***
Её разум — самое чистое место во вселенной. Ни единой мысли. Ни о Треворе, ни о Зеде, ни о Хардине (ну, может чуть-чуть). Перед глазами всё забавно расплывается. Калейдоскоп, не иначе. Будто кто-то взрывает пёстрые хлопушки прямо перед ней, бьёт в лицо фейерверком. Тесса же сидит, смотрит на кожу, думает, как забавно она перемигивается ей красками. Алкоголь, право же, творит с людьми самые странные вещи. Она посмеивается. Тихо-тихо. Как маленькая девочка, хоть и находится она не в детском месте. Ей бы сейчас сидеть в комнате с кипой книжек да готовиться к завтрашнему семинару, но вместо этого она прожигает битый час в компании фриков и с бокалом виски. Тесса говорит, что Хардин — настоящий свинтус, который после всего этого смеет накричать на неё по телефону за то, что она всего-то капельку перебрала. Ведь так с каждым бывает! Сидящие по обе стороны от неё Джейс и Ден одобрительно кивают ей, заговорщически подмигивают и хохочут, иногда похлопывая по плечу. В другой раз Тесса скажет себе, что от них веет чем-то недобро-грязным. Что что-то не то сквозит в их взглядах и касаниях. Но сейчас её мозг так опьянён, та-а-а-к опьянён, что она ни о чём не думает. Только о том, что этой самой грязью веет лишь от человека, которому она только что позвонила. — А птом он гворит такой… Тесса громко стучит по столу. Из уст тут же вырывается неприлично-громкое «ик!». Хорошо, наверное, быть пьяной. Можно ближайшие пару часов не думать, как отреагировала бы мама, узнай, чем она сейчас занята, а когда эти часы пройдут, то от похмелья думать об этом будет некогда. — …«Я бду в братве с минту на мнуту». Джейс шикает, закатывая глаза. Ден же ухмыляется по-своему гаденько, кивает так, будто только этого и ждёт, и смотрит довольно, как Тесса осушивает стакан до самого дна. Джейс же на сей раз фыркает. Думает, что на Дена это очень похоже. — Ох уж этот Скотт скотский, — приторно-сладко тянет Ден, переглянувшись с приятелем. — Умеет же малину портить. Ну ничего, детка, мы ему всё в лицо выскажем, как встретим. — Пфф, — в попытке фыркнуть Тесса забавно надувает губы. — Д оставте вы в пкое его. Ну прдет пусть, псмотрит, как я живу, что мне и самой хрошо. Ден смеётся. Тесса в опьянении думает, что своим смехом он очень напоминает Санту. — Видал, какая цаца, Джейс? — между смешком говорит Ден, потягивая вишнёвую водку. — Аж жалко такую отдавать что Скотту, что Эвансу, а уж про Тревора и говорить нечего. Джейс дёргает бровями. Понимает, кажется, о чём идёт речь. Пальцы Дена громко стучат по столу. — Такая умная… — сладостно тянет он, пристально разглядывая опьяневшую девушку подле себя. — Красивая, смелая, стройная… Его ладонь медленно-медленно поднимается, намереваясь дотянуться то ли до сочных бёдер девицы, то ли до завидной осиной талии. — Страстная. Он тянется ближе. Глаза — два самородка, блестят хищно-неистово. Ден в какой-то момент чувствует себя диким зверьём, нашедшим свою треклятую добычу, и, думает, настаёт час бахвалиться самому себе. Но он не успевает коснуться Тессы, словно она неприкосновенная. Его руку неожиданно грубо отпихивают. Ден тут же слышит, как над ухом раздаётся злоречивый человеческий рык, грозящий оторвать ему по каждому пальцу, если он не отойдёт в сторону. И он хмурится, видя над собой знакомую фигуру. — Пошёл к чёрту, Ден! — разъярённо вопит ему в лицо Хардин, чья рука прикрывает опьяневшую девушку. Джейс округляет глаза и спешит отвернуться прежде, чем тот посмотрит на него. Последнюю встречу он помнит чересчур хорошо: нос, по которому приходится старый удар, ломающий хрящ, всё ещё саднит время от времени. — Да ладно тебе, Скотт, — невинно усмехается Ден. — Твоя бывшая всего-то напилась, Зеда не оказалось рядом, а мы с Джейсом любезно составили одинокой даме компанию. Неужели такое преступление? — Ваше существование — уже преступление, — Скотт смотрит поочередно то на одного, то на другого. — Думаете, я не знаю, какие у вас обоих намерения?! — Моя сестрёнка о твоих намерениях, видать, не знала. Саманта, кажется, тоже, — осуждающе говорит ему в спину Ден, хоть тот его уже, судя по всему, не слушает. Хардин подхватывает её, пьяную и что-то лепетавшую, и уводит назад. Спешит куда-то, теряется в ярких красках вечеринки вместе с ней, проклинает Стеф с Зедом и мысленно шлёт к страшнейшим чертям Дена. Удивляется, что это всё происходит именно с Тессой, его пра-а-а-авильной недотрогой. Хардин поднимается наверх и запирается в своей комнате. Хочется отдаться воспоминаниям, когда они с Тессой впервые в ней сталкиваются, как она узнаёт про его любовь к чтению, но некогда. Он с пьяной девушкой. На вечеринке со студентами с шальными головами. С девушкой, которую он чудом вырывает из чужих рук. Хардин чертыхается. Все самые странные вещи, которые могут с ним произойти, всегда происходят, и неважно, какая степень странности в них. — Чёрт, чёрт, чёрт! Он садится на пол, прислоняясь к кровати спиной, и притягивает к себе Тессу. Она пьяна, но, думает, мыслить здраво может, хоть и сомневается поначалу: здравомыслящий человек не станет даже говорить с такими, как Ден и Джейс, да ещё и в таком состоянии. — Тесс, — мягко зовёт её Хардин. Она незримо покачивается в его руках. Икает время от времени, лопочет что-то неясное, как вдруг с силой сжимается, точно напугана происходящим. Хардин чувствует, будто держит что-то хрупкое. Такое, что легко сломать. Или сломить. — Ч-что они собирались сделать? — наконец-то спрашивает Тесса. Почти внятно. Хардин же в свою очередь только каким-то чудом догадывается, что под «они» она имеет в виду тех увальней, которые собирались к ней прикоснуться. — Неважно, — грозно чеканит он, тут же прижав девушку к себе, точно без слов говоря, что в случае чего защитит её. Скотт осекается. Думает, что Тесса вспомнит, почему его ненавидит, оттолкнёт. Но она, напротив, — и к его удивлению — прижимается ближе. И Хардин застывает, затаив дыхание. Кажется, сделай он один неправильный выдох, и она отстранится, чтобы снова уйти. На сей раз точно навсегда. Он не хочет уходить — это должно быть ясно. Он хочет остаться с ней, потому что не знает, когда им ещё дадут возможность встретиться. Даже для того, чтобы просто покричать друг на друга. Но Тесса пьяна, и Хардин уверяет себя: так действуют на неё не старые чувства. Во всём виновен алкоголь. — Я должен идти, — нехотя говорит он на выдохе. Хардин пытается подняться, чтобы уйти, но не успевает, чувствуя, как её маленькая ручка хватается за кожаную куртку. Он опускает взгляд. Смотрит на то, как Тесса отрешенно взирает на него и качает головой. — Не иди, — тихо просит она. И это бьёт по всем разломленным вдребезги канонам. — Ты можешь остаться, — добавляет Тесса. — За тебя говорит алкоголь, — напоминает Хардин, и чувствует, как что-то монструозное рвётся в нём, потому что в другой раз он не стал бы препираться с ней. — Скоро ты протрезвеешь и будешь меня ненавидеть. — Я и так тебя ненавижу, — она пожимает плечами, говоря это чересчур будничным тоном, — но сейчас… сейчас я хочу, чтобы ты остался. И Хардин, честно, не понимает её. Он хочет понять, хочет знать всю логику происходящего, но отпускает это. Думает, не то время. Ему бы насладиться тем, что они сидят вдвоём и Тесса не гонит его никуда. Вокруг — никого. Ни Молли, ни Тревора, ни Зеда. Лишь Тесса, которая отчего-то жмётся к нему ближе. Лишь Хардин, чувствующий, что теряет последние силы. Он откашливается, когда тишина становится устрашающей. — Где Зед? — нарочито небрежно интересуется Хардин. На деле, ему абсолютно плевать, где он и что делает. — Не знаю, — тихо отвечает Тесса. — Может, дома. Может, где-то на вечеринке, а может и уехал куда-то по делам. Хардин понимает одно: ей дела нет до того, куда он делся, и однажды она пожалеет о том, что рассказала ему это. Неожиданно ладонь её, хрупкая такая, ложится ему на плечо. Осторожно, точно боязливо, а он, глядя на неё, касается до её костяшек собственными пальцами и осторожно сжимает руку Тессы. Он всё ждёт от неё реакции. Думает, что она опомнится и, нахмурившись, отдёрнет ладонь. Возможно, даже выдаст пощёчину. Но Тесса не делает ничего из подобного, будто ничего между ними и не происходило. Для Хардина это становится щелчком. Тихим-тихим, почти неслышным. Он преподносит её пальцы к губам и целует их. Осторожно, как если бы то была хрусталь. И не знает, на что надеяться. Если Тесса опомнится, то он себе этого не простит. Если она позволит ему все эти касания, то он не остановится. Что будет дальше — одним им известно. — Ты не хочешь меня остановить? Хардин спрашивает осторожно. Она, кажется, слышит в его голосе опаску, знает, что он боится сделать что-то не так, но всё равно не останавливает. Тесса качает головой. — Ты же понимаешь, что я могу зайти слишком далеко, если ты не сделаешь этого? Конечно же, Тесса понимает это, и Хардин себя чувствует эгоистом, раз может делать что-то такое после всего, что он творит с ней месяцами раньше. — Зайди.***
Куртка, джинсы, майка, да даже её чертов белый бюстгальтер, так идеально контрастирующий с его полностью чёрной одеждой — всё остаётся покоиться на полу, еле вибрирующем от раздающейся на первом этаже музыки. Хардин сжимает зубы. По блестевшей коже катятся бисеринки выступившего пота, а взгляд мутнеет. Ощущения знакомые. До одури. И Тесса, лежавшая под ним и обвивающая руками его шею, и чувство узости внутри неё. Словно он вновь имеет дело с девственницей. Хардин хочет задуматься над тем, то же самое ли чувствовала она с Зедом, — да и было ли у них с Зедом вообще что-то, окромя нескольких неловких поцелуев? — но тут же передумывает. Не самый подходящий момент. Сейчас происходят вещи поважнее. И поинтереснее. Он не понимает, трезва ли Тесса и осознаёт она вообще о происходящем, но девушка, будто беря на себя инициативу, насаживается на него. Это раздирает в клочья остатки его самоконтроля и побуждает толкнуться в неё глубже. Грубее. Неистовее. Как остервенелый дикий зверь, заскучавший по свежему мясу. В каждой напряженной мышце чувствуется дрожь, которая не чувствуется доселе ни с одной девушкой более. Грудная клетка тяжело вздымается. Губы ловят её стоны, опускаясь то к шее, то к груди, куда угодно, потому что он не знает, когда ещё удача ему так улыбнётся. И спрашивается, как раньше у него получалось удовлетворяться ночью с незнакомой ему дамой, имя которой он забывал на следующий же день. Как и самого своего временного партнёра.