Две недели после конкурса пролетают даже уж слишком незаметно. После двух месяцев репетиций сложно привыкнуть к обычному режиму, ведь кажется, что вот, после пятого урока они побегут в пекарню Франко, возьмут парочку бутербродов и снова будут до позднего вечера творить, смеяться и общаться. Луке даже очень понравилось, когда друзья над чем-то работали сообща, пусть с мелкими ссорами. Зато, кроме медалек, ребята выиграли одно освобождение от какого-нибудь теста по любому предмету, поэтому сейчас, во время своего внепланового отчасти окна, они решили прогуляться по коридорам школы, пока не начнется следующий урок.
Карие глаза Пагуро осматривают стены здания, будто за такой длительный период времени ничего не запомнили. Просто Лука ищет, что он еще нового может указать в своем письме к родителям. Он рассказал им абсолютно все, настолько подробно, что теперь, кажется, и сам не знает, что ещё написать, кроме «У меня все хорошо, у Альберто тоже, голодом не морят, никто не кидает гарпуны!». Он так бы и утонул в своих мыслях, пока не врезался в раскрытую перед его носом дверь.
— Эй, ты опять анчоусов считаешь? — оборачивается на него идущий впереди Альберто. — Все хорошо?
— Да-а, я задумался просто, — Пагуро трет ушибленный лоб и, обходя дверь, ненароком заглядывает в происходящее за ней. Любопытство его сожрет ведь, если не посмотрит!
— Чуть выше! Черт, нет. Сюда нужен более светлый тон, — Пьетро размахивает руками, командует и указывает на какие-то постеры, что клеили другие школьники. — А кто заказывает у нас цветы?
— За это поручилась Фабия, — отзывается из другого конца большого и просторного помещения тихий девчачий голосок.
— Фабия это же... Ходячая problema, — Пелагетти хлопает себя по лбу. — Она ничего не сделает в нашу пользу. Так, Карлос, поручаю это тебе.
— А вы к чему готовитесь? — подходит Лука, даже не стесняясь и не боясь. Альберто тащится за ним, лениво и как-то незаинтересованно оглядывая трудящихся учеников.
— А вам не нужно быть на контрольной? — Пьетро берет в руки блокнот и что-то в нем вычеркивает, сверяя с помещением время от времени.
— У нас освобождение, — Альберто заглядывает через плечо Пьетро, пытаясь посмотреть, что там он черкает.
— Так, что тут происходит? — повторяет свой вопрос Лука, немного перефразировав его.
— Весенний бал, — кратко, зато понятно отвечает Пелагетти, но вот по лицам его одноклассников ему сразу ясно, что поняли они ровно ничего. — Каждый год устраиваем танцы, конкурсы и просто массовую тусовку для всей школы. В течение пары дней, пока идет подготовка, вы должны кого-нибудь пригласить, с кем будете танцевать. Хотя это не обязательно, черт. Просто... Dio... Решайте сами, можете и не приходить, ваш выбор.
— Вот как? — Пагуро хмыкает, уже воображая себе, как будет кружить в танце с Альберто, вот только главный герой его фантазий сейчас зевает и вырывает из мыслей возлюбленного.
— Ладно, Лука, идем. Нечего нам делать тут, — Скорфано торопится уйти, но вот Лука же его и останавливает.
— А почему только Пио тебе помогает? Разве Франко не присоединится?
— Он заболел. Мне казалось, что вы знаете о состоянии вашего друга, — цокая языком, Пьетро вновь возвращается к своей работе, нарезая круги и комментируя действия учеников.
— Нет, не знали, — Пагуро даже стихает, берется обеими руками за лямку рюкзака и немного нервничает, сжимая ее. Он чувствует себя как-то... Неправильно? Они же друзья и даже не задумались о состоянии Белуччи? — Нужно будет это исправить! Сегодня сходим к нему, — Лука возвращает свой былой оптимизм и смотрит на Альберто.
— Да, заодно предложить надо Джулии, — Скорфано любит такого Луку, ведь этот мальчик озаряет весь мир своим ярким светом, добавляя красок в жизни других.
— Что?! Нет, так, — Пьетро подходит вновь к друзьям-амфибиям и кладет руки на их плечи. — Франко нужен покой, а не шум и суета. Возможно, поэтому вы и не знали о его состоянии. Не хочу быть грубым, но вы очень назойливые и неаккуратные. Ему не нужны дополнительные заботы. Дайте ему отдохнуть и просто не лезьте, — весь свой монолог Пелагетти потихоньку выводил ребят из помещения, а как они оказались за порогом, то поправил челку и закрыл двери, не желая больше отвлекаться от своих обязанностей.
— Ладно, забей, Лука, — Ал потирает свой затылок и отмахивается в сторону двери. — Идем в библиотеку, ты же хотел там с Джулией увидеться.
— Да, — Пагуро еле отрывает взгляд от закрытых дверей и уходит вместе с другом. Пьетро стал спокойнее, он извинился тогда за срыв на репетиции, но что-то до сих пор мешает им быть хорошими друзьями.
Библиотека не уступает в размерах спортивному залу этой школы. Просторная и светлая, высокие стеллажи заполнены книгами, расставленными по жанрам и в алфавитном порядке, — наверное, это рай для любителей порядка, — здесь воздух пропитан знаниями, даже уходить не хочется. Буквально лабиринт, в котором можно потеряться на несколько дней, но Лука знает, как его пройти, у него есть своя карта в голове. Мальчишка наведывается сюда порой по три раза за неделю, если не чаще, поэтому он уже знает каждый угол, как и расположение нужных ему жанров.
Протаскивая за собой Альберто, Лука останавливается перед просторным столом посреди книжных полок, за которым сидит с очень уж задумчивым видом Марковальдо. Она огородила себя разными книгами, листая то одну, то другую.
— Ciao, — бодро, но полушепотом приветствует подругу Пагуро и садится рядом. — еще раз.
Девочка вздрагивает, отрываясь от чтения.
— Ragazzi, мы же не виделись всего лишь полчаса, — Джулия усмехается, возвращаясь к книгам.
— Знаю, но... А что ты читаешь? — Лука заглядывает в один из текстов, но перед его лицом книги закрываются с неплохим таким хлопком, который разносится легким эхо.
— Так. Чего вам?
— Ты обещала, что мы обсудим в школе тот рассказ, что ты мне давала почитать на той неделе, — мальчик копошится в рюкзаке, вытаскивает небольшую книжонку и подает ее рыжеволосой подружке.
— Sì, — Джульетта смотрит на обложку. «Солнце сквозь пальцы». Лука так быстро ее прочел? Помнится, она потратила пару недель, чтобы одолеть эту непростую историю с ее точки зрения.
— Вы опять о своих умных штучках, — Альберто усаживается на полу, складывая ноги почти в позе лотоса.
— Альберто, встань и сядь, как нормальный человек, — Марковальдо машет в сторону Скорфано книгой.
— А я и не человек, — парень невозмутимо пожимает плечами.
— Кстати, мы в коридоре по пути встретили Пьетро. Джулия, а в чем суть бала? — Пагуро отвлекается от "умных штучек", как выразился Ал, и с неподдельным любопытством ожидает ответ от подруги.
— Ах, точно! Бал... Ну, вы приглашаете кого-нибудь в качестве партнера для танцев и просто приходите туда... Танцевать? Там есть еще стол с закусками, напитками, иногда веселые конкурсы за мелкие призы в виде шоколадок или газировки, ну и... Вроде бы все.
— То есть нужно кого-то пригласить, чтобы туда попасть? Например я могу пригласить тебя и Альберто и мы так пройдем?
— No, не совсем так. Обычно приходят в паре с кем-то, то есть вдвоем. Это не обязательное условие, можно и прийти одному, если, конечно, не боишься во время какого-нибудь вальса стоять и смотреть на то, как танцуют влюбленные голубки, — на последнем слове Джулия даже как-то высунула язык с неким отвращением к ситуации.
— Тогда ты пойдешь с Франко? — упорно допрашивает Пагуро. На заднем фоне стоит проверить Альберто, который, возможно, спит.
— Франко Белуччи — последний, с кем я соглашусь пойти в качестве пары. И то я предпочту ему тарелку лазаньи, — девочка вздергивает подбородком, недовольно отворачиваясь от друга.
Новые знания о предстоящих событиях зарождают внутри вспышки предвкушения. Все звучит невероятно весело и здорово, и Лука невольно представляет, как танцует с Альберто под активную музыку, все вокруг веселятся, но они обращают внимание только на друг друга. А потом его фантазии в миг падают. Это он, получается, должен пригласить Альберто на танец? А вдруг Альберто не хочет? В последнее время он не сильно рад участвовать в каких-то мероприятиях. А что, если он уже надумал пойти с кем-то другим? Пагуро поглядывает на друга, что не выглядит сильно заинтересованным. Внезапно, они встречаются взглядами, и Лука неловко краснеет. Может, не так уж и страшно, если он не пойдет на этот бал... Джулия от него не в восторге, так, может, он вполне спокойно проведет вечер дома в компании интересных книг?
Мальчишка вздыхает, отводя взгляд. Одному на балу точно нечего делать.
— Ну так... что ты хотел обсудить? — напоминает Джулия про книгу, на что Лука, будто просыпаясь, издает задумчивое «А...». Настроение внезапно становится тоскливым, и никакие книжки обсуждать уже не хочется.
— О, я думаю, я все же перечитаю одну главу, — он растерянно чешет затылок и забирает рассказ из рук девочки. Та вскидывает бровь, не задавая лишних вопросов. Все же Лука порой летает в облаках и кажется странным.
— Ла-а-адно, обсудим, как ты будешь готов.
Пагуро кротко кивает, смотря на книгу в своих руках.
И почему-то вопрос о школьном мероприятии все кружится и кружится у него в голове, не покидая уже второй день. Он же обо всем уже подумал, все решил! Верно же?… Он точно подумал, что останется во время бала дома, почитает какие-то учебники, как делает обычно, повторит школьный материал — да он точно найдет, чем себя занять! Лука хватается руками голову, смотря на свои тетради. И почему он не может просто спросить у Альберто? Ну, не согласится, и ладно. Зато Лука будет точно знать, что не жертвовал ни чем. А если Альберто сочтет это за навязчивость?…
Он набирает больше воздуха в легкие и жмурится, мотая головой. Ему вообще нужно сосредоточиться на очередной математической задаче, новая тема не далась ему легко, и он дал себе слово, что разберет материал дома, вот только ни что не дает сосредоточиться ему на учебе.
На плечо внезапно ложится теплая знакомая ладонь, и Лука даже вздрагивает от неожиданности, поворачивая голову и врезаясь взглядом в совершенно спокойное лицо Альберто. Тот скучающе пробегается глазами по каким-то вычислениям в тетради и вскидывает бровь.
— Боже, ты хоть когда-нибудь отдыхаешь? — искренне удивляется он, пока Лука пытается сконцентрироваться на его словах и хлопает непонимающе глазами.
— Я? Да, — дергано отвечает мальчишка, чувствуя, как постепенно нагревается его лицо. — Я просто... Повторял.
Альберто смотрит на него, слабо хмурясь. А что он может сделать? Только посочувствовать.
— У тебя уже лицо красное от этой учебы, — мрачно замечает он, опасаясь, что с ним тоже такое может произойти. Но, к счастью или сожалению, не произойдет. — Франко сказал, что такие ребята, как ты, задроты. Я не совсем понял, что это значит, но он говорил так, будто ничего хорошего, так что-о-о, — он выпрямляется, прочищая горло и чуть поправляет свои непослушные волосы, — я думаю, тебе стоит немного отдохнуть от учебы. И у нас есть великолепный повод! Ты пойдешь со мной на бал?
— Что?! — разрезает спокойную атмосферу Лука, и с лица Альберто пропадает вся уверенность, и он лишь нервно бегает глазами из стороны в сторону, уже собираясь оправдываться, как Лука решает объясниться, — Нет, погоди, я просто удивлен!!! — он тараторит. — Я думал, ты не захочешь, или что ты уже пригласил кого-то...
Альберто вскидывает бровь.
— Ага. Тебя, только что, — он встречается с широко открытыми карими глазами и усмехается. — Мне воспринимать это за "да"?
— Да! Конечно!
— Супер! Кажется, Франко будет против, если мы позаимствуем у него пару костюмчиков?
Лука пожимает плечами.
— Вот и узнаем, — и, улыбаясь, он активным шагам выходит из комнаты, оставляя Луку в понимании того, что математическими задачками он точно сегодня заняться не сможет.
Где-то в обед телефон в доме Белуччи разрывался от звонков. Франко игнорировал первые два, зарываясь под подушку с головой, но вот третий он не выдержал. Жаль, что дворецкий так не вовремя решил прибраться в саду, потому что юному господину приходится подняться с кровать и, плетясь по длинному и, кажется, бесконечному коридору, поднять трубку.
— Buongior- — Франко сонно и хрипло хочет поздороваться, где-то в душе надеясь, что там не его отцу сейчас позвонили, ведь мальчишка просто не в той форме, чтобы соображать и что-то предпринимать.
— Белуччи, черт тебя, думала, что ты помер! — раздается с другого конца провода обеспокоенный и звонкий голос Марковальдо.
— Ты видела, который час? — Франко опирается о стену, плечом прижимая к уху трубку телефона.
— Э-э... ты же шутишь? Половина первого почти, — на всякий напоминает Джульетта, действительно посмотрев на часы, как может предположить парень.
— Да-да, точно. Я просто еще не смотрел за окно, так что случилось? — Белуччи садится на пол, проверяя заранее, что длины провода хватает. Блин, да почему нельзя было сделать этот сраный телефон прям в его комнате? Или хотя бы чтоб он туда дотянулся. Может, попросить Реджинальда принести подушку и плед в коридор?
— Ты себя нормально чувствуешь вообще?
— Да, я... почти. Жить буду, сейчас хотя бы башка не болит, но чую, что то, что ты задумала — знатно ее загрузит и станет причиной новой боли, — брюнет прикрывает глаза.
— Ты же идешь на бал?
— Не знаю, а ты предлагаешь? — парень не упускает возможность и тут пошутить, но его игнорируют.
— Лука и Альберто... — девочка только упоминает имена их друзей, как уже слышит тяжелый вздох Франко. Он закатил глаза, она это знает.
— Я уже понял, к чему ты, я приду через пару часов, — Белуччи слышит стук низкого каблучка и оборачивается, замечая в конце коридора дворецкого.
Реджинальд останавливается около хозяина, и Франко спешит закончить разговор, вешая трубку и обещая в крайнем случае перезвонить.
— Синьоре Франко, Вы ведь не собираетесь в таком состоянии куда-то? — дворецкий помогает мальчишке подняться и осматривает его.
— Конечно нет, просто-
— Просто Вас позвали друзья и Вы им пообещали прийти на бал в школе, — мужчина проводит подростка обратно к комнате.
— В этом нет ничего такого. У меня уже температуры нет, не вижу причин не идти. Да ладно, отец не узнает. Он вернется в лучшем случае завтра утром, не будь таким строгим, — Франко усаживается на кровать и ожидает понимания от дворецкого, но того будто не пробить.
— У Вас ангина, я несу ответственность за Ваше состояние.
— Ладно-ладно, — пораженно Белуччи плюхается на подушку и просто сдается.
— Через час не забудьте выпить лекарства, синьоре, — дворецкий прикасается ко лбу мальчишки, кивает и выходит из комнаты, закрывая за собой дверь.
Франко чувствует себя в такие моменты слишком беспомощно и слишком ребенком. Его это раздражает. Что за недоверие? Он же не идиот и следит за своим состоянием, и будь ему плохо, то он бы сразу что-то предпринял. Но ничего, расписание Реджинальда он знает наизусть, поэтому найдет время свинтить из дома через какой-нибудь балкон или запасной выход.
В 14:30 дворецкий, как правило, проводит время в кабинете отца на первом этаже, протирая там окна и сметая пыль с полок, вот Франко и подумал, что тихонько покинет особняк через сад.
Бесшумно и аккуратно закрывая дверь, мальчишка поправляет сумку на плече и неспешно, крадясь на носочках, спускается к двери, выводящей прямо к фонтану и кустарникам за домом. От ручки двери его разделяют всего-то два шага.
— Кажется, Вы согласились остаться сегодня в постели, синьоре Франко, — дворецкий, словно гром среди ясного неба, обрушился на парня.
— Mio Dio... Я правда в норме.
— У Вас охрипший голос и болезненный вид. Если заболеете сильнее, то-
— То скажу отцу, что уснул с открытым настежь окном и ночью решил от бессонницы прогуляться у фонтана. Я не сдам тебя, а ты не сдашь меня. И с чего вдруг я заболею? Почему такой пессимистичный настрой, Реджи? — Белуччи усмехается, смотрит на верного дворецкого и перекидывает сумку через голову, поудобнее хватая ее.
— Вам так важны танцы?
— Мне важны люди, которые там будут. Пьетро нужна моя поддержка, Луке и Берто нужна моя помощь, а Джулии и Пио... Просто моя компания, — на последнем приходится пожать плечами, потому что сам паренек не уверен, зачем он этим двум. Ну, конкретно на балу. А может и в целом.
— Обещайте, что пойдете домой, если станет плохо. Ваша тетя живет ближе, поэтому лучше останетесь у нее.
— Да-а, — Франко пока не знает, чем закончится этот вечер, поэтому просто соглашается, что пойти к Марте — самое безопасное и разумное решение.
Иногда получить разрешение от прислуги сложнее, чем от родного отца. Реджинальда никто не уволит и не накажет, он же как родной здесь, да и в чем винить его, когда косячит подросток? Ох уж этот бунтарский дух в 16 лет.
Стук в дверь Марковальдо уже потихоньку превращался в избиение двери, боже, бедное дерево, что когда-то послужило материалом для этого. Джулия потеряла уж надежду, что Франко явится, но нет, вот он, принц на... белой Веспе!
— Сначала звонишь, а потом не открываешь! Всегда так гостей ждешь? — Франко сдувает с глаза челку и впихивает в руки подруги сумку.
— Простите, о, великий! У нас тут разборки в самом разгаре, еще и в перемешку с паникой. Ты меня даже не дослушал и сбросил! — девочка ставит сумку на пол и скрещивает руки на груди, не умолкая со своим недовольством.
— Тебе нужны были костюмы на этих двоих? — Белуччи вскидывает бровь.
— А как ты-
— Слушай, это слишком уже очевидно после той истории с театром. И не только. Каждый раз я приношу свои старые костюмы для них, как для младших братьев. Давай что-то новенькое?
— Что-то новенькое? Идешь с нами на бал тогда. Пио мне в школе сказал, что без тебя ему будет тоскливо и он тогда съест все, что будет на общем столе, — Джульетта раскрывает сумку и достает различные костюмы, мигом унося их в комнату к друзьям. Франко же следует за рыжеволосой девочкой, перед этим разуваясь.
Джулия кладет перед друзьями разные костюмы, и первое, во что вцепляется Ал — приятного бирюзоватого цвета жилетка с серебряными узорами.
— К ней подойдут белые брюки, — подмечает подошедший Франко.
Они не долго копались и думали, Лука так сразу с блеском в глазах надел обычную белую рубашку с классическими черными брюками и подтяжками. А этому малому и правда идет простой стиль, он делает его изящным и по-своему привлекательным. Альберто так же к совету Белуччи и жилетке натянул белую рубашку, на него еще пытались натянуть бирюзовый галстук, но не срослось, не спелось, Скорфано категорически отказывался от подобных вещей на нем. Оставалось дождаться лишь Джульетту.
Франко стоял около двери комнаты девушки, поглядывая на Альберто и Луку, которые радостно нахваливали друг друга. Хотя на моменте очередного их поцелуя Белуччи стало немного неловко и он отвел взгляд на люстру в коридоре. Спасением для зрения Франко оказалась Джулия, которая наконец-то раскрыла дверь и гордо вышла из комнаты, преподнося себя миру.
Белуччи осматривает внешний вид подруги и понимает, что ему лучше выжечь глаза светом люстры, чем смириться и пойти на бал с Джульеттой.
— Ты идешь в картинную галерею или на танцы? — Франко хмуро кивает головой на белое короткое платьице подруги, украшенное различными цветными пятнами, словно брызгами красок. — Надень что-то другое.
— Меня вполне устраивает, — девочка осматривает еще раз подол платья.
— Тогда зайдем в магазин и купим что-нибудь... другое.
— Зачем? Это всего лишь школьный бал, я не вижу надобности.
Альберто и Лука не успевают встрять, просто наблюдая за нарастающим конфликтом.
— То есть, эти двое идут в лучших костюмах, сшитых на заказ, я иду в хорошем костюме, а ты просто в сарафане каком-то? Ты собираешься меня позорить? — Белуччи не следит за словами, говорит, что думает, и указывает рукой на вид девочки.
— А с чего мне тебя позорить? Я и не иду с тобой, если что! И тебе так важна цена одежды, что надета на людях? — Марковальдо скрещивает руки, злобно вглядываясь в голубые глаза.
— Si riceve l’uomo secondo l’abito e si accomiata secondo l’intelligenza.¹ Ты же слышала об этой поговорке?
— Слышала, но ты друзей хочешь под себя одевать, как аксессуары? Не всякая дорогая одежда хорошо сидит и отражает мир человека, как, по твоему мнению, какая-то дешевка! И зачем мне отдельно дорогое красивое платье? Один раз выйти на бал, чтобы потом оно лежало и занимало место? Non giudichi il libro dalla copertina.²
— Ты просто выглядишь странно! Речь не о цене, а виде, — Франко вздыхает, ведь спорить с Джулией просто бессмысленно.
— Боюсь уж представить твои "комплименты" насчет моей другой одежды в целом, — девочка фыркает буквально в лицо парня и, хлопая дверью комнаты за своей спиной, стремительно уходит к выходу.
— Ты обижаешься на правду, ты серьезно? — спортсмен закатывает глаза, проходя за подругой.
Лука и Альберто переглядываются, искренне не понимая причину конфликта. Людям так важен внешний вид? Их всех волнует, откуда у тебя одежда и за сколько ты ее купил? Мальчишкам всегда казалось, что главное — сам человек, а не его прикид. Видимо, мир они познали еще не до конца.
Всю дорогу до школы Франко был активно проигнорирован и Джулией, и Альберто. Лука только пытался изредка улыбаться и кивать на слова парня, но и то, не особо уж и помогало, Пагуро больше интересовал Альберто.
Ал хоть и не особо показывал изначально свой энтузиазм, но на танцы торопился больше всех. Он подгонял Пагуро, тянул его за руку и почти подпрыгивал от радости.
Да уж, таких конфликтов никто не ожидал и не хотел. Праздник в школе должен принести радости и красок в жизни учеников, но у Джулии и Франко все иначе. Оба зашли надутые и недовольные. И второй причем поспешил сразу отделиться от горя лукового, его же все равно игнорируют. С Альберто не сложилось, теперь на него обиделись за честность, ну блеск просто!
— Ты же болеешь, — Пьетро удивляется, когда к нему и к Пио подходит их друг.
— Внешний вид является залогом успеха, ну это же очевидно! Ни один спонсор не будет с тобой разговаривать, если ты не выглядишь подобающе, — Белуччи еще несколько раз оглядывается на трио, которое покинул пару минут назад, и все возмущенно фыркает.
— Возможно ты прав, но не забывай, что жизнь — не бизнес, а другие люди — не спонсоры, — Пьетро протягивает товарищу стаканчик с газировкой.
— И теперь надо одеваться, как клоуны? На любое официальное мероприятие есть свой дресс-код и его нужно соблюдать, нужно знать себе цену, — Франко отпивает поданный ему напиток, остывая потихоньку от конфликта. А ведь хорошая газировка, особенно тем, что это пиво! Главное, чтоб учителя не заметили.
— Ты официальным мероприятием назвал весенний бал? Это же просто вечеринка среди школьников, вон, та девчонка вообще пришла в школьной форме, — Пелагетти указывает на девочку, что во всю веселится в толпе, ничуть не стесняясь своего вида.
— Соглашусь, здесь много странных костюмов. Марковальдо, наверное, победитель среди них. Такое пестрое платье я бы в жизни не надела, — какая-то девчушка из параллельного класса подключилась к диалогу парней и вместе со своей подругой посматривала на Джулию. — Франко, нашел, с кем пойти! Пригласил бы кого получше.
Сам же Франко не успел успокоиться, как снова закипает от очередного раздражителя. Ладно эта вечно упертая Марковальдо, которая просто не хочет слушать его, но вот терпеть, как ее же кто-то высмеивает?! Секундочку, это только Франко Белуччи можно издеваться над его друзьями, поэтому пусть сейчас же заткнутся. Юноша не будет устраивать скандал или драку, он поступит намного красивее. Допив из стаканчика все, что в нем было, парень серьезным тоном спрашивает, обращаясь к Пьетро:
— Где ты оставил краски после украшения всего этого?
— В соседнем классе, а тебе для чего? — Пьетро не получает ответ, только стакан обратно в руки.
Белуччи довольно-таки агрессивно и резко входит в пустующий класс, закрывает за собой дверь и, открыв шкаф, вытаскивает из него гуашь. Школа же не будет против, если тут ученик решил пробудить в себе дизайнера?
Франко не жалел ни капли свою белоснежную, идеально выглаженную рубашку, обливая ее различными цветами из баночек. Либо это алкоголь сподвиг на такой поступок, либо температура, либо... дружба. Кто знает? Только сам Франко. И вот, через каких-то десять минут баскетболист возвращается в зал, игнорирует взгляды окружающих и останавливается перед Джульеттой. Он знает, что все, кто оскорбил при нем его подругу — смотрят на него сейчас, нет, даже не так, смотрят на них. Он это чувствует. На лице расползается ухмылка.
— Мне кажется, здесь никто не разбирается в настоящей моде и искусстве, — Белуччи подхватывает запястье Джулии, наклоняется и целует совершенно без каких-либо намеков кисть руки.
— Простых извинений было бы достаточно, — Марковальдо оглядывает запачканную одежду друга и цокает языком.
Лука лишь восторженно осматривает все горящими глазами, не находя точных слов. Все веселятся, танцуют и общаются. Пагуро кружится вокруг себя, не зная, что за прекрасные чувства его переполняют.
Альберто останавливается рядом, прочищая горло, приложив кулак к губам.
— Мне пришла одна мысль, — улыбается он, протягивая возлюбленному руку. — Не хочешь потанцевать со мной?
— Отпускать, доверять, любить, — Лука уверенно кивает и улыбается, переплетая их пальцы и вслушиваясь в плавную мелодию музыки.
— Остальное на миг забыть, — подхватывает Скорфано. Они делают три синхронных шага в сторону, смотря точно друг другу в глаза. — Отпускать, доверять, любить, остальное на миг забыть, — и он действительно забывает обо всем чувствуя, как ритм сердца сливается в сплошную мелодию их танца.
— Приходит мысль, — Лука кружится, не отпуская чужой ладони, — она тревожит.
— Чьи-то слова.
— Так сильно гложут.
Они останавливаются на мгновенье, находя глазами своих друзей, что плавно танцуют в паре, глупо улыбаясь. Взгляд у Франко кажется растерянным какие-то секунды, и он опускает глаза до тех пор, пока Джулия не кладет ладонь его плечо.
— Ты совершила, наверное, плохое, — Белуччи всматривается в ее почти красные глаза, которые сияют благодаря огням и гирляндам. — Прошлого боль здесь мечется роем.
— Ох, не увидать больше тебя, — девушка отвечает спокойной улыбкой. — Столько мелочей налетают, губят, — и они вновь цепляются друг за друга. — В их лживой стае тебя теряю...
— Нужен миг, чтобы вспомнить вновь, что... — Ал почти шепчет одними губами.
— Нужен миг, чтобы осознать...
— Нужно время задать вопрос:
— "Как это все нас разлучит?" — произносят они в унисон, и вновь расставляются в музыке, не обращая внимания больше ни на что и ни на кого.
— Ни за что, ни за что, ни за что
— Ни за что, ни за что.
— Все пройдет!
— Все пройдет!
— Все пройдет!
— Пусть отчаянных мыслей, нечаянных мыслей не счеть, — Лука, в конце концов, делает вывод, что бал — это прекрасная идея. Почему-то конкретно сейчас он осознает, что все его опасения и страхи были ничем, по сравнению с тем, что он ощущает сейчас; с тем, что он добился. И он ни за что не променяет свою жизнь на какую-то другую, без трудностей и препятствий. И чувствует он себя так легко, будто ничего плохого за этот год и вовсе не происходило. — Я здесь! Я здесь! Я здесь!
Альберто мягко опускает ладони на талию возлюбленного, надежно удерживает, и в какой-то момент начинает вести танец, делая шаг в назад, и Лука доверчиво следует за ним. Скорфано тихо сглатывает, смотря в горящие карие глаза.
— Приходит мысль, — они делают небольшие, но быстрые и плавные шажки, когда Альберто отводит взгляд в сторону, — она тревожит.
— Чьи-то слова, — Лука чуть тянет его за плечо, стараясь поймать зрительный контакт, но безуспешно. Альберто кусает нервно губу и хмурится, и голова уже кружится не под ритмичный такт музыке. Пальцы на талии Пагуро неосознанно сжимаются сильнее, — так сильно гложут. Я совершил, наверное, плохое, — он отворачивает кудрявую голову и жмурится. Мысли произошедшего за этот невообразимо долгий год внезапно атакуют, и Альберто на миг ужасается. — Прошлого боль здесь мечется роем, — неужели это он позволил всему плохому случится? Неужели все, что пережил Лука, на его совести? И почему Пагуро до сих пор кружится с ним под музыку, которая становится настолько громкой, что он не слышит собственных мыслей. — Ох, не увидать больше тебя, — шепчет он одними губами, когда они останавливаются. Лука осторожно кладет ладонь на щеку Альберто, и, наконец, заглядывает в его лицо, встречаясь взглядом. Выглядит Лука встревоженно. — Столько мелочей налетают, губят.
— В их лживой стае себя теряю…— Пагуро хмурится, мотая головой. — Нужен миг, чтобы вспомнить вновь, что… Нужен миг, чтобы осознать…
— Нужно время, задать вопрос, — они делают шаг друг от друга, опуская глаза в пол.
— Как это все нас разлучит?
И встречаются взглядом вновь, крепко сцепляя руки.
— Ни за что, ни за что, ни за что, — их танцевальная поза больше похоже на объятие. Лука улыбается, прижимаясь головой к груди возлюбленного.
— Ни за что, ни за что, — повторяет он.
— Все пройдет!
— Все пройдет!
— Все пройдет!
— Пусть отчаянных мыслей, нечаянных мыслей не счесть, — Пагуро опускает ладони Альберто на плечи и кротко улыбается, потому что в глазах Скорфано теплится что-то согревающее и нежное. — Я здесь! Я здесь! Я здесь! А это всего лишь мысли, лишь мысли, — уверяет он.
— Лишь мысли мои, — кивает парень.
— Все пройдет, Все пройдет, Все пройдет, Все пройдет, Все пройдет.
— Пусть летят, Пусть летят, Пусть летят,
Пусть летят, Летят далеко.
— Мы здесь! Мы здесь! Мы здесь!
Они снова кружатся, и огни вокруг них мелькают, будто окольцованный яркий пожар, об которые нельзя обжечься.
— Отпускать, доверять, любить, Остальное на миг забыть.
— Отпускать, доверять, любить, Остальное на миг забыть, — повторяет Альберто, постепенно останавливая их головокружительный танец, постепенно останавливая безумный поток мыслей. Лука смотрит на него взглядом полного восхищения и теплой заботы, и людей вокруг до сих пор не существовало. Есть только они, их чувства и приятные завершающие такты мелодии.
Когда одна песня сменяет другую, когда ноги уже против очередного танца, а голова кружится и без вертящихся движений, Лука взглядом выискивывает в толпе нарядных школьников подругу. И Франко. Лука на секунду хмурится. Насколько он помнит, Марковальдо его всеми силами уверяла в том, что не интересуется никакими балами и Франко Белуччи. Очень забавно встретить ее в таком четком попадании под все пункты.
— И как тебе твой первый бал? — нарисовывается Франко позади в своем дорогом красивом костюме. Измазанном краской... — Я полагаю, в вашем морском море под водой не танцуют плавниками, — он по-дружески шутит, и Лука невольно вспоминает, как учился ходить, не то, что танцевать.
— Не танцуют, — легко соглашается он, пожимая плечами растерянно. Франко выглядит самодовольным. И Пагуро вспоминает свою прежнюю цель. — Джулия была с тобой! — Франко кивает. Лука вскидывает бровь, прикладывая палец к губам. — Хотя знаешь, она мне говорила, что последнее, что ее интересует, это-...
— Балы? Да-а-а, все верно, — перебивает Марковальдо, подходя со стаканчиком молочного коктейля. — Слишком пафосно, — она фыркает.
Лука щурится, мрачно встречаясь взглядом с подругой.
— Да ты что, — недоверчиво он скрещивает руки. Франко рядом громко смеется. Кажется, у него действительно хорошее настроение.
— А еще шикарные платья, — весело добавляет он, пока девушка рядом закатывает глаза.
— Мне показалось, мы это уже обсудили.
— То-о-очно, — улыбка никак не пропадает с его губ. А Лука, решивший, что от Джулии он ничего больше не узнает, отправляется на поиски Альберто.
Оставшийся вечер проходил как нельзя лучше, даже Джулия не стояла в стороне — кружилась в танце вместе с Лукой и Альберто, порой дурачась. Не было ничего, кроме искреннего смеха, искренней радости. С момента, как они приехали в Геную, как пришли в школу, все шло наперекосяк: то драки, то угрозы, то внезапные психологические проблемы у Скорфано. Казалось, что ребята просто уедут, что девочка им наврала, пообещав хорошую и веселую жизнь в этом заведении. Но жизнь же не может состоять только из вкусной и нежной панна-котты. В ней обязательно должно быть и что-то, что мы не любим, иначе та же обожаемая сладость просто приестся. Без таких испытаний не научишься давать отпор, не проявишь свой истинный характер, не сможешь быть по-настоящему сильным. Всем нужно было это просто понять. Хорошее в жизни случается, это обязательно, главное не опускать руки.
Музыка становится тише, а то и в принципе угасает, как и гирлянды, висящие по периметру зала. Ученики потихоньку расходятся, остаются только организаторы и парочка учителей. Джулия и сама уже подумала о том, что они задержались на празднике, на часах хоть и всего десять, но нужно еще добраться до дома, умыться и переодеться, да и Лука давненько опирается щекой на плечо Скорфано, засыпая.
— Эй, Белуччи, ты идешь? — девочка подходит к Франко, тыкая его в плечо.
Парень оборачивается на подругу, прерывая о-о-очень важную беседу со своими товарищами.
— Я еще останусь, чтобы помочь Пьетро все здесь прибрать.
— Ага, как же. Прибрать. И допить, полагаю, — Марковальдо закатывает глаза, делая намек на алкоголь, что те незаконно протащили. Они уже дважды получили выговор от учителей и все равно пьют, просто ни стыда, ни совести. Лука хотел даже попробовать в какой-то момент, но вовремя всплыл Ал, уводя возлюбленного в еще один танец.
— Не начинай. И вообще, детям пора спать, — на лице брюнета расплывается хмельная, но хитрая улыбка, а голубые глаза поглядывают на стоящих у стола Луку и Альберто.
— А ты домой как? Веспу оставил у меня ведь!
— Ну и? Завтра приду и заберу, а так, прогуляюсь до Марты. Да, черт, тебя это волнует? Иди, уложи спать этих мальков, чего ко мне прилипла?
Девочка вздергивает нос, недовольно супится и, махнув рыжими локонами, ушагивает к друзьям, подхватывая их под руки и уводя с сие торжества. Действительно, Франко не маленький и если решил напиться, то это его уже проблемы. Она не будет разбираться. И вообще, Веспу сдаст Скорфано и все тут! Нечего оставлять было!
Покинув школу, Джулия немного сутулится, обнимая себя за плечи и растирая ладонями: все-таки ночью прохладно, но, спасибо, идти не так далеко. Лука так от свежести на улице сразу приободрился.
— А часто такие мероприятия бывают? — Пагуро обнимает за руку Альберто, прижимается к нему и интересуется у рядом шагающей подруги.
— Раз в год, чаще всего весной. Но в выпускных классах летом, там и посерьезнее сам праздник, — Джульетта улыбается, замечая радостные лица друзей.
— Делали бы такое почаще, — на выдохе задумывается Лука.
— Мы свой такой сделаем бал, хоть завтра, — подключается Скорфано, оживая вместе с другом.
— Нет-нет, ragazzi, давайте перерыв! Откуда в вас вообще вся эта энергия? Вы пили где-то caffè?³ — Марковальдо выбегает вперед парочки, останавливает их и заглядывает каждому в глаза.
— Тебе жалко что ли? — Скорфано хмурится. — Понял. Так и быть, позовем Франко.
— А причем тут он? — девочка вскидывает бровь, вопросительно оглядывая друга.
— Да так, — Альберто хитро ухмыляется и, хватая за руку Пагуро, обходит Джулию.
— Альденто! Ты такой придурок, — рыжеволосая девчушка топает злобно ногой и поспевает за товарищами.
В какой-то момент по дороге до дома девочка задумывается о, наверное, очень очевидной, но непонятной для нее вещи, этот вопрос настиг ее именно сейчас, когда на улице настолько стемнело, что и своих ног можно не увидеть. Могут ли морские чудовища видеть в темноте? У них есть ночное зрение? А как оно проявляется? Только когда они в воде? Погружаясь все больше в пучину вопросов, Марковальдо не смотрит под ноги, хотя стоило бы в таком освещении, и запинается краем балетки о что-то, по факту пиная так стоящий на ее пути предмет. И от этого самого неопознанного пнутого объекта раздается писклявый и тихий скулеж, перебиваясь тявканьем.
— Джулия, ты чего? — Лука отвлекается от разговора с Альберто, оборачивается на озадаченную подругу.
Девочка наклоняется и присматривается. Непонятным предметом оказалась картонная маленькая коробка, набитая внутри какими-то газетами, на которых пытался согреться щенок.
— Тут... щеночек, — она и сама не знает, как лучше отреагировать: изумление сменяется умилением, сердце трепещет от вида невинной и чумазой моськи пса.
— Ну и подумаешь? — Скорфано в пару шагов оказывается рядом и заглядывает также в коробку.
— Мы же его не можем оставить тут, верно? Он один? — Пагуро усаживается на корточки, не отводя глаз от друзей.
— Конечно... Нет? — неуверенный тон у Джулии ребята слышат впервые. Она всегда такая бойкая и смелая, а здесь... растерянная? И все из-за собаки? — Я не знаю! Оставлять его точно не будем.
— Или ее, — Ал пожал плечами.
Девочка многозначительно кашлянула в сторону, игнорируя замечание друга. Сейчас шутки или придирки тут не к месту. Подняв с земли неуклюжего, но счастливого по виду щенка, Джулия прижимает его к себе. Платье будет испачкано, но это можно отстирать, это пустяк, и ведь чья-то крохотная жизнь важнее всяких нарядов. До дома осталось буквально немного, но как же воспримет нового члена семьи мама девочки? Она не против животных, но сейчас подходящее ли время? И снова голова Марковальдо утопает в океане вопросов без ответов. Конечно, ответы найдутся со временем сами, буквально через пару минут, но помучить голову чем-нибудь надо. Строчкой из песни? Из какой? Даже тут идут вопросы друг за другом...
Дверь открывается, шум заполоняет дом моментально. С приездом Луки и Альберто в Геную не было ни разу, чтобы в этом месте была тишина и покой. Либо ссоры и скандалы, либо смех и громкие шутки, либо бурное и восторженное обсуждение новой жизни. Женщина будет скучать по этому — это уж точно. Откладывая кисти и вставая из-за холста, синьора спешит проверить детей, вернувшихся с праздника. Если Джульетта удивилась содержимому коробки и быстро приняла решение, то нужно просто видеть лицо ее матери! На нем чистой воды шок! Маленький, черный, с белыми пятнышками на мордочке и лапках щенок ютился на руках девочки.
— Это что за чудо? — женщина качает головой и подходит наконец к дочери, смотря на пса.
— На улице нашли. Выкинул кто-то, представляешь! Мы же не выгоним его? Ты посмотри, какой он хорошенький!
— Для начала его бы помыть и осмотреть, а там подумаем. Может, кто-то его потерял? — на лице синьоры расцветает улыбка, щенок пытается выпрыгнуть из рук, чтобы поздороваться с новым для себя другом, но его ловит Джульетта.
В сон клонило всю троицу, но новый маленький дружок заставлял держаться всех бодрячком, а как все процедуры закончились и на шею щенка был повязан голубой трикотажный платочек, было устроено собрание на кухне, чтобы решать, что же делать с озорным соседом.
— И как назовем? — интересуется женщина, накладывая в тарелку отварную курицу для пса.
— Да очевидно же, что Франко, — Альберто издает смешок и косится на подругу.
— Почему это должно быть очевидно? — девочка хлопает глазами. — Знаешь, его и одного слишком много, а второго Франко я не выдержу!
— Ну, тогда Белуччи, — не блещет снова своей оригинальностью Скорфано, зевая и укладывая голову на кухонный стол. Честное слово, сейчас бы просто поспать, а тут голову морочат какими-то кличками!
— Это фамилия же, — Лука потирает кулачками глаза и садится рядом с возлюбленным. — Может, назвать его... Данте?
— Нет, вообще не подходит! — машет головой Ал, лениво растекаясь на стуле и вот-вот уползая под стол.
— Тогда... Нерон, — щелкает пальцами Пагуро, словно его осенило. Почему именно эта кличка? Да тут только пожать плечами можно, потому что в головах у сонных амфибий мало, что полезного найдешь.
— Нерон? — Джульетта задумчиво хмыкает. — А мне нравится! Пусть будет Нерон! Как император.
— Так, мы обсудили все важные и не очень моменты, пришли к какому-то согласию, пожали руки, а теперь можем пойти спать?
— Иногда ты такой нытик, Скорфано, — Марковальдо тыкает пальцем в лоб друга, поднимаясь из-за стола. Нытик нытиком, но Альберто прав, все устали, время уже не детское, не нужно сбивать режим.
Только ребята желают друг другу спокойной ночи, закрывают двери комнат и устраиваются поудобнее на мягких пуховых подушках, как с улицы раздаются приглушенные удары. Лука подскочил с кровати, когда эти удары стали громче и уже не просто на улице, а прямо у двери! Кто-то почти избивал дверь, так что Пагуро залез на второй ярус к Альберто и стал трясти друга за плечо.
— Ал... Ал, ты спишь? — мальчик в темноте пытается разглядеть, открыл ли глаза Скорфано, буквально нависает, но очередной удар в дверь заставляет вздрогнуть и прижаться всем телом к спящему другу.
— Э-эй... Лука, ты тяжелый, — кряхтит разбуженный спящий красавец, хотя он уже не спящий, но опустим этот момент. — Что стряслось?
— Там какой-то шум, пойдем посмотрим? Мне одному страшно, — Пагуро выпрямляется, садится рядом с Альберто и уверенно смотрит в зеленые глаза, точнее пытается в них смотреть.
Альберто достает из-под подушки фонарик, зажимает его в зубах и спускается шустро по лесенке. Он ловит Луку, слезающего следом и с противным скрипом приоткрывает дверь комнаты, выглядывая в темный коридор. И правда, в дверь кто-то отчаянно тарабанит, то ли ногой, то ли всем телом, тут уж не понятно, надо смотреть. Скорфано не был никогда смелее Пагуро, скорее наоборот, побаивался много, но голос, да, тот самый голос, каждый раз заставлял перейти черту дозволенного, перешагнуть через себя и побыть немного героем. Вот и сейчас Ал смело шагает к двери, светя фонариком. Ручка совсем близко, звук громче, из-за спины раздается голос:
— Да просто посмотрите уже в глазок, — и оба мальчика подпрыгивают на месте, вскрикивая. Джулия взволнована не меньше их, поэтому и удивлять не должно ее "внезапное" появление. Она даже подготовилась — прихватила с кухни сковородку, просто парни опередили и оказались у дверей раньше.
Лука дрожит, подходит ближе и смотрит в маленькое окошко — так он называл глазок, но в темноте на улице плохо видно, только силуэт. Вроде, знакомый, но сколько людей есть похожих друг на друга?
— Ладно, просто откроем и вмажем, пока кто-то дверь не выбил, насчет три, — Джульетта замечает неуверенность в действиях Луки — он напуган, бессмысленно ждать от него информации о происходящем по ту сторону. — Раз, два... Три!
Дверь открывается, раздается последний удар, но не от того, кто изначально усердно колотился, а скорее по нему. Джулия замахивается оружием свободы, Альберто светит фонариком, а Франко потирает ушибленную голову, валяясь на траве около порога.
— Ты чего здесь забыл, Белуччи? Ты видел, который час?! — Джульетта облегченно выдыхает, что не сказать о мальчишках. Лука все еще напуган, а Альберто... он настолько в шоке, что стал нем, как рыба.
— Кажется, я упал, а ты вместе со мной, ангел? — Франко поправляет очки в форме звездочек, видать на вечеринке в честь закрытия бала получил, потихоньку встает и, пошатываясь, опирается о дверной проем. — Кто ж тебя сотворил?
— У тебя жар, Франко? — Пагуро отходит от состояния "я не трус, но я боюсь" и переходит к беспокойству.
— Ты сотворил?! — изумленно охает одноклассник. Да за километр можно почувствовать, сколько и чего выпил парень за последние пару часов! Тут ни один освежитель воздуха не перебьет запах алкоголя.
— Лука, это бесполезно, — Марковальдо уж хочет захлопнуть дверь, но на шум приходит ее мама. Женщина скоро с ума сойдет от количества проблем, которые приносят ей подростки! С одним ребенком еще справиться можно, но уже с четырьмя... Она вообще над последним не давала согласия на опеку!
— На балу был алкоголь, Джульетта? — синьора протискивается между детьми, осматривает бледное лицо подростка и заводит его в дом, закрывая дверь за собой.
— Нет, mamma! — девочка следует за матерью, которая провела ночного гостя на кухню, по пути включая свет. — На балу его не было. Зато он был у Белуччи.
— Поставь чайник, mia cara, — господи, храни эту прекрасную и добрую женщину. Она не злится, не ругается, лишь спокойно и трезво оценивает ситуацию. В отличие от некоторых.
Лука и Альберто с интересом выглядывают из-за стены, словно два котенка наблюдают за чем-то новым, непонятным для себя. Конечно, они напугались так, что сон, как рукой сняло! Скорфано видел этого товарища пьяным несколько раз, но не настолько все было плохо! Может, здесь еще накладывается болезнь и поэтому Франко выглядит хуже, чем мог бы?
С кудрявой черной макушки постепенно скатываются те самые очки в форме звездочек и с грохотом падают под стол. Франко взмахивает руками, словно удивляясь ситуации, а ведь действительно, чего это они упали!
— Сотый раз эти пять евро роняю! — парень наклоняется, чтобы поднять свои, так называемые, "пять евро", но чуть не падает за ними следом.
— Это сколько же ты выпил, il mio sole?⁴ — интересуется женщина, а пока вода в чайнике закипает — ищет ягодный черный чай в верхних шкафчиках. Нужен самый крепкий и самый бодрящий.
— Ему достаточно пары стаканов пива, mamma, а может и чего покрепче, — Джульетта закатывает глаза, усаживается напротив пьяного друга и даже представить не может, что им делать дальше. Вообще, она уверена, что пил он далеко не только пиво, но угадать тяжело сейчас. Спросить прямо? Да Белуччи и имя свое без ошибок не произнесет! Бесполезно это все, а женщине знать и не стоит, пожалуй.
— Стоит позвонить и предупредить, где он, знаешь ведь синьора Адриано. Будь добра, пока сообщи о нашей прискорбной ситуации, — синьора ставит чашку с крепким чаем на стол, устало упираясь руками и вглядываясь в провинившихся подростков. От них потребуется масштабный отпуск когда-нибудь, это точно.
Лука выпрыгивает из-за угла и в два шага оказывается около Белуччи, внимательно оглядывая его. Не стоит даже принюхиваться — от него пахнет, как и когда-то от Альберто. Когда-то, хах? Пагуро надолго вырезал себе в памяти тот момент, ведь он впервые испытал по-настоящему сильный страх перед Скорфано.
— А зачем чай? — мальчишка усаживается на соседний стул и подпирает щеки кулаками, сонливо продолжая присматриваться к Франко.
— Во время чаепития на тебя могут снизойти вдохновение, решимость и могут наладиться отношения с людьми! — гордо втиснулся Скорфано, опережая ответ от синьоры Марковальдо.
— Завязывай с фильмами, они на тебя плохо влияют. И черт бы на тебя! Подумай о Луке! — Джулия в ту же секунду зажимает уши Пагуро своими ладонями, гневно смотря в зеленоглазое недоразумение.
— Это просто приведет его ум в порядок. По крайней мере отрезвит. Джульетта, mia cara, я попросила тебя позвонить, — женщина хмуро смотрит на дочь и кивает в сторону коридора, в котором на небольшом комодике стоял телефон. Девочка подскочила, ойкая. И правда, стоит уведомить уже родных мальчишки, а то не хватало потом проблем им всем.
Безусловно, на другом конце провода Реджинальд оказался уж слишком недвольным и злым. Это даже мягко сказано! Дворецкому влетит за такое, и ладно только ему, Франко получит от всех таких нагоняй, еще пожалеет, что вообще куда-то выходил из дома. Девочка пыталась пояснить ситуацию и заступиться, но главное же не усугубить и без того трудное положение дел. Попытки спихнуть все на то, что это она потащила друга к себе в гости увенчались успехом, надо же, хотя и это не дает никакого шанса, что Франко избежит долгих и нудных нотаций со стороны дворецкого, а затем и со стороны отца. Глядишь, и тетя подключится попозже. Вот будет праздник.
Возвращаясь на кухню, Джулия была крайне обескуражена тем, что увидела и, уж конечно, услышала. Во-первых, Лука и Ал переглядывались так, будто сидят снова на самом первом уроке математики, а во-вторых, они иногда оглядывались на Белуччи, который развалился на стуле, как король на троне, и потихоньку потягивал горячий чай.
— Что уже успело произойти? — Марковальдо не хочет знать и участвовать в этом, она даже пожалела, что вообще открыла дверь. Ну проигнорили бы, и лазанья с ним!
— Джулье-е-етта, — Франко слишком резко разворачивается на голос подруги и почти падает со стула, еле успевает удержаться за стол. Не перевернул бы его, боже. — Ты вовремя.
— Боюсь уточнить, для чего же я вовремя, — ироничный смешок уже стал чем-то коронным для Джулии.
— Ну как, помнишь вот, Лука спрашивал, что же такое отношения! А я взял и нашел ответ!
— Белуччи, это было пару месяцев назад, лососья ты башка.
— Так вот! Una relazione e scavalcare te stesso il tuo perché devono non è importante per te, se capisci. Cioè non puoi farne. Ma no, allora lo farai. Le relazione quando aspetti e quando tutto cio che è collegato al tuo nome è importante per te quando scherzi che archi di capirlo.
— Что он говорит? — полушепотом уточняет Альберто, начиная убеждаться в том, что школу нужно было посещать нормально, ведь он уже обычную речь разучился понимать.
— Я тебя удивлю, но я понятия не имею, — Джулия косится на Белуччи, а тому все равно, он продолжает вести свой важный и очень познавательный монолог.
— Cerca di prendere il suo posto e guarda è l'espressione attraverso i suoi occhi, ma anche una relazione due persone è un enorme al lavoro di due persone non esiste una cosa ideale che una persona di fichi e le seconde e già sto disfatta di tutto.. — речь неразборчивая, хриплая и местами слишком быстрая. Да, даже для итальянца это превышает норму по скорости.
— Это хоть на нашем языке? — так же шепча, интересуется Лука. Скорфано может выдохнуть, школу прогуливать не так и вредно, как казалось. Вот, он ничего там не пропустил, если не один не втыкает, что несет их пьяный товарищ.
— И тут я тоже понятия не имею, — девочка ждет, когда же этот ад прекратится, а часики тикают, так и рассвет не за горами.
Джулии никогда не доводилось отрезвлять кого-либо, и, santi spaghetti, она бы была не против вообще не испытывать такой опыт. Что ж, друг познается в беде, так или иначе? Выбора нет. Франко на улице можно, опять-таки, оставить, как будто никто не заметил — все спали, но совесть скребет, как армия голодных котят, поэтому нужно решать, что с ним делать. Была попытка затащить Белуччи в холодный душ или хотя бы просто умыть его прохладной водой, но он активно нес околесицу, а не себя на своих двух. Еще и вода была еле-еле теплая, от чего казалось, что проще доехать до моря Лаптевых, черпануть там воду в стаканчики и принести, ну или отвести туда Франко, посадить на ледник и пусть себе плавает, пингвин пьяный.
Решено было просто разойтись спать. Альберто предложил уложить Белуччи рядом с щенком на коврик, но его усмирил суровый взгляд синьоры Марковальдо, ну, той, что постарше. Хотя и младшая сверлила друга не менее грозным взором.
Когда Франко укладывают спать, все в доме облегченно выдыхают. Пусть тот и бормотал что-то на периферии сознания, опять плел чушь и несуразицу, и речь его никто из присутствующих разобрать не смог, пусть звучал Белуччи пылко и выразительно. И что радует, уснул он моментально. Будто отключился, наконец, замолкая. Но несмотря на такие положительные новости, недовольные остались. Конкретно — Джулия. Она, несомненно, любит своих бесценных друзей, но когда эти друзья рушат ее комфорт, любовь личного пространства побеждает.
— И почему мы не могли закинуть его к Альберто? — пыхтит недовольно она, скрестив руки на груди. Спать в своей кровати для Джульетты принципиально, а когда на ее спальном месте спит кто-то еще... — По-моему, вы бы прекрасно поладили.
— Потому что втроем тут спать очень неудобно... — замечает Лука, забравшийся на второй ярус. Сегодня он спит тут, с Альберто, который злорадно улыбается и выглядит просто непозволительно довольным, поглядывая на рыжеволосую подругу, сместившую Луку со своего спального места.
— Закидывать пьяных людей на верхний ярус слишком сложно. Но я рад, что ты щедро уделила ему свою кровать, подруга, — Скорфано издевательски подмигивает, опустив к Джулии голову. Та невесело щурится, отвечая колким взглядом. — В любом случае! — поворачивается он уже к Луке, что успел укутаться в их общее одеяло. — Это прекрасный шанс полюбоваться звездами, романтично, не так ли?
— Умоляю, меня сейчас стошнит, — нарочито закатывает глаза Марковальдо. Не то, чтобы ей действительно противно, но настроения выслушивать чужие нежности сейчас нет. На секунду мысль в голове останавливается. — Перестань дурить, какие звезды, ты опять собираешься устроить ночное приключение? Le tue branchie non capiscono affatto?⁵
— Как грубо, — театрально возмущается Скорфано, делая такую интонацию, будто он оскорблен до глубины души. — В наше время дети совсем не ценят искусства, верно, мой просвещенный друг? — спрашивает он у Луки, который тихо хихикает в кулак.
— О чем это он? — обращается девушка к Пагуро. Однако, Альберто перебивает.
— Я звезды нарисовал.
Лука подтвержадающе кивает, высовывая свою кудрявую голову, и Джулия видит в его глазах чистое восхищение. И почему-то у нее самой это никакого восторга не вызывает.
— Теперь ими можно любоваться, не выходя из дома. Даже днем! — нескромно нахваливает он свое деяние, гордо приподнимая подбородок, пока Джулия решается забраться по лестнице на верный этаж. Так сказать, в темноте, да не в обиде.
Озадаченное и чуть хмурое лицо Джульетты меняется будто в замедленной съемке: брови изумленно ползут вверх, заставляя глаза раскрыться шире, и в них застывает непонятная эмоция — не то возмущение, не то безысходность. Вся стена и потолок изрисованы желтыми примитивными звездочками. Ей не сложно представить, как Альберто упорно и старательно их рисовал. Он хватается руками за голову в бессилии.
— ...Вы портите комнату, — растерянно констатирует она, размышляя, как мама будет "довольна" таким сюрпризом. В любом случае, она тоже художник, может, поймет..?
— Ты хотела сказать улучшаем.
— Нет, не хотела, — она выдыхает, качая головой. Этих ребят уже никогда не изменить.
— Да ладно, все не так плохо, — Лука принимает попытку подбодрить подругу. Альберто тут же соглашается.
— Я даже созвездие анчоуса изобразил, смотри, — и он соединяет рукой какие-то звезды, показывая совершенно незнакомый Джулии силуэт. Она закрывает глаза, набирая побольше воздуха, и медленно выдыхает, открывая глаза вновь.
— Очень мило, — сухо бросает она, опускаясь на свое временное спальное место. — Buona Notte.⁶ Я надеюсь, вы не будете обсуждать свои рыбные созвездия слишком громко.
— Мы постараемся, — обещает Лука, рассматривая рисунки на потолке.
Даже минута не прошла, как Альберто громко и очень резко поворачивается на бок, что-то фырча себе под нос. Где же его сонливость? Отрубало пару минут назад, а сейчас такой, будто...
— Ты что, выпил caffè в те пару секунд, пока мы моргали? — раздраженно и крайне злобно процеживает девочка. Она тут спать пытается, а скрип второго яруса этому очень сильно мешает.
— Какая ты зануда, Марковальдо! Я тут мысли думаю, — Альберто подпирает щеку ладонью, упираясь локтем в подушку. Он смотрит внимательно на Луку и поджимает нижнюю губу.
— Думай в другом месте, — Джулия отчаянно зарывает голову под подушку и бессвязно стонет.
— Что насчет-
— Того, чтобы ты наконец успокоился? Я "за"! — Марковальдо высовывает одну руку и машет ею.
— Что насчет того, чтобы что-нибудь изрисовать на лице Франко? — наконец завершает свою мысль юный гений.
— Что? — Пагуро ожидал чего угодно, но не этого точно.
— Как-то Пио уснул во время того, как мы играли в карты дома у Франко, и Пьетро нарисовал на нем фломастерами всякие... штуки и надписи.
— Альберто, так нельзя с друзьями, — Лука хмурится, это даже разглядывать в темноте не нужно, по его интонации все ясно.
— Стой-стой, он впервые предложил что-то стоящее, — Джулия сползает с кровати и, смотря вверх, ожидает от Скорфано продолжения.
— Он же вообще не проснется до утра, верно? По крайней мере он сейчас не сильнее мальков, так что даже остановить не сможет, — Ал усаживается поближе к краю яруса и свешивает ноги. Джулия хитро ухмыляется, а вот Лука молчит, все больше и больше сводя брови к переносице и морща забавно нос.
— Это плохая идея.
— Назови хотя бы три причины, почему, — подруга вопросительно подкидывает бровь.
— Во-первых, ему дома может прилететь от синьора Фарина, — Джульетта кивает, загибая один палец на руке, — во-вторых, это нарушение личного пространства, в-третьих... — подруга готовится загнуть третий палец, — ...друзья так не поступают, я уже говорил.
— Лука, это просто шутка, дома никто не увидит, мы нарисуем чем-нибудь смывающимся, я впервые согласна с Альберто, а ты сдаешься?
Пагуро пожимает плечами. Эта задумка подорвет доверие между ними с Белуччи, по крайней мере так кажется самому мальчишке. Мало ли, что там этот хулиган придумает, чтобы отомстить? Но отговаривать двух упертых друзей бесполезно. Они в кое-то веке ладят и действуют сообща, нечего мешать. А так хочется, ведь поступают они ужасно по мнению Луки.
Скрип двери, тихие шаги и шуршание в сумках, свет фонарика и... как же Пагуро не хочет сейчас проблем, ну только все наладилось, куда они лезут? Он не вмешается, нет. Пусть огребут по полной, но он пытался остановить товарищей. А что? Как давно мальчишка для Альберто и Джулии стал родителем? Или вообще кем-то, кто может им указывать? Даже родители не указ, на своей шкуре знает!
Минут пять проходят в осуждении друзей и негодовании, еще чуть-чуть и Лука бы просто напросто уснул, прижимаясь ко второй подушке и обнимая ее. Как хорошо, а может и не очень, что его товарищи вбегают в комнату и, мигом закрывая двери, смеются в ладони. Жаль, что это не делает их тише кота в шерстяных носках. Если и сравнивать, то ночью, когда все вокруг спит, включая природу, когда за окном, если прислушаться, можно заметить тихий шум успокаивающих волн, топот и ехидный смех вообще близки к громкости звонка на урок в школе или гудку поезда.
— Учтите, что я не буду вас покрывать завтра, — Пагуро сердито хмыкает, вздергивая кончиком носа и шмыгая, словно обиженно.
— Какой серьезный, — Альберто закатывает глаза. — Многое теряешь, пузырик.
— Да, например часы прекрасного сна, проведенного под теплым одеялом, — Лука копошится на кровати, устраиваясь как можно удобнее, и прикрывает глаза.
Альберто и Джулия последовали примеру друга, остатки энергии они потратили на некую мелкую месть Франко. Пусть месть была за осень и, возможно, даже не местью, а очень тупой шуткой, но это молодость, как ее еще проводить с друзьями? Явно не соблюдая тупой режим сна, ложась к десяти спать.
Утро оказалось даже очень добрым, учитывая, что началось оно для всех ближе к обеду. Лука проснулся самый первый, но, боясь разбудить друзей, лежал и разглядывал потолок, потом стены, а там и дошло до Скорфано. Кажется, мальчик даже посчитал каждую волосинку на голове возлюбленного, пока скучал. Спасибо, что встала дальше Джулия и, залезая на второй ярус, чтобы разбудить парней, резко плюхнулась на них сверху. Лука видел и ожидал это, естественно, а вот Альберто подорвался, как опущенная в кипяток лягушка.
— Джулия!
— Вставать пора! — девочка хитро улыбается, явно довольствуясь содеянным. Ничто так не бодрит и не радует с утра, как перепуганный и невыспавшийся друг. Конечно!
— Нет, слезь! — Скорфано отчаянно пытается зарыться под одеяло и досмотреть свой прекрасный сон про Веспу и каких-то летающих улиток, пусть дико, но лучше, чем суровая реальность, где ты вечно уставший.
Последняя защита от солнца и людей улетает с Альберто куда-то на пол, но не страшно, всегда можно заменить одеяло — подушкой. По крайней мере чтобы не видеть свет и сделать для глаз ночь. Без звезд, без луны, но главное — темную. Но и эта вещица улетает восвояси. Выбора нет, кроме как подняться и тащить свою сонную тушку в сторону кухни. Лай щенка за дверью еще больше вынуждает открыть глаза и собраться с мыслями. А следом за лаем и...
— Cazzo ti ammazzo!⁷
— Ах, да. Франко. Удачи, — Лука хлопает ребят по плечам и, выходя в коридор, сталкивается с разрисованным и разгневанным брюнетом.
Лицо парня было и в Веспах, и в звездочках, местами были какие-то нечитаемые и подстертые надписи, а над правой бровью вообще нарисован котик.
— Если бы не болела голова, то, — Франко хрустит кулаками довольно-таки угрожающе, но всем... плевать? Нет, Джулия немного нахмурилась и напряглась, а вот Пагуро вообще безучастно проходит мимо Белуччи, отмахиваясь.
— Я говорил, что не буду вас прикрывать, синьора Марковальдо уже говорила, что нужно уметь нести ответственность за свои поступки. Несите, — невинная улыбка Луки в данный момент выглядела, как усмешка и, возможно, некое злорадство, пусть он и не тот, кто будет смеяться со злобой над друзьями. Может, это только показалось всем?
— План был Ала, — выпаливает девочка, толкая вперед себя Скорфано.
— Предатель! Чистой воды предатель!
***
Это небольшое отступление, которое не влезло в примечания.
Франко пьян, поэтому многие слова перемешаны, сказаны неправильно, ссылаемся на то, что он говорит неразборчиво. Было приложено много усилий, так что сейчас будет оригинальный перевод и текст, а с ними и то, что наплел товарищ Белуччи:
(ориг.) отношения – это переступать через себя, через свою гopдость, ведь если тебе важен человек, если ты понимаешь, что ты не сможешь без него, то ты будешь это делать.
отношения – это когда ты ждёшь.
когда тебе важно всё, что связано с твоим человеком, когда ты пытаешься его понять, пытаешься встать на его место и посмотреть на ситуацию его глазами.
но так же, отношения – это два человека.
это огромный труд двух людей. не бывает такого, что один человек жертвует собой, а второго и так всё устраивает.
(una relazione è scavalcare te stesso, il tuo orgoglio, perché se una persona è importante per te, se capisci che non puoi farne a meno, allora lo farai. la relazione è quando aspetti.
quando tutto ciò che è collegato al tuo uomo è importante per te, quando cerchi di capirlo, cerca di prendere il suo posto e guarda la situazione attraverso i suoi occhi.
ma anche una relazione è due persone.
è un enorme lavoro di due persone. non esiste una cosa tale che una persona si sacrifichi e la seconda è già soddisfatta di tutto.)
(пьяный бред транслейтер)
Если вы понимаете, что для вас не важны отношения и непонимание, почему вы должны это делать. То есть, вы не можете этого сделать. Но нет, тогда ты будешь. Вы сообщаете о них, когда ждете, и когда все, что связано с вашим именем, имеет для вас значение, когда вы шутите, вы пытаетесь понять его. Попытайтесь занять его место и посмотрите, как это выглядит его глазами, но даже отношения двух человек - это огромная работа двух человек, нет идеальной вещи, кроме одного крутого человека и последнего, и я уже избавляюсь от всего.
