания мужем. – Сид Али,— ахнула женщина,— как же так? Вы врача вызвали?— спросила она, обращаясь уже к служанкам, которые продолжали голосить, тем не менее нашли таки время утвердительно кивнуть на вопрос хозяйки.– Ну-ка замолчите, позовите живо Максуда, нужно перенести сида Али в спальню! И принесите воду и аптечку! Живее! Айша, а ты иди в дом и найди Лейлу, уведи её в комнату, чтобы она ничего не увидела и не испугалась! — несмотря на то, что места не находила и переживала за мужа, Зорайде умудрялась внешне сохранять относительное спокойствие и руководить всем этим балаганом, потому что должен был среди этого оставаться хотя бы один здравомыслящий человек. Позже, когда все поручения уже были выполнены, в дом пришёл доктор в сопровождении одного из слуг и тут же отправился осмотреть пациента. Зорайде взволнованно ждала около спальни, а вокруг неё кружила Карима. — Может чаю принести, Зорайде?— наверное уже десятый раз спрашивала женщина. – Карима, замолчи, не тарахти! Не нужен мне никакой чай!— осадила её хозяйка.— Иди на кухню! Все идите,— обратилась она к женщинам,— займитесь делами, оставьте меня одну! — Зря ты так, Зорайде! Кто же знал, что сиду Али сразу станет плохо, едва он узнает, что Жади почти вдова?! Карима не могла такое скрывать от сида Али! Он должен правду знать, Жади же его племянница! Аллах, сохрани сида Али! – Ты что такое говоришь, Карима?– поразилась до глубины души Зорайде, поворачиваясь к сплетнице.– Какая ещё Жади вдова? Ты это сиду Али сказала? Аллах, Карима, откуда ты только берёшь свои безумные сплетни?! – Зорайде, но я сама слышала! Карима всё своими ушами слышала из трубки телефона!— проговорилась сплетница, которой сейчас важнее было защитить свою "репутацию" перед другими женщинами, нежели думать о том, что её опять станут ругать за подслушивание.— Карима плохо знает португальский, но Карима слышала достаточно!— продолжала она, несмотря на то, что хозяйка выглядела всё более злой на неё.– Зорайде, а что теперь будет с детьми Жади, если Лукас умрёт? Его отец отберёт внуков, или они будут жить с Жади? Как принято у бразильцев? Жади опять вернётся сюда, оставшись без мужа? — Карима, замолчи!— предупредила Зорайде. – А если сид Саид захочет жениться на Жади, когда она опять будет свободна? Он может, он так расстроился тогда, когда их свадьба сорвалась! Я слышала, как слуги из дома сида Саида говорили, что их хозяин до сих пор тайком мечтает о Жади! Бедная Рамиля, ей придётся смириться с появлением второй жены!— продолжала неугомонная, несмотря на жесты хозяйки, явно являющиеся предупреждением, а потом вдруг громко ахнула с таким видом, будто на неё снизошло озарение.– А если это сид Саид убил мужа Жади, чтобы отомстить?! Он же сейчас в Бразилии! Помните, как он обещал заколоть соперника кинжалом?— Карима вскрикнула, когда ей пониже спины прилетел хороший хлопок метлой от хозяйки.— За что, Зорайде?! – За язык твой без костей, Карима, за сплетни постоянные, за подслушивание чужих разговоров, за то, что не думаешь никогда, прежде чем начинать языком молоть!– приговаривала Зорайде, снова и снова "запуская в полёт" метлу, пока Карима с визгом убегала от хозяйки, пытаясь спрятаться за другими служанками.– Карима, ты не знаешь португальский язык, зато подслушивать через телефон научилась, ты неправильно всё поняла и устроила переполох в доме, напрасно напугала сида Али! Никакая Жади не вдова и не станет ею, Иншаллах! Лукас жив и здоров, никто его не убивал! Саид никого не убивал и не собирается ни на ком жениться! Он поехал в Рио по делам! Негодница, ты едва сида Али на тот свет не отправила из-за своего дурного языка! Это твоя благодарность за всё хорошее, что сид Али для тебя сделал? Вот вернётся твой муж с рынка верблюдов, куда его утром отправил сид Али, так я всё Ахмету расскажу, пусть он тоже тебя накажет! Сколько раз я тебе говорила прекратить сплетничать, подслушивать? Сколько раз, Карима?– Зорайде собиралась было очередной раз взмахнуть метлой, но вдруг остановилась.– О, Аллах, надеюсь ты ещё на Медине не успела никому ничего рассказать? Отвечай, Карима, лучше отвечай, или я не знаю, что с тобой сделаю! — Я ничего не говорила, Зорайде, клянусь, я даже из дома не успела выйти, Аллах мне свидетель!— заверила женщину служанка, размазывая слёзы по щекам.— Не говори ничего Ахмету, Зорайде! – Слава Аллаху, что ты не успела! Только Аллах защитил нас! — ответила Зорайде.— Будь твоя воля, ты бы наверное всему Марокко этот бред рассказала! – Зорайде, но откуда мне было знать? – Не нужно нос свой совать в чужие дела, тогда и знать ничего не придётся! Уйди, Карима! Чтобы сегодня я тебя в доме больше не видела, иди домой! – Зорайде...– женщина растерянно смотрела на хозяйку и многолетнюю подругу, которая всегда, даже ещё в бытность служанкой, хоть и ругала, но неизменно поддерживала и защищала, бывало конечно, что отправляла на кухню или куда ещё, но никогда не выгоняла из дома. – Исчезни с глаз моих долой, Карима!– снова повторила Зорайде.– Сегодня у меня сил нет на тебя смотреть! Дальнейший разговор между женщинами не состоялся, потому что из комнаты вышел доктор и прошептал на ухо Зорайде что-то, от чего женщина с облегчением вздохнула, радостно улыбаясь: – Аллах милостив! Он сохранил сида Али! Женщина не стала задерживаться в коридоре и вошла в спальню, где приходил в себя её муж, лёжа на кровати. Едва увидев жену, мужчина тут же протянул к ней руку, а она сжала его ладонь, осторожно устраиваясь на краю кровати: – Как вы меня напугали, сид!— вздохнула она.— Доктор сказал вы переволновались, а мы боялись, что это приступ! Аллах милостив! – Не волнуйся, Зорайде, я в порядке, я здоров,— успокаивал её муж. Тень тревоги однако очень скоро пересекла его лицо.– Зорайде, Карима сказала... — Это неправда, сид Али!— быстро перебила его жена, обычно у неё такой привычки не было, но на сей раз она знала, что нужно поскорее рассказать правду.— Вы же знаете Кариму, она плохо знает португальский, неизвестно что себе надумала и подняла переполох! – Но что-то же она слышала?– вполне здраво рассудил мужчина. – Жади приснился плохой сон,— призналась нехотя Зорайде после небольшой паузы,— она мне рассказала, потому что была взволнована, что ей приснилось такое, а Карима поняла, будто всё случилось на самом деле! – Аллах!— выдохнул мужчина.— Я уже подумал...— он не стал даже озвучивать вслух.— А Жади? Как можно так много значения предавать обычным снам? Это такие же суеверия, люди им верят, а потом удивляются, от чего случается плохое! Да от того, что они сами это к себе притягивают!– хотя он ругался, но таки волновался.— И давно это с ней? С чего бы Жади так переживать? Ты рассказала ей... – Не рассказала, сид! Она и так была напугана этими снами, так ещё нефрит потеряла на отдыхе! Бедняжка так плакала, я сначала правда подумала, что что-то серьёзное случилось! Жади боится, что это предвестник беды, я просто не решилась сказать ей сейчас про Саида, иначе она совсем себя извести может! Хотела с вами посоветоваться, что же делать... – Аллах-Аллах, как можно доводить себя до истерики из-за какого-то кулона?– покачал головой сид Али, задумчиво уставившись на покрытые мозаикой стены спальни на минуту.— Я закажу билеты в Бразилию, Зорайде. Через несколько дней мы будем в Рио-де-Жанейро! – Сид,— растерялась Зорайде,– но вы же только что говорили... — Говорил!— кивнул мужчина.— Только вот сердце у меня не на месте! И за Жади, и за Латифу, с ней тоже что-то не то и уже давно! И я боюсь, как бы Саид не натворил глупостей, лучше поехать в Рио и вовремя предотвратить беды, чем потом пытаться решить проблемы, что всегда куда сложнее! — А вам можно летать разве? Вам же было только что плохо!— попыталась возразить его жена. Зорайде сама хотела увидеть своих девочек в Рио, да только и за мужа переживала! — Зорайде,– покачал головой сид Али,— я здоров и вполне способен лететь в Бразилию. Боюсь, чего бы там не случилось, а мне будет спокойнее на месте, нежели на расстоянии! Однако мудрый шейх не мог даже предположить, что уже опоздал, потому что все ошибки были уже совершены и только ждали своего часа, чтобы вырываться наружу и поднять бурю. Никто не может защитить человека от последствий, если он сам не защитит себя. Кто-то действует бездумно и импульсивно, позволяя себе думать, что цель оправдывает средства, кто-то путается в паутине собственных страхов и отказывается от любви, а кто-то совершает большие ошибки, способные перевернуть целые жизни, как не старайся его защитить... Сид Али не знал, приняв решение ехать в Рио, что на другом континенте Саид совершает самую большую свою ошибку, от которой он не смог бы его и остальных защитить, потому что мужчине даже в страшном сне не могло присниться подобное. Однако реальная жизнь иногда бывает куда большей затейницей, нежели мы можем даже предположить...

***

— Что же,— заключил доктор, прежде пару минут читавший карточку Рамили, пока супруги Рашид сидели перед ним, держась за руки,— полагаю, что мой коллега из Каира совершенно прав. Если мы воспользуемся донорской яйцеклеткой, вы можете выносить и родить. – Вы уверены, доктор?– спросил Саид, потому что у его жены вправду перехватило дыхание и она не могла вымолвить и слова. — Совершенно уверен,— кивнул врач, улыбаясь энтузиазму пары. — Вот видишь, Рамиля!— улыбнулся жене Саид, целуя её ладони, пока она недоверчиво прикрыла глаза, а слёзы текли по её щекам, несмотря на улыбку.— Я же говорил тебе! Ты до конца не верила, не хотела даже заглядывать в свои анализы, чтобы убедиться! – Вижу...— кивнула девушка. Она радостно рассмеялась, целуя его ладони.— Саид, у меня такое впечатление, что я сплю и мне снится прекрасный сон! Пожалуй, ничто сейчас не могло нарушить её счастье, потому что несмотря на всю полноту её жизни, Рамиля всегда мечтала привести в этот мир ребёнка, это было её главной болью, краеугольным камнем всех мечтаний, а теперь она вправду может стать матерью, пусть даже для этого используют чужую яйцеклетку! Но разве это имеет принципиальное значение, если это всё равно будет ребёнок её любимого мужа? Она может дать Саиду семью, о которой он так много мечтал, которую она сама неоднократно представляла себе в тайных мечтах, в которых боялась порой признаться даже себе! Рамиле вдруг вспомнилось, как вскоре после свадьбы они с Саидом говорили о детстве, муж вспоминал такие давние для него моменты с давно ушедшими родителями, сетуя, что начал забывать лицо матери, но признаваясь, что так и не смог забыть ощущение гармонии, теплоты, царившее между старшими Рашидами, которые сумели взрастить в себе чувство любви и с радостью эту любовь дарили троим своим детям. Он сказал тогда, что с ней чувствует то же самое тепло, спокойствие, гармонию, будто возвращается к дням безмятежных будней ребёнка, когда любить было очень просто, когда это казалось самым лёгким и естественным чувством... Девушка надеялась, что если у них будет ребёнок, если исполнятся сокровенные мечты, они сумеют подарить ему то же ощущение гармонии, веры в настоящее, в семью. Больше всего не свете сейчас ей хотелось поделиться своими мыслями с мужем, но поскольку они были рядом с посторонним человеком, доктором, она позволила себе только улыбнуться, надеясь, что глаза передадут всю глубину её чувств. Позже довольный Саид вышел из кабинета, потому что доктору нужно было ещё раз осмотреть его жену, из-за чего его попросили выйти из смотровой и подождать в коридоре. На душе молодого араба было как никогда легко и спокойно, ничто не предвещало скорой бури. Однако, как очень часто бывает, буря приходит, когда её совсем не ждут! Его "буря" пришла с открывшейся дверью одного из соседних кабинетов, откуда выскочила неизвестная ему светловолосая женщина, а следом за ней... Саид просто застыл, впервые за несколько последних лет, впервые после отмены помолвки увидев воочию источник многих своих страданий и метаний вживую. Жади была там, живая и совершенно реальная, на на фотографии, каких у него собралось за это время огромное множество. Пожалуй, Саид испытал такой всплеск эмоций, что ни в какую не смог бы распутать прямо сейчас этот тугой клубок в своём сознании. Только смотрел, вовремя отступив в тень, благодаря чему она его не заметила, на девушку, чьи пышные волосы рассыпались по плечам, одетую в обыкновенную блузку и брюки, которые однако очень ей шли, только вот стань она несколько лет назад его женой, он никогда не позволил бы ей подобным образом выставлять свою красоту на обозрение посторонних! О чём он только думал? Совсем недавно все его мысли были только о его жене, о счастье в её глазах, от чего и самому хотелось радоваться, казалось, он готов на любые подвиги, настолько счастливым, свободным от прошлого он чувствовал себя в те мгновения. А потом всё рухнуло и он снова лежал под грудой обломков, стоило Жади ворваться в этот коридор столь же внезапно, как в своё время она ворвалась, а потом исчезла из его жизни! Невозможно сосчитать, сколько раз Саид в прежние времена представлял себе подобную встречу: иногда казалось, что при встрече он её поцелует и не отпустит, сколько бы не вырывалась, иногда, в самые тёмные мгновения, бывало появлялась мысль, которой он сам невероятно пугался, что он почти готов пойти на поводу шайтана и забрать её жизнь вместе с жизнью бразильца, на которого она его променяла; позже парень убеждал себя, что хочет только получить ответы и завязать с историей своей безумной односторонней страсти и зависимости от этой юной женщины, негодной девчонки, что выбросила на свалку всё первое искреннее чувство и горящее страстью сердце, которое он готов был ей вручить совершенно безвозмездно, этой роковой соблазнительницы, наверное не подозревающей даже в каких образах бывало являлась ему в снах! Но на деле Саид просто застыл в тени, глядя на девушку, и не зная даже, что конкретно должен чувствовать в этот момент, настолько "ударило по голове" её внезапное появление. Между тем марокканец невольно слышал разговор Жади с другой девушкой, должно быть её подругой, судя по тому, что она пришла вместе с ней в клинику, по крайней мере они казались таковыми, когда Жади обнимала рыдающую блондинку и что-то успокаивающе шептала ей, схватив за руки. Стань она его в своё время, смог бы он добиться от неё хотя бы этого участия, пусть даже просто дружеского, не любовного? Или всё было бы, как в том памятном сне? И среди всей неразберихи вдруг перед ним встало лицо девочки из сна, как никогда ясно, будто она впрямь была реальной,— Хадижи. – Сибилла,– Жади пристально смотрела на подругу, напрочь не замечая, что за ней прямо сейчас наблюдает человек, от которого вероятно бежала бы, знай она о его присутствии здесь,— что случилось? Ну же, успокойся, просто скажи мне... Ты вдруг взяла и выскочила из кабинета. – Жади...– белокурая вытерла дорожки слёз со своих щёк, искренне улыбаясь подруге.— Я очень благодарна тебе, Жади. Ты оказалась такой хорошей подругой, лучше, чем я могла бы когда-то пожелать, я правда очень рада, что мы однажды встретились... — Я тоже очень рада,— кивнула брюнетка,— ты столько сделала для меня, Сибилла, помогла мне разобраться в себе тогда, несколько лет назад. Я тоже очень тебе благодарна, ты же знаешь, правда? Но почему ты сейчас говоришь об этом? – Потому что ты оказалась гораздо лучшей подругой, чем я,– ответила ей Сибилла после небольшой паузы,– а я позволяла себе бездумно этим пользоваться последние несколько лет, позволила своему желанию стать матерью перевесить всякий здравый смысл, не думая о последствиях. Знаешь, это не звучит так уж плохо со стороны, потому что люди должны идти в первую очередь за своим желанием, ради этого мы и живём, мы должны отбросить предрассудки и позволить себе быть счастливыми. Но только не тогда, когда это желание вредит не только самому человеку, но и другим людям. Мы не всегда хотим именно того, что нам нужно, Жади, но позволяем себе убедить собственный разум, что исполнив какое-то конкретное желание вдруг сможем отбросить прошлое и быть полностью счастливыми. Иногда мы правда знаем что нужно нам, и это действует, но когда ты не знаешь, чего именно хочешь, слепо следуешь за малейшей возможностью, поступаешь неосмотрительно, пользуешься искренним желанием человека тебе помочь, но при этом молчишь по поводу своих сомнений...— она закрыла лицо руками.— Прости меня, Жади. Я была плохой подругой, потому что позволила себе пользоваться твоей помощью, не думая о последствиях. – Это неправда!— горячо возразила Жади.– Такого никогда не было, если я что-то делала, я делала это только по собственному желанию, по своей воле, ты меня не заставляла! – Не заставляла, но не пыталась отговорить от этой безумной затеи! Потому что вся история с донорством,— настоящее безумие! Я понимала это с самого начала, понимала, что в перспективе подобное может навредить нашей с тобой дружбе, пошатнуть мир в обоих наших семьях, но я была настолько помешана идеей забеременеть, что предпочла позволить своим сомнениям утихнуть, заглушала их в себе, даже осознавая весь эгоизм своего поведения! Я не имела права соглашаться, чтобы ты была донором, я видела, что твоё сочувствие к моему прошлому и желание показать, что ты можешь быть хорошей подругой, как будто тебе правда нужно было это доказывать, ведут тебя по неверному пути, но не сказала ни слова! Я позволила себе эгоистично молчать, но это глубоко неправильно! Потому,– она глубоко вздохнула,— пусть я опоздала на несколько лет со своим здравомыслием, позволяя себе тонуть во тьме своих комплексов, своего прошлого, я хочу остановить это, пока не поздно. Я долго думала, не могла определиться, потому и пришла сегодня в клинику... Но я знаю, что это правильно: я откажусь от этой затеи прямо сейчас. Я отказываюсь от попытки, я не буду делать сегодня эту процедуру, ни сегодня, ни когда-то потом, по крайней мере до тех пор, пока я не буду готова жить с идеей анонимного донора, если это когда-то произойдёт. Была причина, почему прежние попытки оказались неудачными. Бог раз за разом указывал мне на мои ошибки и пытался от них защитить, но я не принимала помощь, считая её наказанием. Я не смогла забеременеть, потому что не должна была, иначе всё бы получилось после стольких попыток. – Сибилла, я ни в коем случае не хочу тебя уговаривать делать то, чего ты на самом деле не хочешь,– заметила Жади,– но ты уверена? Я просто должна спросить, ты столько этого хотела, я же помню, какой ты была счастливой, когда я согласилась сдать яйцеклетки, когда думала, что удалось забеременеть... Если ты отказываешься от своей мечты только потому, что тебе кажется, будто ты поступаешь нечестно или нехорошо по отношению ко мне, ты не должна этого делать! Я же сама предложила тебе, зная на что иду! – Знала на что идёшь? Или просто думаешь, что знала?– уточнила Сибилла.— Жади, это ведь ребёнок! Господи, как я могла позволить себе быть настолько слепой? Только представь себе, что у меня родится ребёнок, твой ребёнок, а ты будешь смотреть со стороны, никогда не имея права называть себя его матерью! Неужели ты смогла бы промолчать? А я? Я бы постоянно думала о том, что на самом деле биологически ребёнок твой, боялась бы его потерять, если он однажды узнает и решит, что ты как мать понравилась бы ему больше, ревновала бы, даже не желая этого! А ребёнок! Представь себе, как чувствовал бы себя ребёнок, ведь невозможно навсегда утаить от человека правду о его рождении! Можешь себе представить, что от тебя всю жизнь скрывают подобное, а ты вдруг узнаешь правду? Как бы ты отреагировала, Жади? — Наверное, я была бы в ярости...— признала наконец марокканка после пары минут размышлений. Нельзя сказать, что на более поздних этапах их затеи она сама не думала об этом, точно так же, как и Сибилла, предпочитая забыть о возможных проблемах, убедить себя, что сможет справиться с ситуацией. Действительно, смогла бы она просто игнорировать, что у неё есть ещё один ребёнок? Соглашаясь на донорство, пусть уже была беременна, Жади таки ещё не успела стать матерью, потому до конца не осознавала, каковы чувства матери к своему ребёнку, а потом просто не позволяла себе думать больше, убеждая себя, что Сибилла заслужила помощи, это было главным аргументом против всех сомнений! Оказавшись отрезанной от семьи в то время, Жади подсознательно чувствовала себя брошенной, ведь любой человек, как бы он хорошо не жил, как бы не любил спутника жизни, всё же нуждается в поддержке кровных родственников. Тогда она была во многом этого лишена, не считая встреч с Латифой, потому с огромной благодарностью принимала помощь друзей, которые встретились ей на жизненном пути и невольно стали больше, чем друзьями, соответственно желала помочь подруге, узнав о её сложной судьбе. А ещё казалось, что раз тогда Аллах сохранил её ребёнка, позволил сохранить беременность, несмотря на падение, значит она должна как-то отблагодарить, принести своеобразную жертву! Но разве она сама думала, что главной жертвой во всём этом будет этот самый ребёнок, если он появится на свет в результате их затеи? Не говоря уже о том, что Жади просто не позволяла себе думать, как на правду отреагировал бы Лукас, узнай он, что она скрывала от него подобное на протяжении нескольких лет, а уж тем более, родись у неё, пусть только биологически, как она хотела себя убедить, ребёнок от Марио, который стал хорошим приятелем её мужа! – Вот видишь!— кивнула Сибилла.— Лучшим выходом будет завязать с этой затеей. Тем более, я же правильно понимаю, что ты так и не сказала Лукасу правду, не так ли? — Нет... – прошептала брюнетка, отводя взгляд, потому что ей было откровенно неудобно обсуждать этот вопрос, нежелательное чувство вины то и дело всплывало, как она не старалась избавиться от гнетущего ощущения.— Значит ты окончательно приняла решение? Хочешь уничтожить эти яйцеклетки? — Ну, насчёт уничтожения решать уже тебе, что делать со своим генетическим материалом. Если хочешь, ты всегда можешь пожертвовать его клинике...— пожала плечами её подруга. – Не думаю, что я смогу спокойно спать с идеей того, что неизвестно где растёт мой ребёнок, о котором я ничего не знаю...— покачала головой Жади.— Я была согласна поделиться им с тобой, потому что была уверена, что ты будешь фантастической матерью. — Я пришла в какой-то момент к пониманию, что рождением ребёнка я не избавлюсь от боли потери другого ребёнка, от боли за моего брата, от ощущения потерянности... Пока мы не примем решение идти в будущее, не цепляясь за прошлое, ничто и никто нам не поможет. Я много лет тайно была обижена на моих родителей... – Совсем не напрасно! То, что они сделали с тобой, невозможно просто взять и простить! Они бросили тебя! – Они не обязаны были всю свою жизнь посвящать мне,— покачала головой Сибилла.– Чаще всего мы, люди, так любим переложить ответственность за свои поступки на других, но на деле никто никому ничего не обязан. Мы дарим любовь совершенно безвозмездно, и я не думаю, что они правда не любили меня, что бы там не случилось, или по крайней мере что они хотели не любить меня. Вырастая, начинаешь понимать, что в жизни всё гораздо сложнее. Мои родители задыхались там, где они были, а теперь они оба счастливы, насколько могут быть, и я этому рада, они всё равно не смогли бы помочь мне, скорее всего мы все просто продолжали бы жить в подобии ада. Думаю, в своём возрасте я пришла к стадии понимания, нельзя ненавидеть других за то, что они хотят просто дышать. – А как же ты, Сибилла?– Жади вытерла выступившие слёзы, поражаясь очередной раз мудрости подруги. — Я тоже счастлива Жади. У меня есть Марио и Антонио... Этот малыш может не быть биологически связан со мной, но он мой ребёнок, я просто чувствую это с тех самых пор, как он впервые доверчиво прижался ко мне. У меня есть просто чудесные друзья и целая жизнь, которую я построила и продолжу строить для себя. Я счастлива, насколько возможно! Пожалуй, невозможно круглые сутки быть счастливой, иногда случаются плохие вещи в жизни, наверное они просто должны случаться. Если когда-то я захочу иметь ещё одного ребёнка и вернусь к идее родить, я сделаю это только тогда, когда это не будет для меня способом "залатать" дыры прошлого. Думаю, вся эта история нужна была мне, чтобы понять...— она вытерла слёзы.— Спасибо, Жади! – Тебе не за что говорить мне спасибо! — возразила Жади.– Значит пойдём и поговорим с врачом? — Да! — кивнула блондинка.— Нужно вернуться, этот человек тратит на меня время, которое может потратить на других пациентов, я поступила просто бестактно, когда просто сорвалась и убежала... Подруги даже не думали, обсуждая настолько интимные, личные вопросы посреди коридора клиники, что у их разговора был даже не один, а сразу двое свидетелей. Одной из них была молодая журналистка, которая записала на свой диктофон шокирующий разговор, предвкушая сенсацию. Жади конечно не узнала в одной из случайных посетительниц клиники журналистку, которая фотографировала их с Лукасом на прошлом рождественском приёме в доме Феррасов, когда молодые супруги почти дежурно улыбнулись на камеру, очередной раз отказываясь давать любые комментарии о своей личной жизни, однако журналистка очень быстро узнала девушку, которая по браку стала членом одной из богатейших семей в Бразилии. Очевидно, Жади не учла, что всякие журналисты станут прислушиваться к её разговорам в первую очередь из-за этого, тогда как на остальных в такой ситуации не обратили бы внимания. Возвращаясь к первому свидетелю, по-прежнему застывшему в своём "укрытии" рядом с плакатами, Саид до сих пор стоял там, будучи в не меньшем шоке от истории. Подумать только, насколько отчаянной и совершенно бесшабашной могла быть племянница Али Эль Адиба, если умудрилась втайне от своего мужа ввязаться в такую историю! Наверное, будь её мужем он, был бы в такой ярости от подобного поступка жены, что трудно самому предсказать последствия! На сущее мгновение мелькнула мысль именно так отомстить за давнее оскорбление, пойти и рассказать правду бразильцу, наслаждаясь, как разбивается счастливая семья Лукаса, точно как бразилец лишил его надежды в своё время. Конечно, убивать этого человека реально он теперь не собирался! Но кто сказал, что моральное "убийство" хуже? Тем не менее, когда он увидел, как Жади вместе с подругой выходит из кабинета, как ни в чём не бывало удаляясь из клиники, как доктор передаёт лаборанту какой-то файл с приказом сначала уничтожить яйцеклетки, а потом подготовить материал для совсем иного оплодотворения, в голове Рашида вдруг мелькнула совершенно безумная мысль, и вновь перед глазами встала девочка из сна, которая словно манила к себе, безмятежно махая рукой откуда-то из небытия, это было наваждение, не иначе. Саид даже годы спустя не сможет разобраться, что он почувствовал в это мгновение, увидев бывшую невесту, не сумеет понять, какой такой импульс заставил его совершить то, что он совершил. Словно в трансе, молодой человек последовал за ассистентом по пятам, что в конце-концов было замечено сотрудником клиники. — Вы что-то хотели, сеньор... — Рашид,— представился Саид,— меня зовут Саид Рашид. Моя жена ваша пациентка. И у меня есть к вам одно дело... — Ко мне?– поразился парень.– Возможно вам лучше поговорить с кем-то из врачей? — Нет, мне нужны именно вы. Можем мы поговорить вне чужих глаз?— спросил он, в том же трансе вытаскивая конверт с деньгами из портфеля. Его совесть спала в этот момент, иначе наверняка кричала бы неистово, убеждая остановиться. Должно быть, сам шайтан попутал Саида, тем не менее вспомнились вдруг строки одной известной книги из университетских лет в Сан-Паулу, всего одно мимолётное воспоминание проскочило перед глазами, будто вчера произошло. Тогда приятель Зейн сумел вытащить своего друга на эдакое двойное свидание с местными девушками, так вот, спутница Саида читала книгу с названием «Фауст», и он как сейчас вспомнил мелодичный голосок бразильянки из факультета филологии, декламирующей строки: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Пожалуй, сколько бы себя не корил годы спустя, он никогда не сумеет всерьёз пожалеть о рождении девочки, которая станет результатом его нынешнего безумия...