***
Аксель сбежал в клуб. Он знал, что Грейс не станет что-либо предписывать на его счёт ни сейчас, ни когда доберется до правды. Как только его роль подойдёт к концу, оба игрока избавятся от него, как от ненужной фигуры. Аксель смешался с толпой, как можно бесшумнее пробираясь к дальнему столику. В горле неприятно чесалось, десна саднили настолько, что случайное прикосновение языка отдавалось резкой болью. Он пытался зализать удлиняющиеся клыки, словно раненый кот, однако с каждой новой попыткой контролировать себя становилось всё тяжелее. Вокруг танцевали люди, в воздухе устоялся плотный запах разврата; Аксель чувствовал себя самым «везучим» вампиром. — Возможно, выпить его кровь было не такой уж плохой идеей, — как недавно обращённый он хуже взрослых вампиров справлялся с голодом. А в следствии своей профессии, Аксель ни разу не сталкивался с таким большим количеством крови за раз. — Какой бы ужасной она ни была. — Господин, Ваш виски, — к нему подскочил официант, выставив на небольшом столике бутылку крепкого алкоголя и пару стаканов: один полностью заполненный льдом, другой — пустой. Без лишних вопросов он покинул владельца клуба, проскользнув обратно к барной стойке. Аксель залпом осушил первый стакан, закинув туда три сравнительно небольших кубика льда. В животе разлилось знакомое тепло, на кончике языка устоялся горьковатый привкус дорогого виски. Всё в точности как обычно, будто и не ходил в ту квартиру. — Зачем меня туда потащил? Грёбаный детектив. — Смотрю, ты не в лучшем расположении духа, — к столу подошла низкорослая шатенка в пугающе открытом ярко-розовом платье. — Тебя это как касается? — Ты в отвратительном настроении, — девушка приземлилась рядом. Аксель лишь поднял на неё взгляд, но ничего не ответил. Желая унять ноющую боль, он закусил кубик льда, плотно прижав его к небу металлическим украшением на языке. Гостья с любопытством наблюдала за ним. — У тебя жажда? — Просто голод, ты даже представить не можешь, что происходит во время жажды. — Хочешь, я помогу? — она вытянула вперёд руку, черными ногтями проводя по предплечью. В памяти проскользнули синие узоры вен на светлой коже, длинные пальцы мужской ладони… Аксель вздрогнул, когда его плеча коснулись холодные руки. Она смотрела в его глаза без единого намека на страх; в её предложении не было пошлости. — Ты что здесь делаешь в таком виде? — он выдохнул, выпустив из себя все ненужные мысли. — Я проиграла спор, — девушка с ненавистью осмотрела свое платье, постоянно пытаясь придать ему длины, — ужасное желание, да? На меня здесь все пялятся! — Зачем вообще потащилась в одиночку? Могла попросить Эша сопроводить тебя, — Аксель снял черную джинсовку, накинув её ей на плечи. — Не отходи теперь от меня. — Может, тогда всё же укусишь? Останется след, никто не посмеет полезть. — Ты явно переоцениваешь значение этих двух точек, — по языку струилась холодная вода — всё, что осталось от кубика льда. — В лучшем случае тебя посчитают шлюхой, в худшем — отличной кормёжкой. — Одно другому не мешает. Девушка рассмеялась, и Аксель сдался. Осторожно склонился к её шее, отодвинул ворот джинсовки и, не совершая лишних движений, укусил. Она хотела помочь, он не хотел навредить. Аксель понимал: окажись на его месте кто-либо другой, она бы даже не заикнулась. Это был пятый раз, когда он пил кровь Виолетты. Голод отступил, дёсна больше не чесались. Аксель отпустил девушку сразу же, как почувствовал, что вкус свежей крови постепенно пленил разум. Этого оказалось всё ещё недостаточно, но причинить Виолетте боль он попросту не мог. — С каждым разом тебе нужно всё меньше, — как только Аксель отстранился на безопасное расстояние, девушка расправила роскошные каштановые кудри, прикрыв подзажившую рану. — Ваша слюна удивительна, так быстро заживляет укус. — Так может сделать только укусивший, — скосив на неё взгляд, он отпил виски. — Ты постоянно дуришь меня. — Ты просто не в состоянии отказать мне. Что произошло? Почему сидишь здесь с кислой миной? — Отказать детективу, значит, самолично столкнуть себя в огненную яму? — С каких пор ты волнуешься детектив он, или нет? — Может, мне стоит волноваться, что он старше и знает меня? — Аксель усмехнулся, взболтнув алкоголь в стакане. — Он сможет почуять моё присутствие везде, где остался отголосок моей сущности. — Ты под подозрением? — Виолетта сильнее натянула на плечи джинсовку. — Я важный свидетель, и он отлично это понимает. — Что происходит, Аксель? Тебя же ни во что не впутывают? — Даже если и так, тебя это не коснется, — он провел кончиком языка по острым клыкам. — Будь здесь детектив, как думаешь, что бы он сказал? — Что нельзя рисковать гражданами? — Что я до ужаса категоричен. Виолетта, прошептав, что он слишком сильно зацикливается на этом, забрала у Акселя стакан. Она была человеком. Обычным, стареющим человеком, на год его старше. Совсем скоро ей исполнится 29. Она не была отважной искательницей веселья, она боялась, кажется, всего на свете. Однако в их первую встречу Виолетта заменила ему сестру. Маленькая беззащитная девушка, подрабатывающая в небольшом киоске, отличалась от решительной Эбигейл. Она была слабее, хрупче, но именно благодаря ей Аксель стал тем, кем считал себя с самого начала. Не бунтующим против родителей подростком, не идущим протоптанным путем человеком, не сломавшимся под напором новой сущности вампиром. И в ответ он остался рядом. — Чем же он тебя зацепил? — Он мне кое-кого напоминает. — Кого? — Виолетта смахнула неудобные туфли, с сожалением смотря на натертые мазоли. — Победителя.***
— Какого черта он здесь делает? — Алекс, не успев сесть на излюбленный кожаный диван, неприлично ткнул в Акселя пальцем. Грейс лишь безразлично махнул официантке. — Мы случайно пересеклись, не знал, что детектив устраивает здесь встречу. — Это все равно не объясняет, почему ты сидишь здесь! — ощетинился Алекс. Аксель пугал куда больше Шона. Недавно обращённые вампиры не славились самоконтролем, их голод подступал чаще и был сильнее. Без Грейса находиться рядом с ним было слишком опасно. — Детектив предложил мне выпить горячего кофе и послушать историю, что вам рассказала моя сестра. — Зачем Грейсу просить тебя о помощи? Эбигейл всё равно не сказала ничего важного. — Она бы не стала вас звать, если бы не хотела рассказать что-то. — С каких это пор детективы полагаются на штатских? — пробурчал Алекс себе под нос, оборачиваясь к Грейсу. — Открыть ему информацию? Но его и след простыл. — Куда пропал? — Так и будешь по сторонам озираться? — Аксель скрестил на груди руки, откинув голову на спинку дивана. Происходящее вокруг его действительно несильно беспокоило. — Я не собираюсь тут с тобой откровенничать! — Они на улице, твой детектив любезничает со своей помощницей, — на его губах расцвела хищная усмешка. От чего-то по спине Алекса пробежали непрошенные мурашки. — Чего ты так боишься? — Издеваешься? Да я ни капли тебе не верю! Большую часть своей жизни Алекс провел в страхе перед вампирами. Его родители с самого детства рассказывали ему страшные случаи убийств, похищений и пыток в попытке оградить сына от жестокой натуры мира. Они хотели его обезопасить, предостеречь, потому внушали, насколько могут быть опасны окружающие. В особенности вампиры. Алекс не вырос помешанным на справедливости храбрым юношей. Он остался слаб и душой, и телом, из-за этого выбрал технику, что не могла предать или обмануть. Он боялся оказаться в ловушке чужих планов, боялся стать мишенью других. Алекс всё свое время проводил в закрытом помещении. А потом он встретил Лию. Слабую девушку с ярко-розовыми волосами. Ведь родители всегда учили, что только мужчины способны защищать других. И он оказался прав — Лия была слаба. Она не очень хорошо дралась, не любила физические нагрузки, но морально был слаб сам Алекс. Лия помогла ему понять, что прожить жизнь в страхе — это отстойно. Окружающие также страшились неизвестности, надеялись прожить как можно дольше. И все они боялись жестокости вампиров. Постепенно Алекс отпускал свои страхи, даже напоровшись на узкую дорожку преступности, он старался забрать от жизни всё. Вместе с Лией. И в один из таких дней его маму убили. Он видел тело, чувствовал запах крови, пропитавший всю квартиру. Кого ему стоило обвинять? За расследование взялся Грейс Уинтер, тогда ещё незнакомый Алексу вампир. Он смотрел на произошедшее под другим углом, искал другие подсказки. И тогда Алекс понял, что у этого детектива были свои причины забрать дело его матери, и терзавший его вопрос, почему же убийство не расследовала полиция, отпал сам собой. Связь между Лией и Грейсом лишь подарила Алексу возможность раскрыть правду. Детектив не станет отчитываться перед родственниками жертв и посвящать их в подробности без необходимости. Алекс не мог надеяться на помощь со стороны Грейса, тем более являвшегося вампиром, а Лия была слишком взрослой, чтобы рассказывать ему что-то по этому поводу. Никто не мог позволить свидетелю впутаться и натворить что-либо. Алекс был готов признать, что изначально работал с детективом исключительно из собственной выгоды: Грейс мог обеспечить ему защиту, помогал отыскать убийцу его семьи и не требовал плату. Что такое поиск информации по сравнению с укусом? Когда в его жизни появилась Эшли, стало проще. Он старался больше времени проводить с ней, а не с вампиром, искал в девушке поддержку, когда бы она ни начинала возмущаться из-за его неряшливости. Грейс всё так же пугал, хотя не делал ничего особенного. Избавиться от страха перед вампирами оказалось куда сложнее. После смерти Лии детективы остались рядом. Произошедшее отразилось не только на Алексе, но его привязанность к девушке была сильнее, чем у Эшли. Грейс свои чувства скрывал, и у него это очень хорошо получалось. Не успей Алекс привязаться к нему, решил бы, что ему наплевать. Грейс смог избавить его от извечного беспокойства спустя несколько лет после знакомства. Однако не все вампиры были такими, всё же истории, что рассказывали родители, не были выдумкой. — Зачем они вышли? Специально оставили нас наедине? — Ты предлагаешь говорить здесь? — Аксель выгнул бровь, ближе подвинув большой стакан американо. — Чтобы все слышали тему вашего разговора? — Да какая разница? Грейс уже однажды помог этому кафе, всем всё равно, что он тут обсуждает, — Алекс оглянулся, не сразу заметив высокую фигуру детектива с другой стороны входа. Небольшого телосложения Эшли практически полностью скрылась за его спиной. — Они давно вместе работают? Не то вопрос, не то утверждение. Аксель нечасто спрашивал что-то прямо в лицо, не имея заранее известной информации и будучи уверенным в людской лжи. Зачем интересоваться, если уже всё известно? — Какая тебе разница? Это что-то изменит, если я добросовестно отвечу на каждый твой вопрос? Я не могу обсуждать здесь дело. — Для этого создали наушники, — Аксель улыбнулся, — и для этого вы записывали показания моей сестры. — Черт, — Алекс фыркнул, пошарив в карманах. Когда Эшли отдавала ему телефон с записью, она не сообщала, что придется поделиться ею с посторонним вампиром. Ещё и с Акселем! По всем фильмам виновны именно люди из ближнего окружения! «О чем вообще думает Грейс?» «Детектив обзавелся планом?»***
Алекс хмуро ждал возвращения Грейса. От желания выплеснуть на него всё свое недовольство он нетерпеливо ёрзал на диване, то и дело бросая умоляющий взгляд в окно. Находиться рядом с незнакомцем у него не возникало никакого желания, он всё ещё недоверчиво относился к каждому действию вампиров. Аксель не реагировал на телодвижения парня, хоть это изрядно его раздражало. Вслушиваясь в слова сестры, он закрыл глаза и замедлил дыхание; про Алекса он попытался забыть. «Я кое-что вспомнила с вашего последнего визита, сразу же позвонила». «Простите, что перебиваю, но вашего отца нет дома?» «…Да, он уехал куда-то. Не знаю точно куда, он не сказал мне». «Что вы вспомнили, Эбигейл?» «Дело в том, что я видела кое-что в тот день. Когда маму… убили». «…» На некоторое время в диктофоне воцарилась тишина. До того как Эбигейл произнесла что-то ещё, хлопнула входная дверь. «Эби, я дома! У тебя гости? Добро пожаловать, детективы, вы что-то нашли?» «Поиски продолжаются, мы пришли по просьбе вашей дочери». «Что-то случилось, Эби? Тебе что-то сделали?» «Эбигейл сказала, что кое-что вспомнила». «Бедная моя девочка, ты что-то видела?» «Не то чтобы видела…» «Расскажи детективам, не бойся. Они смогут защитить нас». «Я… я видела человека у нашего дома в тот день. Высокий, худой, одетый в какую-то нелепую одежду. На голове у него была шапка, но мне показалось, что он лыс. Не знаю, что ему нужно было, но потом из дома кое-что пропало». Девушка проговорила всё это на одном дыхании, словно выпустив весь воздух, накопившийся в лёгких. Её голос казался непривычно тихим и надломленным. «Пропало? Что пропало?» «Из комнаты мамы…» Аксель резко открыл глаза, запись закончилась. Рядом с Алексом стоял Грейс, Эшли подошла с тарелкой горячей картошки. — Можем ли мы просто не говорить ему? Он родственник жертвы! — Можешь просто не сидеть напротив него, подвинься, — Эшли поставила поднос с едой и, отряхнув темную юбку, легко опустилась на диван рядом с самым краем. — Двигайся, или ты хочешь оставить мне этот маленький клочок? — Не то чтобы. Вероятно, рассудив, что она могла сесть на другой диван, Алекс, не возмущаясь, придвинулся к окну. Эшли заняла его место, коротко кивнув Акселю то ли приветственно, то ли в качестве извинений. — Так все же мне объяснят, почему мы продолжаем делится с ним информацией? — Ты дал ему прослушать запись? — Да! Он только закончил. Грейс коснулся плеча Акселя, привлекая его внимание. Поправив воротник тёмной водолазки, сел напротив Алекса, у окна, оградив двух парней друг от друга. — Аксель сам изъявил желание помочь. — После того как ты попросил! — Никого я не просил, лишь предложил. — Это что-то меняет? Он все равно сидит здесь! На деле никакой случайной встречи не было. Аксель принципиально пришел в это кафе, Грейс специально не скрывал место сбора. О какой случайности можно говорить, когда оба знали о встрече? Судьбе здесь не было места. Аксель не предлагал своей помощи. Он прекрасно понимал, что практически всё, что он мог сказать, Грейс и так знал. Столь опытному детективу ничего не стоило догадаться об обмане, многолетнему вампиру легко прочитать человеческие эмоции, как бы их ни пытались скрыть. Акселю с ним не тягаться, и его показания для Грейса с большой вероятностью были бесполезными. Однако оставалось то, что узнать нелегко, в одиночку — невозможно. Аксель не предлагал своей помощи, он продавал её, как учила мать. Ведь, с какой стороны ни посмотри, находиться рядом с Грейсом выгодно. — Рассказывай, что такого услышал в словах сестры? — Я уже говорил, что она бы не позвала просто так, мама вкладывала в неё все свои умения, — Аксель хмыкнул. — Что было после того, как она отвела вас в ту комнату? — Эбигейл ещё раз рассказала, что произошло той ночью. — Подробности? — Она была напугана, — Эшли перетянулась через Алекса к салфеткам, быстро промакнув губы. — Все вопросы задавала я, но иногда ответы приходилось вытягивать. Она волновалась. Алекса посетила догадка. — Думаете, она видела преступника? Ей угрожали, намекнули, что она следующая? Поэтому она позвонила? — Что она сказала? — Аксель вздохнул, сжимая руки в замок. — Где это вообще? — Вот как знал, что правильно поступил, записав весь разговор на разные телефоны. Продолжение у меня, но я тебе его не дам. — Алекс! — Сначала ответь. Я, может, и не так хорошо разбираюсь в чувствах, как Эшли, но вести дела умею. Тебе ведь не нужно продолжение, ты просто хочешь в чем-то убедиться? А зная полную историю, соврать проще. — Вам что-то нужно? — к столику подошла знакомая официантка, своим приходом разбив возникшую напряжённую атмосферу. — Госпожа Эшли, желаете заказать что-нибудь ещё? — Молочный коктейль, пожалуй, — лисица определенно лучше понимала ситуацию и настроение окружающих. Что-либо добавить Алексу она не позволила. — Грейс, хочешь чего-нибудь? Тебе стоит перекусить. — Откажусь. — Для вас у нас всегда действуют скидки, господин детектив! Заказывайте, что хотите. Грейс улыбнулся и покачал головой. Есть сейчас он не хотел. Алекс всё ещё не отошёл, и своим пристальным вниманием к Акселю он лишь пытался отвлечься. Что могло подходить лучше дела? Аксель об этом не знал, для него неприязнь парня оправдывалась его высокомерием. Он не станет отвечать на вопросы такого человека, прекрасно осознавая, что для них вампиры всегда виноваты. И, хоть Алекс хотел узнать правду, своими словами он лишь загонял их обоих в тупик, где один не хотел слушать, а другой — разговаривать. — Из комнаты матери могли пропасть только украшения. Все важные вещи она хранила в сейфах, часть из которых спрятана у нее в компании. — Они наверняка дорого стоят. Аксель вздохнул и покачал головой, обратившись к полной картине произошедшего: — Он позвал её поздно вечером в парк, намереваясь убить, а потом проскользнул в дом, чтобы забрать украшения? Или он сначала обокрал её комнату, попался на глаза Эби, а уже потом отправился в парк? Моя сестра упоминала промежуток времени, когда видела того мужчину? — Не смогла вспомнить, — в перерывах между поглощением картошки произнесла Эшли. — Она ни разу не упомянула, что подозревает его. Более того, она волновалась. — Значит, все же соврала? — Эби врёт лишь в самых крайних случаях. Если она сказала вам, значит, это важно. — Но она также могла сказать это, потому что просто испугалась! Аксель рассмеялся. Его волосы сверкнули в свете темно-оранжевой гирлянды кафе, на лице проскочили тени. Что мог знать посторонний человек, не вылезающий из своего компьютера? — Вы просто не знаете её, Эби — дочь своей матери, её не интересует пустая болтовня. — Вы давно не виделись. — Она изменилась, я прекрасно знаю это. Изменилась после смерти матери. Дети часто оказывались заложниками родительских мечт. На них накладывались бесчисленные ожидания, родители желали видеть своих детей достойными и слишком часто забывали, что это не их жизнь. Не их борьба, не их успехи, не их возможность. Любовь получали не дети, а их качества, которые могли обеспечить желаемым. Не было ничего удивительного, что такие люди вырастали переполненными чужими надеждами, которые боялись не оправдать. Но человек не способен измениться в одно мгновение. На это нужно много сил и времени. Аксель отлично понимал это. — Я не верю, что это никак не связано, слишком хорошее совпадение, — между делом размышлял Алекс, не заметив, как вампиры синхронно посмотрели друг на друга. — И тебе я не верю. Кто из вас вероятней всего соврал? — Мы дети одной матери, во мне есть некоторые её задатки. Я не люблю повторять несколько раз. В его голосе проявились вспышки раздражения. Аксель ненавидел, когда его сравнивали с семьёй. С тех пор как Эбигейл забрала всё внимание матери, он ни разу не признал в себе кровь Альсины Уоргрэйв. Они были родителем и ребенком, но их отношения нельзя было назвать близкими. Альсина относилась к нему с долей пренебрежения, всё воспитание легло на плечи её мужа. Рождение второго ребенка лишь прибавило хлопот и никак не повлияло на отношение матери к сыну. Аксель рос в теплых руках отца, будучи вынужденным многое делить с сестрой. Особенно редкое материнское время, которая она иногда посвящала ей. Эбигейл была слабее, послушнее. Её было проще научить чему-то новому, потому что она не сопротивлялась тому, что ей не нравилось, в отличие от своего брата. Возможно, воспитай Акселя Альсина, или подари она ему больше своего внимания, он с большой вероятностью был бы таким же. Податливым, желающим признания родителей. Но он другой. Между ним и сестрой невозможно найти сходств, помимо формы и цвета глаз. Аксель отринул кровь своей матери так же, как она много лет назад оставила его воспитание без внимания. — Она была строгой. Меня вырастил отец, он проводил со мной больше времени, чем мать. Но, несмотря на это, я всё ещё остаюсь её сыном. Она считает меня им, хотя мы никогда не говорили по душам. В свое свободное время мама вкладывала в меня свои идеалы, я должен был следовать её жизненным установкам, хотя она не особо обращала на меня внимания помимо редких встреч. У меня не было права на ошибку. Когда же я впервые пошел против, сказав что-то о важности моего мнения или чего-то подобное, в глазах матери проскочило разочарование. Думаешь, мне было приятно наблюдать, как собственные надежды рушатся, даже не успев окрепнуть? Тогда я впервые понял, что не несу для неё ценности, если не готов следовать по пятам. А Эбигейл… она была младше, ей с самого начала посвящали больше внимания. Отец утверждал, что это из-за её слабости, ведь я мог самостоятельно защитить себя и был куда сильней. — Ты ревновал? — Мне было четырнадцать, и я всё ещё не осознавал своего положения. В этой семье мне отводилась отдельная роль, никак не связанная с другими. Мама видела в Эби себя, я ей не угодил характером. Она всегда хотела кого-то покладистого и верного, возможно, поэтому не оставила отца после прихода Джеймса. Видела, что для него не больше, чем развлечение. — И ты решил уйти. — Благодаря частому отсутствию матери я понял, что едва ли хочу продолжать весь этот цирк и изображать семью. Им всем уже давно плевать, где я окажусь. — С твоей стороны, сбежать было достаточно самонадеянно. — Только не начинай свою сказку, что я убежал от самого себя, а не от той жизни. — Ты слишком хорошо меня знаешь. — И каждый раз жалею, что это так. Аксель дёрнулся от внезапного прикосновения к затылку. Нежелательные воспоминания растворились в обрушившемся на него сумбурном потоке извинений; из памяти выскользнул единственный крючок прошлого, способный зацепить образовавшиеся в глубине души ссадины. Обернувшись, он произнес что-то в ответ, не разобрав собственных слов. Человек напротив продолжал беспорядочно говорить, постоянно склоняя голову и покусывая обветренные губы. Каждый раз встречаясь с Акселем взглядом, он дёргал руками, поднося их чуть ли не к самой шее, где на тоненькой цветной цепочке висел старинный медальон в форме двуглавого ворона с отсечёнными крыльями. Акселю казалось, что едва заметные глаза птицы устремились прямо в его сердце, пронзая и обволакивая тьмой. Лёгкая улыбка незнакомца возвращала его во времена слабости и печали, когда бороться с собственным телом получалось всё хуже, а резкие вспышки агрессии грозили навредить окружающим. Он оказался в ловушке собственных чувств. — Проигнорировать мои слова было бы меньшим из грехов, Аксель Уоргрэйв. — Твоя задача, прежде всего как человека, — контролировать себя. Ты не животное, что подвергается инстинктам, и не вампир, что поддается голоду. Аксель смотрел в темноту. Завораживающую и недосягаемую тьму его глаз. — Человеческое сердце разгадать не получится. Не трать слишком много сил на бесполезные попытки. Взгляд Грейса не отпускал. Его глаза, спокойные и пленительные, таили в себе больше, чем он показывал. Где-то в самой глубине под сильным натиском едва разливался красный оттенок, казалось, Аксель видел лишь поверхность спрятанного детективом. То, что он ему показывал. — Возможно, вам стоит побольше отдыхать, Аксель. Имя, произнесённое с нажимом, привело его в чувства. Всепоглощающее отчаяние отступило, мысли прояснились. Вместе с этим возник и шум окружающего их места. Далёкие разговоры других посетителей, позвякивание стаканов за стойкой, приглушенная мелодия заведения. Кафе ожило, мрачные чувства исчезли. Грейс улыбнулся, Акселю показалось, что с неким удовлетворением. Только сейчас, находясь в привычном состоянии, он заметил, как детектив убрал от его головы руку. Эшли и Алекса рядом не оказалось, диван напротив пустовал. — Я попросил их проверить кое-что, но, думаю, теперь появилось что-то новое. Вы так не думаете, господин Аксель Уоргрэйв? — Прекрати делать ударение на моем имени, это раздражает, — Аксель приложил ладонь ко лбу, пытаясь вспомнить, как угодил в чужую ловушку. — Какого черта только что произошло? — Кое-кто недостаточно долго прожил, чтобы научиться сопротивляться подобному, — Грейс пальцами поманил вышедшего из кухни юношу. — Твоя личность слишком многих интересует. — Бредятина какая-то. — Принесите, пожалуйста, ручку. Перьевую, если найдется. Официант поклонился. Аксель фыркнул. — Зачем тебе перьевая ручка? — Слишком любопытные первыми попадают в неприятности, после них страдают их друзья и близкие. Как думаешь, стоит ли тебе залезать дальше положенного с таким возрастом? — Мне казалось, ты отказался признавать себя старпёром. — За тебя же волнуюсь, — Грейс поблагодарил юношу, принёсшего ручку, и коротко начеркал что-то не похожее на рисунок на попавшейся под руку салфетке. Разобрать написанное не представлялось возможным. — Твой почерк ужасен. — У меня ещё будет время попрактиковаться, — он сложил салфетку четыре раза, прежде чем, придавив её стаканом из-под ванильного коктейля Эшли, отодвинуть в сторону. Ручка пошла в расход: вампир разломал её пополам. — Может, не стоит ломать чужую ручку? — У них их много. — Тебе всё тут позволено после того случая? — Аксель недоверчиво покосился на руку Грейса, чудом не окрасившуюся чернилами. Что-то подсказывало, что в ручке их находилось до крайности мало. — Мне было позволено делать это и до того случая. Как бы то ни было, твое имя стало популярнее. — Из-за того парня? — Нет, — Грейс улыбнулся, — из-за меня. Но благодарности я не услышу, верно? Аксель вдруг резко пожалел, что согласился помочь этому детективу и его разношёрстной команде. С тех пор как они пересеклись, все его планы порушились, если вообще когда-либо приводились в исполнение.