Страницы ненаписанных историй

Боги не пьянеют. Моракс считал пристрастие Барбатоса к выпивке чем-то слишком странным и не особо нужным для архонтов. Любой алкоголь просто был очередным напитком — никакого особого влияния Рекс Ляпис не отмечал. Не было приятной опустошенности в голове, которую воспевали его люди, не было и странных желаний, которые в обычной жизни многие тщательно скрывали глубоко внутри. Выпивать с целью напиться было глупым и весьма не результативным занятием. В то же время он наблюдал, как покровитель Мондштадта постоянно после нескольких бутылок будто хмелел. Смеялся громче, краснел, будто щеки его человеческого облика обдало холодом, а песни становились менее сдержанными, более развязными и несущими весьма пикантные подробности жизни людей. Моракс не был уверен, было ли это актёрской игрой, или же анемо архонту просто хотелось опьянеть, от чего он сам давал слабину. Он просто не думал об этом. Вот только теперь он человек — божественность была отдана добровольно. Но даже несмотря на это, анемо архонт всё-таки явился к нему, не нарушая данного обещания. Вот только бывший бог Ли Юэ не думал, что теперь сможет ощутить всё опьянение за считанные бокалы одуванчиково вина. К привычному и весьма недурному вкусу добавилось что-то такое, отчего второй бокал был испит до дна из чистого любопытства. Раньше он не замечал жара от алкоголя, не придавал значение тому, как щеки начинали пылать. И, когда его мысли стали слегка блуждать вокруг предметов окружения, а не грузно терзать его чувством ответственности за людей Ли Юэ, Венти громко засмеялся. — О, нежели я всё-таки дожил до этого! — С неким восторгом отметил анемо архонт, развалившись на траве. — Сам Моракс наконец-то начал пьянеть. Чжун Ли хотел бы привычно поправить его, попросить не называть так, но почему-то вместо этого он тяжело выдохнул, зачёсывая пальцами спадающие на лицо пряди. — Неужели ты все эти столетия ждал именно этого? — Спросил Моракс, чувствуя как от чужой улыбки как-то слишком радостно на душе. Бог свободы же, вместо ответа, приподнялся на локтях и чуть придвинулся к собеседнику, смеясь. — Было любопытно это увидеть, — искренне признался Венти, садясь и ловко открывая очередную бутылку. — Все эти столетия я слушал лишь о том, как превосходно Мондштадское вино, что не оспоримо. Но мне хотелось, чтобы мой друг хоть раз позволил своим мыслям покинуть его голову. — Что плохого в мыслях? — С какой-то непонятной обидой спросил Чжун Ли, сам не понимая, отчего это его слегка укололо. Не сильно, но ощутимо. — Ничего, если эти мысли не подобны твоим камням, о, великий Моракс, — в голосе Барбатоса вновь слышались слишком уж знакомые нотки озорства и мягкой издёвки. — Может быть я хотел бы хоть раз услышать о том, насколько я красив в твоих глазах, а не чувствовать пристальных и весьма осуждающих взглядов. Чжун Ли прыснул в бортик бокала, делая глоток. Такая наглость, присущая лишь анемо архонту, возмущала его посильнее, чем то, что тот уже нагло устроил свою голову на его коленях. — Мне кажется, что я тебе достаточно поклоняюсь, чтобы ты просил меня делать это ещё, — Моракс ощущал, как Венти чуть ёрзает, устраивая голову удобнее. — Никакого поклонения и в мыслях не было, — теперь Барбатос смотрел на него снизу вверх, улыбаясь. — Но мне льстит, что, вероятно, ты был готов это сделать, если я попрошу. — Вздор! — Чжун Ли осушил остатки напитка, отставляя бокал. Жар то ли от алкоголя, то ли от возмущения, заставляли его ослабить галстук на шее, а после и вовсе стянуть его, откладывая на траву. Венти звонко засмеялся, смотря, как алкоголь заставлял его старого друга вести себя непривычно эмоционально. Отведя взгляд в сторону, Моракс просто смотрел на то, как ветер колышет листву деревьев. Они расположились недалеко от их старого места встречи с другими архонтами, дабы не нарушать устоявшийся порядок. Вот только в этом не было смысла, но Барбатос не спорил и не видел смысла менять место даже тогда, когда их встречи архонтов стали просто посиделками двух старых как мир друзей. Сейчас же они были людьми. Их привычные тела больше не были сосудами для гнозисов, привычными для смертных оболочками. Теперь они стали намного ближе к людям, чем были все эти тысячелетия. — Моракс, — позвал Барбатос непривычно тише обычного. Мужчина медленно повернул голову, посмотрел на анемо архонта, встречаясь с ним взглядом. Пронзительные бирюзовые глаза больше не мерцали привычным анемо так же ярко, как и столетия до этого, но их цвет оставался таким же насыщенным и приятным. — Что, Барбатос? — Смирился с тем, что Венти все равно будет продолжать звать его только так, а не новым смертным именем. — А если бы я попросил тебя?.. — Вопрос Барбатос не договорил. Смысл был и так понятен, но Чжун Ли не изменял себе. — Поклоняться тебе? — Закончил за Венти тот, на что анемо архонт мягко улыбнулся одними уголками. Любой другой бы даже не посмел заикнуться о таком, но покровитель Мондштадта не был кем-то из этих «других». Он знал, что имеет особые привилегия, отчего не стеснялся ими пользоваться. Боги не поклоняются богам. Так бы ответил Моракс тысячу лет назад, когда они виделись с ещё старыми архонтами. Он считал бы вздором делать это — они все равны, все являются покровителями своих народов, отчего обязаны быть достойными того, чтобы защищать их. Быть их божествами. Но сейчас они уже не были таковыми… Венти ожидал, что Моракс откажет. Он не ждал, что его пьяная внезапная авантюра удастся, поэтому просто лучезарно улыбнулся, после резко замирая. Горячие пальцы Чжун Ли мягко коснулись его щеки, чуть ведя подушечками выше к брови, очерчивая контур юношеского лица. Пронзительный взгляд не казался таким туманным, как прежде, но в нём ощущалось какая-то щемящая до одури нежность, которую Венти никогда не видел в них. Она плескалась золотом, грела лучше, чем огонь костра, чем алкоголь, проникала глубоко в его естество, перехватывая дыхание. Осторожные, но уверенные пальцы мягко зачесали непослушные пряди тёмных волос, отчего Венти замер, застыл пойманной птицей, забывая, как дышать. Будто не он умел отнимать дыхание, а Моракс. — Поклоняться тебе, Барбатос, — чужой голос переливался давно забытыми вибрациями, будто рокот самих гор, которые решили слегка изменить свой порядок. Барбатос не смог сдержать вздоха, приоткрыв губы и судорожно выпуская из себя воздух, замирая на вдохе. Чужие пальцы вновь провели по щеке, касаясь после шеи, замирая чуть ниже у самого воротника рубашки. Он чуть прикрыл глаза, чувствуя, как легкие начинает жечь от нехватки воздуха. — Дыши, Барбатос, — тихо прошептал знакомый голос совсем близко, а сам Венти ощутил чужое дыхание на своём лице. Свисающие длинные пряди бывшего гео бога чуть щекотали нежную кожу, а сам анемо архонт прислушивался к вдоху, резко втянув воздух, будто забирая чужой выдох. Он боялся открыть глаза. — Я поклонялся тебе с самой нашей встречи, — тихо шептал Моракс, но в нём различался приятный рокот. — Глупо просить меня это делать, если я уже это делаю. Чужие пальцы мягко обхватили подбородок, заставляя слегка откинуть голову. Барбатос мягко приоткрыл глаза, встречаясь с чужими, замирая. Близко. Очень близко. Он тонет в них…