108

иногда конохе казалось, что это он встречался с акааши кейджи, а не бокуто. последнее время каждое утро конохи начиналось с заботливого сообщения от него, которое обычно состояло из трёх лаконичных частей: пожелание доброго утра, вопрос о самочувствии и вопрос о том, собирается ли коноха в университет. конохе очень льстило подобное внимание к собственной скромной персоне, но и становилось неловко, ведь у акааши наверняка и без того полно забот-хлопот (учитывая то, что он в отношениях с бокуто, а ещё он один из лучших студентов вуза). парню было приятно, что он всё равно находил время для того, чтобы поинтересоваться делами друга и порадовать его добрым словом. по правде говоря, коноха только мечтать мог о том, чтобы рядом с ним находился столь внимательный и заботливый человек. он знал, что бокуто и акааши недавно съехались и теперь жили вместе в небольшой и очень уютной квартирке (они часто приходили друг к другу в гости, когда было настроение), поэтому конохе было вдвойне неловко, что по утрам его друзья уделяют время не друг другу, купаясь в атмосфере любви и нежности, а ему. меньше всего коноха хотел чувствовать себя балластом для счастливой пары, потому всегда старался быстро и позитивно отвечать сообщением вроде «утра! у меня всё хорошо, увидимся днём!» и отправлял побольше весёлых стикеров, лишь бы никто не понял, что он абсолютно не хотел выходить из дома. прошло уже несколько дней спустя их последней встречи с сугуру дайшо, так что дышалось чуть легче, но коноха слишком хорошо понимал: он не застрахован от того, чтобы встретиться с ним в любую минуту. кто знает, что взбредёт в голову этому придурку? дневной образ дайшо, который разительно отличался от того, что коноха усердно старался стереть из памяти, характеризовался напряжённой реакцией, пренебрежительным тоном и непредсказуемым поведением в целом. коноха видел его издалека и вблизи: расслабленный в доску со своими приятелями, дайшо становился сердитым, нервным и агрессивным, стоило ему только заметить его, коноху. понять и логично объяснить такой реакции он не мог, а потому чувствовал себя ещё более странно, проходя мимо. и хотя коноха, скорее всего, никогда бы не стал устраивать драки, несколько раз ему безумно хотелось ударить дайшо по лицу. при всех. интересно, дайшо ударил бы его в ответ? коноха мысленно представлял, как он стоит, держась за стенку рукой, и ошарашенно зажимает нос ладонью, чтобы остановить кровь. поймёт ли он, почему коноха это сделал или натравит на него своих крепких друзей из команды? хватит ли ему духа поднять руку на человека, с которым он так поступил? думая об этом, коноха всегда в итоге жмурил глаза и морщил лоб. нет, при всём желании, он бы вряд ли ударил дайшо. во-первых, коноха даже не мог представить, насколько сильно нужно вывести человека из себя, чтобы он потерял равновесие. это равносильно тому, если бы всегда спокойный и сдержанный акааши вдруг набросился с кулаками на первого встречного. во-вторых, в нём иной раз просыпалась некоторая жалость: дайшо, наверное, было бы очень больно от внезапного удара (акинори понятия не имел, откуда в нём такие сантименты). ну, а в-третьих, за драки в их универе молниеносно вызывали в деканат — местную тюрьму азкабан, переполненную дементорами — а портить отношения в деканате перед сессией мало кому хотелось. эти весомые причины, которые коноха сам для себя оправдал, вот уже некоторое время удерживали его от чего-то непоправимого. что-то непоправимое грозилось случиться в один из самых обыкновенных дней на учёбе, когда их уже привычная компания, состоящая из бокуто, акааши, куро и конохи, учившегося заново ходить по коридорам универа без страха, совместно проводила перерыв у шкафчиков. акааши подыскивал себе необходимый учебник на следующее занятие по расписанию, бокуто, сбросив спортивную сумку, задорно смеялся с какой-то глупой байки, которую травил куро, как всегда нагруженный неопознанной макулатурой. коноха же, привалившись плечом к стене, зависал в телефоне, листая ленту новостей. — так вот я у него спрашиваю: «хули вода-то горит?», а он мне такой: «так ты ж её поджёг!», — тецуро вещал про очередной химический эксперимент на паре. — смешно, скажи? акааши, слышишь? — слышу, как менделеев в гробу перевернулся… — тихо выдохнул парень, закрыв шкафчик. бокуто и куро, очевидно, понимающие друг друга с полуслова, с готовностью заполнили длинный коридор своим раскатистым смехом. вскоре к весёлому смеху, отдающим нотками истерики, которую трудно остановить, прибавился приближающийся стук женских каблуков. с каждой секундой этот звук становился всё ближе и громче, и коноха, до этого момента и так не питавший особого интереса к беседе, пуще прежнего уткнулся в экран телефона. длинная чёлка упала на глаза, закрыв лицо. чёрт возьми, если это преподавательница по микробиологии, последние пары которой он благополучно прогулял, страдая из-за дайшо — ему крышка. пожалуйста, пусть не заметит. пусть не заметит. пусть пройдет мимо и- — ребята, могу я украсть у вас одну минутку? коноха чувствует женские духи и смотрит вниз. знакомые туфли. где-то он их уже видел. — ого, мика ямака, какая честь! — улыбнулся куро, приподнимая брови. — чем можем служить? твой бойфренд, наконец, окочурился и ты разносишь благую весь? у конохи похолодели кончики пальцев, держащие телефон. воздух, который он пытался бесшумно вдохнуть через нос, показался ему ледяным и колючим: он царапал слизистые, опускался в лёгкие и неприятно покалывал в груди, где резво колотилось сердце. что он сказал? мика? та самая мика ямака? конечно. аромат женских духов, туфли на каблуке, стучащие по полу кондитерской в тот самый день. это же… — ты как всегда так мил, куро, — ответила девушка, кажется, привыкшая к подобным изречениям. — рад стараться! мика откинула волосы, слегка задев кончиками плечо конохи. от лёгкого прикосновения, которое она — он был уверен — наверняка не ощутила, коноху замутило. фантазия подкинула ему не самый приятный исход событий: она настойчиво рисовала картину, в которой мика пришла высказать конохе всё в лицо, высмеять его перед друзьями, сказать что-нибудь злобное и возмущённо пообещать, что напишет в своём журнале статью о том, какой коноха акинори невозможный гей и просто ужасный человек, бросающийся с поцелуями на чужих парней. дайшо ведь наверняка именно так всё обрисовал, чтобы выгородить себя. — о, привет, — тонкая рука коснулась его запястья, от чего коноха дёрнулся и чуть не выронил телефон. — ты ведь коноха акинори, верно? слушай, мне как раз нужен кто-то с твоего факультета. акааши посмотрел на акинори с некоторым волнением, а тот, преодолев себя, взглянул на мику. она совсем не выглядела рассерженно. не то чтобы коноха являлся специалистом, но её взгляд больших карих глаз не имел ничего общего со взглядом девушки, чей парень на вечеринке целовался с другим человеком, тем самым разбив ей сердце. мика, отстранив руку, смотрела с мягким любопытством и приветливо улыбалась. — д-да, привет, — хрипло выдал коноха и прочистил горло. мика, уверено стоя на своих каблуках (как они вообще не них ходят?), заправила прядь каштановых волос за ухо и взмахнула в воздухе папкой с какими-то документами. коноха не мог понять, включает ли она сейчас свою журналистскую хватку или же что-то такое, что обычно называют «женское обаяние». коноха в этом не разбирался. — мне, ребята, нужны добровольцы на участие в одной занимательной штуке… — о нет, — по тону тецуро можно было понять, что он поднял бы ладони перед собой, не будь руки заняты. — я сразу пас. — да ты ведь ещё не дослушал! — вы, журналюги, потом не отцепитесь: знаем, плавали! извини, мика, но не поддавайтесь на эти уловки, ребята! — университет обещает вознаграждение за участие в проекте… настроение парня резко переменилось. — сколько? — деловито спросил он. — ах вот ты какой, куро тецуро? — выдохнула девушка. — ты сказала, что украдёшь всего минутку, но наворовала уже больше. говори, что хотела, или уходи учиться на госслужащую. мы тут, может, секретничали стояли, коррупционерка в юбке! мика скривила свои розовые губы, нечитаемым взглядом посмотрев на прямолинейного собеседника. развернувшись к конохе, она продолжила, говоря теперь исключительно с ним. — в следующем номере студенческого журнала мы хотим написать статью о кооперации студентов разных факультетов. для этого мы придумали небольшой проект, в котором будут участвовать ребята с разных направлений. нужно будет просто прийти в один день на съёмки, выполнить какую-то совместную работу с незнакомым человеком с другого направления и ответить на пару вопросов. нашу идею одобрили как потенциально полезный социальный проект, так что участники получат гарантированную приличную надбавку к стипендии. — мика, увлечённо рассказывающая о планах, подкупающе приподняла свои тонкие брови. — у нас практически не было интервью с ребятами с твоего факультета, потому я очень заинтересована в том, чтобы пригласить тебя к участию. как ты на это смотришь, коноха? коноха, пытаясь переварить полученную информацию, неловко коснулся своей покрасневшей шеи. — эм, ну… — нерешительно протянул он. — я никогда не участвовал в чём-то подобном и не знаю, как давать интервью и всё такое. — это не беда, — заверила девушка. — вам нужно лишь просто поучаствовать, а уж мы сделаем из этого конфетку! — хей, ладно, я тоже хочу поучаствовать! — вклинился в разговор куро. — мы с бро дадим интервью. — нет, ты ведь уже отказался, — сказал мика. — что вы, ребята, думаете? акааши и бокуто переглянулись. — интересная идея, мика-сан, но мы не можем дать точный ответ прямо сейчас, — вежливо ответил акааши. поняв, что от неё откосили, мика потеряла к этой парочке всякий интерес. — а сколько денег закинут? — не унимался куро, обходя ямаку. — я могу поучаствовать. — ну так что, коноха, согласен? — мика, слишком явно игнорируя приставучего брюнета, выжидающе смотрела на акинори. — если нужно… ладно, я могу поучаствовать, — нерешительно ответил коноха, ища одобрения в глазах друзей. мике этого было вполне достаточно, чтобы победоносно улыбнуться. — отлично! тогда я внесу тебя в список и подберу тебе кого-нибудь в пару! спасибо, коноха, я свяжусь с тобой позже. мика открыла свою папку, быстро достала оттуда какой-то бланк и шариковой ручкой вписала имя конохи. следя за её действиями, парень сглотнул подступивший ком в горле. почему не сказал «нет»? теперь у него было предчувствие, будто он только что подписал сделку с дьяволом. — ну вот, — накуксился куро, выпятив нижнюю губу. — а как же я? — а ты идёшь со мной, — заявила ямака и ухватилась цепкими пальцами за его рукав. — кружку журналистики очень нужно твоё лицо. сделаем пару снимков в студии. — моё прекрасное лицо? ни за какие деньги его не продам. — тебе никто и не заплатит, — закатила глаза ямака. — поторопимся, это нужно сделать прямо сейчас. куро застопорился, упрямо помотав лохматой головой. — мне надо к началу пары отнести кое-что в аудиторию, я не успею. бокуто, сверив что-то на своих наручных электронных часах, засуетился, запнувшись о свою же спортивную сумку, брошенную на полу. — вот чёрт, совсем забыл о времени, у меня тренировка в другом корпусе. всем пока! бро, удачи! — блин, акааши, занесёшь папку в аудиторию F13? — прошу прощения, куро-сан, но это достаточно далеко, а у меня сейчас начинается зарубежная литература. бокуто и акааши испарились с места встречи так быстро, словно их здесь никогда и не было. куро страдальчески посмотрел на коноху, кажется, прозевавшего момент, когда нужно было придумать отмазку и смотаться. — давай сюда, я занесу, — вздохнул он. куро, одобрительно засияв всем своим лицом, изловчился и вытащил для конохи необходимую папку зелёного цвета. вскоре акинори остался один посреди пустынного коридора, где ещё пять минут назад его друзья весело шутили, а он лениво залипал в телефоне, даже не подозревая при подобных обстоятельствах встретить того, с кем, казалось бы, он никогда не должен встречаться. аудитория F13 оказалась тайной комнатой их «скромного» университета магии и волшебства, раскинувшегося на несколько этажей. коноха долго поднимался по лестнице, так что у него снова появилось время мысленно попричитать на свою нелёгкую жизнь. переставлять ноги на ступенях было откровенно лень и коноха готов был проклясть себя за то, что пренебрёг лифтом — ещё одним из лучших изобретением человечества, особенно для студента огромного университета. спустя некоторое время плутаний по незнакомому коридору (коноха никогда не был здесь ранее), необходимая аудитория нашлась. судя по звукам, там давно шла пара. коноха в нерешительности застыл у двери, прислушиваясь и сжимая холодную гладкую папку в руках. точно ли он должен войти сейчас? не взбесится ли препод на то, что кто-то прервал лекцию своим визитом? как только коноха потянулся к ручке двери, та решила резво открыться наружу, едва не ударив его по лбу. из кабинета выскочил какой-то щуплый паренёк в очках, кажется, сам пугаясь того, что кого-то чуть не пришиб. — что там происходит? молодой человек, вы что-то хотели? коноха стоял на входе, не зная, почему его ноги не хотели двигаться. голос незнакомого ему преподавателя был басистым и серьёзным, но не злым. — да, я… эм… извините, — выдохнул акинори и шагнул вперёд, подходя к преподавательскому столу. — меня попросили отдать. он уважительно протянул папку мужчине, держа её двумя руками. листы бумаги зашуршали в притихшей аудитории. преподаватель, нахмурив свои густые брови, вчитался в название работы. — «метод вывода гомункула с научной точки зрения»… — он откашлялся, снял очки и перевёл взгляд на студентов. — и чей это проект? до этого молчавшая группа разразилась неудержимым хохотом. взрослые студенты, хватаясь за животы и прикрывая рты руками, стали напоминать группу детского сада. коноха, даже не думавший до этого открыть папку, чтобы заглянуть в неё, старательно подавил в себе желание рассмеяться. — походу, мой, — сквозь всеобщий смех твёрдо прозвучал голос человека, не оценившего подобной шутки. коноху словно стукнули увесистым молотком по голове. — тогда это ваше, дайшо, заберите, — снисходительно сказал преподаватель и шлёпнул папкой по столу. скрипнул чей-то стул. коноха, плотно сжавший челюсти, мог поклясться, что звук был очень похож на скрип его зубов, неприятно царапнувших друг друга. он буквально прирос ногами к полу, удивлённо вглядываясь в студентов. только сейчас он понял, что это поток куро. только сейчас он заметил его. дайшо, сдвинув брови к переносице, подошёл к столу и схватил папку с проектом, пожалуй, слишком резко. он тут же открыл её и пробежался глазами по напечатанному тексту, упрямо сжимая губы. одногруппники ещё посмеивались за его спиной. грёбаный придурок куро, решил поглумиться? — что-то ещё, молодой человек? коноха, смотревший на раздражённое лицо дайшо, злобно сжимающего в руке свой же собственный проект, не сразу понял, что обращение адресовано ему. — а, да. то есть… нет. — тогда позволите мне продолжить лекцию? — да, конечно, извините, — прохрипел коноха, мысленно давая себе оплеуху за срывающийся голос. он спешно покинул кабинет, плотно прикрывая за собой дверь. как только куча глазеющих на них с дайшо студентов осталась позади, коноха выдохнул и коснулся руками своих щёк. это невозможно. просто невозможно. слишком много вещей, людей и мест, связанных с дайшо. слишком много самого дайшо, который теперь встречается ему на каждом шагу. что за глупая шутка? чувствуя, как сердце нервно ускоряет свой ритм, коноха коснулся своей груди, пытаясь к нему прислушаться. какая-то слишком неординарная реакция организма на человека, которого, казалось бы, он должен невзлюбить. решив, что оставаться здесь больше не стоит, коноха направился к вывеске уборной, не заметив, как позади него скрипнула дверь. в незнакомом туалете было просторно и чисто, словно им никогда не пользовались. первое, что сделал коноха, когда вошёл — пнул от досады металлическую урну. та ударилась об стену и закачалась на месте, грозясь с грохотом упасть, так что коноха придержал её ногой, стыдливо поправляя положение. приоткрыв окно, он подставился потоку лёгкого ветра и позволил себе сделать несколько глубоких вдохов. отражение в зеркале встретило его молчаливым неодобрением. «что с тобой такое, коноха акинори?» — словно хотело сказать оно. — «что же с тобой происходит? не будь разочарованием, не вляпывайся в неудачи. не смей вредить себе, не смей вредить нам». вздохнув, коноха опустил голову и сунул руки под прохладную воду. мурашки пробежали по телу, но не от холода. кто-то вошёл сюда вслед за ним. — какого хера?! извечный недовольный тон с выраженными нотками претензии. конечно, кто же ещё. дайшо, наверное, уже успел соскучиться. — что такое? — нехотя отзывается коноха, срывая бумажное полотенце. — я спрашиваю, какого хера происходит? — кажется, это я у тебя должен спросить, — вытирает руки. лицо дайшо было покрасневшее не то от злобы, не то от смущения после недавнего конфуза. коноха старался не смотреть ему в глаза. — ты теперь специально таскаешься за мной и везде маячишь перед глазами? я же говорил тебе не отсвечивать! — я бы никогда не стал нарочно нарываться на твою рожу! это ты ко мне пристал! — я? — возмущённо вдохнул дайшо. — нахера ты запёрся ко мне на пару, придурок? да ещё и с этой тупой папкой! — меня всего лишь попросили отнести, — коноха обиженно заломил брови и сжал кулаки. — я даже не знал, чьё это и что там написано. — да как ты вообще мог согласиться на- дайшо прерывается на полуслове, прислушиваясь к звукам в коридоре. негромкие разговоры, которые невозможно разобрать, уверенные большие мужские шаги. коноха почти успевает разглядеть паническое «блять, вот пиздец» на изменившемся лице сугуру, как он вдруг хватает его за рубашку и крайне неаккуратно толкает в сторону открытой кабинки туалета. — что ты дела- — чш, тихо! здорово, думает коноха, оказавшийся прижатый спиной к стенке кабинки, только этого не хватало. всё в лучших традициях фильма: скомканное бумажное полотенце осталось одиноко валяться где-то на полу, а они вдвоём с дайшо закрыты в тесной университетской туалетной кабинке. он грубо шипит «не дёргайся» и зажимает конохе рот своей ладонью, чтобы их случайно не спалили вместе какие-то парни. просто потрясающе. по голосам невозможно определить, кто это — коноха в любом случае вряд ли здесь кого-то мог знать, зато дайшо прислушивался усердно. акинори показалось, что он даже задержал дыхание: грудь его не двигалась, лицо и тело были максимально напряжены. сам же коноха тяжело дышал, ему было неловко находиться в такой близости с дайшо, с которым они ругались пару секунд назад, к тому же ощущать его ладонь, зажимающую ему рот. коноха бы и так не стал разговаривать: стоило ему только попросить, а не насильно запихивать его в кабинку. вряд ли, конечно, кто-то нарочно занимается этим, но к ним окажется куда больше вопросов, если студенты вдруг наклонятся и обнаружат две пары ног в одной кабинке мужского туалета, чем если бы они просто стояли в метре друг от друга и даже не общались. несколько парней смеялись, обсуждали девушек и какую-то видеоигру, шумели водой и скользящей по гладкому полу обувью, а дайшо с конохой прятались в соседней кабинке, как какие-то непутёвые преступники, едва ли дыша. уже через несколько минут дверь захлопнулась, туалет вновь опустел и стало очень тихо, но конохе показалось, что прошла целая вечность этого испытания. дайшо почему-то не спешил убирать руку с его лица. о чём-то задумавшись, он долго смотрел вниз, и коноха видел красные трещинки на его сухих губах. наверное, он часто нервно дерёт и кусает их зубами. коноха знал, потому что сам этим когда-то грешил. это больно и неприятно, но почему-то ты всё равно продолжаешь это делать, обманывая себя тем, что это может помочь успокоиться. ранки кровоточат, но ты настойчиво хочешь попробовать зайти дальше… их взгляды пересеклись. последний раз они так близко находились друг к другу, когда оба выпивали на вечеринке. когда остались вдвоём на кухне. коноха тогда от всех ушёл, а дайшо пошёл за ним. сегодня он сделал так же, чтобы… что? что ты хочешь, сугуру дайшо? поцеловал бы ты снова? может быть, ударишь? чего ты действительно желаешь? ты ужасно себя ведёшь, твои поступки странные и подлые, твоё поведение и манера преподносить себя — всё это раздражает меня и нервирует. слова, которые ты мне говоришь, гадкие и обидные. я не пойму: пытаешься ли ты защититься или просто унизить меня? но несмотря на это… я не лучше, ведь если бы ты снова меня поцеловал — я бы позволил. у тебя хитрые раскосые глаза, тонкие брови и губы, которые ты забываешь смазывать бальзамом, хотя следишь за безукоризненным внешним видом. я уверял себя, что в тебе нет ничего святого, что ты просто самовлюблённый придурок, но прямо сейчас ты кажешься мне очень красивым. у тебя практически всегда холодные руки. они могли бы спуститься ниже, скользнуть под футболку, сжать там, где никто не трогал и не смел смотреть. мы бы никогда не стали встречаться, у нас бы не вышло красивой истории, ты совсем не такой, но если бы только… если бы ты… дайшо отдёрнул руку от чужих губ, освобождая коноху из тисков. из-за неудобного положения тело немного затекло. акинори удручённо посмотрел себе под ноги: кроссовки дайшо протиснулись между его кедами. — слушай, — выдохнул дайшо, собравшись с мыслями. — я думал, мы друг друга поняли тогда. мне не нужно, чтобы об этом случае кто-нибудь пронюхал: это плохо кончится для нас обоих. — говори за себя, — ответил коноха, прикусывая щёку изнутри. в груди снова накатывала обида. дайшо хотелось от себя отпихнуть, тоже сделать ему больно, хотя он и так уже не прижимался к нему. — когда ты крутишься рядом со мной, это выглядит подозрительно. коноха возмущено поднял глаза. — какого чёрта? я не кручусь рядом с тобой, уймись уже, у тебя слишком завышено чсв! — просто веди себя как нормальный пацан, — дайшо лизнул губы и прищурился. — не доставляй мне больше проблем. — я?! — коноха поднял голос. — а ничего, что это ты, не спросив разрешения, засосал меня как- он замолчал из-за резко приземлившегося неподалёку кулака дайшо, ударившего по дверце кабинки так, что затряслась щеколда замка. больной, только и может, что стучать. — что ты за херню несёшь? — яростно прошипел дайшо, вновь приблизившись к его лицу. — у тебя рот никак не закроется? — ты от страха теперь будешь отрицать то, что было? — почти шёпотом спросил коноха, заглянув ему прямо в глаза, надеясь увидеть хоть какой-то проблеск здравого смысла. — короче, — не ответив на вопрос, дайшо больно ткнул его указательным пальцем в грудь перед уходом. — я всё сказал. надеюсь, ты понял. он важно вышел из кабинки туалета, где ещё несколькими минутами ранее зажимал конохе рот, прижимая его к стене. дверь ещё раз хлопнула. теперь там не было никого, кроме конохи. — мир не вертится вокруг тебя, идиот. упав на опущенную крышку унитаза, коноха уронил лицо в ладони и помотал головой. нет, ничего он не понял. для чего опять был весь этот цирк? единственное, что он, пожалуй, вынес для себя это то, что дайшо — невыносимой степени придурок и пусть он когда-нибудь запнётся на лестнице так же, как коноха споткнулся об него на пути к своему спокойному светлому будущему.