Огонь не знает преград

      Хэ Чэн провел большим пальцем по его скуле, другой рукой от запястья поднялся вверх до плеча, затем нежно по шее кончиками пальцев, взял его лицо в свои ладони. Рыжик замер с прикрытыми глазами, и разомкнул губы. Такой беззащитный и доверчивый. Чэн прикоснулся к его губам, чувствуя кожей его горячее дыхание. Поцеловал осторожно, а затем жадно и настойчиво. Рыжик отвечал на поцелуй напористо, прильнув всем телом, он громко выдыхал через нос. Его язык был горячим с привкусом виски, но при этом губы такими сладкими. Чэн думал, это будет больно — отпустить свои эмоции. Но рыжик все заполнил собой, своим бесконечным огнем, все остальное просто померкло. Змеи сгорели где-то в темной глубине. Существовал лишь он, тот огонь, которым он делился, и который поглощал все остальное. Прикасаясь к нему, Чэн ощущал только жар, быстро распространившийся по всему телу, миллионы тонких иголок, вогнутых под собственную кожу, и мурашки на чужой коже.       У Мо внутри кипела буря эмоций, переливаясь через край, как взрывающаяся лава, так что становилось трудно дышать. Он старался прижаться к Чэну как можно ближе, отчаянно вжимаясь в его губы, обхватив руками его спину. Хотелось ощутить его кожу на своей коже, избавиться поскорее от одежды. Он оторвался от его мягких губ, посмотрел в потемневшие глаза, быстрым движением скинул свою футболку, и начал расстегивать пуговицы на рубашке Чэна дрожащими пальцами, начиная сверху. Чэн, чтобы ускорить процесс, начал помогать ему, с нижней пуговицы и вверх. Все это время не сводил глаз с лица рыжика. Его щеки покраснели, глаза блестели, зрачки расширились почти во всю радужку - самая красивая картина, что он когда-либо видел. Их пальцы встретились примерно в районе солнечного сплетения, рыжика словно током ударило, так что он вздрогнул и протяжно выдохнул. Чэн быстро избавился от рубашки, забросил ее куда-то в угол. Рыжик прижался к нему всем телом, чувствуя как Чэн в ответ обнимает крепко и бережно. Он уложил голову на сильное плечо, руками провел по его спине, нащупав шрам от ожога, мягко и медленно погладил его пальцами. Мо было спокойно в его объятиях, он чувствовал себя защищенным, и в то же время, сердце стучало со скорость сто сорок ударов, пылая от страсти. И помимо этого знойного урагана в душе, ему хотелось плакать, прикасаясь к этому шраму, который он хотел бы стереть, если бы это было ему под силу. И он плакал. Слезы стекали по щеке, смачивая плечо Хэ. Рыжик прижался губами к небольшому шраму на его шее, осторожно, будто он мог бы еще болеть. Чэн мягко взял его за плечи.       - Что ты? - шепнул на ухо и поцеловал в висок, а затем приподнял его подбородок, посмотрел ему в лицо. Мо поднял покрасневшие глаза. Чэн поцеловал его соленые губы, прижался губами к влажному внутреннему уголку глаза, затем улыбнулся ему и сказал:       - Этот шрам лучшее, что есть во мне.       - Не говори так, - Шань всхлипнул, - Это не правда.       - И я никогда об этом не жалел, - сказал Чэн. Мо шмыгнул носом, но потом проглотив соленый ком, прикусил губу, улыбнулся в ответ. Хэ, глядя на его улыбку и сверкающие глаза, ни о чем другом не думал. Даже о том пожаре — сейчас, палящий его тело и душу, огонь находился у него в руках, и он желал такому огню позволить сжечь себя дотла. Все остальные мысли его покинули. Он повел рыжика к кровати, тот сел на нее, посмотрел снизу вверх, начал расстегивать ремень на брюках Чэна, пока тот поглаживал его щеку костяшками пальцев. Закончив с одеждой, Мо лег на кровать, Чэн стянул с него брюки и трусы, затем навис сверху. Мо притянул его за шею к себе.       - Поцелуй меня, - прошептал он. И Чэн подчинился. Прижался к нему всем телом. Рыжику нравилось ощущать тяжесть его тела сверху, его кожу, его запах — терпкая смесь виски, хвои и металла. Его язык у себя во рту — по коже головы блуждали мурашки. Он застонал в его губы от удовольствия и болезненно сильного возбуждения. Его руки, нежные и грубые одновременно, заставляли мелко дрожать. Он согнул ноги в коленях, прижимаясь пахом, пальцами сжимая его спину. Чэн мокрыми поцелуями покрывал его шею, спустился ниже, целуя грудь и живот. Провел языком по ребрам, втянул кожу над пупком, оставив алеющий засос. Он сам задыхался от возбуждения, как и Шань. Гладил руками полупрозрачную бледную кожу. Его хотелось нежно и медленно, и вместе с тем горячо и безумно. Чэн такого не испытывал, наверное, никогда. Сбивчиво дышать, дрожать от нетерпения и желания, чтобы это тянулось как можно дольше, а лучше вообще не кончалось, заходиться приступом, слыша его сдавленный стон — это все было таким новым для него. Он прикусил зубами затвердевший сосок, отчего Шань вздрогнул, попытался ухватить пальцами короткие волосы на его затылке. Посмотрел умоляющим взглядом.       - Быстрее, - дрожащим голосом шепнул он. Головка его члена стала влажной от смазки, так хотелось разрядки, что было больно. Чэн провел пальцами по его губам, затем толкнул их вглубь, Шань высунул язык, смачивая обильно его пальцы так, что когда Чэн вынул с них капала слюна. Он приблизился к его лицу, оттянул зубами нижнюю губу, проник языком в рот. Обводил его язык своим, засасывал к себе, прикусил кончик слегка зубами. Шань застонал, выгибаясь и сжимая его плечи до боли.       - Дыши, - шепнул Чэн и ввел один палец. Но Мо не послушался, он наоборот задержал дыхание, зажмурился, напрягся всем телом. Чэн ласкал влажными поцелуями его горячую шею под линией подбородка, пока растягивал. Рыжик откинул голову, его щеки стали ярко красными, он выдыхал быстро и рвано, стонал, не сдерживаясь, когда пальцы касались сверхчувствительного места там внутри.       - Я хочу...хочу тебя, - протянул он как в бреду. Чэн прикусил кожу на его шее, издав что-то подобное стону от переизбытка эмоций. Шань такой открытый, такой откровенный и настоящий. От этого сносило крышу.       - Потерпи, еще немного, - сказал Хэ на ухо и прикусил мочку, у рыжика разбежалась стая мурашек по шее и всему телу. Растянув еще немного, Чэн почувствовал, что этого должно быть достаточно. Вынув пальцы, он посмотрел на Шаня, который приподнял голову и смотрел на него помутневшим взглядом. Его покрасневшие и припухшие губы были приоткрыты, он быстро дышал, весь взмокший и нереально горячий, такой беззащитный и доверяющийся целиком. Он заставлял просыпаться и бурлить, словно вулкан, всему что в Хэ спало раньше, а может в нем этой страсти и не было никогда, это рыжик делился ей, а Чэн как бензин, в который бросили горящую спичку, подхватывал моментально. У него самого живот скручивало спазмом от возбуждения, до сладкой боли и судороги. Он начал медленно входить, помогая себе пальцами чуть более раздвинуть и растянуть узкий вход.       - Хаааах, - Шань громко вскрикнул, его брови изогнулись, лицо исказилось, как от боли, он вцепился ногтями в плечи Чэна, оставив красные полукруги. Чэну хотелось бы сказать ему что-то нежное, успокоить, но в голову ничего не приходило, все казалось какой-то банальщиной.       - Шань, - он просто тихо шептал его имя, покрывая поцелуями лицо.       - Хммм, - простонал рыжик, его глаза наполнились слезами. Но он взял лицо Хэ двумя ладонями, заставляя столкнуться губами, целуя прерывисто, но настойчиво и горячо. Он задрожал всем телом, когда Чэн оказался полностью внутри. Удовольствие и боль, сплетаясь в одну безумную смесь, заставляли его еле слышно шептать бессвязные глупости, то вскрикивать и сжимать бедра. Рыжику не хватало воздуха, каждая клеточка тела горела, он задыхался и, казалось падал в темноту. Но Чэн каждый раз подхватывал, не давая упасть. Все смешалось: и пожар, и пульсирующее удовольствие, как волны океана накатывающие вначале неспешно, а потом бьющие и сбивающие с ног. Выбивающие остатки воздуха из легких.       - Дыши... - шепнул вновь Чэн, но своими движениями наоборот заставлял задыхаться. Мо смотрел в серые глаза полные нежности, со всей силы сжимал пальцами его кожу, будто пытался пролезть под нее.       - Держи меня... - выдыхал Шань охрипшим голосом, сцепив ноги на его пояснице, чувствуя как его заполняет так глубоко, что в глазах темнело, и звездами вспыхивало на внутренней стороне век.       - Я здесь, я рядом, - шептал Чэн горячим дыханием в ушную раковину, покрывал короткими поцелуями его лицо, и медленными и болезненными шею, то прикусывая белую кожу, то втягивая ее губами и оставляя багряные пятна.       - Не отпускай меня...пожалуйста...не отпускай.... - бредил Шань, в голове которого все перемешалось. Прошлое, настоящее и будущее.       - Я обещаю, - Чэн обнимал его, погружаясь и растворяясь, сгорая все сильнее. Он готов был давать обещания, которые казались единственно правильными в этот момент, а о будущем он не мог думать сейчас. Вообще ни о чем не мог думать, кроме человека, которого держал в руках. В конце Шань весь напрягся, сжимаясь до кончиков пальцев ног, сцепив руки в замок на его спине, заставляя до боли прижиматься к себе еще сильнее. То, что переполняло Мо в этот момент — как можно было назвать это иначе, кроме как любовь? Если это была не она, тогда любовь — это нечто менее яркое и потрясающее. А то что чувствовал он — это апокалипсис. Горячая сперма излилась между их телами, тогда Шань обмяк, его руки опустились устало. Чэн готов был кончить от одного взгляда на его лицо в момент оргазма, и сделав еще несколько сильных движений, по его телу прокатилась волна то ли ледяного холода, то ли обжигающего жара, заставив дрожать и не оставив шанса сдержать голос, а затем он тоже расслабился, уткнувшись в его шею. * Чэн проснулся от некоего лязгающего звука, который заставил его тут же вскочить с кровати. Его сон был чутким, и обычно тревожным и прерывистым. Но не сегодня - сегодня он спал как ребёнок. Он встал и успел накинуть халат, прежде чем дверь открылась и на пороге возник Цю. Только у него был запасной ключ от этой квартиры, и пользовался он им в самых крайних случаях.       - Какого хера ты заявился в такую рань и без звонка? - спросил его Чэн, пока тот удивленно смотрел на него.       - Рань? - переспросил Би, а затем сразу перешел на повышенные тона, - Сейчас десять утра! И я уже думал тебя убили! Ты со вчерашнего вечера трубку не брал! Взгляд Би упал на кровать, где явно находилось тело, завернутое в одеяло, что его не хило так удивило. Чэн принципиально не приводил проституток в свою квартиру, да еще и оставить кого-то до утра в своей постели - это явно было из ряда вон. Чэн проклинал того, кто изобрел квартиры-студии. Раньше это казалось удобным, да и очень популярным и модным одно время. Теперь он думал, что такая квартира - это наиглупейшая покупка.       - Ты привел сюда шлюху? - искренне недоуменно спросил Би. Рыжик проснувшийся, когда услышал голос Чэна, и лежавший притихнув до этого, резко откинул одеяло и грозно посмотрел на Би.       - Шлюху?! - повторил он. Би застыл с остекленевшими глазами и открытым ртом. Так и стоял несколько секунд, потом протянул:       - Ебаааать... Рыжик пожалел о том, что не остался тихо лежать под одеялом. Просто когда его назвали шлюхой, он весь вскипел и необдуманно поступил. Это пристальное внимание полупрозрачных глаз на себе, совсем не нравилось. Он попытался найти взглядом свою одежду на полу, но кажется она была разбросана где-то там, где прямо сейчас стоял охеревший Би. Тогда Шань поднялся и отправился до ванной в чем мать родила. Он закрыл за собой дверь и оттуда донесся шум воды, который вывел Цю из ступора. Он перевел полный осуждения взгляд на Чэна.        Вот и пиздец, - подумал Чэн.