Sharp knife blade

Ярко светило солнце. Грейсу находиться на улице было некомфортно; у него третий день не могла пройти голова. Он невзлюбил этот день с самого утра, с самого первого обжигающего луча солнца, когда обещали дождь до глубокой ночи. Его предчувствие не молчало. Шеф сказал подождать, пока они не разберутся с новичками, нарушившими протокол, и длилось это уже несколько часов. Чтобы ненароком не стать участвующим лицом, Грейс ушёл на уличную террасу с дымящимся стаканчиком кофе. За это время солнце успело его порядком достать, а кофе и вовсе никак не мог остыть. Жаклин нашла его, сидящим на небольшой деревянной скамейке в тени угла, куда часто задувал ветер. Для вампира подобное место было настоящим спасением. Она села рядом, отодвинув маленький стаканчик на самый край. Грейс ей ничего не сказал. Они не были близки или хорошо знакомы, Жаклин совсем недавно начала работать здесь, как главный помощник судмедэксперта. Грейс с ней пересекался чуть ли не единожды и был полностью убеждён, что Жаклин рядом с ним не чувствовала себя комфортно. — Почему ты сидишь здесь? — прервала молчание она. — Почему тебя это интересует? — Мне всё равно, — она пожала плечами, — но ты не выглядишь так, будто хочешь здесь находиться. Грейс посмотрел на неё; Жаклин сделала тоже самое. — Я тебя помню, ты тот детектив, которого отказались подпускать к уликам, — она отвернулась. Слишком резко для заинтересованного человека. — Делом руководит другая команда, — Грейс попытался оправдаться. Его не отстранили только из-за приказа начальника, многие действительно недолюбливали вампиров. Ему не дали доступа к уликам, хотя он был первым детективом, прибывшим на место. — Ты ведь не новичок? — вновь спросила Жаклин, когда Грейс замолчал. — Нет, зачем спрашиваешь? — Шеф просил передать, что третий конференц-зал свободен, и ты можешь подождать его там, — она снова на него посмотрела, чуть прищурившись, словно пыталась вчитаться в эмоции и мысли. — Он тебе доверяет, мне интересно почему. — Шеф мало кому доверяет, — Грейс поднялся со скамейки вместе с неостывшим кофе и поспешил в третий конференц-зал. Жаклин осталась в одиночестве. Прошло около года, как его перевели в отдел по насильственным преступлениям. Грейс никогда не учился в полицейской академии, его взяли, потому что дядя нынешнего шефа некогда помогал ему после своего ухода из полиции. Обучал и наглядно демонстрировал, из-за чего Грейс уже в те времена нередко оказывался перед главным начальником, которому докладывали о незаконном нахождении гражданского вблизи мест преступлений. Когда выяснилось, что сам он ни к чему не причастен и оказывался там не по своей инициативе, однако был совершенно не против, начальник принял решения взять его на испытательный срок. Грейсу был дан месяц, чтобы доказать свои навыки и заручиться доверием. К сожалению, не всё шло гладко, вампирам не доверяли, и многие отказывались принимать одного в команде. Ему пришлось сменить несколько команд и должностей, пока, наконец, не было принято решение оставить его в отделе по насильственным преступлениям с условием, что при малейшем признаке потери контроля, сотрудники могут отказаться предоставлять улики и подпускать Грейса к телу или месту преступления. Его новый шеф — Саймон Райнд — приложил немало усилий, чтобы разрушить ходящие слухи. Говорили, что вампира взяли на работу из-за страха перед остальными его сородичами, что он ни на что не годен и будет отсиживаться в кабинетах, пока остальные не предоставят готовые отчёты. Так и было первое время: Грейса ни на шаг не подпускали к телам, хотя он лично заверял, что способен сдерживать свои инстинкты. Запирали в офисе, пока судмедэксперт проводил вскрытия, и выпускали, только когда от запаха крови оставались лишь отголоски. Грейсу приходилось горбиться над документами, чтобы занять себя, переписывать отчёты, когда в них находились существенные недочёты. Тогда только начинали прислушиваться к словам вампиров. Пока однажды шеф Саймон не выделил «лживому вампиру» небольшое помещение рядом с лестницей, которое раньше использовали как склад ненужных и испорченных документов. Он объяснил это собственной необходимостью, чтобы Грейс находился поблизости, и был полностью уверен, что так в безопасности оказались бы все, даже безразличные тела внизу, давно переставшие дышать. Команда к его словам отнеслась с недоверием, но противопоставлять ничего не стала. — Им просто нужно научиться принимать помощь от вампиров, — сказал тогда шеф, — они подвержены страху, ты и сам понимаешь это. Оборотни менее агрессивны по своей природе, пока не наступит период обращения, — добавил он, — всё уляжется. — Вряд-ли твои сотрудники понимают, насколько они опасны. — Для многих мир делится на чёрное и белое, ты явный пример того, что это далеко не так. Нет хорошего и плохого, есть то, что люди думают и как поступают. Ребята привыкнут, завтра же я выпишу тебе пропуск в лабораторию, постарайся не напугать никого своими глазами. Тогда Грейс решил, что шефу просто надоело смотреть, как его хорошего друга сторонятся и работника лишают работы. Возможно, так всё и было — Саймон до безобразия не любил предрассудки и несправедливое отношение к кому бы то ни было, основанное на какой-либо неустроившей кого-то детали. Но приняли его в тот день действительно неплохо: без злых взглядов, едких усмешек и рукоприкладства. Вручили папку с информацией по делу, даже добавили какие-то комментарии. Грейс было подумал, что шеф пригрозил всем увольнением или чем ещё похуже — правда, чем именно он мог лишь догадываться до сих пор. С тех пор с ним иногда разговаривали, спокойно подпускали к трупам, пусть и под присмотром, пару раз даже приносили кофе из соседней кафешки — всегда ужасный и с прилагающимся счётом. Грейс не мог просить о большем. За свою жизнь он так и не научился понимать ненависть и злость людей. Третий конференц-зал находился на этаже их отдела. Это было достаточно большое помещение с полукруглым столом в одном конце и выставной маркерной доской в противоположной. Иногда ребята расстараются и притащат проектор, на котором высветится заранее подготовленная каким-нибудь не слишком занятым сотрудником презентация. Грейс до этого ещё ни разу не доходил. Шеф встретил его не один. В комнате сидел начальник Макс, ещё несколько сотрудников отдела и молодой парнишка. Он нервно теребил рукав лёгкой куртки, постоянно оглядываясь по сторонам. Грейсу показалось, что он кого-то искал, но его сомнения не подтвердились: мальчишка всего-лишь рассматривал обстановку. Начальник лишь молча кивнул ему и вернулся к разговору с шефом Саймоном, Грейс не решился их отвлекать бесполезными расспросами. Если им есть что сказать, они и так на всё ответят. — Отлично, раз все здесь, предлагаю начать, — поднялся со своего места шеф, когда Грейс занял кресло на противоположной стороне стола, подальше от незнакомого парня и некоторых сотрудников своего отдела. Однако это не помешало Карлосу — самому юному члену их команды и чуть ли не единственному, кто свободно мог общаться с Грейсом, — подсесть ближе. — Сначала хочу всех познакомить с Эвери, — он указал на неловко улыбающегося парня, — он новый сотрудник нашей команды, прошу как можно скорее всё ему показать и ввести в курс дела. Дарлен, ты, как мой заместитель, будешь ответственен за его адаптацию. — Понял, шеф, — Дарлен был крупным оборотнем тридцати четырёх лет. В полиции он работал уже порядка пяти лет и прекрасно разбирался, кому можно в этом участке доверять, а кого следовало сторониться. Грейс с ним не поссорился в самом начале только из-за глубокого уважения, которое Дарлен испытывал к шефу Саймону и его дяде. Они сцепились позже на парковке, куда этот громила вытеснил Грейса после неких разборок в участке, и там вполне удачно топор войны оказался зарыт. Дарлен на словах ему не доверял, однако прикрывал, когда другие шептались за спиной, и отводил в сторону, чтобы остальные не заметили красный блеск в глазах. Возможно, в этом была замешана его должность, которую он так смиренно занимал подле шефа. — Эвери прошёл стажировку в северном участке, но из-за некоторых проблем был переведён к нам. Он будет заниматься выездными расследованиями, с остальным разберёмся позже, — шеф прокашлялся и кивнул сидящему перед компьютеру Хару — технической поддержке команды. Тот воспроизвёл на вывешенном экране презентацию. — Случай непростой, было найдено уже третье тело с подозрением на серийные убийства. Нам нужно найти убийцу до того, как журналисты вывернут всё в свою пользу и обвинят полицию в некомпетентности. На экране появилась картинка с тремя фотографиями молодых девушек. — Тела найдены с разницей в несколько дней, самое первое — 12 июня, на железнодорожных путях рядом со станцией Чактон, второе — 15 июня на закрытом кладбище за церковью Святого Михаила рядом с 13 авеню, последнее — 18 июня на заднем дворе старого корпуса художественного университета. Погибшие — три молодые девушки, от двадцати до двадцати пяти лет. Мы занимались этими делами как отдельными случаями, но теперь придётся взять во внимание, что это могут быть серийные нападения. — Почему вы считаете, что это серийные убийства? — задаёт вполне логичный вопрос Карлос, подобравшийся за это время довольно близко к Грейсу. Он сидел, развалившись в кресле, практически закинув ноги на стол. Дарлен сверлил его недовольным взглядом. — Причина смерти у всех троих — удушье, — Хару приблизил фотографии уже из лаборатории, на которых хорошо были видны следы от верёвки на шее. — Погибшие — молодые девушки до двадцати пяти, невысокие шатенки, у которых были проблемы с семьёй. Типаж жертв очень схож. Также тела были найдены в одной области, вероятно, преступник живёт неподалёку. — После появления второй жертвы, — начал начальник Макс, — вы всё ещё считали эти дела самостоятельными? — Дело в том, что в положении первых двух жертв не было ничего схожего, тела нашли в разных положениях с отличающимися увечьями, и — добавил уже Хару, обычно молчавший на подобных собраниях, — мать третьей жертвы сообщила о её пропаже 17 числа. Но из-за того, что не прошло двое суток, полицейские не смогли составить заявление. — Что именно она сообщила? — Что её дочь, Ханна, не приехала домой после окончания занятий. 16 июня, в пятницу, она позвонила родителям и сообщила, что на выходные приедет домой. Но, когда она не появилась на следующий день, её мать позвонила близкой подруге Ханны, но та сказала, что лично проводила Ханну до вокзала. В комнате никого не оказалось, а на следующий день, восемнадцатого, тело нашла забрёдшая в поисках уединения парочка на заднем дворе старого корпуса. — А что с предыдущими двумя? — задумчиво постучал по столу другой мужчина, вроде, его имя Леон, но Грейс настолько редко пересекался с ним, что едва ли вспомнит в одной ли они команде. — Первую девушку нашли уборщики железнодорожных путей рано утром, вторую нашли подвешенной за руки к сгоревшему дереву на кладбище. Все трое были одеты, следов изнасилования нет. Пока шеф рассказывал о примечательных следах на теле и примерному типажу, по которому выбирает убийца: невысокие, стройные, шатенки с длинными волосами, с проблемами в семье, без ухажёров и все — студентки художественного университета, Карлос шепнул Грейсу на ухо: — Женоненавистник с пристрастием к художеству? Как-то слишком мрачно, не считаешь? — Дослушай до конца. Карлос фыркнул, но послушно замолчал. В этот момент Грейс поймал взгляд шефа и чуть не нахмурился от того, сколько просьбы там было. — Доверяю это дело вам, — поднялся с места начальник Макс, — пожалуйста, поторопитесь. Если это действительно серийный убийца, который нацелился на студенток художественного университета, все они в опасности. И после этих слов вышел. Шеф проводил его взглядом, напоследок лишь низко склонив голову, остальные повскакивали со своих мест, отдавая честь. Грейс лениво поднялся следом за остальными, хотя и понимал, что на него никто не смотрел. — Садитесь, чего как новички? — шеф рассмеялся, сев на своё привычное место: пятое с конца, по диагонали от двери. — Вы поняли задачу? — Не допустить четвёртую жертву? — будничным тоном поинтересовался Карлос, словно это требовало подтверждения. Грейс в который раз удивился его беззаботности, которой он так любил придерживаться на работе. Пусть Карлос и был самым младшим и неопытным — если не сравнивать с только пришедшим Эвери — знал он достаточно для своего положения. И этими знаниями успешно пользовался. Грейс подозревал, что это было связано с семейной ситуацией: Карлос рассказывал, что не был желанным ребёнком и, пусть его семья и чрезвычайно богата, многого от неё он не получил. — Я бы хотел, чтобы так и произошло, — вздохнул шеф, — но, если это и вправду серийные убийства, новая жертва не заставит себя долго ждать. Прошло уже два дня с обнаружения предыдущей, возможно, нам стоит ждать звонка. И, как будто услышав его, зазвонил телефон. Все напряжённо уставились на него, как на только что сообщившего о присоединении к команде вампира шефа Саймона. Карлос пихнул Грейса в бок, намекая взять трубку, а сам откатился подальше, чуть не врезавшись в решившего сделать тоже самое Хару. Но шеф Грейса опередил и ответил сам. Молчал он долго, с хмурым лицом выслушивая своего собеседника. Потом коротко попрощался и положил трубку, заметно выдохнув. — Всё нормально, доложили о пропаже миссис Грин, но её уже нашли. — А миссис Грин это? — спросил вновь оказавшийся поблизости Карлос. Грейс лишь вздохнул. — Старушка с деменцией. — Точно. — В общем, я разделю вас на пары, опросите ещё раз свидетелей и руководство университета, раз уж все они оттуда. Дарлен, разберётесь по обстановке. Леон бери Росса, поговорите со всеми родителями ещё раз и осмотрите места, где жила каждая жертва. Карлос, ты разговариваешь с подругами и профессорами, займись их учёбой. Дарлен, отчёты судмедэксперта, подключи Диего. Грейс и Эвери остаются, Хару всё подробно покажет. Получившие распоряжения полицейские незамедлительно приступили к работе. Карлос обиженно поджал губы, покидая конференц-зал, ему шеф дополнительно пообещал добавить работы, если заняться нечем. Леон тихо усмехнулся, когда услышал это. Он не любил влезать в конфликты, как это иногда делал чрезвычайно ответственный Дарлен, но любил за ними наблюдать. Грейс со счёта сбился, сколько раз видел его улыбающееся лицо, когда затевалась какая-нибудь потасовка. — Я понимаю, что вам не терпится засадить убийцу, — обратился к шефу Хару, когда все остальные разошли, — но разве для этого необходимо проводить индивидуальные встречи? Зачем повторять всё по несколько раз? Я уверен, Грейс бы не прослушал. Наверное, Хару был единственным, к кому Грейс испытывал исключительно положительные чувства. Он был в меру спокойным и сосредоточенным, не лез не в свои дела, не судил по слухам и в целом был приятным молодым человеком. Хару родился в Японии, его семья с папиной линии жили там испокон веков, пока однажды отец не решил переехать и жениться на иностранке. Его мать была переводчиком, хорошо говорила на нескольких языках и обладала огромной любовью к путешествиям. В одной такой поездке и познакомилась с отцом Хару. Они поженились уже после его рождения. Хару выбрал технологии, потому что они были точны и логичны. Он не очень ладил с людьми и предпочитал ни с кем не сближаться. Может, поэтому подпустил Грейса ближе обычного; они были в чём-то похожи. — Грейса не подпустили к уликам с последним телом, — вздохнул шеф, — сколько раз я им говорил… — Так ему показать фотографии? — кивнул сам себе Хару, вновь уткнувшись в свой компьютер. Он работу любил, выполнял всё чётко и быстро. Грейс не переставал задаваться вопросом, почему такого гения из технического отдела приставили к их команде. — Смотри, у меня есть всё, что наснимала другая команда. Если хочешь, часть фотографий я перекину тебе на почту. Хару не был особо разговорчивым с посторонними, но открывался знакомым. Он мог показаться хмурым и грубым: слишком редко улыбался, но на деле был совершенно не таким. — Открой быстрее, потом разберётесь, нужно ему это или нет, — проворчал шеф, натыкаясь взглядом на мнущегося у кресла Эвери, — не волнуйся, от тебя я сейчас ничего не требую. Просто не лезь на рожон и выполняй приказы, остальным займутся другие. Эвери несмело кивнул и под пристальный взглядом сел на кресло. Хару тем временем вывел на экран от проектора полномасштабные фотографии и принялся осторожно переключать их после каждого сосредоточенного кивка Грейса. На первых нескольких были запечатлены тела жертв так, как их обнаружили. Первый труп лежал поперёк рельсов в коротком нежно-голубом платье на бретельках. Её волосы были растрёпаны, но завиты лёгкими кудрями. Второй труп нашли на кладбище. Её подвесили за запястья к веткам дерева так, чтобы едва касалась земли самыми кончиками пальцев. На девушке было длинное чёрное платье с сеткой и узкими рукавами, закрывающими руки. Обувь не нашли. Над склонившейся к плечу головой виднелась широкая трещина в дереве. — Росс нашёл ещё кое-что, — притормозил Хару на этой фотографии, — видишь эти следы на её ногах? Он приблизил фотографию в том месте, где виднелись пальцы ног из-под платья. Едва заметные, но Грейс различил тонкие дорожки, спускающиеся к самому низу. — Кровь. — Верно, — Хару кивнул; сидящему рядом Эвери поплохело, — на её теле были обнаружены следы крови. Это не является следствием ран. На других такого не было, но, — он на секунду прервался, — было другое. Порезы на запястьях. — И… было доказано, что они делали это с-сами? — впервые за всю встречу заговорил отводящий от экрана взгляд Эвери. — Без понятия, — пожал плечами Хару, словно его это вовсе не волновало. Возможно, в какой-то степени так и было. — Это важно, — добавил Грейс. Эвери испуганно посмотрел на него. — Если не сами, это может стать почерком убийцы. — Я за сегодня уже дважды повторил, что убийца не планировал убийства заранее, это импульсивный и резкий поступок, — шеф закатил глаза, чего обычно не позволял себе в присутствии всей команды, — тебе следует лучше слушать меня. — Я уверен, что ты не упустишь ни единой детали, которую я потом прочитаю в отчёте, — бросил в ответ Грейс, не отрываясь от фотографии второй жертвы. — Если это импульсивный поступок, почему у неё такой ровный след от удушья? — Потому что они были задушены не сразу. Двум из них пустили кровь перед этим. А в крови другой было обнаружено небольшое количество мышьяка. — Покажи третью жертву. Хару без вопросов сменил фотографию, а чуть позже вывел все на один экран. Грейс пристально вглядывался в изображения, что-то беззвучно проговаривая. Эвери рядом тоже времени зря не терял, пусть ему было не совсем приятно смотреть на это. Он то и дело возвращался взглядом к снимкам, хоть и сидящий по правую руку мужчина казался интереснее, чем убитые девушки. — Ты что-то нашел? — с надеждой спросил шеф. Он отлично знал о пресловутой наблюдательности своего близкого друга, дядя многому научил его, пока сам он впахивал ради повышения. — Ты требуешь от меня невозможного, мне нужен отчёт судмедэкспертизы и психологический портрет жертв. — Психологический портрет? — спросил Эвери, устав всматриваться в фотографии. — Кто ещё требует невозможного. Не получивший ответа Эвери в беспомощности посмотрел на Хару, но тот вновь уставился в свой монитор, абстрагировавшись от окружающего мира. За последнее время он делал это с поразительной частотой. — В общем, ты посмотрел, запомнил? — шеф встал. — Езжай на последнее место преступления, может, что заметишь. Возьмёшь с собой Эвери, уже там поговорите с Карлосом. — Мне нужно ещё немного времени, — Грейс не двинулся с места, поднявшийся было Эвери вновь уселся, послушно замерев в кресле. — Хару, переключи на фотографии со вскрытия. Шеф, если тебе не нужно никуда торопиться, поведай, что вы уже узнали. — Мало, что мы узнали, — Саймон проигнорировал то, с какой интонацией Грейс обратился к нему. Так было всегда, если вспомнить, их не разделяло положение на работе или время, прожитое вампиром. В первую очередь, они были друзьями. — Все три жертвы учились в одном университете, но на разных курсах. Самой старшей было двадцать четыре, звали Моника. У неё нет отца: ушёл, когда она была маленькой. Мать спилась, сейчас находится в центре по борьбе с алкоголизмом. Они не общаются уже около полугода, но Моника оплачивала её нахождение там. Училась на шестом курсе. Второй жертвой стала двадцатиоднолетняя Изабель, её родители вместе со старшим братом живут заграницей. Заканчивала второй курс, в том году брала академический отпуск. Третья жертва — Ханна, двадцать два года, ученица четвёртого курса. Мать с отцом в разводе, но живут вместе в соседнем городе, иногда она к ним приезжала на выходные. — Убийца учится с ними в одном университете? — предположил Эвери, когда шеф замолчал. Он проработал в северном участке всего несколько месяцев: прошёл стажировку. До серьёзных дел его не допускали, поймать сбежавшую собачку, найти загулявшего подростка, пропатрулировать местность — всё, на что он получал разрешение. После возникших беспорядков в рядах начальства, Эвери пришлось перейти в другой участок, где, как ему обещали, дела пойдут куда лучше. Первое же подозрение на серийника определённо можно считать улучшением рабочей ситуации. — Иначе откуда он узнал, какая у жертв ситуация в семье? — А ты каждому одногруппнику рассказываешь, что происходит у тебя в семье? — почёсывая лоб, спросил шеф. — Они должны были быть с ним знакомы. — Время смерти последней совпадает с датой её пропажи? — Шестнадцатого июня с 18:00 до 19:00. Её мать обратилась в полицию утром в десять часов. Первая жертва — Моника — погибла вечером двенадцатого, около 21:00. Изабель была убита ночью с четырнадцатого на пятнадцатое, с 0:00 до 3:00. О них не заявляли, поэтому мы можем судить только по словам одногруппников, которые видели, как обе девушки выходили из аудитории живыми и здоровыми, а потом направлялись в общежитие. Спросишь у Карлоса, он занимается опросом учеников. Всё, на этом мы можем разойтись? Грейс молча кивнул, и шеф с лёгкой улыбкой покинул конференц-зал. У него оставалось достаточно дел, даже если не считать снующих перед входом журналистов, требующих сенсацию. Если бы предыдущая команда была чуть более осмотрительной и осторожной в своих действиях, им не приходилось бы перепроверять всё по второму кругу и вообще браться за это дело. Саймон очень надеялся, что чуть больше свободы для Грейса поможет закончить со всем побыстрее. — Он не в настроении, — подвёл Хару, как только дверь закрылась, — советую тебе поторопиться. Я скину все данные. — Спасибо, — Грейс улыбнулся и обратился к увлечённому рукавами собственной куртки Эвери, — идёшь со мной, если не хочешь светиться, останься в офисе с Дарленом. И не тормози. Не дожидаясь ответа, он кивнул Хару и вышел в коридор. В здании было шумно, многие сотрудники умудрялись переговариваться на скучные бытовые темы во время посвящения; приближался обеденный перерыв. Грейс никогда не спускался в общую столовую, но это не лишало его уверенности, что там было в разы громче и неприятней, чем в заброшенном туалете на последнем этаже участка, куда поднимались покурить те, кто не являлся курящим для остальных. Грейс однажды сунулся туда ради интереса, однако увиденное его не впечатлило. Эвери поравнялся следом. Он всё ещё заметно нервничал, крутил пуговицу на правом рукаве, покусывал нижнюю губу, но не отставал. Грейс воспринял это как отказ оставаться в офисе. Они были практически одного роста. Практически: Грейс сумел насчитать не больше пяти сантиметров разницы. Эвери был чуть уже в плечах, но в хорошей физической форме; он легко поспевал за быстрыми шагами вампира, пока осматривался по сторонам. Похоже, шеф не дал ему времени оценить обстановку, когда вёл на встречу. Однако Грейс не думал, что этот участок сильно отличался от северного. — Скажите, а чем будет заниматься шеф, пока мы поедем в университет? — Не уверен, — Грейс скосил на него взгляд — Эвери всё также смотрел в другую сторону, — это что-то меняет? — Он не будет участвовать в расследовании? — Если того потребуют обстоятельства, в прошлом участке все работали вместе? — Нет, — он покачал головой и отчего-то улыбнулся, — шеф никогда не работал с остальными. — Такое бывает, — больше Грейс ничего не сказал. Дорога до художественного университета заняла полчаса. Это время прошло в молчании. Эвери отвернулся к окну, увлечённый своими мыслями, пока Грейс маневрировал среди машин. Погода стояла ясная, обещанный дождь так и не пришёл, и это заставляло вампира разочарованно поправлять солнцезащитные очки, чтобы не спадали. Ему не нравилось, когда не было облаков, он предпочитал лёгкий дождь и переменную облачность, а ещё прохладу и ветер. Ему больше нравилась осень. Поздняя. Из-за столь яркого солнца Грейс чуть не пропустил нужный поворот. Но вовремя спохватился, задумавшийся спутник даже не обратил на это внимания. Эвери вообще мало на что обращал внимание с тех пор, как они покинули участок. Сидел хмурый, молчаливый. Грейсу это нравилось: он ненавидел, когда его донимали расспросами. Однако ещё больше он ненавидел, когда новички брали на себя слишком многое. Они проехали железнодорожную станцию. Вокзал был маленьким и обветшалым, с дороги легко можно было заметить рельсы и длинную бетонную платформу. По названию оба детектива поняли, что именно здесь нашли первую жертву: двадцатичетырёхлетнюю Монику. Грейс лишь мельком оценил обстановку, задерживаться не стал. До самого университета Эвери не проронил ни единого слова. Когда старый охранник открыл шлагбаум, чтобы впустить машину, солнце скрылось за облаками. На некоторое время появилась охлаждающая тень — Грейс приспустил очки. Запарковался быстро, практически у самого входа. Здание было большим, выкрашенным в желтовато-белый с красной облицовкой окон. Недавно отремонтированным. За единственным корпусом простирался заповедник, чуть в отдалении — с парковки видно не было — стояло старое здание. Сейчас им не пользовались, разве что в качестве склада или тайных встреч бесстрашных студентов. Грейс вышел из машины первым. Эвери чуть запоздало среагировал на хлопок двери. — Найди Карлоса, встретимся во внутреннем дворе через полчаса. — Но как я его так быстро найду в таком большом здании? — Обратись к уборщицам, они должны были его видеть, — Грейс убрал солнцезащитные очки в передний карман кожаного плаща и растрепал волосы. Слишком строго выглядеть в глазах обычных учеников ему не хотелось. — В крайнем случае приходи один. Ответ Эвери не прозвучал радостно. Но он послушно поспешил внутрь. Грейс не знал, что успел выяснить Карлос за время их задержки, этот шумный парень мог разговорить, как бы нелепо это ни звучало, даже умершего. Но в этом случае ему бы пришлось нацепить на себя всю решимость и подойти к трупу. Предположение Эвери, что убийца учился с жертвами в одном университете, не было лишено смысла. Такой принцип выбора расположения места легко можно было объяснить: это должно быть недалеко и легко доступно, чтобы не возникло проблем с перетаскиванием. Возможно, у него есть машина: явных следов, как тело появилось на своём месте, на фотографиях не было. Но всё это никак не могло объяснить, почему убийца выбрал именно этих девушек. Грейс остановился у лестницы на первом этаже. Что делать будет он сам? Разговаривать с профессорами не хотелось — Карлос уже должен был сделать это. Сразу идти на место, где нашли тело? — Молодой человек, я могу вам помочь? — его окликнули сзади. Грейс обернулся; это был обычный преподаватель. — Мой коллега… — А, вы тоже детектив? — женщина улыбнулась, её серьёзное лицо разгладилось. — Пройдёмте со мной, я отведу вас к преподавателю Ханны. — Это не обязательно, полиция уже должна была поговорить с ним. — Они говорили, но не с ним, на момент их прихода профессор Форман отсутствовал. Семейные проблемы. Она поднялась по лестнице, сложив перед собой руки. Грейс не нашёл ничего важного, из-за чего бы мог отказаться, и последовал за ней. — К сожалению, сейчас наши ученики не совсем настроены на обучение, все только и говорят о бедной Ханне. О её теле. Нам пришлось уговаривать удалить фотографию с главного университетского сайта. И, на всякий случай, удалить с телефонов. — Кто-то успел сделать фотографии? — Да, пара, что нашла её, — женщина остановилась на предпоследнем этаже, указав рукой выше, — сейчас на четвёртом этаже ведётся ремонт, большинство классов закрыто. Студентам не позволено подниматься туда. — Вы знаете, почему её могли убить? — Я всего-лишь заместитель директора по учебно-воспитательной работе. Мне немногое известно про мотивы учеников. Ханна была спокойной, она никогда не вызывала проблем. У неё было немного друзей, но врагов ещё меньше. — А знаете ли вы студентку по имени Изабель Фостер? — Да, ученица второго курса, — женщина кивнула, — она брала длинный академический отпуск в том году, практически не являлась на учёбу. — Её убили. За три дня до смерти Ханны. — Я слышала. Бедные девочки. Они были честными и хорошими ученицами. — А третья жертва, Моника Хасблоу? Женщина — на её бейджике было написано Анастасия Грон — замерла посередине коридора. Её взгляд неуловимо изменился. Грейс видел, на что следовало давить. — Я понимаю, что вы хотите сказать, молодой человек. И мне жаль, потому что эти девушки действительно ни в чём не были виноваты. Сейчас очень многие родители требуют перевести детей на заочное обучение. Все боятся. Прошу, не могли бы вы не говорить столь явные намёки и в целом не провоцировать учеников? — она вздохнула. — Сейчас нам непросто. — Прошу прощения. — Не стоит. Я отведу вас к преподавателю, все три девушки учились у него современному искусству, детальнее расскажет он. Если кто-то спросит какие-либо подробности дела, прошу промолчать. Это важно для организации поведения учеников и ограничению паники. Грейс кивнул, у него не было цели посвящать обычных студентов в подробности расследования. Его больше пугало, что что-то мог сболтнуть Карлос. Анастасия — миссис Грон— прошла несколько кабинетов и постучала в 305 за углом. Изнутри донеслось копошение, и через некоторое время дверь открыл высокий мужчина в тёмно-коричневой водолазке. Его каштановые волосы лёгкими кудрями спускались к плечам, а на щеках короткой дорожкой светились крупные веснушки. Он был красив, и его красоту хотелось запечатлеть на холсте или фотоплёнке. Мужчина обворожительно улыбнулся миссис Грон, на его правой щеке возникла небольшая ямочка. — Вы что-то хотели? — Я привела к Вам одного господина, он хочет поговорить, — женщина поправила очки в толстой оправе и указала на стоящего чуть поодаль Грейса. — Это детектив, думаю, мне не нужно говорить Вам, зачем он здесь. Мужчина, словно только заметив, перевёл взгляд на вампира. Его глаза раскрылись шире, в них появилось что-то новое, что-то яркое и необычное. Он не понял, что замолчал, когда ситуация требовала его ответа. — Кхм, что ж, — мужчина прокашлялся и, наконец, отвёл взгляд, — спасибо, что показали ему дорогу. Я… у меня есть немного времени перед следующими занятиями. Миссис Грон улыбнулась и, кивнув, ушла. Грейс не стал интересоваться, в какую сторону, он внимательно наблюдал за человеком — это был определённо просто человек — перед собой. Мужчина, разделяя его интерес, отошёл вглубь кабинета, как бы приглашая. — Проходите. Внутри приятно пахло персиками. Четыре больших окна не пропускали излишки солнечного света, по всему пространству комнаты стояли мольберты и просто незавершённые полотна. А в самом центре на незамысловатой фигурчатой табуретке сидел юноша: светловолосый, в льняной белоснежной рубашке и кремового цвета штанах. На его талии был стянут кружевной корсет, на тонкой шее висела узкая атласная лента; слишком длинная, как показалось Грейсу. Юноша поднял взгляд на вошедших и широко улыбнулся. Его глаза были яркого голубого цвета. — Присядьте пока туда, — мужчина — очевидно профессор — указал в сторону деревянной табуретки у окна, — я быстро закончу. — Практика? — Отдых. Но и практика тоже, — улыбнулся он, — не хочу терять навык. Мори, займи, пожалуйста, то положение, которое я просил. И постарайся не двигаться. Юноша пересел, телефон, в котором он, скорее всего, сидел до этого, опустился на пол рядом с ним. Грейс встал у окна, так, чтобы видеть работу профессора и позирующего ученика. Солнце вновь скрылось за облаками. Заняло это времени не так много, как казалось. Мужчина сделал несколько быстрых набросков, едва ли сводя взгляд с натурщика, и отложил карандаш в сторону. Мори, как его назвали, воспринял знак по-своему, быстро натянул специально снятую с плеча рубашку, отложил в сторону ленту и, поправляя растрёпанные волосы, вышел. Грейс успел уловить его улыбку и кивнуть в ответ, прежде чем ощутил на себе пристальный взгляд. — Он мой ученик, иногда я прошу его попозировать мне, — мужчина поднялся со своего места и подошёл ближе. — Меня зовут Райнон Форман, я преподаю историю современного искусства. Приятно познакомиться. — Грейс Уинтер, — Грейс пожал руку, — не думал, что преподаватель такого предмета будет любить рисовать. — Каждый из наших профессоров старается рисовать, это помогает лучше понять предмет, — Райнон указал на преподавательский стол, стоящий в самом углу, — присядем? — Я перейду сразу к делу, не против? Вы помните студентку по имени Ханна Долсон? Чьё тело нашли на заднем дворе этого университета. — Конечно. Она хорошо знала мой предмет, даже слишком хорошо. Она была отличницей, училась на бюджете. Но в последнее время у неё появились проблемы. — Что-то серьёзное? — Родители в разводе, компания, в которой работает её отец, разоряется, — Райнон внимательно изучал лицо Грейса, словно один из экспонатов, выставленных в музее. — У Вас поразительная гармоничность во внешности, Вы знаете это? Ваше лицо полностью симметрично. — Благодарю, но можем ли мы вернуться к Ханне? — Грейс улыбнулся. Признание Райнона полностью вывело его из равновесия, в его жизни было не слишком много художников и людей, которые могли сделать подобный комплимент. — Да, конечно, прошу прощения. Просто я достаточно редко встречаю людей, чьё лицо… Вы не делали никакой пластики? — Нет, Вы говорили, что в последнее время у Ханны не всё было гладко. — Да, она посылала родителям деньги. Я слышал, ей пришлось устроиться на подработку из-за этого. Оценки ухудшились, её место на бюджете оказалось под вопросом. — И раньше такого не было? — Раньше она не позволяла себе понизиться в рейтинге учеников. Она училась на третьем курсе, это было нелегко. — Тогда знаете ли вы студентку по имени Моника Хасблоу? Шестой курс. — Припоминаю, это был её последний год обучения, — Райнон тяжело вздохнул, — я понимаю, о чём вы, детектив. Я слышал об этих убийствах и до сих пор не могу поверить, что все они наши ученицы. И я честно даже представить не могу, что послужило этому причиной. — Было ли у Моники, Изабель и Ханны что-нибудь общее помимо обучения? Подруга, место, куда они ходили, парень? — Я не знаю, я не так близок со студентами. Единственный, с кем я провожу много времени, — Мори. Грейс обернулся на мольберт, на котором Райнон оставил лёгкие очертания сидящего парня. Он любил искусство, у него было много времени, чтобы научиться ценить его. Но единственный жанр, который он так и не принял, — был портрет. — И причина в его внешности? — Можно сказать и так. Он чист и невинен, как лепесток белой лилии. Его интересно рисовать. Я пытаюсь передать всю его лёгкость рисунку. — Вы не закончили портрет. Он будет выполнен в красках? — У меня хорошая память, я закончу его позже, — Райнон поправил свои волосы, заложив остро заточенный карандаш за ухо. Улыбнулся, так, что вновь появилась ямочка на правой щеке. Грейс засмотрелся. — Я могу чем-то помочь? Не хочу, чтобы страдали мои ученики. — Очень бравый подход. — Я бы сказал эгоистичный, — Райнон рассмеялся. Его голос был мелодичным, ему бы хорошо подошли тексты песен. — Если всё продолжится в том же духе, мои дела могут ухудшиться. Наш университет не предназначен для заочного обучения, да и не симпатизирует он мне. Так что не думаю, что это можно как-либо отнести к справедливости или искреннему желанию помочь. — Что-то такое я и представлял, — Грейс покачал головой. Общаться с этим человеком было невообразимо легко и просто, его хотелось слушать. — Мне нужно понять, почему выбрали именно этих троих девушек. Произошло это случайно или намеренно. — С этим я могу помочь. Ученики не станут отвечать полиции, если знают что-то. По крайней мере, если вы подойдёте к ним на глазах у всех. Слухи никто не любит. — Мой коллега… — Если вы про того юношу с кричаще синими волосами, то практически всё время до вашего приезда он ссорился с дежурным. Многие не восприняли его за сотрудника полиции. — Вы много знаете, — Грейс поймал взгляд Райнона, но не увидел в нём чего-то определённого. — Я люблю водить с людьми дружбу. Так что, мне уточнить у студентов, что произошло в жизни Ханны в последние месяцы? И Грейс согласился. Слишком рано, слишком поспешно. Столь глупо: довериться постороннему человеку. Обычному прохожему, без гарантий. Он знал, что так было нельзя, что это могло плохо кончиться. Но что-то в этом мужчине заставляло забыть о правилах, поверить. Его тёплого карамельного цвета глаза неотрывно смотрели на Грейса, видели каждый изъян; с лица Райнона не сходила приятная улыбка. Он был прост в своей красоте, но никак не забывался. И Грейс прислушался. — Тогда вы не будете возражать, если мой коллега примет участие? — Конечно, я что-нибудь придумаю, — Райнон кивнул и вдруг поднялся. — Могу ли я тоже попросить об услуге? — Услуге? Со стороны полиции? — в конце концов это именно то, что получал Грейс. Райнон указывал им услугу. — Нет, полиция здесь не при чём. Возможно, моя просьба покажется странной, но могу я нарисовать Вас? — Разве для этого Вам не хватит воспоминаний? — указывая на незаконченный портрет юного ученика, осведомился Грейс. Кто знает, насколько затянется их пребывание здесь, если он станет позировать этому художнику. Да и Карлос его уже должен был ждать. — Ваша правда, но иногда я ненамеренно упускаю детали. В случае с Вашим портретом я бы хотел этого избежать, — видя, что Грейс сомневается, он поспешил добавить: — это будет быстрый набросок, не придётся сидеть долго. Я так понимаю, у Вас ограниченно время? — Неужели это так необходимо? — Вашу внешность можно считать образцом художественной красоты, я давно такого не встречал. Так позволите? — он указал на низкий пуфик виноградного цвета, затерявшийся среди множества мальбертов. Грейс, всё ещё сомневаясь, прошёл к нему. — Сядьте напротив окна вполоборота ко мне. Отлично. Райнон переместился влево, поднял остро заточенный карандаш. Грейсу хотелось, чтобы это закончилось как можно скорее.

***

— Тебе потребовалось так много времени, чтобы дойди до сюда!