108

«когда человек влюблён, он сосредоточен на одном объекте. испытывая влюблённость, человек стремится только к тому, чтобы подольше находиться рядом с объектом воздыхания». это было неправдой. по крайней мере, коноха с уверенностью мог сказать, что не стремился провести с дайшо как можно больше своего свободного времени. как раз напротив — от дайшо его воротило, тошнило, а при мысли о нём лицо готово было сморщиться так, словно коноха зажевал разом целый лимон. дайшо сугуру был как варёные бобы, от которых конохе всегда становилось плохо, или как чья-то прилипшая к подошве новой обуви слюнявая жвачка, портившая не только внешний вид, но и настроение. в общем, редкостная мерзость. так что за одно коноха мог не волноваться: он совершенно точно не влюблён, а уж тем более не влюблён в дайшо. кто вообще в здравом уме мог бы на такого повестись? эгоистичный, самовлюблённый, напыщенный, грубый, не замечающий своего хамства и не волнующийся ни о чём, кроме своей репутации — таким представал дайшо теперь в его глазах. коноху ничего не могло связывать с этим человеком. в этом он пытался убедить себя уже достаточно продолжительное время. разумно было бы давно забить на всё произошедшее, забыть, выкинуть из памяти и удариться в учёбу перед изнурительной и нервной сессией. однако навязчивые мысли о дайшо никак не оставляли его. память об их поцелуе, вскружившим конохе голову точно в дешёвом романе, фантомными ощущениями укладывалась на его собственных губах, проникая глубже. он никогда не целовался. никто и никогда не целовал коноху так. ни к кому прежде ему не доводилось испытывать столь противоречивые и порой смущающие чувства: никогда ещё коноха так сильно не желал повторить нечто интимное с человеком, который откровенно бесил своим поведением. так что убогий дайшо ещё и гнусный вор впридачу, нагло укравший у конохи… что он украл? первый поцелуй? первый настолько серьёзный поцелуй? спокойный сон и безмятежные дни в университете? пугающее желание физической близости с кем-то максимально высокого уровня? зубы упрямо сжимали уголок подушки, прикусывая ткань свежей наволочки, матовой прохладой отражающейся на языке. голос не должен был прорезаться наружу. стыдно. стыдно стонать, получая удовольствие от своего взыгравшего воображения, в котором ты занимаешься этим с ним. нельзя думать о дайшо в таком плане. нельзя так правдиво представлять, что собственные руки конохи, исследующие и удовлетворяющие своё тело — его руки. они крепкие, жилистые, с длинными узловатыми пальцами, слегка холодные, нежные на тыльной стороне и грубоватые в подушечках. они свободно гуляют по чужому разгоряченному телу, властно мнут, нежно гладят, осторожно пощипывают и выводят неизвестные узоры, одними лишь прикосновениями доводя до экстаза. выпуская край подушки из зажатых зубов — собственная гордыня и отрицание очевидного ещё давали о себе знать — парень прикусил губу, горячо выдохнув. ресницы опущенных век дрожали, словно цветы, держащиеся на тонких стеблях. рука проходилась по коже, оставляя табун мурашек, а в фантазии, точно кистью с акриловой краской, вырисовывались картины, на которых чужие руки хозяйничали с его податливым телом. так не должно быть, кричит сознание, оно не должно так отзываться на прикосновения, ты не можешь принадлежать кому-то, кроме себя. откуда в твоих мыслях столь откровенные фантазии? иллюзорные рисунки, в которых дайшо, пригвоздив коноху к постели, заполняет собой не только его мысли, но и всё пространство так, что не хватает дыхания. не хватает от того, как хитро сияют его полные желания глаза, пока сам он проходится пальцами снизу вверх, останавливается на шее, задумчиво очерчивая её плавный изгиб, поднимается к линии челюсти, даря щекочущие ощущения, а затем без стеснения проводит по влажным губам и слегка надавливает большим пальцем, заставляя коноху вновь поддаться. этого бы никогда не случилось в реальности. едва ли коноха бы позволил себе отключить мозг настолько, чтобы играть в такие пошлые игры по правилам дайшо: обильно смачивать слюной его пальцы, послушно проходясь по ним языком, согревая приятным и влажным теплом своего же рта, чтобы после кричать от наваждения и вырываться, как птица из ловушки, при этом желая ещё большего. нет. коноха бы скорее дал дайшо в нос с локтя, чтобы ошарашить его настолько, что все бы увидели, как с его лица стирается уверенная ухмылка хозяина положения. у дайшо запоминающееся, притягательное лицо. коноха бы отрезал себе язык, если бы назвал его самыми красивым парнем из всех, что он встречал, но… во всём образе дайшо было что-то такое, от чего впоследствии у акинори — взрослого парня, а не какого-то там мальчишки, совсем нет — подрагивали колени. если бы он тронул своими руками под ними, там, где кожа особо чувствительная… если бы он шепнул на ухо что-то своим пониженным тембром голоса, если бы он поцеловал его хоть на долю так же потрясающе-развязно, как тогда, если бы он нажал на все секретные точки в теле конохи разом… с поджатыми пальцами ног и громким всхлипом излившись на простыни, коноха активно задышал ртом, не веря в происходящее. «это состояние эйфории и наваждения, эмоциональный всплеск и буря гормонов». лёжа на спине и ощущая неприятную тягу в пояснице, конохе пришлось потратить некоторое время, чтобы осознать, что он, занимаясь ничем иным, как дрочкой, чувствовал себя так, будто он натрахался на неделю вперёд. и ему хотелось ещё. и он, чёрт возьми, сделал это с образом дайшо, так основательно засевшим в его сознании. перекатившись на другую сторону кровати, коноха обнял прохладную подушку, пряча в ней покрасневшее лицо. от бессилия и кучи других странных ощущений хотелось либо расплакаться, либо с кем-нибудь подраться и тоже расплакаться. «окей, никто не может быть по-настоящему влюблён в говнилу дайшо, но это же не отменяет того факта, что кто-то может думать о нём, пока дрочит?» — мысленно предположил акинори и несколько раз глухо ударился лбом в подушку. — «и это, блять, ты. поздравляю, клоун!» обречённо вздохнув, парень притянул к себе одеяло и ткнулся в него носом. и хотя в квартире было тепло и сухо, коноха почему-то подрагивал.

***

восьмой день нового месяца встретил его известием о мероприятии, о котором он уже успел благополучно позабыть. представители из кружка журналистики — на этот раз какие-то парень и девушка — выловили коноху утром в университете, напомнив про его обещание поучаствовать. парень, как выяснилось, был местным видеографом (видимо, единственным человеком, обладающим профессиональной камерой), а девушка, представившаяся главным редактором, подробно расписала (на словах) конохе список того, что от него требовалось подготовить, основательно загрузив акинори и без того с перебоями работающий мозг. о том, что он слабохарактерно согласился принять участие в этом цирке, коноха, конечно же, уже успел пожалеть. чёртова ямака, говорила ведь, что ничего особо делать не придётся. куро был прав, они все обманщики. — ну я спросил мошенники они или нет, — посмеялся тецуро. — они сказали нет! коноха закатил глаза. что ж, если не можешь убежать от проблем, то хотя бы прими их с честью, думал он, разглядывая своё отражение в зеркале. коноха честно не мог представить, что ждёт его на этой глупой съёмке. посмотрев на своё не выспавшееся лицо, он критично поправил волосы, раскидывая отросшую челку, чтобы она не казалась слишком уж примятой. если всё пройдёт хорошо, его увидит много студентов (хотя в глубине души он всё ещё искренне надеялся, что за онлайн-журналом никто не следит). интересно, каким он получится? в жизни коноха мало фотографировался: селфи всё время получались какими-то корявыми, а на фотках бокуто все всегда выходили смазанными до невозможности, что черт лица и не разглядеть (зато счастливыми и живыми, как утверждал он сам). взглянув на время, коноха, накинув на себя невидимый плащ полнейшего спокойствия, отправился на поиски необходимого кабинета. университет к концу дня заметно опустел. по длинным коридорам гуляли сквозняки, скромно заглядывающие через открытые окна, и коноха, пытающийся сориентироваться в стенах, в которых учился уже несколько лет. в одном из кабинетов на третьем этаже была настежь открыта дверь и по звукам, доносившемся оттуда, акинори сообразил, что он на месте. неловко заглянув внутрь, точно университетский сквозняк, коноха увидел обыкновенный учебный класс, в котором зачем-то стоял большой хромакейный фон и установки со светом, напоминающие лайт-боксы фотостудий. бюджетный студенческий вариант был не таким уж впечатляющим на первый взгляд, однако у конохи, не имевшего опыта в подобном, взыграло лёгкое волнение вперемешку с недоверием и интересом. — о, ты уже здесь! проходи, не стесняйся! — послышался приветливый женский тон. ребята из кружка, ну конечно. она перебирала какие-то бумажки в дальнем углу, а он высматривал что-то в камере. имён их коноха даже не помнил. — мика должна с минуты на минуту подойти с твоим напарником на сегодня, — оповестила его девушка. — у тебя как настроение? — эм, всё отлично, — негромко ответил коноха, опираясь на край стола. — это очень хорошо! по правде говоря, ничего хорошего не было. за несколько секунд коноха почувствовал себя мухой, по собственной глупости угодившей в паутину. спасителем быть некому — оставалось только ждать страшного и хищного паука, который спустится отобедать. через несколько минут в коридоре послышались чужие уверенные шаги. стук небольшого каблука эхом отбивался в ушах. — всем привет, мы почти не опоздали! она вошла в кабинет своей лёгкой, но быстрой походкой так, словно осенний лист залетел в комнату через приоткрытое окно, и её высокий голос неприятно заполнил собой всё вокруг. если бы коноха поднял глаза чуть раньше, он столкнулся бы со столь же ошарашенным взглядом, полным негодования и лёгкой паники, каким сейчас смотрел на вошедшего следом человека. это был сугуру дайшо. паук. его короткое тёмно-серое пальто, казалось, было уже пропитано насквозь парфюмом, которым он пользовался. короткий и чёрный шарф свисал с оголённой шеи. по виду можно было сказать, что парню хотелось выйти обратно. — ты что здесь забыл? — ядовито-насмешливо процедил дайшо вместо приветствия. — такой же вопрос к тебе, — не остался в долгу коноха. если подумать, можно было догадаться о его присутствии здесь. он же её парень. мика — его девушка. разве они не должны всюду таскаться вместе и всё такое? вот и она притащила его с собой. какая глупость. — мика, какого хрена? — тон дайшо выражал недовольство. — ты только пришёл, а тебе уже что-то не нравится, боже. девушка стянула с себя лёгкую персиковую куртку и оставила её на вешалке. коноха только сейчас её заметил. он свои вещи бросил в гардеробе. — что за подстава, ты не предупреждала о таком. спасибо, дайшо, что озвучил и его мысли тоже. — каком «таком»? — мика непонимающе хлопнула ресницами. — какая тебе разница, с кем снимать интервью? коноха отличный парень, будь повежливее! правда, коноха? — а что случилось с ямамото? — поинтересовалась девушка-редактор. — он заболел сегодня утром, — мика махнула рукой. — пришлось экстренно найти замену на съёмку. теперь всё становилось понятно. значит, дайшо выдернули и упросили прийти сюда, чтобы помочь заменить слившегося респондента. не знаю, что ты за парень, ямамото, но отличный план, и как я сам не догадался? — ты говорила, что это быстро, — рыкнул дайшо, обречённо касаясь пальцами переносицы. — давай в темпе. — это не так долго, — уклончиво согласилась мика. — но давайте вы не будете ставить здесь свои условия, вы в гостях, уважаемый респондент. мика стянула с дайшо шарф, а коноха как-то слишком ревниво посмотрел на это. что ж, когда порог этой аудитории переступила нога дайшо, всё стало как нельзя плохо. отвернувшись от них, коноха решил, что это искупление его грехов, поэтому сегодняшний вечер необходимо просто пережить… как и остальные вечера, в которые он сгорал от злости или стыда, пока думал о дайшо и его поступках. чёртов куро тецуро! нужно поменьше с ним тусоваться, он притягивает к конохе сплошные сложности и неприятности. самая главная из них сейчас стоит в нескольких шагах от него, от чего в воздухе висит напряжённая атмосфера недосказанности и напускной неприязни. — пятиминутная готовность. и вот коноха уже стоит наряженный, как на детский утренник: на нём белый медицинский халат — как банально! — а ещё маленький петличный микрофон в нагрудном кармашке. поскольку он учился на фармации, а дайшо был выходец с химбио — было несложно предугадать, чем же они сегодня будут веселить народ. — итак, для начала мы бы хотели немного познакомиться с вами. расскажите о себе? сугуру нервно дёрнул ногой на стуле. — я дайшо. и хер знает, что я здесь забыл вообще- — дайшо, ну пожалуйста, посерьёзнее! коноха с трудом удержался, чтобы не подавиться собственным смехом у всех на виду. дайшо закатил глаза. оператор работал с камерой, девушка-редактор записывала что-то и иногда делала фото, мика — как бы это комично не выглядело — вела интервью. — я дайшо сугуру, мне двадцать один год, родился и вырос в токио, знак зодиака… — дайшо, не так. — ты попросила рассказать о себе, откуда я знаю, что нужно говорить? в целом у конохи были примерно те же проблемы. но дайшо всё равно вёл себя так, словно он мальчишка, мочащий коры перед девчонкой, которая ему нравится. мика виновато посмотрела на оператора. получив успокаивающий жест, означающий «всё ок, смонтируем в лучшем виде», она продолжила начавшуюся пытку. спустя несколько минут коноха привык к сложившейся обстановке, стараясь не смотреть на лампу, подсветка которой отвлекала глаза. поняв, что нужно внутренне расслабиться, чтобы не выглядеть потом уродливо на фото и видео-кадрах, коноха старался увлечься процессом. вопросы были самые разные, включая самые предсказуемые вроде «почему вы выбрали именно этот университет?» и «чем актуально ваше направление?». дайшо, изначально принявший воинственную позицию, сдался уже к третьему вопросу. — коноха, если бы ты мог задать любой вопрос дайшо прямо сейчас, то что бы ты спросил? «какого это — целоваться с парнем, а теперь сидеть с ним на интервью перед своей девушкой, как ни в чём не бывало?» — подумал коноха, но вместо этого сказал: — дайшо, какой был твой любимый предмет в школе? — химия. он ответил с такой готовностью, словно ждал этого вопроса всю жизнь, от чего бровь конохи подскочила вверх. — чё? — дайшо сложил руки на груди и с гордостью произнёс: — я взорвал три туалета. не сдержав смех, коноха поражённо признал, что сугуру дайшо, если забыть на минуту обо всех его проёбах и огромном кармическом долге, был забавным. обыкновенным молодым парнем, который, как оказалось, умел шутить. если бы не периодические подколы и придирки со стороны дайшо к каждому его слову, коноха даже смог бы представить, будто ничего плохого между ними и не было. когда очередь дошла до дайшо, он (видимо, не придумав ничего лучше) спросил у конохи то же самое, безразлично скосив глаза в его сторону. — мне нравилась история, — немного подумав, ответил коноха, стараясь не смотреть в камеру. — поэтому сейчас история лекарственного дела для меня тоже крутой предмет. помогает узнать, с чего начиналась и как развивалась фармакология. — коноха, скажи, а в чём разница между фармакологией и фармацевтикой? — фармакология — это наука, изучающая действие лекарственных препаратов на организм, а фармацевтика занимается процессом получения и изготовления этих лекарственных препаратов. ребята из кружка журналистики, кажется, остались предельно довольны таким ответом. дайшо никак не отреагировал. двинув свой стул, он случайно задел коноху коленкой под столом. — как вы думаете, чем полезна ваша будущая профессия? коноха задумчиво поджал губы. куро когда-то давно шутил, что его будущая профессия заключается в том, чтобы рекламировать средства контрацепции и продавать «по ошибке» слабительное неприятным людям. — я считаю, что моя будущая профессия поможет людям в ситуациях, когда им окажется нужна помощь специалиста, — протянул он, почесав висок. — ну или я просто стану крутым парнем и разработаю много новых лекарств. да, лекарство от таких гетеросексуалов, как дайшо. точно получится изготовить. особенно с теми прогулами, что накопились за последний месяц. — дайшо, что насчёт тебя? сугуру отрешённо вскинул брови и ответил так, словно делал одолжение всему миру. — я буду делать клонов. мика устало выдохнула и, опустив голову в листок с вопросами, вычеркнула что-то шариковой ручкой. — а как же гуманистические принципы? — коноха взглянул него, развалившегося на стуле. — как можно было так примитивно подумать, что я собираюсь заниматься клонированием людей? — с издёвкой ответил дайшо, изгибая бровь. — просто работа с днк достаточно перспективная во всех сферах. с учётом технологического прогресса, можно будет создать много генетически идентичного материала для повышения уровня комфорта жизни человека. коноха медленно моргнул. это он его так тупым назвал? и вообще, откуда придурку дайшо знать столько умных слов? коноха, учитывая особенности специальности, не так глубоко изучал некоторые дисциплины, как дайшо, но сейчас он вспомнил, как на втором курсе читал статью про систему клонов. метод клонирования широко использовался в разных отраслях, связанных с химией, биологией и не только. люди научились выводить клоны определенных клеток организмов, зерновых культур и даже животных. однако клонирование людей запрещено законом, опирающимся на защиту прав и свобод личности. несмотря на это, коноха помнил, как писал ночью акааши размышления на тему того, что репродуктивное клонирование, предполагающее, что полученный индивид будет полноправным гражданином и членом общества, могло бы решить определённые проблемы. например, если бы такое клонирование было разрешено и доработано до ума, то люди получили бы возможность победить бесплодие, устранить неизлечимые генетические дефекты или завести своего ребёнка однополым парам. когда коноха предположил о том, что можно было бы даже буквально воскресить мёртвого в новом взращенном теле, акааши попросил его больше не читать научную фантастику перед сном. — как вы думаете, что общего между вашими направлениями? дайшо, игнорируя коноху, приложил руку к подбородку, словно действительно задумался. он долго молчал, поэтому коноха решился высказаться первым. — они связаны тем, что мы изучаем закономерности в природе и помогаем сделать жизнь людей лучше? — предположил он. девушка-редактор удовлетворённо кивнула. послышался звук вспышки фотокамеры, и коноха снова почувствовал себя скованно. дайшо, который уже выглядел абсолютно расслабленным, не стремился больше с ним кусаться, что должно было вселять в акинори немного уверенности. — хорошо, и последний вопрос: что вы считаете наиболее сложным в направлении другого? задумчиво затеребив пальцы, коноха лизнул губу и постарался придумать какой-то вразумительный ответ. если бы у него была автоматическая ручка — он бы непременно сейчас ей щёлкнул. как только коноха открыл рот, чтобы заговорить, дайшо, до этого не показывающий признаки мыслительного процесса, будто нарочно опередил его. — я думаю, что фармация это очень сложно, так как мне было бы лень заучивать столько названий и значений лекарственных субстанций и препаратов, а студенты направления владеют этим в совершенстве. коноха, искренне удивившись такой бравой речи, как-то стыдливо почесал нос костяшкой пальца. на самом деле, он ещё много чего не знал из того, что ему необходимо было освоить для получения диплома. потерев ладони, он спрятал их между колен. — я вдохновлён ребятами с химбио, которые постоянно что-то исследуют. у меня есть друг, который много работает с микроскопом. мне кажется, что это достаточно сложное и кропотливое дело. коноха, отвлёкшийся на оператора, записывающего их интервью, не заметил, как дайшо посмотрел на него. второй частью сегодняшнего мероприятия являлась совместная практическая деятельность, в ходе которой они должны были создать какой-то продукт, используя свои знания и умения. как предполагалось, они должны были ещё и повеселиться в этой части, но об этом коноха узнал чуть позже, когда увидел реакцию дайшо на то, что им предстояло делать. он уже не вёл себя так грубо, как обычно, не натягивал на себя колючие доспехи внешней неприязни, и коноха заметил, что с ним даже можно спокойно работать. правда, большую часть времени дайшо либо показывает свою незаинтересованность, либо усердно перетягивает одеяло славы на себя. на их рабочем столе оказались разложены несколько предметов для проведения химического эксперимента, в том числе: две пары медицинских перчаток, металлические и пластиковые приборы, алюминиевые проволоки, сухое горючее, вода, щёлочь, несколько баночек с кислотой и пакетики, содержимое которых пока оставалось загадкой. дайшо, кажется, уже не так торопившийся дать по газам из кабинета, где вместе с ним находился триггер в лице конохи, взял инициативу на себя и вскрыл маленький белый конверт с заданием. «фараонова змея». да уж, дайшо подходит. из химического курса коноха помнил, что фараоновыми змеями называют целый ряд химический превращений, которые сопровождаются образованием большого объёма пористого продукта реакции из небольшого объема исходных веществ. их часто используют в качестве демонстрационного эксперимента для наглядной иллюстрации того, что в результате химической реакции может происходить многократное изменение объёма реагирующих веществ. такие химические процессы сопровождаются бурным выделением газа и выглядят так, как будто из смеси реагентов выползает большая змея или появляются щупальца невиданного пришельца. — ну и дичь, — выдал дайшо, отложив бумажку с заданием в сторону и осмотрев их стол. — я слышал, что раньше эти штуки делали из ртути, — почти шепнул коноха, следя за действиями своего сегодняшнего «партнёра». — думаю, пускать ртуть мы сегодня не будем, чтоб не подохнуть. слова застыли в горле конохи, а сам он забыл, что они оба буквально под прицелом камеры и посторонних глаз, когда увидел, как дайшо натягивает перчатки. тонкий медицинский латекс быстро и точно лёг на его — он был уверен — прохладную кожу. дайшо, внимательно разглядывающий их скромный набор для проведения опыта, поднёс к глазам один из неизвестных конохе пакетиков и вчитался в название. снизу была приписана формула. было очевидно, что в подобной деятельности дайшо чувствовал себя намного увереннее, и конохе это нравилось. повторив за ним, коноха надел перчатки и ещё раз вчитался в задание на листочке. ему было немного страшно, потому что он никогда не проворачивал ничего такого без наблюдения взрослого преподавателя. самым безопасным вариантом для них оказалась глюконатная фараонова змея, которую, как сказал дайшо, мог создать даже ребёнок. для получения такой змеи достаточно нагреть таблетку глюконата кальция, который обычно можно купить в любой аптеке. — вы не могли бы прокомментировать, что вы собираетесь делать? — попросила девушка-редактор, с очевидными любопытством смотря на парней. дайшо цокнул языком. — собираемся проводить ваш идиотский опыт, — он потянулся к противоположному краю стола и случайно толкнул коноху. — ты будешь помогать или мешаться под ногами? коноха обидчиво поджал губы. — что ты хочешь, чтобы я сделал? — сделай что-то полезное, — огрызнулся дайшо. кажется, этот парень не умел быть хорошим долго. — достань таблетку глюконата кальция, — полуприказным тоном сказал он. вздохнув, конохе ничего не оставалось делать, кроме как послушно следовать его указаниям — у дайшо было гораздо больше опыта в подобных вещах. — что ты мне суёшь? это же простой карбонат натрия. — я всего лишь взял тот пакетик, который ты мне швырнул. ты, кстати, просыпал. — а тебе что, своих мозгов не хватает прочитать название на упаковке? я думал, ты на это учишься. — а ты учишься на то, чтобы быть кретином? громко стукнула металлическая плоская тарелка. дайшо будто старался вытолкнуть коноху из-за стола, что не могло его не злить. — перестань, — прошипел коноха, пытаясь устоять на месте. — сам перестань, тупица, — шикнул в ответ дайшо. послышалось лёгкое постукивание шариковой ручки по листам с бумагой. — мальчики, у вас всё хорошо? давайте не будем отвлекаться. «давайте, — пронеслось в мыслях у конохи. — но сначала угомони своего бездарного лжебойфренда, только и умеющего, что зазнаваться». прошло ещё немного времени, прежде чем препирания временно сошли на нет. дайшо увлёкся работой, а коноха зачарованно наблюдал за тем, как легко и быстро он управился с сухим горючим. — если всё правильно сделать, то получится дрянь, которая полезет из таблетки, как из инопланетного чрева. коноха сморщил нос от такого сравнения. — оно будет большое? типа как фокус с ментосом и колой? — не, — хмыкнул дайшо. — хотя сам процесс похож чем-то на столкновение напитка, имеющего кислотную реакцию, и таблетки, содержащей щелочные компоненты. — то есть ты можешь описать этот прикол на химическом языке? — коноха застыл, держа глюконат кальция в руках. — это ты меня типо на понт берёшь? — осклабился дайшо. — могу. коноха с вызовом и неподдельным интересом заглянул в его глаза. — опиши! — серьёзно? детский сад. — так ты просто цену себе набивал? дайшо стукнул зубами и упёрся рукой в стол. он не мог продолжить опыт, пока главный действующий компонент был захвачен конохой. — углекислый газ изначально растворен в жидкости под давлением. разгерметизация бутылки приводит к изменению давления, в результате чего часть его выходит в атмосферу. чем активнее раствор взаимодействует с окружающим воздухом, тем активнее выходит газ: так, например, будет, если потрясти бутылку. ментос твой просто эффектно ускоряет этот процесс, этому способствует пористая структура конфеты. коноха, думающий, что дайшо в очередной раз выделывался, лишь смог хлопнуть глазами несколько раз. ого. — чего застыл? таблетку давай сюда уже, — нетерпеливо поторопил его сугуру. — а, да. вот. совершив некоторые махинации, они осторожно уложили глюконат кальция на сухое горючее. после того, как таблетку подожгли, ей понадобилось несколько мгновений для того, чтобы удивить всех присутствующих. для наилучшего эффекта дайшо быстро докинул ещё несколько таблеток на горючее с помощью щипцов. когда он потянулся к ним, то рукой случайно натолкнулся на руку конохи, лежащую рядом. отдёрнув руки и смутившись, они отвернулись по сторонам, наблюдая за процессом. глюконат кальция начал разлагаться, и из его таблетки вдруг действительно выползла светло-серая «змея», покрытая белыми пятнами. она шипела, дымилась и приводила в восторг даже самих экспериментаторов, напоминая своим видом невообразимое чудище, с каждой секундой разрастающееся всё больше. фокус камеры был настроен на химической реакции, что они вместе создали. — что вы можете сказать о проведённой вместе работе? чужие голоса эхом звучали в голове. — это было для меня необычным опытом, я благодарен за предоставленную возможность. я понял, как важно забыть обо всех предрассудках и скооперироваться ради общего дела. сегодня я увидел, что у некоторых людей может быть куда больше общего, чем кажется на первый взгляд, а также узнал много нового. от нервов отчеканил на одном выдохе. — ты так и сказал? куча людей сновали туда-сюда, несмотря на то, что уже был поздний вечер. посторонние разговоры заполняли зияющую дыру внутри конохи, отражение которого плыло и рябило в стакане с чаем. — ну, я… кажется, да, — коноха обхватил руками тёплый керамический стакан. — а он что-нибудь сказал? — нет, ничего. акааши, сидящий напротив, взглянул на него притихшего, ссутулившегося, наверняка казавшегося каким-то жалким и бледным на фоне малиновой обивки диванчиков за их столиком. — но ты же сказал, что в целом всё прошло хорошо? — вкрадчиво переспросил он, водя указательным пальцем по стенке стакана. — да, но… — коноха неосознанно повторил его жест. — всё равно ощущения странные. наверное, мне просто неловко от такого внимания. понимающе кивнув, брюнет молча отпил свой напиток, в то время как коноха, придвинув к себе тарелку с десертом, стал задумчиво ковыряться десертной ложкой в кусочке клубничного торта. когда он уходил из аудитории, то чувствовал себя действительно странно. они с дайшо не обменялись лицемерным рукопожатием и уж тем более не примирились, забыв обо всём. но коноха был удовлетворён получившимся в итоге результатом: ему безумно понравилась эта глупая фараонова змея и то, что с ним рядом по случайности оказался дайшо, а не кто-либо другой. на самом деле коноха даже представить теперь не мог, как бы всё обернулось, если бы пришёл другой участник. наверное, они бы долго мучились. коноха был искренне благодарен дайшо за то, что тот разбирался в химии лучше него. по этой причине они действительно закончили все дела довольно быстро, и конохе хотелось ударить себя по голове наковальней, как только в неё закралась мысль о том, что было бы здорово подольше побыть с дайшо. с таким дайшо, который не пинает ножки стульев, на которых сидит коноха, и который не говорит неприятные гадости. по крайней мере, не в таких количествах, как это случалось ранее. его уже не так сильно волновал вопрос о том, знала ли мика, его названная девушка, о случившемся между ними. по поведению дайшо, который совсем недавно зажимал ему рот в туалетной кабинке, тревожась, что их вместе кто-нибудь заметит, можно было сделать соответствующие выводы. куда больше его теперь заботило новое чувство, зародившееся где-то между рёбер и активно перебирающееся по нервным окончаниям, обвивая их, точно плющ. оно сжимало и неприятно кололо, вызывая лёгкую тошноту, когда мика шутливо ткнула кончиком карандаша в плечо дайшо, когда поправила его небрежно наброшенный шарф и воротник рубашки, который и без её вмешательства был в порядке, затем зачем-то прошлась своими острыми розовыми ногтями у него за ухом и покинула помещение вместе с ним, даже не удосужив коноху отдельным прощанием. и теперь коноха, сидя в небольшом кафе, в которое они часто заходили поесть сладостей, уныло копался ложкой в своём торте, понимая, что даже не чувствует привычной радости от приторного вкуса тающего бисквита на языке. он уверял себя, что всё прошло хорошо, ведь они с дайшо не поругались, не подрались, секрет не раскрылся и ему наоборот даже немного понравилось… но тогда от чего же было так неприятно? неужели он ревнует? как можно ревновать человека, с которым у тебя даже ничего нет? или, вернее, к которому у тебя ничего нет? насчёт последнего коноха уже сомневался. — как там бокуто? — не то чтобы он не знал, просто это первое, что вертелось на языке, чтобы спросить. — на соревнованиях в другом городе, — акааши помешал ложечкой свой кофе и аккуратно устроил её на блюдце. — обещал вернуться с медалью завтра после обеда. — я в нём и не сомневался, — слабо улыбнулся коноха. при разговоре о бокуто всегда становилось теплее. — он тебе нравится? вопрос акааши прозвучал чересчур прямолинейно даже для него, обычно тонко чувствующего эмоции людей. коноха неловко повёл плечами и хохотнул. — кто? бокуто? да, он любовь всей моей жизни. — нет, дайшо сугуру. это было равносильно выстрелу в голову. глаза конохи опустились в стол, и ярко-алая клубника в его нетронутом десерте зарябила сигналом «опасно». несмотря на то, как сильно он доверял кейджи, несмотря на его тактично спокойный и сегодня даже ласковый тон, коноха почувствовал себя так, словно родители уличили его в чём-то, что у него не вышло скрыть. за те мгновения его сомнений акааши уже всё понял. коноха, застывший с салфеткой в руках, измятой до неузнаваемости, устало выдохнул. плечи его опустились, а глаза посмотрели на друга как-то слишком уж жалобно и виновато. — ты перестанешь меня уважать сразу или чуть позже, если я скажу «да»? на лице акааши не проступило ни единой эмоции. спустя несколько секунд он улыбнулся и покачал головой, пытаясь унять тревогу акинори. — совсем не перестану, — сказал он. — просто если тебе нужно чем-то поделиться, то я здесь для этого. это был час, в который у конохи сорвало заслонки. рассказав обо всём — или о бо́льшей части того, что с ним случилось — он сравнил сам себя с ребёнком, выплакавшим матери свою обиду за то, что кто-то из более взрослых мальчишек обидел его на детской площадке. он впервые говорил с кем-то о своих романтических чувствах. акааши слушал внимательно, не перебивая и не давая никаких оценок. когда коноха закончил, были уже сумерки и оставалось совсем немного до закрытия кафе. — его поведение и правда сомнительное, но я уверен, что этому есть какое-то объяснение, — умозаключил собеседник после долгих обсуждений и размышлений. — у него должны быть мотивы. — единственное объяснение этому заключается в том, что он дебил, — обиженно буркнул коноха. теперь, когда они проговорили его проблему, он чувствовал себя немного незащищённо и неуверенно из-за того, что кто-то другой знал о его чувствах, которые он пытался оттолкнуть. — тебе не о чем переживать, — заверил его акааши, наблюдая за тем, как нервно коноха снова складывал одну и ту же салфетку. — я обо всём догадался ещё после того случая. вы стали подозрительно часто сталкиваться, я волновался за твоё состояние. коноха промычал что-то невнятное, вспомнив, как акааши нашёл его на кухне после поцелуя с дайшо, а затем началась череда сумасшедших событий. — спасибо, акааши. брюнет мягко улыбнулся. — кстати, с чего ты взял, что он ведёт себя подобным образом из-за присутствия ямаки-сан? — а? — не понимающе отозвался коноха, вопросительно взглянув на друга. — я говорю о том, что он, возможно, выделывается потому, что ты рядом? кто знает. — этого не может быть, — отрицательно мотнул головой коноха. акааши, конечно, умный, но здесь он точно ошибался. — я не могу нравиться дайшо. наверное, он даже наоборот меня недолюбливает. и я понятия не имею, почему. как и не имею понятия, почему так холодно и больно внутри от мыслей о том, где сейчас дайшо сугуру, с кем и чем он занимается.