Sharp knife blade

— И вы так уверены, что это был Аксель Уоргрэйв? — А кто же ещё? Только он мог так легко пробраться в дом! Только ему это могло быть необходимо! Он жуткий… при воспоминании его глаз, у меня по спине бегут м-мурашки. Ужас. — Когда это было? — В прошлый четверг. Лизавета с трудом поднялась на ноги, направляясь на кухню. Эшли продолжала сидеть, погружённая в свои ощущения. Вот она вздёрнула носик, уловив направление хозяйки квартиры, и сдержала разочарованный вздох. Грейс всегда завидовал её выдержке. Где бы она ни была, что бы ни чувствовала, всегда сохраняла долю хладнокровия. Было лишь трое вещей, которые могли заставить её нервничать: мёртвые, свои сородичи и разговоры со свидетелями. — Так вы уволились, потому что боялись Акселя? — К-кто его не боится? — Лизавета пошатнулась, смахнув со стола металлическую салфетницу. — Многие сотрудницы покинули компанию после его зачастившихся в-визитов. Она отпила большой глоток ромашкового чая в попытке успокоиться. — Когда вы в последний раз видели Альсину Уоргрэйв? — В понедельник, я х-хотела забрать свои последние вещи. Больше мы не виделись. — Она вела себя странно? Может, её что-то волновало? — Нет, она была сама собой. — Вы знали что-то о её личной жизни? Насколько она близка со своим мужем? — Вы про её любовника? — Лизавета вернулась к дивану. — Я была её секретарём, в личную жизнь не лезла. Лишь знаю, ч-что её муж пытался вернуть всё в прошлое русло. — У Йоханнеса и Джеймса возникали стычки? — Конечно, как и у любых двух мужчин, борющихся за сердце женщины. Альсина предпочла более молодого, я вполне понимаю её. Джеймс красив, богат, да ещё и ухаживал за ней. Идеальный кандидат. Грейс покачнулся в сторону своей напарницы, слегка задев её плечо. Это действие было столь незначительным, что со стороны могло показаться лишь неуклюжим движением, в попытке усесться поудобнее. Мягкий оранжевый диванчик, в котором расположились двое детективов, еле вмещал все скинутые на него вещи, небрежно отодвинутые в сторону. Лизавета совершенно не обращала внимания на кружащий беспорядок. Её взгляд блуждал с Грейса на Эшли и, замечая полное отдаление той, вновь возвращался на вампира. — Он часто приходил в компанию? — Джеймс? Дайте подумать… довольно часто. Каждую неделю точно. — Сотрудники любили его? — Все были благодарны ему за визиты. Он единственный мог усмирить нрав Альсины, и в дни его посещений она была куда добрее. — Когда в последний раз он заходил в компанию? — В среду. Но между ними, вроде, ничего не было. Джеймс просто принёс какие-то бумаги и практически сразу же ушёл. — Вы не знаете, почему убитая не наняла нового секретаря после вашего ухода? — А я откуда могу это знать? — уже в неком раздражении ответила Лизавета. — Она мне ничего об этом не говорила. Альсина во всём любила порядок и точность, так что ей было довольно трудно найти подходящего кандидата, что согласится работать с ней. Я была исключением, терпела её ужасный характер из-за большой суммы, что она была готова платить. Но, видимо, не всех устраивает даже это. — Неужели она была совсем плохим директором компании? — Она была отличным директором компании, но только для бизнеса и её будущих акций. Все сотрудники ненавидели её, я вам это говорю, как человек, проработавший в этом месте не один год. Она была жутко эгоистичной, высокомерной, да к тому же ещё и перфекционисткой. Грейс сложил руки в замок, откинувшись на спинку дивана. Лизавета перестала казаться такой напуганной, даже её голос стал решительнее. Руки всё ещё мелко подрагивали, но она, кажется, не обращала на это внимания. Лизавета не знала, что они оба чувствовали весь её страх и отчаяние, а потому тоже не хотели задерживаться в этой квартире надолго. Это как чувствовать яркую концентрацию какого-то одного запаха, который заполнял все лёгкие, и от него просто начинало тошнить. Вампиры терпеть не могли посторонние запахи, мешающие вкусить сладкой крови, а оборотни, со своим чувствительным носом, ощущали ароматы в разы острее. И ни одни, ни вторые не любили находиться в таком месте слишком долго. — Вы знаете кого-то из её сотрудников? — Нет, у меня нет их номеров. И-извините, но я не могу дать вам полезную информацию по поводу этого. Эшли дёрнулась, на что вампир лишь положил ей на ладонь руку, крепко сжав её прохладными пальцами. — Хорошо, спасибо, что уделили нам время. Лизавета вскочила с места. Чуть не упав в коридоре, зацепившись за висящее пальто, она распахнула дверь, безмолвно прося гостей поторопиться. Эшли открыла глаза, совершенно безразлично посмотрев на хозяйку квартиры, и поспешила на выход. Грейс улыбнулся, следуя за своей напарницей. Эшли едва доставала ему до подбородка, от чего со стороны они выглядели довольно нелепо.

***

Разговаривать по поводу услышанного Эшли согласилась лишь в небольшой кафешке, где она была завсегдатым посетителем. Так уж вышло, что молочный коктейль, который Эшли однажды заставила приготовить и Грейса, тут был отменным. Недорогие завтраки, на любой вкус и цвет, частенько привлекали её, когда она не успевала плотно насытиться утром. Грейс здесь бывал редко. Ему не особо нравились людные места, где вампирское чутьё могло уловить поранившегося человека. В больших скоплениях людей всегда что-то происходило: то поцарапается кто-нибудь, то подерётся. Грейс понятия не имел, что именно услышала напарница в словах Лизаветы и почему согласилась рассказать лишь в этом месте, но склонялся к тому, что Эшли просто захотела молочного коктейля. И, пусть они договорились немного тратиться, за качественную и вкусную еду готовы были заплатить оба. — Что ты узнала? — Она очень напугана, — Эшли перевела на него взгляд поразительных розовых глаз. — Я не знаю из-за чего именно, но Лизавета упоминала, что жутко испугалась той чёрной фигуры, что вылезла из окна в доме Альсины Уоргрэйв. Сына покойной она действительно не любит. Испытывала массу эмоций, когда говорила о нём. Эшли склонила голову вбок, палочкой перемешивая молочный коктейль. — Большинство из того, что она сказала — правда. Лизавета действительно понятия не имеет, почему Альсина не взяла нового секретаря. О Джеймсе отзывалась крайне хорошо — это её настоящие чувства. Любовник её начальницы вызвал массу хороших впечатлений, просто не представляешь, как тяжело мне было рыться во всем этом. Грейс лёг грудью на стол, рукой зарываясь в чёрные волосы. Его глаза начинали слипаться; он упорно пытался поддерживать бодрый вид. — Эбигейл тоже считает своего брата способным на убийство, — констатировал он. — В этом их мнения сходятся. — Лизавета боится его, но не как убийцу. Скорее, она просто пытается убедить себя, что он и есть виновник. — Она боится его, как человека? Как там говорила… — вампир попытался вспомнить, — глаза, будто ненастоящие? Холодный взгляд и хищная улыбка? — Она не это говорила, — Эшли покачала головой. — Однако Акселя она действительно недолюбливает. Но… она соврала по поводу коллег. Я почувствовала это… Эшли вновь склонила голову, поднимая глаза к потолку. Её забавная привычка, когда она пыталась понять что-то или глубже разобраться. — Лизавета скрыла некоторую информацию по поводу своих бывших коллег, но зачем? Почему ты меня остановил? — она вопросительно уставилась на него. — Я бы так и спросила у неё, она бы никуда не делась. — Она напугана, если ты начнёшь давить на эту женщину, — Грейс сложил пальцы вместе, а потом резко разъединил их, имитируя взрыв, — она ничего нам не скажет. Лизавета и так бредит, что будет, когда ты прямо скажешь ей об этом? Эшли надулась, возвращаясь к своему коктейлю. Грейс прав, но так они не узнают информацию. — На самом деле, работники Альсины Уоргрэйв меньшая из проблем, — продолжил вампир, постукивая указательным пальцем по голове. — Конечно же, они могли совершить убийство и мотив сразу понятен — недовольство, месть. Она принижала их, заставляла переделывать всю работу, требовала абсолютного подчинения и идеальности. Но… если так подумать… — Вот ваш заказ! — к столику подошла миловидная официантка с большим чёрным подносом. — Но… — Грейс обескураженно наблюдал за тарелками в руках гостьи. Чизбургер, лазанья и картофель фри. Разве они что-то заказывали? Он поднял взгляд на напарницу, резво уплетающую жареные картофельные палочки. — Ты серьёзно? Заказала поесть? — А что? Я хочу кушать, да и разве ты не уяснил, что на сытый желудок думается лучше? Поедим и пойдем дальше. Эшли проигнорировала его удивлённый взгляд, с аппетитом запихнув в рот кусок горячей лазаньи. Вампирам не обязательно питаться человеческой пищей, поэтому Грейс и не испытывал нужды в поедании чего-нибудь, чтобы утолить голод и заполнить желудок. Ему всегда хватало пакетика донорской крови либо же нескольких зверушек, оказавшихся не в том месте. Если перевоплощаться приходилось много либо же задействовать иные вампирские способности, можно было устроить небольшую вечеринку, например, с проституткой. Поход в клуб решал множество проблем, но Грейс старался не злоупотреблять этим. Физического контакта хватало на несколько месяцев, но в конце всё заканчивалось длительной выдержкой. С кровью же было немного иначе. Вампиры старались не пить кровь своих сородичей, кроме как в редких исключениях, потому что чаще всего она была отвратительной на вкус. В разы хуже донорской. Грейс за всю прожитую жизнь не раз пробовал кровь своих же. Очень редко, когда ему удавалось не своротить нос и не откашляться в отвращении. С чем это связано — вампиры не знали. Может, из-за слишком большой концентрации похожих веществ, либо наоборот из-за их отличия — трудно сказать. Самая вкусная кровь, которая только может быть у вампиров — кровь недавно обращённых. Они ещё не до конца утратили человеческое, а потому в их телах сохранились воспоминания людей. Их вкуса, запаха.  — Ты что-то говорил, вроде, — Эшли прожевала смесь из картошки, молочного коктейля и гамбургера, вновь обращаясь к своему порядком заскучавшему коллеге. — Забей, — всё равно она уже потеряла нить разговора. Эшли пожала плечами, запихивая в рот последний кусок некогда большого бургера. Вообще, на каждое дело Грейс Уинтер старался брать свою коллегу, не желая ничего упускать. Прекрасное обоняние оборотня, в комплекте с сильными ощущениями и возможностью залезть туда, куда вход упырю закрыт, являлось отличным дополнение к нераскрытым делам. Будь Грейс один, не раз бы уже провалился из-за дурацкой человеческой гордости, отказывающей вампиру в простом разговоре.