О ТОМ, ЧТО МЫ ХРАНИМ.

      Часть V. Ho'ohuli Na'au       («Близко к сердцу» –дословный перевод)

             МАКС       Дэнни слишком долго был копом, и Дэнни хотел выяснить. Много вопросов осталось без ответа. Он должен был знать, всё, и в подробностях.       – Детектив Уильямс. Детектив Келли, – Макс ничуть не удивился, увидев их в дверном проеме своей прозекторской.       Эти двое не часто посещали его вместе. Но если они здесь, значит, как Макс уже знал, – дело “дрянь”.       – Будете кофе? Я только что заварил.       Вошедшему, в кабинет Макса, в первую очередь бросался в глаза большой секционный стол высотой более полуметра и ряд полок с документами на дальней стене. Сейчас комната была залита желтыми лучами заходящего гавайского солнца, проникающего через верхние потолочные двойные окна из звуконепроницаемых стекол.       Дэнни смотрел, как Макс возится с кофеваркой. Рубашка, застегнутая на все пуговицы, сверху медицинский халат. Обычно о таких, как Бергман, говорят «растяпы», но это было бы в корне не верно. Дэнни слышал, что когда Бергмана «пригласили работать» он изложил свои требования и условия: он оставлял за собой право работать сколько захочет, и не носиться с отчетами в спецотдел. Кроме того, Макс потребовал очень высокую зарплату, так как терял все гарантии предыдущей академической должности.       Дэнни знал, что МакГарретт с зарплатой не уступил. На вопрос, почему Стив так был уверен, что Бергман никуда не денется, тот ответил, что Макс настолько влюблен в свою работу, что при сильном нажиме работал бы и даром.       Чин прикрыл за собой массивные двустворчатые двери поплотнее, подчеркнув этим важность предстоящего разговора.       – Ладно, Макс, давай без вот этого! Без вот этих твоих… нежностей,– голос у Дэнни слегка дрожал. – Я знаю точно, что это ты отравил меня вчера какой-то дрянью. Мне всю ночь мерещилось всякое. Что это было? Что за эксперимент ты поставил надо мной? Ты в курсе, что я коп? И что мы носим оружие? Это что, какая-то изощрённая месть? – Дэнни страдальчески сложил ладошки обоих рук вместе. – За что, Господи? За что ты так со мной?! За то, что не выслушал тебя вчера? Ну, прости.       – Я пытался понять, как действует вещество, которое кололи коммандеру МакГарретту при оральном употреблении.       – Макс, я сейчас тебя задушу.       – Насилие, детектив Уильямс, противоречит вашей работе копа. Эксперты только недавно прислали мне отчет о токсикологическом составе раствора.       Нехорошее предчувствие, это было первым, что ощутил Дэнни от этих слов.       – Так, стоп, подожди. – Непроизвольно Дэнни оперся рукой о секционный стол. И, слава Богу, в данный момент на нём не было покойника. – Я не специалист в области психиатрии, но могу предположить, что Во Фат был психически ненормален.       – Я склонен скорее опровергнуть сей факт, чем подтвердить. Он производил впечатление жестокого человека, и …       – Макс, пожалуйста, ближе к делу. Что ты нашел? – Чин перебил Бергмана.       – Извините. Я хотел сказать, что раствор состоит из люминала, метилового эфира бензоилэкгонина, изометадона, фенадоксона длительного действия, – Макс сунул Уильямсу в руки экспертное заключение, – в целом, если кратко, около двадцати составляющих. Но пять из них, экспертам так и не удалось расшифровать. Препарат с такими компонентами ответственен за ассоциативное восприятие, связывающее звуки и телесный контакт с явлениями….       Дэнни оборвал его:       – Ну, вот зачем ты? Зачем ты так? Ты хочешь, что бы мне прямо здесь стало плохо? Можно нормальным языком? А?       – Он говорит, что наркотик вызывает взаимосвязь между страхом и адреналином, – Чин переступил с ноги на ногу.       – Да, лейтенант Келли. Вы правы. Я хочу сказать, что составляющие компоненты продуцируют чувство страха. Страх вызывает активную работу желез и в кровь выделяется огромное количество адреналина. А как Вам хорошо известно, избыток адреналин ведет к освобождению дополнительной энергии,…       – Стой или беги, - хрипло сказал Чин.       …..позволяющей либо защищаться, либо бежать. В данном случае, бежать в панике.       – Маааакс! – терпение Дэнни было на исходе.       – Помните зомби на Хэллоуин?       – Хотел бы, да не забуду.       – Я взял на себя смелость, просмотреть анализа коммандера … в тот день. Согласно результатам лабораторных данных, концентрация препарата оказалось очень высокой.       – Так, – Дэнни, перенес вес с одной ноги на другую,– если ты сейчас не начнешь говорить нормально, я за себя не ручаюсь…       – Я хочу сказать, что мне показалось очень странным, что Во Фат вводил такую высокую концентрацию препарата коммандеру. Последствия препарата непредсказуемы, и ведут к нарушению когнитивных функций отдельных частей коры головного мозга ответственных за длительную память и поведение, с извлечением из памяти событий, относящихся к адаптивным формам болевого поведения.       Видя непонимание в глазах Уильямса и Келли, Макс подбирал нужные слова.       – Препарат вызывает когнитивное расстройство, ассоциированное с болью …. Это…это…       Как же трудно им объяснить! Описывать работу невидимых механизмов было нелегко.       – Это как пытаться применить эксперимент Павлова на живом человеке, добавив сюда фармакологическую коррекцию. Выработать рефлекс, страх, или что-то еще за очень короткое время. Каждый раз, когда в организме коммандера МакГарретта, повышается уровень адреналина, он вынужден вновь и вновь, отчасти, переживать произошедшее, не отдавая себе в этом отчет. Я не уверен, но думаю, именно это причина его частичной амнезии.       Уильямсу стало не по себе. И Макс, и Чин, и даже Грейс, заметила, что со Стивом что-то твориться. Почему же он был слеп? «Вызвать нарушение памяти на некоторые события»… работа в «Пять–0» предполагает все больше адреналина, и чем дольше он работает, тем больше Стив будет забывать… Адреналин в крови пока еще не дает МакГарретту это осознать….       Дэнни положил на стол отчет токсикологов:       – Повтори, что ты сказал.       – Когда?       – Ну, вот это…. Выработать рефлекс, страх, или что-то там еще за короткое время? Это обратимо?       – Многообразные исследования в этой области сообщают о возможности замыкания обратной связи между нарушенной модуляцией боли и болевой перцепцией, приводящей к коррекции эмоционально-аффективных нарушений….       – Мааааакс!!!! Ты можешь нам просто сказать, да или нет, и что нужно делать?       – Думаю, если мы хотим помочь коммандеру МакГарретту – нужно разорвать связь между когнитивным и эмоциональным контролем боли. Сильный болевой или эмоциональный стресс, плюс антидот, который, – здесь Макс сделал эффектную паузу, – я уже получил от китайский коллег, могут послужить толчком к обратимости нейроморфологических изменений.       – А зачем ты отравил меня?       – Я хотел рассчитать как доза, и масса тела, соотносятся со временем элиминации препарата из организма. И из всех присутствующих, Вы были наиболее подходящей кандидатурой.       – Зачем?!!!       – Доза, которой накачивали коммандера, по моим подсчетам, может вывестись не раньше чем через пару месяцев. А о последствиях я не могу даже сказать. И мне показалось странным, что коммандер МакГарретт, ни разу, ни разу не пожаловался на плохое самочувствие.       – Макс, ты знал? Ты знал с первого дня, что произошло, и не сказал мне? Почему Макс? Почему?       – Коммандер МакГарретт догадался, что я всё пойму, как только попаду на место преступления. Он взял с меня слово. Пожалуйста, детектив Уильямс не трясите меня. Мне это неприятно.       – И ты пообещал ему? Ну, конечно, как же иначе. Как ты вообще мог дать ему слово, Макс?! И скрыть это от меня?!       – Стив и мой друг, детектив Дэнни. Он просил никому не говорить. Особенно Вам. Мне жаль.       – Это ты нашел ему врача? – спросил Келли, листая токсикологический отчет.       – Нет, я сам оказал ему помощь.       – Ты его осматривал??? – Дэнни отпустил руку Бергмана.       – Конечно, я сразу всё понял. Я был уверен, что коммандер МакГарретт подвергся сексуальному насилию… И рискнул предположить, что он не захочет, что бы об этом знали. Но ему нужна будет помощь. Но коммандер… – Макс запнулся, показалось, он подбирает слова, –…. никогда не подпустил бы к себе никого чужого.       – И ты решил, что сможешь ему помочь, потому что однажды уже зашивал его? Но ты не хирург, Макс. Тогда Виктор Хесс ударил его ножом, не причинив фактического сильного вреда.       – Вы правы, детектив Келли. Не хирург. Но я сделал всё, что было в моих силах. В военном госпитале у меня есть коллеги… друзья-коллеги. Они не задавали вопросов, и предоставили мне всё необходимое.       Макс помолчал.       – Скажу честно, было сложно. Сложно с коммандером. Но я рад, что он обратился ко мне. И я сделал бы это для каждого из Вас.       Чин медленно проговорил:       – Мы знаем Макс. Мы знаем. И ни в чем тебя не виним. – Желваки Чина заходили под бледной кожей.       Макс продолжил:       – Я не мог дать коммандеру наркоз. Так как на тот момент результаты токсикологического анализа были не готовы, и я не знал, к каким последствиям это может привести. Пришлось делать всё быстро и по-живому… А Вы понимаете, обычно мои пациенты…       Макс замолчал. Он не сказал, что больше всего боялся, что МакГарретт мог умереть на столе от болевого шока. Обычно без наркоза, при таких повреждениях, люди орут, плачут, издают хоть какие-нибудь звуки. Коммандер молчал. Макс два раза останавливался, что бы проверить, взглянуть на лицо оперируемого и убедиться, что он всё еще жив. И видел лишь сухие без слезинки глаза, упрямо сжатые губы и бледное измученное лицо.       – Так,– Дэнни опустился на мягкий стул возле пианино, – я хочу видеть его медкарту.       – Я не думаю…       Чин сделал шаг вперед:       – Немедленно, Макс.       – Хорошо. – Бергман подошел к пианино, достал из кармана медицинского халата маленький ключик и, открыв верхнюю крышку, извлек зеленую папку. Так вот оказывается, где прячет документы Макс Бергман. Просто, но эффективно.       – Конфиденциальная информация.       Да, Макс был профессионалом. Толстая папка включала, не только анамнез, но и диагностические исследования, полные фото физикального обследования, а также полный набор лабораторных анализов. Дэнни начал читать:       Анамнез…Повреждения кожи. Следы от электрического ожога бурого цвета и округлой формы диаметром … Фото…фото… и снова фото сделанные Максом…Первичная хирургическая обработка ран. Проведена биопсия… ЭКГ…       Односторонний перелом 3 и 4 ребра в результате удара в грудную клетку… УЗИ органов брюшной полости и малого таза….. Закрытая травма живота… Закрытая травма селезенки… Обзорная рентгенография органов брюшной полости… Фото…фото…       Выраженный отек и подкожная гематома в области половых органов, тупая травма мошонки…. разрыв тканей анального отверстия… разрыв прямой кишки с сильным кровотечением…. и Фото…фото…фото, снятые под разным углом… неестественно фиолетового цвета яички… разорванные мышцы… бледно-розовые куски плоти…Ректороманоскопия…. Хирургическое вмешательство… Медикаментозное лечение…Анализы на половые инфекции…        «Как много боли», – подумал Дэнни.       Дэнни был копом. Копом Нью–Джерси. За время своей работы он читал, изучал, исследовал и видел множество подобных фото и карт. Но только сейчас он по–настоящему понял, почему копы не расследуют дела связанные с собственными семьями. Мысли скакали как безумные.       Счет за лекарства составлял две МакГарраттовские зарплаты.       Значит, Стив, весь этот месяц, превозмогая боль, был с ними на заданиях, ходил в бар, и ничем, ничем не выдал своего состояния. Черт, да если бы память его так сильно не барахлила, и не сегодняшние события, возможно, они никогда бы так ничего и не узнали. Но как он, Уильямс, мог этого не заметить? Грош цена ему как копу. Он помнил, как забирал Стива в тот день из военно-медицинского центра Tripler*, – парень рвался домой. Дэнни настаивал, хотел остаться ночевать на диванчике в доме МакГарреттов, но бесцеремонно был выставлен за дверь. Дэнни не стал ругаться, понимая, сколько пережил Стив. И его даже не насторожило, что на следующий день Стив пришел на работу не в девять утра, как обычно, а лишь к трём. Он списал это на усталость, и действия обезболивающего, назначенные МакГарретту в госпитале. Только сейчас, собрав пазлы воедино, он вспомнил, что и неделю спустя после события, ни разу не видел, что бы МакГарретт сидел. Или хотя бы раз, по своей дурной привычке, которая бесила Дэнни наравне с его неуёмной активностью, опирался задницей, о его Дэнни, рабочий стол. Нет, этого не было. Как не было и того, что бы он, те две недели, ездил с ним в «Camaro». Только на своем «Chevrolet Silverado».       Снова фото. Стив. Измученный Стив в больничной пижаме.       Видимо, Макс был действительно убедителен, или достаточно ловок, или что там еще мог сделать Бергман? Плевать, даже если он шантажировал персонал центра, нарушив все мыслимые и немыслимые законы, собрав все анализы воедино.       – Так как коммандер не планировал обращаться в госпиталь и в дальнейшем с этим вопросом, я взял на себя смелость, и сам назначил ему медикаментозное лечение.       – Спасибо, Макс.       Чин выдохнул:       – Мы поняли, у тебя есть лекарство. Есть лекарство, значит, есть решение проблемы.       Бергман тяжело вздохнул и покачал головой.       – В чем дело, Макс?       Ответом было напряженное молчание.       – Это не совсем так, – ровно проговорил Бергман, – я говорил, лекарство не сработает без сильного эмоционального или болевого стресса.       Чин улыбнулся:       – Макс, ты лучше меня знаешь, Стива ничем не напугать. Макс?       – Я не говорил, что его надо напугать! Необходимо воссоздать похожую ситуацию. Секс по обоюдному согласию, детективы, с доминированием над МакГарреттом. Я молчал только потому, что ждал заключение токсикологов. И если бы Вы не пришли ко мне, я бы сам к Вам пришел. Если ничего не предпринять, процесс будет необратим.       – Что-что???????       Уильямс и Келли слишком долго были копами, что бы с первых слов не понять, что Бергман не шутит и это всё, всерьез.       – Прежде чем начать, Вам нужно будет сделать два укола. Я добавлю к антидоту, также легкий мышечный расслабитесь, быстро усваиваемый при обычной температуре тела. Оба укола можно будет сделать вот сюда, – Макс указал на вену на шее, – или в вену на руке.       Уильямс не знал что ответить. Чин нашелся первым:       – Макс, это безумие! Стив явный гетеросексуал и не безразличен только к женщинам! А ты предлагаешь одному из нас переспать с МакГарреттом?       – Думаю, это лучше сделать детективу Уильямсу. По ряду причин.       – Психологи, Макс! Психотерапевты! Психиатры! – для Дэнни это было слишком. Кто угодно и что угодно, лишь бы не так.       – Я уже думал над этим, детектив Уильямс. – Для разрыва нейронных связей нужен именно тот набор белковых молекул, которые вырабатываются под влиянием определенной биохимической реакции. А это может быть вызвано только схожей ситуацией.       – О’кей! Девушки, Макс! Секс, любовь и героин! Мы найдем ему девушку!       – Не выйдет!       – Почему?       – В этом случае, коммандер МакГарретт будет вести и доминировать. И препарат может не сработать. Так как эмоциональная реакция будет иная, состав вырабатываемых белков будет другим.       – Хорошо, – мозг Дэнни лихорадочно работал в поисках спасительного выхода.       – Как насчёт садо-мазо? Найдем ему Госпожу, а? – истерически прошептал Уильямс.       Макс закатил глаза и покачал головой.       – Не может быть, что бы не было другого выхода, – пробормотал Келли. – Макс подумай!       – Детективы. Поверьте! Я перебрал все возможные комбинации.       – Ааааа… Это какой-то кошмар. – Дэнни показалось, что он не может дышать. Он вскочил со стула. – Мне надо подумать. Хочу на воздух.       Как там, у морских котиков, говорится: «Единственный лёгкий день был вчера»?*       – Знаешь, Дэнни, Макс прав. Это можешь сделать только ты, – Чин устало потер лоб ладонью.       – Очень похоже на то, что ты знаешь, о чем говоришь. Прошу, скажи мне, что это не то, о чем я сейчас думаю!       Келли иезуитски улыбался:       – Малия и я, – нам нравилось быть вместе. Она хотела попробовать, и я уступил любимой женщине.       – О, Господи, Чин?! – лицо Уильямса вытянулось.       – Дэнни, не говори мне только, что вы с Рэйчел не разговаривали об этом...       – Никогда! У нас никогда не поднимался этот вопрос!       – Ладно, … ладно… не горячись.       – И что? Насколько это приятно? Неприятно? И как это было? – Дэнни потянуло на рвотный рефлекс.       – Скажу так. Я не фанат. Но при хорошей правильной подготовке всё возможно. Было странно и не совсем по себе.              Как ни хотелось, но надо было сделать еще кое-что.       – Макс, – Келли, прежде всего, был копом, и хорошим копом, – я хочу, что бы ты посмотрел вот это. Дэнни?       Дэнни вложил флеш-карту памяти, в ладонь Бергмана.       – Что это, детектив Уильямс?       – Я думаю, ты знаешь Макс. Я думаю, знаешь.       Так, как будто он держал на ладони гадюку, Макс отскочил, и флешка с глухим стуком упала на секционный стол.       – Не надо. Я и так всё видел. Кроме того, у меня богатое воображение.       – Макс, – Чин поднял флешку, и крепко стиснул её в ладони Бергмана. – Нам нужен анализ. Людей, места. То, что мы могли пропустить. Пожалуйста. Нам больше не к кому обратиться. Любая информация будет полезной.