Sharp knife blade

Карлос стоял у большого дерева во внутреннем дворе университета и выглядел очень злым. — Тебе потребовалось так много времени, чтобы дойти до сюда! — воскликнул он, как только Грейс вышел из тени кориидора. — Люди здесь невыносимы, мне не поверили, когда я показал удостоверение! Сказали, что фальшивое! — Ты не выглядишь как сотрудник полиции, — листая тонкий блокнот, начал Эвери. Он коротко, даже как-то застенчиво, кивнул Грейсу, сидя на низкой скамейке с невысокой спинкой подле обнесённого гравием дерева. — Я показал удостоверение! На кой чёрт мошенникам вообще приходить в университет с фальшивой должностью полицейского, чтобы поговорить со студентами? — Ты больше похож на этого самого студента; с хвостиком и цветными скрепками в ушах. Я бы не поверил. — У многих стереотипное представление о полиции. Мне нет тридцати, и я не хочу выглядеть скучным и серым, как многие, — Карлос покачал головой. Он был слишком своеобразным для привычного образа детектива: любил яркие цвета в волосах, клубничные чупа-чупсы и старые вещи своего старшего брата. Он предпочитал разноцветные газированные напитки крепкому кофе, на его столе постоянно появлялись забавные стикеры с напоминаниями, а на рюкзаке висели потрёпанные значки. Карлосу нравилось выделяться. Но он ненавидел, когда его осуждали за его выразительность. Эвери на его слова не ответил и выглядел в целом удовлетворённым. Грейс не был уверен в причине его перевода, северный участок редко допускал кого-то к своим делам, однако сейчас Эвери выглядел более свободно, чем в участке. Возможно, виной тому стал разговорчивый Карлос, с которым у них была небольшая разница в возрасте. — Я полчаса спорил с их дежурным, потом меня повели к ректору, которого не оказалось на месте, — продолжил Карлос, обращаясь уже к Грейсу. — Но, как результат, я нашел бывшую подругу Ханны. — Не ту, которую опрашивали? — Нет, с Яной они были лучшими подругами со второго курса. Рина — староста её группы, она хорошо общалась с Ханной до прихода Яны в этот университет. — Они прекратили общение, как только пришла другая? — У них там какая-то мутная история, — пожал плечами Карлос, — они то дружили, то расходились, то вовсе не замечали друг друга. Мне не удалось поговорить с Риной, этот старик вечно рядом крутился, думал, я продать что-то захочу. Тот ещё тип. — Тебе следует найти заместителя по учебно-воспитательной работе, я пересёкся с ней у входа, — Грейс спрятался за солнцезащитными очками, ощущая проглядывающие сквозь облака неприятно греющие солнечные лучи. Было слишком рискованно светить клыками, пусть сгореть и превратиться в пепел он не мог. — Да, я тоже видел её. Милейшая женщина. Она помогла мне отвязатья от прилипчивого старика, нужно будет поблагодарить её, — с энтузиазмом улыбнулся Карлос и достал из кармана джинсовой жилетки мятную жвачку. — В три часа будет лекция в шестой аудитории, — Грейс отказался от предложенной половины, и Карлос без заминки протянул её Эвери, — загляни туда. — Зачем мне это делать? — Не испытывай удачу в коридорах. Они дети, и наверняка не все готовы принять тот факт, что в университете орудует убийца. — Почему ты называешь их детьми? — пробурчал он, развернувшись в сторону выхода со двора. — Они уже достаточно взрослые. Знаешь, как я себя в такие моменты чувствую? Грейс не стал при Эвери напоминать, что для него «детьми» являлись все, чей внешний вид не был подвержен старческим изменениям, возраст для него мало что значил. Из-за того, что вампиры практически застывали в том возрасте, в котором их обратили, у них была привычка забывать, что люди не вечны, что цвет их волос рано или поздно сменится сединой, на лице появятся морщины и ухудшится физическое состояние. Грейс видел много смертей, и практически каждая, принесённая старостью, ощущалась совершенно иначе. Она была мрачной, наполненной смирением и благодарностью. Мог ли он кого-нибудь из людей помимо этих считать взрослыми? Карлос ушёл, тихо приговаривая себе под нос. Эвери, молча убрал блокнот во внутренний карман куртки и, торопливо поднявшись со скамейки, уточнил: — Мы пойдём к старому корпусу? — Будешь говорить мне, если что-то заметишь. Эвери кивнул. Райнон обещал задержать некоторых студентов после лекции и дать Карлосу возможность опросить их без лишнего шума. Чем меньше народу будет осведомлено о ситуации, тем ниже вероятность возникновения паники, однако, слухи — вещь неконтролируемая и, если кто-нибудь из опрашиваемых захочет поделиться историей с друзьями, ослабить волну, которая пройдётся по всему университету, будет невозможно. Старый корпус располагался за основным, это было небольшое трёхэтажное строение, которое отремонтировали порядка четырёх лет назад, но так и не открыли вновь. Тело Ханны нашли на заднем дворе, у старого стадиона. Чтобы добраться до этого места, было необходимо пересечь здание насквозь. Грейс полез в разбитое окно рядом со входом первым. Деревянные половицы протяжно заскрипели под его весом. — Мы могли войти через двери, — нарушил тишину этого места запрыгнувший следом Эвери, — цепь со входа сняли. — У убийцы такой возможности не было, — кортко ответил Грейс, осматриваясь по сторонам, — если цепь никто не трогал. — По отчёту предыдущей команды вход был закрыт на замок и открыть его могли только с позволения ответственного профессора, который, в свою очередь, обращался с этой просьбой к ректору. Если просьба учащегося была хорошо аргументирована, старый корпус могли открыть на некоторое время. — Если ты так хорошо помнишь отчёт, когда в последний раз открывали это здание? — В том году; ученица третьего курса использовала историю корпуса для своего доклада, ей был предоставлен доступ в архив и в само здание. После завершения работы она сдала ключи и в конце учебного года перевелась по обмену в Италию, — Эвери перешагнул сильно скрипящую половицу, неприятно хрустнув стеклом под ботинками, — простите. Грейс на его извинения качнул головой и ничего не сказал. Он не любил разговорчивых людей, ему вообще не нравилось работать в команде: так приходилось постоянно оборачиваться и смотреть внимательнее, чтобы напарник ничего не пропустил на своей дороге. Действовать одному было куда проще. Эвери его знак понял по-своему. Грейс не знал, о чём думал парень, но был благодарен, что тот замолчал и не стал проявлять свои знания отчёта предыдущей команды. Терпеть болтливого новичка он был не намерен. Первый этаж старого корпуса мало чем отличался от нынешнего. Помимо скрипящих дверей и покрытого пылью пола в коридорах ничего не было. Заглядывать в каждый класс Грейс не стал и сразу двинулся к другому коридору, из которого можно было вылезти во внутренний двор с помощью такого же разбитого окна. На семенящего следом Эвери он не оборачивался. По дороге попадались открытые кабинеты, однако ничего примечательного в их маленьких пространствах не было; большинство и вовсе были закрыты на замок — Эвери одну дверь попытался открыть. На пыльном полу не было отчётливых следов ног, причины, по которой жертва могла прийти сюда, Грейс также не видел. У Ханны не могло оказаться ключей, пролезла ли она в окно на первом этаже? Или её сюда уже притащил тот, у кого могли быть ключи? — Если честно, мне кажется это странным, — начал вдруг Эвери, негромко скрипя половицами за спиной Грейса. — Что, ну, Ханну принёс сюда убийца. Как он мог сделать это, даже будь у него ключи? — Не суди раньше времени. — А Вы как считаете? Она сама сюда пришла? — Если это правда, значит, её сюда кто-то позвал. Так или иначе, она оказалась здесь из-за убийцы. — Если только сама не позвала его в это место, — тихо добавил он. Грейс бы с ним согласился. Коридор сменился другим, более узким и мрачным. Здесь на стенах остались очертания некогда снятых картин, а в воздухе стоял отчётливо узнаваемый запах шпаклёвки и краски. — Здесь должно так пахнуть? — Скажет Карлос, вперёд, — Грейс указал Эвери на большое окно, выводящее на улицу, — пойдёшь первым. Объяснять он не стал; отошёл чуть в сторону. Выбора не оставалось. Задний двор корпуса полностью порос сорняками. Раз в сезон им занимались уборщики: косили загон или расчищали слишком большие сугробы, разгребали дорожки. С момента обнаружения тела полиция запретила кому бы то ни было приближаться к месту. Эвери встал в отдалении от окна, не мешая Грейсу вылезать, и осматривал землю под своими ногами. Детектив не стал его отвлекать, молча прошёл вперёд, в место, как-то скрытое кронами растущих поблизости деревьев, откуда просматривались окна здания. Пристающие солнечные лучи знатно надоедали. Казалось, будто они специально обращали всё своё внимание на уязвимую к таким ласкам вампирскую кожу и пытались оставить на ней свои следы даже в тени. Сделать это они не могли: у взрослых вампиров была прекрасная регенерация и приспособившиеся к солнечным лучам тела, однако оставить неприятные ощущения умудрялись. Место, на котором нашли тело Ханны, было отмечено жёлтой полицейской лентой и белой краской. Оно находилось в нескольких метрах от прячущегося у дерева вампира, поближе ко входу и стоящему там Эвери. Как только солнце хоть немного скрылось за облаком, Грейс передвинулся туда. — На фотографии она лежала боком к зданию, и вокруг не было следов. — На отросшей траве вряд ли бы были хорошо заметны следы в предрассветный час, — предупредил Грейс, — не было явных признаком перетаскивания тела, на жертве не обнаружено царапин. — Она могла прийти сюда сама, — Эвери обернулся к зданию, прикрывая глаза рукой от яркого солнца, — в корпус. Например, на встречу с парнем. Он убил её и перетащил на задний двор, чтобы спрятать тело. Только я не понимаю, зачем его надо было оставлять на таком видном месте, каждый, кто захотел бы посмотреть в окно со второго-третьего этажа должен был его увидеть. И в качестве доказательства он кивнул на верхние этажи, окна которых были закрыты обычными выцветшими от солнца шторами. — Можно предположить, что произошло что-то непредвиденное, и убийце пришлось оставить тело на время. — Исключаешь вероятность, что Ханну могли насильно привезти в это место? — На ней было короткое платье и туфли, ехать до её родителей несколько часов, включая такси, поезд и автобус. Не думаю, что она стала бы так одеваться в дорогу, — Эвери обернулся к Грейсу, но из-за солнечных очков было непонятно, был он согласен с этим выводом или нет. — Её убили в промежутке с шести до семи вечера, нужно узнать у подруги, во сколько Ханна покинула общежитие. — Яна не провожала её до вокзала, вероятно, они даже не виделись. — Но ведь она сказала, что… — Она сказала, что Ханна уехала на вокзал до шести и на ней было платье. Ни время отбытия поезда, ни оплатила ли она такси карточкой, ничего конкретного. Профессор подтвердил отсутствие Яны на практике, возможно, поэтому она так хорошо помнит, когда именно это было. — Зачем она соврала? — Вероятно, чтобы подозрения не пали на неё. — Но ведь, когда мы найдём, в какой именно момент Ханна встретилась с убийцей, её ложь сразу раскроется. И разве тогда она не попадёт под подозрения? Грейс лишь усмехнулся, Эвери показалось, что этот вопрос развеселил его. — Ханна собиралась к родителям на выходные, может, ты прав, и у неё не было причин надевать платье. — Вас что-то смущает, верно? Грейс промолчал, задумавшись о чём-то. — На это поле нельзя попасть кроме как из здания, — подметил Эвери, — следует проверить второй и третий этажи, может, мы найдём комнату, в которой Ханну держали. Грейс пожал плечами. Вряд ли хоть в какой-нибудь комнате из этих будут оставленные подсказки. Убийца не настолько неосторожен, тем более, что предыдущая команда уже предпринимала попытку осмотреть здание. Было принято решение разделиться сразу же, как только оба вновь оказались в здании. Грейс взял на себя остатки первого этажа и третий, Эвери, немного покруживший по заднему двору, поднялся на второй, на котором, по утверждениям нашедшей тело парочки, в основном тусовались студенты. На вопрос вампира «Сообразишь, что делать, если найдёшь использованный шприц или заначку?» Эвери утвердительно кивнул, в душе же надеясь, что все двери, за которыми может прятаться что-то подобное, будут закрыты. Грейс на это не рассчитывал. Он дошёл до тупика на первом этаже, на этот раз дотрагиваясь до каждой попадающейся двери. Многие из них не поддались, но были и те, за которые заглянуть удалось. В большинстве своём внутри простаивались пыльные скрипящие шкафы, малочисленные стулья, но бывали и такие, где остались мольберты, деревянные рамы от хостов, старые бумаги и раскрашенные мусорные пакеты. В последнем из открытых кабинетов когда-то располагался класс скульптуры, на некоторых табуретках и низких шкафчиках стояли человеческие лица, недоделанные фигуры и скелеты животных. Выглядело пугающе в атмосфере заброшенного кабинета. Грейс взял одну из работ в руки. Это была безликая фигура в рясе, в руках которой должно было что-то находиться — автор доделать не успел. Грейсу показалось, что однажды он видел нечто похожее на картине одного безызвестного художника в далёком прошлом. С другой стороны кабинета были выставлены в ряд несколько мольбертов, обращённых к одинокому стулу у стены, над ним висели переставшие ходить часы. На полу валялись старые тряпки и обрывки малярного скотча. — Куда могли деть кровь? — едва шевеля губами, прошептал Грейс. Солнечные очки он зацепил за ворот футболки. На третьем этаже было ещё менее интересней, чем на первом. Бесчисленное количество дверей, большая часть из которых оказалась заперта, в других же ничего не было вовсе. Лишь в паре-тройке нашлись сваленные тубусы и старая документация. Единственным, что отличало третий этаж от первого, были стены, чей цвет с нейтрально-бежевого и белого сменился на серый. А вот у Эвери обычно не было. Стоило ему подняться на второй этаж, как сразу стало понятно: обещанное будет и, возможно, даже в преувеличенном количестве. Пахло неприятно, это была какая-то смесь травы и сигарет с примесью чего-то сладкого. Напоминало клуб, в который его однажды отправило начальство проверить документы, и из-за которого его и вышвырнули из северного участка. Сейчас этаж безмолвствовал, но Эвери мог представить, что тут должно происходить ночью. Первые несколько дверей не открылись, и он было понадеялся на удачу: может, где-то был припрятан ключ, и самому не придётся заходить внутрь. Но детектив идёт вразрез с удачей, иногда с собственной. Остальные двери поддались легко и практически бесшумно. И Эвери совсем не понравилось видеть те самые использованные шприцы, разложенные на полу матрасы и сваленные куда-то в угол бутылки пива. — Ну почему они не могли хотя бы попытаться всё это спрятать? — сокрушался он, в противовес своим прошлым словам всё же задумываясь, стоит ли забрать хотя бы некоторые из них с собой в участок. — Мы же не единственные, кто сюда зашёл. На деревянном полу были видны тонкие полосы. Не от ногтей — уже неплохо — думал Эвери, переступая втоптанные в самый пол бумажки — вероятно, чеки, — и направляясь сразу к мусорке. Внутри было слишком много использованных презервативов и пачек из-под сигарет. — Надеюсь, они хоть действовали по согласию. Однако крови нигде не было. Ни капли. Будто здесь даже не дрались ни разу разбушевавшиеся студенты. С другой стороны это было достаточно рискованно: в общежитии был комендантский час и посторонние звуки могли привлечь ненужное внимание. В комнате даже не было колонки. Эвери поспешил покинуть помещение и перейти в следующее, пока не обнаружил ещё что-нибудь неожиданное под матрасом или в дальнем углу. Из окна практически ничего видно не было. Следующие комнаты мало чем отличались. Студенты находили, чем развлечься после учёбы, но это никак не намекало, что могло произойти с Ханной Долсон. Была ли она частью такой компании? Дружила ли с кем-нибудь из? Приходила в тот вечер к ним? Развешенные постеры рок-групп и цветные гирлянды на эти вопросы ответить не могли. В некоторых комнатах краска на стенах была соскоблена, а вместо неё нанесены неразборчивые письмена и рисунки, где-то виднелись следы от удара кулаком, а в месте, откуда хорошо было видно поле, где обнаружили труп, лежал сломанный штатив и несколько незавершённых картин. На всех был изображён закат. Встретился с Грейсом он у самой лестницы. Тот не был сильно доволен результатом поисков, но и не выглядел озадаченным, словно с самого начала не строил никаких иллюзий. Эвери тем же похвастаться не мог, он надеялся на хоть что-нибудь. — Здесь пусто. — Ну, не так уж и пусто, — Грейс заглянул ему за спину, где из-за приоткрытой двери был виден кусок матраса, — но ничего полезного в деле. — А на первом? Почему так пахло краской? — Потому что здесь ей явно не пахнет. Не знаю, возможно, из-за отделки. — Но разве ремонт не был закончен несколько лет назад, почему здесь до сих пор пахнет краской? — Что-то красили. На первом этаже было несколько закрытых дверей, запах шёл от одной из них. — Возможно, что этим пытались избавиться от крови? — предположил Эвери и сам же остался недоволен своим предположением. — Нет, точно не от крови, — вампир бы учуял её след ещё при входе. Даже толстый слой краски не смог бы перекрыть такое её большое количество. Эвери этого оказалось достаточно. Уверенность Грейса вселила надежду, что у них ещё был шанс найти улики в этом деле. Не хотелось ждать появления новой жертвы. Грейс хотел подтверждения Дарлена насчёт их ран. Его настораживали места обнаружения тел. Монику обнаружили уборщики железнодорожных путей в нескольких десятках метров от станции. Её тело было практически невозможно увидеть с платформы, но оно становилось хорошо заметно с автомобильной парковки чуть дальше на холме. Зачем убийце вообще тащить тело так далеко? Изабель была обнаружена на старом кладбище церкви Святого Михаила, доступ к которому был только у служителей церкви, прихожане не ходили туда. Судя по карте, это была достаточно большая территория, окружённая кирпичным забором. Входа было всего два: один с задней части церкви, другой на противоположной стороне, упирающийся в невысокую каменную пристройку. На территории кладбища располагались древние захоронения семнадцатых-восемнадцатых веков, несколько небольших часовен и закрытые склепы уходящих к многовековой истории родов. Почему выбрали именно это место? Если бы не зашедший священник, труп ещё долгое время мог оставаться незамеченным. — Скажите, — несмелый тон голоса прервал размышления Грейса. Он коротко посмотрел на идущего чуть сзади Эвери, словно мог прочитать, что от него хотели. — Вы ведь не человек? — Это твои личные выводы? — Я… — он замялся, — подумал, что это могло бы объяснить, почему Вас сторонятся в участке. Да и эти Ваши очки… Грейс опустил взгляд на болтающиеся солнечные очки, усмехнулся. — Не больше, чем аксесуар? — Вы хорошо чувствуете кровь, поэтому были так уверены, что её здесь нет, — дополнил свои доказательства Эвери, хотя это было вовсе не обязательно. — Вы… — Вампир. Но, по всему, что ты привёл, мог быть и оборотнем. — Вы слишком спокойны для оборотня. — Не все они агрессивные вожаки, любящие влезать в конфликты, — Грейс улыбнулся, легко и практически незаметно. Был один оборотень, который сторонился любого конфликта и предпочитал не влезать в перепалки. — Команда; она боится Вас? — Тут дело не в страхе, они знают, что нужно делать. Против вампиров есть оружие. — Но если Вы ничего не сделали? — Эвери чуть не споткнулся на ровном месте. Вероятно, это был знак покончить с этим разговором до поры до времени. К тому моменту, как они вышли на улицу, солнце вновь показалось из-за облаков. Грейс невозмутимо надел очки, спрятав взгляд от посторонних, и двинулся к общежитию. Пока Карлос развлекался с опросом, у них оставалась возможность заглянуть в комнату Ханны и остальных девушек. Моника, как студентка последнего курса, жила на третьем этаже в двухместной комнате. По словам заведующей общежитием — Грейс дал Эвери возможность позадавать вопросы — её планировали переселить на четвёртый этаж, где находились некоторые комнаты преподавателей и несколько одиночных. Дело в том, что соседка Моники — Николь — студентка на год младше и полгода назад она переехала в собственную квартиру недалеко от университета. Подселить никого не могли: по правилам комнаты на третьем этаже уходили под пользование пятикурсникам и шестикурсникам, те, кто дополнительно платил за одноместные комнаты на четвёртом этаже, отказывался переходить до конца учебного года. Поэтому с тех пор Моника ни с кем не делила комнату. Изабель и Ханна жили на втором этаже, их комнаты располагались в западном крыле общежития. Соседка Изабель в основном посещала дневные занятия, утром она уезжала на подработку. Сейчас её в общежитии не было. Соседкой Ханны являлась Яна, лучшая подруга, но её сейчас тоже не было. Для Грейса это было настоящей удачей, он совершенно не приветствовал неожиданные разговоры со свидетелями и другими людьми, участвующими в деле, особенно, если в их словах была выявлена ложь. С Яной пересечётся Карлос на лекции, он и уточнит у неё — наверняка тоже заметил несоответствие в её показаниях. Карлос добывать сведения умел. Эвери выглядел задумавшимся, когда они под непрерывающееся щебетание немолодой заведующей поднимались на этаж Ханны и Изабель. Он не проронил ни слова с тех пор, как закончил задавать вопросы, лишь иногда хмурился и прикусывал губу. — Вот здесь жила Изабель, — заведующая остановилась напротив одной из дверей, — я скажу потом её соседке, что вы приходили. Желаете осмотреться? Грейс кивнул, и женщина впустила их внутрь. — Я просила её ничего не трогать, мало ли что. Кровать Изабель — правая. — Вы не знаете, почему она брала академический отпуск в том году? — Я лишь слышала, что у её родителей было не всё так хорошо, она улетала на месяц зимой. Долго же мне пришлось договариваться, чтобы её перевели на этот этаж, как всех третьекурсников. — Зачем? Вы не уточняли? — оживился Эвери. — Она заплатила, — Грейс подошёл к столу, рассматривая аккуратно сложенные тетради и листы, — наверняка немаленькую сумму денег. Заведующая смутилась, отвернулась, поправляя очки, но ничего не ответила. Её мало интересовали дела студентов, она старалась в них не лезть. Среди аккуратно разложенных карандашей нашёлся использованный канцелярский нож. В первом ящике стола лежал прямоугольный блокнот с эскизами, подписанными «Изабель» и несколько сложенных в стопочку вырезанных из тетради заметок. Каждая насчитывала по три пункта. Грейс открыл следующий ящик, но помимо закрытой пачки влажных салфеток и обычных таблеток от головной боли ничего не нашёл. — Изабель дружила со своей соседкой? — Эвери предпочёл осмотреть навешенные на зеркало стикеры с записками на другой стороне комнаты. Пусть опытный детектив займётся вещами убитой девушки. — Я никогда не видела, чтобы они ссорились, — заведующая вновь поправила очки, — они были на разных курсах, практически не пересекались на занятиях. Точно не знаю, какие у них были отношения, но иногда они возвращались в общежитие вместе. — Это было до отбоя или после? — Разумеется до, — она неуверенно посмотрела в сторону увлечённого выставленными фильмами Грейса и, чуть погодя, добавила: — но иногда и после. Я их ругала, конечно же, но что сделаешь с детьми? — Изабель никогда не приводила никого к себе в комнату? — Из парней? Точно нет. Их комнаты находятся в другом крыле, я бы видела каждого входящего. Это было практически всё, что им могла сказать заведующая. Изабель и, как выяснилось, Урса жили на втором этаже, залезть через окно к ним не могли. А если когда-то и заходил кто-нибудь из других комнат, заведующая их видеть не могла. — Комната Ханны далеко отсюда находится? — перебирая одежду на стороне Изабель, спросил Грейс. Никаких фотографий чёрного платья, в котором её обнаружили, ни одного упоминания его существования. — Через две на противоположной стороне. Ханна — это ведь та, которую на заднем дворе? — Верно, — Грейс развернулся и вышел в коридор. — По поводу неё вы тоже ничего не знаете? — За ней бегал какой-то парень, он иногда просил меня впустить его. Говорил, к Ханне пришёл, цветы принёс. Она его никогда не впускала. Имя… сейчас, дайте мне вспомнить, — она задумалась, предварительно открыв комнату. Если предыдущая была относительно пустой и чистой, без лишних плакатов, гирлянд, надписей и украшений, то эта была полным олицетворением художественной жизни. Вместо привычных серо-белых тонов здесь жили цвет и контраст. Грейс очень сомневался, что подобные преображения комнаты были разрешены правилами. Потолок девушки выкрасили в глубокий синий, так, что даже при ярких солнечных лучах комната не казалась излишне светлой. Стены были сводом математических формул и разнообразных фигур, будь то обычный круг или неотрывная линия человеческого лица, самых разнообразных цветов. В углу стояли два мольберта, Ханны и Яны, выкрашенные в угольно-чёрный, на полу рядом лежали сложенные листы. У самой дальней стены расположился человеческий скелет, в глаза которого были проведены лампы гирлянды. Возможно, это не убрали с Хэллоуина. — Ваши коллеги уже приходили сюда, некоторые вещи они забрали. Грейс знал, сейчас с ними должны были разбираться Дарлен с Диего. — Как же звали того мальчика? На д, на к? Крис? Кристофер? Или Джастин? Пока заведующая, загибая пальцы, вспоминала имя парня, с которым была связана Ханна, Грейс подозвал Эвери. Кивнул в сторону принадлежащей Яне кровати, а сам проверил ящики стола. В отличии от порядка Изабель у Ханны вещи были свалены в общую кучу: и косметика и канцелярия. Блокнотов для рисования не было, также как и возможных пометок или записок: прошлая команда хотя бы это забрала. В шкафу было сложно заметить отсутствие чего-либо. В коробках на верхних полках лежали мягкие игрушки и использованные блокноты, в самой глубине лежал скейтборд, там же стояли баллончики для краски. — Я нашёл рецепт для успокоительного, выписанного на имя Яны, — подошёл Эвери с помятой бумажкой, — ещё у нее под кроватью стоит пустой ящик. — Точно пустой? — Ничего нет, даже двойного дна. Грейс потянулся к верхним полкам, где стояли коробки. Чтобы достать до верха шкафа, ему пришлось встать на стул. Заведующая удивлённо посмотрела на него, оторвавшись от перебирания мужских имён. — Что вы делаете? На самом верху лежали свёрнутые одеяла и лишняя пара подушек. За ними Грейс нащупал пакет и пустую пластиковую коробку. А на задней части шкафа отклеенный кусок скотча. — Вы вспомнили имя парня? — Точно, — заведующая вздохнула, — я не уверена, но мне кажется, что его звали Леон. Он всегда приносил лилии. — Ханна ни разу не встречалась с ним? — Грейс спрыгнул со стула, кинув пластиковую коробку Эвери. Пакет он сунул в карман плаща. — Ни разу. Не понимаю, почему нельзя было подойти к ней сразу после пар, зачем ждать вечера? — Покажите комнату Моники. — Конечно, она этажом выше, — заведующая перебрала ключи. — Моника, если так сказать, была кем-то вроде старосты женского общежития. Девочки с шестого курса общим голосом выбрали её. — И что входило в её обязанности? — Она часто проверяла, кто отсутствовал после отбоя, помогала с украшением на праздники, составляла списки покупок и всё такого рода. Но она не всегда успевала. Эвери, доставший свой блокнот, быстро что-то написал туда. Грейс предпочитал запоминать. — У неё была близкая подруга? — Не знаю, Моника много с кем общалась, её многие любили. — Вы видели, чтобы она покидала общежитие вечером 12 июня? — Вряд ли я вспомню точно, — заведующая замедлила шаг, от чего Эвери пришлось увернуться в сторону, чтобы не столкнуться с ней. — Думаю, я её в тот вечер вообще не видела. Спросите у её профессора. Эвери записал её показания и, подумав, оставил после размашистый значок над фразой. Я её в тот вечер вообще не видела. Значит, Моника не заходила в общежитие после занятий, и платье было при ней. Либо его забрал кто-то другой. — В тот вечер Леон тоже приходил к Ханне? — задал вопрос Грейс. — Нет, в тот вечер его не было. Но был другой, с ним встретилась Яна. Он назвался её сокурсником, пришёл передать какой-то материал. — А Ханна? — Я не видела, чтобы она покидала территорию общежития. — Кто-нибудь возвращался в тот вечер после отбоя? — Изабель, я полагаю. У неё по понедельникам и четвергам была вечерняя подработка. Она предупредила меня в начале года, дала денег, — призналась заведующая, — чтобы я впускала её и не докладывала ректору. — Тогда, вы помните, уходила ли Ханна из общежития вечером 14? Женщина задумалась, Эвери, идущий рядом, быстро вывел что-то в блокноте. — Нет, она с Яной и ещё несколькими девочками с их курса устроили вечеринку. Не выходили до утра. — В пятницу Ханна покинула общежитие в начале шестого? — Мне кажется да. — Моника или Ханна также имели подработку? — Насколько я поняла, — заведующая остановилась у очередной двери, чуть приподнимая ручку, прежде чем провернуть ключ, — Моника иногда снималась для какого-то журнала, это приносило ей неплохие деньги. А Ханна начала работать в ресторане в начале этого года. Слышала, у её отца проблемы в бизнесе. — Вы ни разу не видели, чтобы за кем-нибудь из них приезжали на машине? Кто угодно. — Ни разу. Прошу, комната Моники. Грейс прошёл внутрь, вдыхая осевшую в воздухе пыль и очень слабый, практически растворившийся след крови. Её было настолько мало, что обычная деревянная дверь стала преградой. На заправленной кровати были сложены стопками журналы, рядом на полу лежал чехол от гитары. Комната Моники была соразмерна комнате Ханны, только вместо второй кровати, стоял дополнительный шкаф с вещами. Присмотревшись, Грейс увидел сложенные части металлического каркаса за ним. Вместо яркой окраски стены были чёрными, напротив кровати висело большое изображение луны; всё пространство вокруг окна было заклеено бумагой. Мольберт стоял у рабочего стола. — Она попросила убрать кровать, чтобы освободить место, — сказала заведующая. — Мы забрали матрас. — Повезло ей, собственная комната под выпуск — никто бы не мешал готовиться, — заглядывая за шкаф, произнёс Эвери. Блокнот из его рук уже пропал, а ручкой он теперь вытаскивал за ручки полупустой пакет с оборванными полосками скотча. — Но не повезло нам, — невзначай добавил Грейс, будучи уверенным, что услышал его только Эвери. Стол Моники был пуст. Вся её канцелярия лежала в маленьком пенале на шкафу, рядом с ним унывал цветок. Эвери боялся даже смотреть на него. Грейс хотел верить, что все вещи, которые тут могли быть, забрала предыдущая команда, но что-то подсказывало ему: они вряд ли озаботились подобным. Если он правильно помнил, изначально дело Моники попало в районную полицию и уже оттуда его передали участку. До обнаружения второго тела детективы считали, что погибшая поссорилась с кем-то из своих друзей и это стало причиной убийства. Её близких опросили, наведались в университет. Однако многие не видели Монику в понедельник, двенадцатого, после учёбы. Из-за отсутствия свидетелей продолжать расследовать дело стало сложнее. А спустя три дня обнаружили вторую жертву. Хару показал им все фотографии, которые успела сделать предыдущая команда. На полке у кровати Грейс нашел старую камеру. Плёнка была удалена. Рядом висела короткая записка: «Возвращаю на место, все фотографии я перенесла на флешку. Работу закончу к среде, успеешь накидать текст?» — Скоро у некоторых учеников закончатся занятия, мне нужно вернуться. Вы не против, если я сейчас вас оставлю? — заведующая поправила очки, проверяя время на наручных часах. — Мы тоже уже уходим, — закончив с развешенной в соответствии с тонами одеждой, Грейс напоследок заглянул под кровать и вышел из комнаты. Всматривающийся в выставленную над кроватью прозу Эвери поспешил последовать за ним, перепрыгивая раскрытый футляр из-под гитары. — Разве нам не нужно дождаться возвращения Урсы и опросить её? — Мы не знаем, когда она вернётся, а ждать до вечера нельзя, — Грейс поспешно спустился с лестницы, игнорируя торопящуюся за ними заведующую. — Придётся помочь Карлосу с разговорами. Ты записал всё, что было важно? — Да, — Эвери кивнул, — Всё, на что Вы обращали внимание. — Прекрасно, тогда мы знаем, где работает Урса. После съездием туда. — Возможно ли, что где-то поблизости работала и Изабель, раз они иногда возвращались вместе после отбоя? Они не были сильно близки по словам заведующей, но я бы сказал, что они дружили: у Урсы было обведено 14 апреля в календаре — это день рождение Изабель. Она написала ничего не планировать. — Вряд ли обычная соседка подстроит свой график ради дня рождения другого человека. — В этом году 14 апреля — это четверг. Изабель должна была пойти на работу. Пока Эвери размышлял, могла ли Изабель провести свой день рождения с Урсой, Грейс ощутил острое чувство дежавю. Должна была пойти на работу. — На теле Изабель не было порезов, как на двух других жертвах, но только в её комнате мы нашли канцелярский нож, — продолжал размышление Эвери, не замечая чрезмерной молчаливости своего спутника. — Это странно. И зачем Изабель было необходимо оставаться на втором этаже? Грейс не мог решить, требовало ли его сознание тишины или новых предположений, среди которых хорошо думалось. Нужно ли было шикнуть на Эвери или позволить ему продолжать? Он не очень умел сходиться с людьми. Всю свою жизнь ему приходилось кого-то избегать, от кого-то скрываться, среди всего этого он забыл о необходимости живого общения с теми, кто не был бессмертным, кто боялся его также, как он боялся того, что могло скрываться в их рукавах. Люди были непредсказуемыми, они то боялись, то в следующий миг были готовы убить. Так, чтобы навсегда, чтобы рассыпалась душа. А Грейс очень боялся потерять свою душу. У него было, к чему стремиться, из-за чего жить. С уничтожением его оболочки это всё мигом исчезнет, словно никогда и не существовало. И это пугало до боли в неживом сердце. Грейс когда-то поклялся себе, что обязательно научится сосуществовать в мире с людьми, не прячась, не обманывая. Пора было учиться. — Сосредоточься пока на Ханне, — посоветовал он Эвери, не совсем уважительно прервав его речь, — она была последней жертвой. Эвери, впрочем, не обратил на это внимания и вскоре заговорил снова. — Тот парень, Леон, приносил ей не только цветы: среди вещей лежали коробки с украшениями в форме лилий. Я могу предположить, что их не носили, но хранили очень бережно. Она ждала подходящего времени, чтобы вернуть их? Зачем складывать в одежду то, что не собираешься носить? — Чтобы продать, — безразлично сказал Грейс, — ей не обязательно было даже их носить: судя по всему, они не пересекались с Леоном на занятиях. Если он не требовал вернуть все свои подарки, значит, либо его не волновала их стоимость, либо он не знал, что ими не пользуются. Лилия — его отличительная черта или он считает, что Ханне они нравятся? — Компания её отца обанкротилась, она устроилась на работу, чтобы помочь родителям финансово. Потом появляется богатый ухажёр, цветы Ханна не берёт, и он решит действовать по-другому: дарит украшения. Ханна видит в этом неплохой способ заработать и оставляет украшения у себя. Но почему она их не продала? — Мы не знаем, сколько всего ей подарил Леон. — И Моника, и Изабель, и Ханна работали, но в разных местах. Ханне нужны были деньги для отца, Моника оплачивала нахождение своей матери в центре по борьбе с алкоголизмом, а Изабель? Заведующая сказала, что у её семьи заграницей возникли какие-то проблемы. — Хару перепроверяет это, — Грейс понизил голос, когда они вышли в просторные коридоры университета. Пришлось переждать, пока часть студентов, закончивших занятия, удалятся в сторону общежития. Было бы лучше дойти до шестой аудитории как можно скорее, ни с кем не пересекаясь, — это понимали оба. Солнечные очки Грейса, которые он вновь надел, привлекут несомненно больше внимания, чем цветные скрепки и дурацкий хвостик на затылке Карлоса. В коридорах было практически также тихо, как в самом начале, когда они только приехали. Лишь иногда из закрытых аудиторий доносились рваные фразы. Грейс местонахождение шестой аудитории не знал, и хоть Райнон постарался объяснить, но он то ли плохо его слушал, то ли не слушал вовсе. Университет оказался действительно запутанным. Практически перед самим поворотом, за которым должен был находиться нужный кабинет, их окликнули. Грейс выругался, — возможно даже вслух — но полностью разворачиваться не спешил. Перед ними стояла молодая женщина, явно не ученица, но и не опытный преподаватель — практикант, причём совсем зелёный. В очках — о, они ей были не нужны, — широких офисных брюках из не очень удобной ткани: слишком сильно мялась, с растрёпанным пучком волос. Наверняка не слишком длинных. На её губах застыла неловкая улыбка, однако неловкость — это вовсе не то, что этой женщине следовало бы испытывать в данной ситуации. Грейс прикидывал, придётся ли применять гипноз или удастся обойтись без крайних мер. — Вы что-то хотели? — его голос заведомо понизился на пол октавы, интонация окрасилась мягкими бархатистыми волнами. Ей осталось только увидеть глаза. — Извините, что так прерываю, но Вы не были мне представлены. Вы, случайно, не новый преподаватель? Они могли обойтись и без полицейского удостоверения. — Боюсь, вы ошиблись. Я здесь по просьбе своего старого друга, профессора Формана. Мы договорились пересечься, когда я вновь приеду в этот город. Кстати, вы не знаете, где он? Женщина, ещё больше смущённая своей ошибкой, торопливо поправила очки. Кончики её ушей и самого носа окрасились в розовый. — Извините меня, я вся на нервах. Приезд нового преподавателя стал неожиданностью, — она отвела взгляд себе под ноги. — Профессор Форман недавно закончил лекцию. Если Вы не против, я отведу Вас туда. И она поспешила вперёд, обходя Эвери. Не желая долго объясняться и портить их историю, Грейс двинулся за ней. Теперь их компания привлечёт ещё больше внимания, чем если бы они шли вдвоём. К счастью, идти оставалось недолго, и большинство студентов, которые должны были уйти, ушли. Эвери вопросов не задавал, только в те моменты, когда их ложь становилась слишком явной, придвигался ближе и шепотом спрашивал какую-нибудь глупость, достаточно громко остановившись на упоминании профессора Формана. — Вы… Вы тоже преподаёте? — совсем рядом с аудиторией поинтересовалась она. — Изобразительное искусство? Историю? — Я ценитель картин, с преподаванием никак не связан, — Грейс постарался улыбнуться, — больше предпочитаю слушать лекции. Мы пришли? — Да, — они остановились рядом с дверью под шестым номером, — профессор Форман должен быть здесь, подождите, я проверю. Она успела только коснуться ручки, как Грейс помешал: — Не могли бы вы попросить его выйти, если внутри будут люди? Я хочу познакомить с ним моего ассистента. — Конечно, подождите минутку, — женщина, быстро улыбнувшись, скрылась за дверью. А Эвери, не теряя времени, пробежался глазами по написанным заметкам в блокноте. — Вы думаете, это хорошая идея: начать с ним разговор в коридоре? — Мне нужно понять, что происходит внутри до того, как зайти туда, — серьёзно ответил Грейс, прислушиваясь к своим ощущениям. За дверью был вампир; молодой. А значит, не умеющий себя контролировать. Если он сейчас расслаблен, должен был почувствовать старшего. Женщина вернулась с Райноном. Они о чём-то беседовали. Эвери напрягся: он видел этого человека впервые; Грейс же подметил лёгкое присутствие раздражения и нервозность, видимо, Карлос решил действовать без заминок. Профессор Форман просиял, когда заметил детектива. Он позволил себе встать чуть ближе, словно они старые знакомые, и всё время, что практикантка говорила, не терял расслабленной улыбки. Эвери, знатно насторожившийся в присутствии постороннего, старался держаться с другой стороны от Грейса и не пересекаться взглядом с профессором, когда осматривал его. Быстро договорившись с коллегой, Райнон кивнул на прощание и полностью переключил своё внимание на прибывших. С чуть большим энтузиазмом, нежели мог себе позволить скорбящий от потери студентов преподаватель. — Приятно наконец снова с Вами встретиться, детектив. Надеюсь, Вам удалось что-нибудь узнать, — он развернулся в сторону молчаливого Эвери. — А вы, должно быть, тот самый ассистент, с которым я должен обязательно познакомиться? — Меня зовут Эвери Кварток, младший детектив. — Райнон Форман, — мужчины пожали друг другу руку. — Что ж, можем пройти внутрь? Я бы не хотел надолго оставлять их одних. — Там наш коллега, ничего не случится, — заверил его Эвери. — Дело в том, детектив, что ваш друг действует достаточно прямо и не всегда следит за словами. — Он успел кого-нибудь задеть? — проходя следом за Райноном в аудиторию, спросил Грейс. Он был прекрасно осведомлён о прямолинейности Карлоса, некоторые детективы отказывались работать с ним из-за этого, якобы отпугивал свидетелей своим напором. Но Карлос привык так действовать, слишком многие не восприняли его всерьёз несколько лет назад. — Не то чтобы задел, — Райнон закрыл за Эвери дверь и отошёл в сторону, — посмотрите сами. В кабинете находилось несколько студентов, расположившихся преимущественно в передней части помещения. На вошедших обратила внимание лишь одна девушка, остальные же были слишком увлечены происходящим у противоположной стены, в месте, где Карлос весьма явно действовал на нервы какому-то парню. — Ник, отпусти его! — повысил голос профессор Форман, заметив постасовку. — Живо! Парень не послушал, дёрнул рычащего в ответ Карлоса за воротник, от чего тот чуть не врезался в его лоб. Но кулак всё же опустил, когда прозвучало повторно: — Живо, Николас! Что бы он тебе не сделал. — Этот ублюдок заслужил, — процедил Ник, крепче сжимая в кулаке чужую футболку. — Заткнуть бы его. — Так отвечай на вопросы, и я приставать не буду, — бросил Карлос перед тем, как грубо перехватить его руку. — Пусти, если не хочешь фингала под глазом. — А ты ударь! Научился небось? Словами меня не впечатлишь. Карлос в ответ пробурчал что-то неразборчивое, но по нахмурившимся бровям Николаса стало понятно, что он всё прекрасно расслышал. Грейса это позабавило. Раньше Карлос постоянно сталкивался с недовольством людей во время расследования и, примерно с тех пор как его заперли на целые сутки за избиение свидетеля, старался держать руки при себе. Сейчас его терпение истончалось. — Прекратили! Вы всё ещё в здании университета. Захотите подраться — пожалуйста, никто вас останавливать не будет, но только за его пределами! — Райнон перехватил руку Николаса, резко переместившуюся ближе к чужому лицу, и с силой развёл двух парней в стороны. — Что произошло? — Вас это не касается, профессор, — разозлённым волком прошипел Ник, не отводя взгляда от своего противника, — личное. — Боюсь, у него были причины влезть в твоё личное, Николас. Надеюсь, ты это понимаешь. — Нет, он прав, — Карлос стёр проступившие на губе капли крови, — такая глупость не стоит внимания. Я слишком увлёкся, да, приятель? Ник до слышимого скрежета сжал зубы от подчёркнутого «приятель». — Совсем забылся? Какой я тебе приятель?! Карлос ядовито усмехнулся. Райнон лишь вздохнул. Об этом он и говорил в коридоре. Грейс уселся на один из столов, осматривая собравшихся студентов. Многие из них не обратили внимания на зашедших вместе с профессором людей, но сейчас, лишённые прерванного веселья, они оборачивались в стороны, непонимающие причины. Грейс искал среди них лишь двоих: Яну и вампира, которого он учуял. Карлос послал Николасу выразительный взгляд, на который тот дёрнулся, и развернулся. Практически сразу в глаза бросилась высокая фигура детектива с дополнением в виде Эвери. — Губу мне разбил, урод. Можно было и помягче! — Надо было ударить сильнее! Чтобы говорить было больно. Карлос остановился на полпути к Грейсу. Успокаивался он быстро, потом жалел, что ударил слишком сильно: могли отстранить от дела, или мог бы приложить посильнее: слишком уж его задели слова. Но, когда успокаивать его приходилось кому-то другому, потом жалели все. — Что встал? — Ник обошёл профессора, слегка задев его плечом. Неслучайно. — Неужели тебе никто этого не говорил? Болтаешь больно много, лезешь куда не следует. Знаешь, что случается с такими в жизни? Когда их некому защитить? — Знаю получше тебя, — Карлос глубоко выдохнул в попытке расслабиться. Ник приблизился со спины, улыбаясь. Сдаваться он не был настроен. — Находят их тела. Уже неживые и искалеченные. — Не лучше ли вмешаться? — спросил Эвери у Грейса. — Будет не очень хорошо, если они подерутся. Грейс посмотрел на него, будто проверяя намерения, и, подождав немного, кивнул. — Такого давно не было, — он пояснил, поймав вопросительное мычание: — чтобы Карлос влез в драку. — То есть он это уже делал? — Не один раз, — быстро согласился Грейс. Несмотря на то, что шеф прямо не упомянул, с кем будет работать в последующем Эвери, была вероятность, что их с Карлосом поставят вместе, и скрывать столь необходимую информацию не стоило. Сюрпризов потом никто не хотел. — Но ты прав, это будет не очень хорошо. Он поднялся со стола, лениво потянувшись, и снял очки. Райнон поймал его за этим движением и поторопился образумить Николаса до того момента, как детектив примет меры. Сделать это, впрочем, было не так просто: парни прекращать не собирались и заверения некоторых студентов вокруг пропускали мимо. — Много на себя не бери, — шикнул Карлос. — Знаешь ведь, что случается с такими, как ты, там, снаружи? Они валяются побитыми, потому что считали, что самые умные! Поверь мне, таких много, очень много. — О, правда? — Я говорил вам перестать, — вмешался Райнон, на этот раз он не отпустил так просто руку Ника. — Спокойно, Ник. Карлос хмыкнул и еле сдержался от того, чтобы показать язык. Но говорить ничего не стал: Грейс ощутимо потянул его за руку в сторону. Подняв голову, он встретился с пронзительным взглядом от которого по спине пробежались мурашки. Этот вампир умел пугать одним своим внешним видом. Грейс отвёл Карлоса в сторону, пригладил растрепавшийся хвост на затылке. В его глазах не было осуждения за вспыльчивую ссору, но он был недоволен, что Карлос настолько всё затянул. Учащиеся — их было не больше пяти — неоднозначно переглянулись между собой. Райнон прокашлялся. — Продолжим. — Что за фигня тут происходит, профессор? — никак не мог успокоиться Николас. — У меня нет времени во всём этом участвовать, я пойду. — Вот уж нет, — Карлос недовольно нахмурился, — ты точно остаёшься здесь. — С чего бы мне тебя слушаться? — Ты хоть… — Грейс остановил его коротким прикосновением. Карлос сдулся, как воздушный шарик, тихо извинился и отошёл в сторону поближе к Эвери. — На это есть причины, — вампир успокаивающе улыбнулся, заглянув в глаза каждого студента. — Мне бы хотелось обсудить со всеми вами кое-что. — Значит вы тот самый детектив, с которым мы должны поговорить? — достаточно громко осведомился Ник, от чего некоторые вздрогнули. — По поводу Ханны, да? Чтобы не упустить убийцу, как это было с другими? Грейс проигнорировал насмешку в его тоне, но взгляд перевёл на него. Николас смотрел с вызовом; прямо в глаза. Его губы искривились в усмешке, однако она не была настолько твёрдой, насколько он хотел показать. Пальцы его рук подрагивали, сердце изменило свой ритм. От вампира волнение не скрыть. — Практически, — Грейс вновь улыбнулся, заставив Николаса нахмуриться. — На данный момент мне нужен ответ лишь на один вопрос от большинства из вас. Чем связаны Моника, Изабель и Ханна? Он видел, как некоторые отвели взгляд. Девушка, стоящая ближе всего к выходу, сжала руки в замок; парень за ней отвёл взгляд в пол. Даже дерзкий Николас не нашёлся, что сказать. — Вы все давно уже поняли, что что-то не так, — продолжил Грейс, прервав молчание. — Сначала выпускница Моника, затем нашли Изабель. — Мы не знали, — ответила за всех одна из девушек — Рина, как понял Грейс. — Даже не догадывались, пока… пока всё не произошло. — С кем была связана Ханна? — Связана? — Ник фыркнул. — Да чёрта с два она хотела этого! — Всё не так, — продолжила Рина. — Между Моникой и Ханной не было связи, они даже не пересекались. Изабель и Ханна… они познакомились в том году, когда Изабель часто отсутствовала. Иногда общались в университете. Они не были особо близки. — Был один парень, который бегал за Ханной, — подошла ближе другая девушка, — Леон вроде. Он часто приходил к нам в общежитие и просил её встретиться. Приносил цветы, украшения. Ханне было приятно его внимание, но он ей не нравился. — Что врёшь? — прервал её Ник. — Он постоянно хвастался, что Ханна принимала каждый его подарок. Леон тот ещё придурок, безмозглый идиот, но влюбился в неё по самые уши. Вся его враждебность, которую испытал удачу встретить Карлос, отошла на задний план. Николас вырвал руку из хватки профессора Формана и уселся прямиком на пол, растрепав крашенные в зелёный волосы. — Мог ли он настолько свихнуться, чтобы убить её? — Я передавала ей его подарки, — продолжила, очевидно, Яна, — это правда. Но она их не носила. — Где они? — Не знаю, — она отвела взгляд в сторону, схватившись за правое предплечье, — наверное, выкинула. — Был ещё один, — тихо добавил другой парень, сидящий за Риной. Яна предупреждающе схватила его за плечо, но он продолжил: — Норман. Они стали общаться несколько месяцев назад. — Просто общаться? — Ханна думала, что нравится ему, — вздохнула Яна, — но это было не так. Он просто пользовался ей. — Если вы хотите спросить, с чего мы так считаем, — закатил глаза Ник, — то это знают все. Норман бабник, у него таких были кучи. Ханна дура, если считала себя особенной для него. Яна хотела было что-то возразить, но прикусила язык. Грейс внимательно следил за её поведением, иногда перескакивая взглядом на стоящую дальше всех студентку с ярко-розовой чёлкой. Она не произнесла ни слова, хотя Райнон собрал самых близких к Ханне людей. И её взгляд постоянно перебегал с места на место — ей было некомфортно. Грейс видел её поджатые губы. — Он и Монике тоже самое говорил, — призналась Рина. — Я виделась с ней как староста, мы были знакомы. — А Изабель? — Мы с ней не общались. Как всё просто. Чего же этого не смогла выяснить предыдущая команда? — Ты уже спросил про работу Ханны, и кто видел её последней? — наклонившись к Карлосу, уточнил Грейс. Тот быстро кивнул. — И про учёбу, и про друзей. Тот парень, Ник который, он её друг детства, полагаю, для него Ханна значила нечто большее. А другой — Маркус, они общались в университете. Что-то типо её лучшего друга, только знает про неё не всё. Про Яну и Рину ты знаешь, ну а другая, молчаливая такая, — Тини. Не знаю, её это настоящее имя или нет, но её все так называют. Вообще весёлая девчушка по словам других, но в последнее время задумчивой стала. Про её связь с Ханной мало что известно. — Прекрасно, — прошептал Грейс, проследив, как едва заметный след крови от разбитой губы Карлоса тянулся к так называемой Тини. Её светлые подёрнутые мрачной пеленой голубые глаза неотрывно следили за каждым сказанным им словом. Настоящий хищник в этом месте. — Господин Форман, думаю, будет лучше, если Вы представите нас Норману, — повернулся к нему Грейс. — И ещё я попрошу остаться Яну и Рину. Остальные могут идти. Николас недоверчиво перевёл взгляд на двух названных девушек, метнулся к разговорившемуся с Эвери Карлосу, и на его лице расползлась неприятная ухмылка. Он поднялся на ноги, медленно, словно под наблюдением; оттянул зубами кольцо на губе до кольнувшей боли. Райнону это не понравилось. — Повеселитесь, детектив, — кинул он, пересёкшись взглядом с Грейсом. — Это будет непросто. Карлос проводил его взглядом, отчего-то ощущая смутное беспокойство. Эти слова ведь обращены не к нему? — Я ему не доверяю. Кто знает, может он и есть убийца? Или расскажет кому. — Он осознаёт, в каком положении находится, — ответил за детектива Райнон. Ему приходилось быть настороже всё время, что Ник не сводил взгляда с Карлоса. Он мог прочитать жажду в его глазах, жажду встать напротив и как следует ударить. Грейс видел это тоже, каждый раз, как Николас начинал говорить, натыкался на исходящую глубоко изнутри волну гнева. Но предпринимать ничего не стал, Карлос сам разберётся с этим, когда выпадет возможность. Студенты один за одним постепенно покинули аудиторию. Первой выскользнула Тини, даже не посмотрев на проводившего её взглядом детектива; вряд ли она в своём состоянии почувствовала в нём вампира. Следом за ней ушел Николас, грубо огрызнувшийся на молчаливый взгляд Рины. Маркус покинул аудиторию последним. Яна следила за ним до самой двери, будто умоляя его обернуться. Но этого не произошло, и дверь с тихим скрежетом закрылась. — Вам есть куда торопиться? — Грейс видел, как Яна погрустнела, когда Маркус ушёл, как сильно сжала свою руку. Обе девушки отрицательно покачали головой, но было видно, как некомфортно им здесь оставаться. — Вы вдвоём были ближе всего к Ханне, может, вам есть, что рассказать? — О чём вы? — подняла голову Яна. — Человек умирает неестественной смертью в двух случаях: в результате несчастного случая либо в результате убийства. Если человека убивают, это означает, что он кому-то перешёл дорогу. И должны быть причины, по которым этот человек перешёл кому-то дорогу. Проще говоря, я спрашиваю, случалось ли что-нибудь масштабное в жизни Ханны Долсон, из-за чего кто-то мог захотеть её убить. Например, этот парень, Норман, стал оказывать ей знаки внимания. Или же она познакомилась с теми, с кем не следовало, — на последних словах Грейс посмотрел на Яну. — Она была такой, как всегда, — заговорила Рина после недолгого размышления. — Я не видела ничего странного в её поведении. — Это относится не только к поведению. К кругу её общения, к деньгам, свободному времени, учёбе. Что она сделала не так? — Всё было как обычно, — пожала плечами Яна, — кроме того, что она начала общаться с Норманом. Мы… — она взглянула на Рину, — мы подумали, что это из-за него. Моника с ним общалась, пересекалась Изабель. Они втроём даже похожи! — Значит, вы считаете, что во всём виноват Норман? — спросил Карлос. — Он убил их? — У него была возможность, — согласилась Яна. — И никаких больше общих черт? — подошёл на шаг Грейс. Девушки промолчали. Эвери посмотрел на Карлоса, тот пожал плечами. Внезапно его озарило, он подошёл сначала к Рине, положил перед ней клубничную конфету, затем к Яне. — Профессор Форман, не откажете ли вы мне в удовольствии посмотреть на картины ваших учеников? — обернулся он к Райнону. — Хотите конфетку? Мужчина растерялся, ничего не ответил. Карлос ждать не стал, повёл его к выходу, по пути рассказывая, как в детстве родители таскали его по художественным выставкам и аукционам. Райнон успел только обратиться к Грейсу с вопросом, как его вытолкнули наружу. — Эвери, проследи, пожалуйста, чтобы всё было в норме. Никаких проделок, Грейс Уинтер! И вышел следом. — Возможно, вам захочется поговорить наедине, — улыбнулся Грейс, — но я не могу гарантировать вашу безопасность. Он будет свидетелем, что я никак вам не наврежу: не применю физическую силу, не заставлю ничего делать, и не стану предъявлять обвинения. Начнём?