иногда крылья бабочки могут сломаться

Саше 15. Самое время для первой влюбленности и первых слез от неразделённой любви, казалось бы. Но нет. Саше хватает проблем с учебой и родителями, которые совсем забыли про родную дочь. Это лето она провела в окружении дяди Андрея и тети Лены — родителей Вани. Но, если так подумать, то это и к лучшему — это было самое незабываемое лето в её жизни. Тетя Лена каждое утро готовила вкуснейшие блины, за которые они с Ваней были готовы устроить третью мировую войну, а дядя Андрей каждые выходные возил их то в зоопарк, то в парк развлечений. Саше кажется, что только одно это лето создало воспоминаний больше, чем было за всю её жизнь. Количество укусов на теле Вани и за всю жизнь не посчитаешь, а некоторые даже сейчас, спустя три месяца, всё ещё не прошли. А нечего было Сашку трогать, когда она была злая, она в гневе девочка боевая, даже почти брата может покусать. Предновогодняя суета не раздражала Сашу, а наоборот, успокаивала и вселяла спокойствие. Этот новый год, как и прошлый, в принципе, она проведет в семье Букиных. Раз уж родителям она не нужна, то какой смысл пытаться добиться от них хоть чего-то? — Сашенька, распутай пока гирлянду, — Ирина Владимировна гладит Сашу по голове и кладёт ей в руки гирлянду, которая, знает Сашка, горит красивыми желтыми огонечками. Украшать домик к новому году — самое лучшее время в декабре. Отменяются все уроки только ради того, чтобы сделать городок интерната праздничным местом. Ирина Владимировна с Александром Васильевичем никогда не украшают домик, только подают украшения и наблюдают за тем, чтобы никто не поранился — хотят, чтобы дети сделали всё сами. Таким образом, они уверены, дети становятся куда дружнее. А сейчас это не просто нужно — необходимо. Новенькие — Игорь и Соня, брат с сестрой, совсем не могли привыкнуть к новому месту. Оно и понятно, здесь всё иначе, чем дома. Здесь много людей и к каждому надо привыкать, что даётся не всем. Саша и сама только спустя полгода смогла чувствовать себя здесь как дома, а сейчас и вообще считает это место домом. Даже вредные соседки, Лиза и Алина, не портят это ощущение. — Игорь, ты вообще хоть раз гирлянды на ёлки вешал? — старшая Соня, как прозвала её Ирина Владимировна после появления ещё одной Сони в семье, по какой-то причине всё время крутилась возле Игоря. Не знай бы Соню все в домике, то точно бы подумали, что она или старается обратить на себя его внимание, или у них уже давно роман. Но нет, у Сони уже есть парень — Морис, старшеклассник, который учится здесь последний год. И сначала Александр Васильевич очень ругался, когда узнал про их отношения, но потом успокоился и просто попросил не творить глупостей. — Я, по-твоему, настолько тупой? — Игорь бывает резкий в общении, но ничего плохого никогда никому не желает. Даже удивительно, что он стал хорошим другом для Ваня, ведь Ваня — полная противоположность. Он в общении не настолько резкий, как Игорь, но плохого желает каждому, кто ему не нравится, а не нравятся ему многие. — Заметь, не я это сказала, — Соня забирает из рук Игоря гирлянду и под его закатывающиеся глаза сама вешает её на ёлку. Ёлка красивая и невероятно высокая, достает до самого потолка. Александр Васильевич каждый год выбирает самую лучшую ёлку для своих детей и этот не исключительный. Всё лучшее для детей, лишь бы они были счастливы. — О господи, что вы опять не поделили? — в спор Сони с Игорем вмешивается Ирина Владимировна. Она знает, что их перепалка ни до чего плохого не доведет, но успокоить их всё же стоит. — Сонечка, у нас в семье у каждого свои обязанности и каждый справляется с ними так, как может, главное, что сам. — Я просто хотела помочь, — Соня делает свои фирменные глаза кота, перед которыми не устоит никто, — тем более, у нас это наоборот приветствуется — Помощь это хорошо, но только тогда, когда у тебя об этом попросят, — Ирина Владимировна по-матерински притягивает к себе Соню и крепко-крепко обнимает, как умеет только она и никто больше. За такие объятия каждый в домике готов всё отдать. Гостиная украшена, а значит можно всем вместе отдохнуть и подумать о том, как каждый будет украшать свои комнаты. Фирменный чай Ирины Владимировны с ромашкой, тепло от камина и дорогие люди, не считая некоторых, под боком. О чем ещё можно мечтать? А Саша и не может о большем мечтать, её вполне всё устраивает. И ей не хотелось бы даже ничего менять. Лиза сидит на Ване, словно на каком-нибудь троне, а он своей рукой слегка приобнимает её за талию. Они встречаются, это знают все. Два противных персонажа нашли друг друга, Сашке бы порадоваться за них, но не выходит. Неприятно на эту картину смотреть, будто внутри свернулся большой комок обиды, разочарования и неприязни, который давил до боли. Хотя какая тут обида? Только то, что эта Лиза претендует на её «брата», а больше никакой быть и не может. — Лиз, ты сейчас меня задушишь, — бурчит Ваня куда-то в сторону и руки её с шее убирает, — зачем так сильно? — А что, мне парня своего обнимать нельзя? — Лиза в ответ как-то разочарованно фыркает, а Ваня лишь закатывает глаза. Саша не понимает, что он в ней такого нашёл. Игорь подсаживается к Саше, которая сидит в отдаленном от всех углу и задумчиво пьет чай. Он ничего не говорит, просто смотрит на парочку и переводит взгляд на Сашку, а потом снова то на них, то на неё. А в глазах у него загорелось что-то такое, будто он понял то, чего не понимает сама Саша, но спросить она не рискует, да и желания особо нет. — Кажется, я понял, почему ты всегда сидишь подальше от них, но при этом с Ваней один на один общаешься прекрасно, — Игорь произносит это с некой ухмылкой, а Саше хочется только врезать ему. Не сильно, но так, чтобы он понял, что эту тему никогда не стоит поднимать. Особенно при всех. — Что-то мне подсказывает, что ты к Ване неровно дышишь. Ц, замолчи, — говорит он, когда Саша уже открыла рот, чтобы возразить ему, сказать, что они максимум как брат с сестрой, и то, с не очень хорошими отношениями, — не нужно мне тут про брата с сестрой затирать, я не тупой. Вот мы с Соней брат с сестрой, это всем понятно. Она не залипает на меня часами, как ты на Ваню. И ей вообще по барабану, с кем я и где. — Игорь, тебе с какой врезать: с левой или с правой? — Саша говорит спокойно, только сверлит Игоря таким взглядом, который как бы говорит ему: «не лезь, хуже будет» — Агрессия — признак отрицания, — Игорь смеется, привлекая к себе внимание почти всех присутствующих здесь, — я тебе, вообще-то, помочь хочу. А ты вон какая. Саше не нужна никакая помощь. Ей хочется огрызнуться и сказать что-то типа «себе помоги» или «вон твоя сестра, что ты со мной то возишься». Но руку его со своего плеча, когда он приобнимает её и притягивает к себе, как бы говоря о том, что и правда ничего плохого не задумал, она не убирает. Лишь шумно выдыхает и взгляд куда-то в толпу отводит, цепляясь взглядом за старшую Соню, которая в это время сидела в телефоне, иногда тихо смеясь на входящее сообщение. — Ты говоришь такой бред, как если бы я сейчас сказала, что тебе Соня нравится, — Саша переводит взгляд на Игоря, а тот сразу отворачивается в другую сторону от неё, — чего? Правда нравится? — Она просто симпатичная и всё, — он говорит чуть ли не шепотом, на Сашу всё ещё не смотрит, но понимает, что она тихо смеется, уткнувшись ему лбом в плечо, — так, ты от темы не отходи. — Это ты от темы не отходи! — Саша начинает смеяться ещё громче, когда Игорь руками закрывает ей рот. Кусать его, как привыкла Ваню, не будет — не настолько они близки хоть и общаются хорошо. Ваня с Соней отрываются от своих дел и оба непонятно смотрят на Сашу с Игорем, оба недовольно сводят брови к переносице и недовольно переглядываются, будто задавая друг другу вопрос «что происходит и какого хрена они творят». Но они слишком заняты тем, как бы заткнуть друг другу рот, а на них даже внимание не обращают. Хотя, правильнее сказать, что они их просто не замечают. — Степанова, если ты сейчас не угомонишься, — Игорь уже это говорит серьезно, будто Саша его не во влюбленности раскрыла, а как минимум человека убила, а он в роли следователя сидит и допрос устраивает, — то я сейчас на весь интернат заору, что тебе Ваня нравится. — А я, если ты сейчас не перестанешь всякий бред нести, — она лишь тепло ему улыбается, словно старому другу. Кажется, этот разговор их хоть и немного, но сблизил. А Саша и рада была бы стать ему нормальным другом, не то, что Ваня. — Я подойду к Соне и расскажу ей всё, как есть. — Ладно, тогда разбирайся со своим «бредом» сама, — он не злится, нет. Просто говорит так, будто напоминает ей о последствиях, которые ожидают её дальше. А может Игорь и прав, думает Саша, лёжа на кровати в комнате и глазами вырисовывая в темноте фигуры на потолке. Время на часах уже давно перевалило за полночь, но гнетущие мысли не давали спокойно уснуть. В голове крутились слова Игоря, множество картин, где Ваня с Лизой, их поцелуйчики и милое общение. И так тошнит от одних только воспоминаний, от одних только мыслей о том, как Ваня трогает Лизу у себя в комнате, как прижимает её к себе. И слёз, почему-то, сдержать не получается. Попытки убедить себя в том, что ей плевать на него, на них в принципе, не выходят. Ну и за что ей всё это? Чем она так провинилась в той жизни, что в этой у неё происходит такое? Или это испытание от жизни, проверка на прочность? Саша не понимает, ей и не хочется понимать. Она лишь лихорадочно вытирает слезы руками, тихо всхлипывает, чтобы не разбудить соседок. А вот Лизу бы хотелось разбудить. Разбудить и высказать ей всё, что на душе. То, какая она противная, что она всех раздражает, что ни один нормальный парень на неё не поведется. Но Ваня же повёлся… А Саша повелась на Ваню, и при всем своём желании ничего с этим сделать не может. И только остается плакать ночью, до боли сжимать кулаки, чтобы хоть немного прийти в себя. Но не получается, остаётся просто реветь до самого утра, пока слёз вообще не останется. Будильник она выключает минут за 15 до того, как он прозвенел бы на всю комнату. Поспать так и не удалось, глаза были настолько сухие от количества пролитых слез, что казалось, что вместо них две пустыни Сахара. До общего подъёма, подумала Саша, ещё 15 минут, а значит есть время выпить кофе в одиночестве без лишних вопросов. На втором этаже, конечно, жить классно — прекрасные виды с окна и нет шума с гостиной по выходным, когда хочется поспать подольше, а для некоторых девять утра — край. Но когда ты всю ночь не спал, а перед глазами пелена, которая никак не прошла даже после умывания, спускаться тихо со второго этажа — современная пытка. Ноги не слушались совсем, тело не выдержало пытки от мозга и решило уснуть, наплевав на свою хозяйку с высокой колокольни. Но даже это не так сильно испортило ей настроение, как голоса с кухни, которые перешептываясь что-то очень бурно обсуждали. Саша облегчённо выдохнула, когда увидела на кухне двух Сонь. С ними она общалась лучше всех в домике, словно они до приезда были знакомы лет сто точно. — Сашка! — приветливо машет младшая Соня, увидев её в дверном проёме. — А ты чего не спишь? — Да вот, решила пораньше встать, чтоб в одиночестве кофе попить, а тут вы, — Саша врёт в открытую, но девочки ни о чем не догадываются и просто пожимают плечами, мол, ничего, мы такие же, — раз уж на то пошло, то вы то чего не спите? Мелкая, ты же со второй смены учишься, а тебе, Сонча, ко второму уроку. — Да мы всю ночь не спали и решили выпить кофе для бодрости. Я то ещё посплю пару часов, а вот Сонча уже нет, — парирует младшая так, будто в этом ничего такого нет. Ну подумаешь, разговор был очень интересным. — Она с парнем со своим поссорилась, а я её успокаивала. У Сони младшей язык длинный, без костей, как говорит Игорь. Если она кому-то доверяет, то расскажет всё, даже если это было вселенской тайной. — А что поссорились то? Я думала, у вас любовь до гроба, — Саша зевает и наливает себе кофе, которое уже успели приготовить девочки в кофемашине, и молоком заливает, но не много, чтобы крепкий было. — Морис сказал, что в Грузию уедет, а меня тут оставит! А когда я спросила, мол, а я как, он просто сказал, что тогда нам лучше расстаться! Саш, ты представляешь вообще? Расстаться из-за того, что он решил в другую страну переехать и не дождаться меня! — Сонча, как её все называют в «семье», в миг со спокойной и слегка уставшей превратилась в комок злости и негодования, будто ей нужен был кто-то другой, кроме Сони, готовый выслушать её. — Ну и скатертью ему дорожка, а ты себе найдешь принца, который ради тебя королевство отдаст, но будет с тобой, — Саша искренне улыбается и делает глоток кофе, от которого немного морщится — слишком крепкий для неё, но сейчас именно такой и нужен, — а он всю жизнь пусть один ходит, раз умный такой. — Вот я ей тоже самое сказала, а она реветь начала. Чего из-за мужиков реветь, если они такие тупые родились? — Саша давится, осознавая слова Сони. Сама то она тоже всю ночь из-за мальчика проревела, которому вообще всё равно на неё. — Вы че тут орёте с утра пораньше? Давно вам по шее не давали за оры по утрам, пока все спят? — Ваня как всегда входит недовольный, даже, правильнее сказать, злой. Его утром вообще лучше не трогать — себе дороже. — Вот яркий пример того, по кому точно реветь не нужно, — фыркает Соня и делает большой глоток кофе, сверля взглядом спину Вани, будто проклиная за то, что он помешал тут психологическую помощь оказывать. Только от её слов у Саши всё до тошноты скрутилось и она кофе в сторону отставляет, пытаясь отдышаться. В голове снова прокрутились слова Игоря, сказанные ей вчера, и от этого стало ещё хуже. Саша слегка согнулась и рукой схватилась за плечо старшей Сони, чтобы не упасть полностью на пол. Резкая боль в животе захватила всё тело. — Ты чего? — обеспокоенно спросил Ваня, подхватив её за плечи, — может, тебе помощь нужна? — Мне нужна Иринвладимирна, — еле как проговорила Саша, стараясь принять исходное положение, — отведи, пожалуйста. Я сама не дойду.