***
Фрэнк был в ужасном настроении, когда спустя двадцать минут вернулся в свою квартиру. Он уже больше не рыдал — у него была прекрасная возможность выплакать всю воду из организма по пути домой в автобусе — но он все еще хлюпал носом, чувствуя себя на грани. Оказавшись в безопасности собственной квартиры, Фрэнк вернулся к своей старой доброй традиции: спрятаться под одеялом и врубить музыку на весь дом. В этот раз его выбор пал на старую кассету, одну из самых древних в его коллекции, поэтому он решил включить ее на полную громкость. После этого он навзничь упал на кровать и накрыл лицо подушкой, чтобы его мозг мог на какое-то время отключиться. Однако, единственное, о чем он забыл, — эта традиция работает только тогда, когда ты живешь один. А это было теперь не про Фрэнка. По крайней мере, фактически. За последнюю неделю Джерард начал постепенно перевозить многие вещи в квартиру Фрэнка и большинство ночей спал на его диване, демонстрируя своей матери серьезность их отношений, чтобы новость о помолвке не стала для нее неожиданной. Фрэнк сам это предложил, но тем не менее это вовсе не значило, что он привык к тому, что кто-то — по крайней мере, кто-то, кто мог сам ходить, говорить и есть — находился в его личном пространстве, когда ему хотелось побыть одному. Пусть Фрэнк не видел и не слышал ничего из-за музыки, ему удалось почувствовать всколыхнувшую воздух вибрацию от хлопка входной двери. Когда музыка внезапно выключилась, Фрэнк скинул подушку с глаз. — Джерард, что еще за хуйня? Тот стоял в дверном проеме спальни, облокотившись на него плечом и скрестив руки на груди. — Что происходит, Фрэнки? Фрэнк поднялся с кровати и грозным маршем проследовал к проигрывателю, снова включая музыку, хоть и немного убавив громкость. — У меня депрессия, — сказал Фрэнк. — Оставь меня в покое. — Она вернется через несколько часов, — возразил Джерард. — Мы можем заняться пока чем-нибудь, если хочешь… — Нет, — отрезал Фрэнк, хватаясь за дверную ручку. — Уходи. Дверь захлопнулась прямо перед носом Джерарда.***
В конце концов сон взял верх над Фрэнком, что было ожидаемо, ведь он лежал в кромешной тьме и отказывался что-либо делать. Чуть позже он все же проснулся от кошмара, в котором Данлэпы так и не привезли ему Рози, после чего он отправился к ним в дом, но тот оказался совершенно пустым, словно в нем никогда никто и не жил. Фрэнку потребовалось несколько секунд, чтобы осознать окружающую реальность, и понять, что ничего из этого на самом деле не происходило. И снова убрав подушку с лица, он увидел перед собой Джерарда, стоящего рядом с кроватью, который только что выключил затихший магнитофон. Дверь в спальню была открыта, и Фрэнк почувствовал какой-то аромат, источник которого ему было угадать не под силу. — Я заварил чай на случай, если ты вдруг захочешь, — сказал Джерард Фрэнку, сцепив руки за спиной. — В это время дня уже поздновато для кофе. По крайней мере, так говорит мой доктор. Фрэнк потер глаза и решил, что немного кофеина ему все же не помешает. — Который сейчас час? Сквозь эти слова Джерарду удалось расслышать его истинный вопрос. — Они приедут с ней где-то через час примерно. Давай же, вставай, там по телеку показывают повтор «Сумеречной зоны». Чай — Constant Common, судя по черно-красной коробке, которую Джерард по-видимому успел купить, пока Фрэнк спал — очень даже помог успокоить Фрэнку его головную боль и нервы, особенно после того, как он добавил в него две ложки сахара с горкой. Джерард не стал принуждать его к разговорам, а просто молча сидел рядом с Фрэнком на диване, держа обеими руками свою кружку чая и смотря на то, как Род Серлинг представляет самые культовые серии своего телешоу. Во время рекламы какой-то местной юридической фирмы Джерард откинулся на диван и все же нарушил тишину. — Я все думаю о той кассете, которую ты включал. Не знал, что ты когда-то раньше играл джаз. Фрэнк поставил кружку на кофейный столик. — Это была группа моего дедушки. Он был джазовым барабанщиком. — Вау, это очень круто, — сказал Джерард, звуча совершенно искренне. — Не знал, что в твоей семье были музыканты. В смысле, помимо тебя. — Да, мой папа тоже играл на барабанах, — продолжил говорить Фрэнк. — Но их обоих уже нет, так что, похоже, в моей семье больше не осталось музыкантов. — А как же ты? — Последнее время я почти не занимаюсь музыкой, — ответил Фрэнк. Это было правдой; он едва ли прикоснулся к гитаре с тех пор, как на его пороге возникла Мэл с прицепом в виде ребенка. Но, если честно, он перестал считать себя музыкантом еще задолго до того, как появилась Рози. Pencey Prep распались и разлетелись кто-куда за несколько месяцев до того, как он вообще встретил Мэл, что стало кульминацией того длительного отката музыкальной карьеры Фрэнка, который зародился еще со смерти его отца. Пару раз он раздумывал над тем, чтобы забрать себе барабаны как память об отце. Вся барабанная установка стояла на мансарде его матери вместе с остальными вещами отца, которыми никто особо не пользовался. Но Фрэнк никогда не был хорош в игре на барабанах, да и он не был уверен, что сможет когда-либо взять в руки палочки, не впав при этом в депрессию. — Однако это не значит, что ты больше не музыкант. — Джерард отпил свой чай. — Просто говорю. — Наверное, ты прав, — ответил Фрэнк, когда Род Серлинг вновь появился на экране, но мысли Фрэнка были уже далеко отсюда.***
Данлэпы, как и обычно, прибыли раздражающе вовремя, отдав Фрэнку Рози в пять минут пятого вместе с практически нетронутой сумкой с детскими вещами. Они бросили парочку странных взглядов в сторону Джерарда, после чего ушли, напомнив Фрэнку, что увидятся с ним на плановом доказательном слушании через неделю. После того, как они ушли, Фрэнк поставил Рози ножками на кухонный стол и начал осматривать ее с головы до ног, чтобы убедиться в ее целости и сохранности. Она хихикала и брыкалась, когда он снял ее ботиночки вместе с носками и начал пересчитывать пальчики, надеясь, что у нее их было по-прежнему десять. — Все на месте? — спросил Джерард, наблюдая за ними из гостиной со снисходительной улыбкой на губах. — Ага, — ответил Фрэнк, поднимая Рози в воздух, чтобы ее развеселить, после чего аккуратно поставил на пол и начал помогать ей делать шаги негнущимися ножками по направлению к Джерарду. Он держал ее за ручки, а после нескольких шажков и вовсе отпустил. — Иди к Джи, родная. Давай, у тебя получится. Всего за три шага она добралась до Джерарда, который с радостным возгласом поднял ее на руки. — Рози! — завизжала малышка. — Так точно! Отличная работа, Рози! — сказал Джерард. — Совсем скоро будешь бегать марафоны вокруг своего папы. — Если она собирается бегать марафоны, то будем надеться, что ей повезло унаследовать легкие от Мэл, а не от меня, — сказал Фрэнк, садясь на диван. Джерард все еще стоял около кофейного столика, а Рози на его руках начала тыкать пальцем в его лицо, в результате попадая прямо в глаз. — Ай, блять, — прошипев, воскликнул Джерард. Фрэнк улыбался во весь рот. Вот теперь он чувствовал себя намного лучше. — Эй, все еще хочешь остаться и посмотреть вечером тот фильм? Улыбка Джерарда тут же поникла, и он отдал Рози обратно Фрэнку. — На самом деле, я подумал, что сегодня лучше пойду домой. Переночую там. Фрэнк нахмурился. — Если это из-за дивана… — Это не из-за дивана. Диван нормальный. Очень удобный, — ответил Джерард, почесывая шею и избегая взгляда Фрэнка, после чего вздохнул. — Слушай, Фрэнк, я просто подумал, что это как-то неправильно с моей стороны, так много времени здесь проводить. — Почему? — спросил Фрэнк, чувствуя, что он что-то упускает. — Не знаю. Просто это все, должно быть, как-то неловко… ну, что я постоянно здесь. Фрэнк полностью осознал, что Джерард перед ним оправдывался, поэтому не смог промолчать. — Рози в порядке. Тебе не стоит о ней беспокоиться. — Дело не только в ней, — сказал Джерард. — В смысле, она, конечно, часть этого, но… — Он раздраженно вздохнул. — Я просто пойду уже, ладно? Постарайся, ну… не принимать это на свой счет. — Я ничего не понял, — честно ответил Фрэнк. — Все в порядке, — сказал Джерард. — Увидимся в среду на заседании.***
Они, конечно же, увиделись на заседании, но так особо и не поговорили о том, почему Джерард внезапно куда-то пропал. Джерард вообще мало говорил в тот день, кроме моментов, когда был обязан отвечать на вопросы. После повисшей между ними странной атмосферы с той субботы, Фрэнк размышлял, останется ли Джерард таким же готовым помочь, как это было в самом начале. Но вот он, с непривычно чистыми волосами и в одежде без единого пятнышка, стоит за трибуной свидетеля и рассказывает о том, как они с Фрэнком любят друг друга и собираются пожениться, чтобы вместе воспитывать его девочку. Джерард был убедительным. По крайней мере, он убедил судью, адвокатесс, Данлэпов и всех остальных присутствующих в зале суда, за исключением одного человека, который знал его лично. К этому времени Фрэнк уже выучил все характерные привычки Джерарда, выражающие опасения и сомнения в его мыслях, вроде потирания глаз рукой, нервного почесывания предплечий и впивающихся в нижнюю губу зубов. Судья Флеминг не так бурно отреагировал на новость о помолвке, как ожидал Фрэнк. Он всего лишь задал несколько вопросов Фрэнку по поводу того, как они с Джерардом планируют воспитывать Рози: «Как давно они были вместе? Много ли времени семья Джерарда проводит с ней? До какой степени Джерард собирается быть вовлеченным в жизнь Рози?». На все это Фрэнк отвечал, не задумываясь: «Около шести месяцев», «Да», «Насколько сам этого захочет, но точно будет играть роль второго родителя». После этого судья Флеминг попросил Джерарда сдать тест на наркотики вместе с Фрэнком, и на этом заседание закончилось. — Мое тестирование назначено на пятницу, если тебе будет удобно в этот день, — сказал Фрэнк притихшему Джерарду, пока они выходили из зала суда. Они остановились на тротуаре рядом со ступеньками, чтобы поговорить. Парковка и автобусная остановка были в разных сторонах, и, если только Джерард не справился с тем, что там его беспокоило во время заседания, домой они поедут разными путями. — Во сколько? — спросил Джерард. Он избегал взгляда Фрэнка, поэтому уставился вдаль улицы, щурясь от полуденного солнца. — Рано. Около восьми, — ответил Фрэнк. Это было дерьмовое время, но другие варианты записи на этот день были еще хуже или же были вообще только через три недели. Джерард поджал губы, немного нахмурившись. В голове Фрэнка внезапно пронеслось воспоминание, как он целовал эти губы около недели назад. — Это единственное свободное время, которое осталось? — Да, — ответил Фрэнк. — Ты уверен? — уточнил Джерард. — Просто это так рано, а я скорее всего не успею выспаться за ночь. Фрэнка осенило, что вовсе не смена на заправке будет причиной, почему Джерард не выспится завтра ночью. До того, как они познакомились, Джерард и его многочисленные пассии приходили в его мотель каждый четверг словно по часам. Фрэнк проглотил ком, возникший в его горле по какой-то необъяснимой причине, и сказал: — Точно. Что ж, мне и самому не хочется вставать в такую рань. Но у них не осталось других вариантов. Я спрашивал. — Ладно, — вздохнул Джерард, и Фрэнк вдруг ощутил в себе абсолютно новое для себя желание — придушить Джерарда. — Тогда я, наверное, приду.***
В комнате ожидания было холодно и грязно, а флуоресцентные лампы вызывали резь в глазах Фрэнка, будто в него прыснули из газового баллончика. Однажды на концерте в одном реально отвратительном подвале какой-то обдолбанный придурок распылил газ из баллончика, и не в кого-то конкретного, а в воздухе над танц-полом, из-за чего всю толпу пришлось эвакуировать. Фрэнк, Хэмбон и остальные ребята из Pencey выступали, когда это все произошло, поэтому были последними, кто покинул подвал, но хозяйка панк-хауса сжалилась над ними и показала, где на заднем дворе находится шланг, чтобы они могли ополоснуть глаза и остальные части тела. Наутро Фрэнк проснулся в фургоне, совершенно замерзший, с болью в глазах и все еще мокрыми волосами после садового шланга. Сейчас Фрэнк был сухим и невредимым, но ощущения были очень схожи с тем самым утром. Как и у Джерарда. Ссутулившись, тот сидел рядом с Фрэнком, нацепив на нос солнцезащитные очки, а на тело — помятую худи, и в целом выглядел так, словно вернулся с похожей вечеринки. Было уже 8:30 утра, но ни Фрэнка, ни Джерарда так и не вызвали, чтобы взять кровь, мочу или что там надо для сдачи теста, что само по себе не было причиной их мерзкого настроения — в отличие от этой непонятной безмолвной ссоры между ними — но ситуацию все же его усугубляло. Когда медсестра за своим рабочим столом вызвала Фрэнка, ему даже полегчало. Пусть он еще нескоро сможет покинуть лабораторию, но ему хотя бы не придется больше в тишине сидеть рядом с Джерардом, играя большими пальцами и не понимая, почему они сегодня так друг на друга обижены. — Извините за ожидание, — сказала медсестра, когда он подошел к стойке. — Были небольшие проблемы с тестами, которые вам назначили, но теперь все в порядке. — Она подвинула ближе к Фрэнку несколько бумаг. — Прочтите эти страницы и подпишите внизу, если со всем согласны. Фрэнк кивнул и начал изучать бумаги. Как и ожидалось, их с Джерардом тестировали на присутствие в организме целого перечня психотропных веществ, многие из которых Фрэнк когда-то употреблял, но были и те, что ему не доводилось попробовать. А в самом конце списка расположилось какое-то название, которое он видел впервые. — А что это за наркотик? — спросил он медсестру, указывая на интересующую строчку. — Это не наркотик. Это запрос на профиль отцовской ДНК. Фрэнк нахмурился, чувствуя, как его лицо обдало жаром, то ли от ярости, то ли от унижения, а, может быть, и всего вместе. — То есть, это тест на отцовство? — уточнил он, надеясь, что девушка не услышала, как дрогнул его голос. — Да, — ответила она. — Вас не уведомили об этом? — Нет, я… — Фрэнк еще раз взглянул на бумагу. — Могу я подписать это через пару минут, а потом принести вам? Медсестра согласилась, и он взял листки со стола и сел обратно рядом с Джерардом, доставая телефон и размышляя, стоит ли ему позвонить мисс Мэддокс. После того, как Фрэнк открыл и захлопнул свой телефон около десяти раз, Джерард поднял голову, которую до этого удерживал обеими руками, и спросил: — Что она сказала? Фрэнк дернул ногой и подумал, стоит ли говорить Джерарду всю правду. Но врать ему не было никакого смысла. — Они, эм, — начал он и вдруг остановился, потому что говорить с комом в горле было довольно тяжело. — Они сегодня проводят еще и ДНК-тестирование. Тест на отцовство. Джерард в мгновение выпрямился на стуле и поднял очки, закрепив их на голове. — Стоп, серьезно? Зачем? Фрэнк пожал плечами. — Не знаю. Никто меня даже не предупредил. Наверное, они надеются, что я на самом деле не ее отец. Он уже находился на грани нервного срыва, а слезы готовы были покатиться по его щекам в любую секунду. В данный момент Фрэнк хотел лишь держать в руках свою дочку, чтобы она прямо сейчас сидела у него на коленях, а не спала в доме его мамы. Руки буквально пронизывало болью от того, как ему сильно хотелось прижать ее к своей груди, чтобы изучить все черты ее лица и найти те, которые также можно было заметить и в лице Фрэнка. — А у них есть повод в этом сомневаться? — осторожно спросил Джерард. Не то чтобы Фрэнк и сам никогда не сомневался. Они с Мэл совсем недолго были вместе, да и моногамными их отношения было назвать трудно. Вообще-то Фрэнк был уверен, что их роман с Мэл случился после и сразу перед другими длительными отношениями девушки, поэтому, естественно, он спрашивал ее об этом. Мэл тогда вернулась в его жизнь примерно на несколько часов, а он уже видел, как ей не терпелось уехать даже несмотря на то, что она не увидит его целых несколько недель. Мэл закатила глаза на его вопрос и сказала: — Она твоя дочь, Фрэнк. Не волнуйся. Фрэнк даже помнил имя ее парня, с которым она рассталась перед тем, как провести ту неделю с Фрэнком. — А как же Энди? — У Энди вагина, Фрэнк, — ответила Мэл. Она держала в руках извивающуюся во все стороны малышку, но к тому времени девушка овладела искусством пофигизма, когда это было ей удобно. — От него никто не сможет залететь. — А после того, как мы переспали? — вновь спросил Фрэнк. — У нее тоже была вагина. В тот момент для Фрэнка это было не то чтобы облегчением. Но он все же поверил Мэл на слово, в отличие от ее родителей и их адвокатессы. — Нет, только если Мэл не соврала на этот счет, — сказал Фрэнк Джерарду, и тут все пошло по накатанной. Сомнение постепенно начало закрадываться в голову Фрэнка. Пусть Мэл и не была лгуньей, но, как известно, во всех остальных аспектах жизни ее нельзя было назвать надежным человеком. Он с силой прикусил губу, но первая слеза все же скатилась по его щеке. Джерард вздохнул. — Черт, Фрэнки, — произнес он с неожиданной толикой искреннего сострадания. — Тебе нужно подписать эти бумаги? Фрэнк кивнул. Джерард вложил ручку в руку Фрэнка. — Подпиши, а я сам их отнесу в регистратуру. Он его послушал. Когда Джерард вернулся, то заставил Фрэнка встать и вывел его на улицу за угол здания, чтобы тот мог подышать свежим воздухом и поддаться эмоциям. Это было такое неожиданное проявление доброты со стороны Джерарда, когда он проводил его из здания и, обернув руку вокруг его плеч, вывел к тротуару. Особенно учитывая то, насколько сильно тот отдалился за последние дни, стараясь держаться от Фрэнка подальше. Фрэнк не слишком сильно плакал, но ему пришлось закрыть лицо ладонями, пока его изводили мысли о мучительной вероятности того, что Рози окажется не его биологической дочерью, и как этот факт может стать последним гвоздем, вбитым в гроб по делу об опеке. — Думаю, нам уже стоит вернуться обратно, — сказал Джерард после того, как они простояли на улице около десяти минут. Фрэнк шмыгнул носом, вытер глаза и кивнул. — Хорошо. Джерард так и держал ладонь на спине Фрэнка, пока они возвращались в комнату ожидания и садились на те же стулья. Почти сразу же, как они сели, их наконец-таки вызвали в разные кабинеты, чтобы взять необходимые пробы. Фрэнк вышел примерно двадцать минут спустя, сдав в лабораторию все необходимые анализы, и будучи при этом немного в затуманенном состоянии от только что взятой крови. Интересно, у Джерарда тоже случалось помутнение после сдачи крови, или это происходило только с ним? Фрэнк помнил, что Джерарда пугали иголки, узнав об этом в одну ночь на заправке, когда они обсуждали последнюю сделанную Фрэнком татуировку. Он надеялся, что с Джерардом все было хорошо, если ему все же пришлось сдать анализ своей крови. Фрэнк и так чувствовал себя виноватым за то, что таскает везде Джерарда; не хотелось, чтобы совесть его мучила еще и за это. Он увидел парня уже сидящим в комнате ожидания и листающего что-то в своем телефоне, но тот мгновенно поднял голову, когда Фрэнк встал перед ним и прочистил горло. — Все сдал? — спросил Джерард, убирая телефон в карман. Фрэнк кивнул. — Да. Если ты готов, то можем идти отсюда. — Конечно, — ответил Джерард, поднимаясь с места. По пути до машины Джерарда Фрэнк все же набрался смелости, чтобы с ним заговорить. — Спасибо, что пришел, — наконец-таки произнес он, чувствуя стыд и смущение, что такая, казалось бы, взрослая вещь, как благодарность, давалась Фрэнку с большим трудом. — Я знаю, что это все было довольно странно, и ты, вроде как, оказываешь мне самую большую услугу, какую только можно представить, так что… Они дошли до машины, после чего Джерард снял ее с сигнализации. — Я все еще рад тебе помочь, — сказал ему Джерард, пока они садились внутрь, после чего повернул ключ зажигания. — Я знаю, что не общался с тобой последнее время, хотя мог бы. Но все нормально. Я никуда не денусь. Мои мысли просто были немного… — Он вздохнул, выезжая с парковки на главную дорогу. — Я не очень хорошо себя чувствую, если ты еще не заметил. Но это вовсе не из-за тебя. Фрэнк не до конца ему поверил, но услышать это все равно было неким облегчением. — Ты можешь обо всем мне рассказать. Если хочешь, — ответил он и сразу же почувствовал себя глупцом из-за того, что это предложил. — Серьезно. Ты всегда помогаешь мне разобраться с проблемами. Иногда мы и о твоих можем поговорить. — Я бы хотел, Фрэнки, — сказал Джерард. — Но я просто не могу тебя этим обременять. — Оу. — Кончики ушей Фрэнка тут же покраснели. — Ладно, я просто… Джерард бросил на него быстрый взгляд с водительского сидения и вновь заговорил: — Нет, слушай, это не потому, что я тебе не доверяю. Я клянусь тебе, что дело не в этом. Знаешь, со мной просто происходит какая-то херня. Просто глупые мысли, с которыми я бы хотел разобраться в одиночку, а не чувствовать себя жалким, рассказывая об этом другим людям. Понимаешь? Должно ли это было как-то приободрить его? Фрэнк сильно сомневался. Если так, то это не сработало. В конце концов, разве не Джерард всегда говорил ему о том, что нужно делиться тем, что у тебя на душе, и вообще был против всей этой херни, вроде антисоциальной пропаганды? — Ладно, — сказал он, немного съезжая вниз по сидению. — Я понял. Что было ложью, но в которую Фрэнк и сам был готов поверить, если это заставит Джерарда перестать отдаляться от него и вести себя так холодно. — Это не из-за тебя, — настойчиво повторил Джерард. — Это… — Он раздражительно вздохнул. — Даже не думай чувствовать вину за это, ясно тебе? Но просто весь этот судебный процесс заставил меня задуматься о том дерьме, через которое я прошел семь лет назад. Пробудил во мне старые чувства и все прочее. И… не знаю. В последние пару дней это так сильно накрыло меня, но сейчас я уже в порядке. Клянусь. Фрэнк вглядывался в лицо Джерарда и все же пришел к выводу, что он ему верит. В некоторой степени. — Чувствуешь себя получше после вчерашней ночи? Красный свет светофора отразился на щеках Джерарда. — Иногда это помогает, — признался он. — Я знаю, что это не совсем здоровый способ справляться с проблемами, но… — Да, — сказал Фрэнк. — Я тебя понимаю. В этот раз он действительно имел это в виду, и теперь Джерард уже намного меньше чувствовал ту дистанцию, которая до этого их разделяла.